Два списка древнерусского перевода первой книги "Географии" Помпония Мелы времен Михаила Романова

Размещено на http://www.allbest.ru/

МГУ им. М. В. Ломоносова

Два списка древнерусского перевода первой книги «Географии» Помпония Мелы времен Михаила Романова

Т. А. Матасова

В статье представлены итоги изучения двух кодексов первой половины XVII в., содержащих древнерусский перевод Первой книги «Географии» Помпония Мелы. Сделанные наблюдения подкрепляют и углубляют выводы, к которым автор пришел ранее, исследуя другие русские средневековые списки этого трактата.

Ключевые слова: «География» Помпония Мелы, древнерусский перевод, провиденциализм, восприятие

Tatiana A. Matasova

Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia

TWO COPIES OF THE OLD RUSSIAN TRANSLATION OF THE FIRST BOOK OF “COSMOGRAPHY” BY POMPONIUS MELA DATING Back TO The REIGN OF Mikhail ROMANOV

The article presents the main results of the complex analysis of two codexes dating back to the 17th century which contain the Old Russian translation of “Cosmography” by Pomponius Mela. The main conclusions confirm and deepen the observations made before and based on the other copies of the text.

Keywords: “Cosmography" by Pomponius Mela, Old Russian translation, providentialism, perception

В 2016 г. увидела свет публикация древнерусского перевода Первой книги «Географии» Помпония Мелы, в которой были учтены пять обнаруженных к тому времени списков этого текста XV--XVII в. [Матасова]. В недавнее время К. В. Вершинин обратил наше внимание еще на два списка перевода трактата (один -- из коллекции Отдела рукописей ГИМ1, другой -- из собрания Государственного архива Ярославской области2), которые не были учтены при подготовке издания. Цель данной статьи -- анализ этих списков, в том числе рассмотрение вопроса о восприятии текста Мелы русскими книжниками в 30--40-е годы XVII столетия.

Рукопись из собрания А. С. Уварова Отдела рукописей ГИМ (далее -- У) представляет собой Хронограф редакции 1617 г., к которому добавлены изучаемый текст, а также перевод «Космографии» Абрахама Ортелиуса и еще некоторые богословские и географические сочинения. Рукопись восходит к 1630-м годам, о чем свидетельствуют как водяные знаки3, так и содержание рукописи: последнее известие Хронографа датировано 1630 г. (Л. 513 об.). О рукописи известно, что в конце XVII в. она находилась в одном из монастырей Владимира4. Текст «Географии» Помпония Мелы написан тем же почерком, что и Хронограф, а также большинство других текстов кодекса.

Рукопись из ГАЯО (далее -- Я) представляет собой сборник смешанного содержания5. Значительную часть сборника составляют произведения Мефодия Патарского («о Бозе, о вещи и о самовластьстве» (Л. 1б--46), «о житии и деянии разумне» (Л. 46--55 об.), три слова «о Воскресении» (первое -- л. 55 об.--126, второе -- л. 126 об.--173, третье -- л. 173--205 об.), «о разлучении яди и о юнице менимеи» (Л. 205 об.--229), «о прокажении» (Л. 229--248 об.) и «о пиявице» (Л. 248 об.--262 об.)). Примечательно, что здесь собрано более половины всех известных в славянской и русской письменности произведений этого выдающегося экзегета (ср.: [Даниленко, с. 370]). После этих текстов оставлено два пустых листа, сразу за которыми следует «География Помпония Мелы» (Л. 265--286 об.). К последней присоединена «Космография» Ортелиуса (Л. 287--344 об.) и затем русско- греческий словарь ярко выраженного христианского содержания («Язык греческий», включающий, впрочем, перевод не только греческих, но и отдельных слов с «еврейского», «египетского», «еллинского», «римского» и славянских языков (Л. 345--385 об.))6. Этот словарь состоит из многих тематических разделов, из них последние четыре были ошибочно приняты в описании за отдельные произведения [Лукьянов, с. 88]7. Затем следует выдержка из рассказа о принятии христианской веры князем Владимиром (Л. 386--388), впервые читающегося в Повести временных лет и повторенного в целом ряде более поздних летописных сводов (фрагмент рассказа греческого философа, где он излагает ветхозаветные пророчества о Христе8). Завершают сборник написанные более поздним почерком дополнения: «арапской счет» (Л. 388 об.) и краткий русско-арабский словарь (Л. 389)9 (также с ярко выраженной христианской направленностью). Сборник может быть датирован первой половиной 40-х годов XVII столетия10. Составляющие сборник тексты написаны разными, но очень похожими почерками середины XVII в. Сохранившийся с XVII в. «родной» переплет сборника означает, что все тексты, даже если изначально и не составляли единого кодекса, к середине XVII в. были объединены под одной обложкой. Сборник, вероятно, происходит из коллекции Ярославской духовной семинарии11 [Лукьянов, с. 3]. Владельческие записи обнаруживают, что ранее рукопись принадлежала частным лицам и, по-видимому, переходила из рук в руки .

Любопытно, что в обеих рукописях текст «Географии» Помпония Мелы соседствует с переведенной в Москве во второй четверти XVII в. [Казакова, с. 130] «Космографией» Ортелиуса, что может говорить о восприятии текста Мелы даже в XVII в. как собрания актуальных сведений об окружающем мире. Действительность в ту пору, впрочем, воспринималась провиденциально, и потому эти географические трактаты находятся в сборниках в окружении текстов, пронизанных традиционными идеями.

Особенно ярко это отразилось в Я, где произведение Мелы предваряется словами Мефодия Патарского, в которых присутствует немало фрагментов, в смысловом и образном отношениях близких тексту Мелы. Римский географ повествует о земных и водных пространствах, об их флоре и фауне, о народах и примечательных местах. Тексты Мефодия также полны разнообразных природных аллюзий. Так, в слове «о пиявице» автор не раз использует для иллюстрации своих идей образы моря, рек, птиц, насекомых и т. д.

Многочисленные смысловые параллели очевидны. В начале слова «о пиявице» присутствует яркий образ пчелы, «обретающей медвеные источники» (Я. Л. 249; ср.: [Даниленко, с. 376]), а в древнерусском переводе Мелы тоже есть загадочная пчела, которую египтяне «чтут аки божествену» [Матасова, с. 338]. В том же слове Мефодий рассказывает о «пиявице», которая будто выпрыгивает из рек и, впиваясь в человека, начинает сосать из него кровь (Я. Л. 251 об.; ср.: [Даниленко, с. 378]). Похожий сюжет есть и у Мелы, который повествует о выпрыгивающих из реки змеях, которые ловят и съедают летящих над водой птиц [Матасова, с. 344]. У Мефодия -- с опорой на 73-й псалом -- упомянуты эфиопы и «Эфиопская страна» (Я. Л. 253; ср.: [Даниленко, с. 379]), а у Мелы тоже подробно рассказано об Эфиопии [Матасова, с. 331, 336 и др.]. Список примеров можно продолжить.

Особое внимание стоит обратить на то, что у Мефодия процитирован 103-й псалом, где речь идет о «великом и пространном море», наполненном различными чудесными животными (Пс 103: 25--26) (Я. Л. 252; ср.: [Даниленко, с. 378]). Это примечательно, поскольку в самом раннем полном списке перевода Мелы из собрания РГАДА именно эти слова царя Давида, скорее всего, вспомнились книжнику, когда он -- вероятно, одним из первых на Руси! -- читал о природе Египта в изложении римского географа [Матасова, с. 314, 336--339]. Впрочем, в Я подобных (и каких-либо других) маргиналий нет.

Русские книжники соотносили в своем сознании образы, встречающиеся у Мефодия и у Мелы, они хотели подробнее узнать о созданном Богом море и «видети чюдеса его в глубине» (Я. Л. 254-- 254 об.; ср.: [Даниленко, с. 380]), будь то жаждущая человеческой крови «пиявица, сожительница змиева» (Я. Л. 255 об.; ср.: [Даниленко, с. 381]) или то, как «пречюдная чюдеса Христова сотворят делеса въ водах многахъ» (Я. Л. 255; ср.: [Даниленко, с. 381]13). Книжники стремились постичь свидетельства любви Божьей «ко всем языкам», Который «поистине оубо оуловиша ны от кумироверия» (Я. Л. 255; ср.: [Даниленко, с. 381]) , но также и узнать о кумирах, «мольбища» и «позорища» (изображения, статуи) [Матасова, с. 300] которых стоят, согласно Меле, в разных частях ойкумены.

Таким образом, текст Мелы из Я, соседствующий со словом «о пиявице», играет роль своеобразного пространного комментария к нему (и к другим помещенным в сборнике текстам Мефодия, также исполненным библейских образов природы). Не в меньшей степени текст Мелы выполняет -- наряду с «Космографией» Ортелиуса -- и функцию сообщения сведений о мирских «диковинах» и организации окружающего пространства.

Сходная картина заметна и применительно к У, где известия Мелы дополняют сведения о чудесных реках, морях, народах, животных и растениях, содержащихся в начальных частях Хронографа 1617 г., изложение которого также основано на убеждении, что «Богъ есть надо всеми веки и преже бытия всея твари, преже света разумнаго, присно в Себе сый...» (У. Л. 19).

Большое значение в данном контексте имеет приведенный в Я, но никак не озаглавленный фрагмент из рассказа греческого философа князю Владимиру о ветхозаветных пророчествах о Христе. Этот фрагмент, по-видимому, был включен в сборник не случайно. Здесь присутствует законченная смысловая линия: Господь обратился «ко всем языкам» и просветил их, когда ветхозаветные иудеи отошли от Бога. В тексте подчеркивается, что «все языки» даже более любимы Богом, чем отошедшие от Него иудеи. Гневаясь на иудеев, Господь возгласил: «Отрину от себе и призову иныя люди, иже мене послушают. Аще и согрешят, не помяну беззакония их» (Я. Л. 386). Согласно пророчеству Малахии, Господь будет присутствовать в жизни всех народов и всех культур: «От востока и до запада имя Мое прославися во языцех, и на всяком месте приносятся кадило имени Моему и жертва честна, зане же велие имя Мое во языцех» (Я. Л. 386 об.). Рассказ о «всех языках» прямо связан с осмыслением географического пространства как такового, он задает тон пониманию конкретных сведений из Мелы и Ортелиуса. Присутствие этого отрывка в сборнике позволяет предположить, что его составителю была близка мысль о неизбежной христианизации всех людей, даже тех, которые, как сказано у Мелы, «молятся солнцу», чтут «позорище бога Аполлона», «мольбищо Зевсово», «боле зычат, нежели говорят», «мало спят» [Матасова, с. 335, 337, 342, 343, 345] и т. д. Для интеллектуальной жизни России середины XVII в. идея «всемирного торжества православия» была одной из ключевых. В рассматриваемом случае она проявилась с необычайной полнотой и силой.

Приведенные примеры демонстрируют, что известия Мелы (и «Космографии» Ортелиуса) даже в 1640-е годы воспринимались почти так же, как и в более ранее время, -- через призму провиденциальных идей.

Особенность У в том, что в нем присутствуют маргиналии, связанные с обозначением содержания отдельных разделов текста. Эти пометы сделаны киноварью и -- в отличие от маргиналий из списка РГАДА [Матасова, с. 293, 314] -- носят систематический характер. Они призваны облегчить поиск в тексте и обозначают его отдельные сюжеты, выполняя функцию подзаголовков, не содержащих каких бы то ни было размышлений и ассоциаций. В той же манере выполнены и пометы, обрамляющие Хронограф 1617 г. древнерусский перевод помпоний

Примечательны пометы рядом с описанием Нила и его разливов: «(НилЪ реки и истровех речных», «и родЬх речных скотЪхъ», «и дьіханіи водном», «и нахоженіи скот речных несовершеных» (У. Л. 590 об.--591) и т. п. В них нет и намека на осознание близости известий Мелы с псалмами или другими библейскими текстами (что было так важно для книжников конца XV -- первой половины XVI в. [Матасова, с. 314--317] и даже для составителя Я). Был ли для переписчика У провиденциальный контекст менее значим, чем для книжников, работавших над Я?.. Если так, У можно считать своего рода «переходным» звеном от сугубо традиционного восприятия известий Мелы к более светскому, хотя эту тенденцию не стоит преувеличивать, учитывая конвой памятника.

Сплошное сличение текстов исследуемых списков с публикацией дало предсказуемые результаты. Оба списка полные, без существенных утрат и дополнительных приписок, что подтверждает тезис о единственной редакции известного в России варианта текста. Отдельные пропуски14, описки15, незначительные исправления16 и не вполне схожее написание слов в силу вариативности орфографии обычны для процесса копирования. Многие особенности передачи имен собственных, присутствующие в У и Я, есть и в уже исследованных списках (так, египетского бога Амона переписчики Я и У именуют Аммоном17; вероятно, так было и в протографах этих списков). Оба списка близки Егоровскому и Большаковскому спискам [Матасова, с. 289--294], но особенно -- списку 1680-х годов, содержащемуся в составе сборника географического содержания, который происходит из библиотеки Чудова монастыря18. Однако едва ли один из изучаемых списков был протографом Чудовского19. Нельзя исключать, что каждый список имел свой протограф.

Итак, проведенное исследование двух не учтенных при публикации списков древнерусского перевода «Географии» Помпония Мелы подтверждает и расширяет сделанные ранее выводы о преимущественно провиденциальном восприятии русскими книжниками известий римского автора, по крайней мере, до последней четверти XVII в. [Матасова, с. 323]. Рассмотренные кодексы содержат во многом уникальный материал, дающий широкие возможности для дальнейших размышлений о путях рефлексии русских книжников первой половины XVII столетия о географическом пространстве.

Литература

Даниленко Б., прот. Славянские переводы творений святого Мефодия Патарского. К вопросу о славянской версии ранних святоотеческих текстов, посвященных библейской экзегезе // Studi Slavistici. 2016. Vol. XIII. Р. 369-388.

Казакова Н. А. Русский перевод XVII в. “Theatrum Orbis Terrarum” А. Ортелия // ВИД. Л., 1987. Вып. XVIII. С. 121131.

Леонид (Кавелин), архим. Систематическое описание славяно-русских рукописей собрания графа А. С. Уварова. М., 1894. Ч. 3.

Лукьянов В. В. Описание коллекции рукописей Государственного архива Ярославской области XIV-XX вв. Ярославль, 1957.

Матасова Т. А. Античный географический трактат в Московской Руси: Первая книга «Географии» Помпония Мелы в древнерусском переводе // Средневековая Русь. М., 2016. Вып. 12. С. 283-348.

Морозов Д. А. Русско-арабский глоссарий XVII в. времен Павла Алеппского // Россия и Христианский Восток. М., 2015. Вып. 4-5. С. 247-255.

Новикова О. Л. Фрагмент Первой книги «Географии» Помпония Мелы в Соловецкой рукописи конца XV века // Вестник Альянс-Архео. 2015. № 10. С. 35-75.

В У пропущены слова «ему же вселенную и небо имя дахом едино есть» (Л. 584 об., ср.: [Матасова, с. 326]), «или паки с собою прибывает» (Л. 591; ср.: [Матасова, с. 336]), «Дестрос пловом от кораблеи а Карафос» (Л. 593 об.; ср.: [Матасова, с. 341]). В Я пропущены «и от верховия» (Л. 267 об.; ср.: [Матасова, с. 328]), «того иного Валинонии близ же» (Л. 268 об., ср.: [Матасова, с. 329]), «Утика и Карфаген оба славныа грады» (Л. 273, ср.: [Матасова, с. 333]), «и брань велия створится» (Л. 274, ср.: [Матасова, с. 334]). В У и Я есть и другие незначительные пропуски длиной от одного до - редко - шести-семи слов.

Например, в У вместо «савромати» - «самоврати» (Л. 597), вместо «Понтскому»/«Понтискому» - «Понскому» (Л. 586 об.); в Я вместо «Пафлагонскии» - «Павлагоньски» (Л. 285), вместо «Нурани. Вергети» [Матасова, с. 329] - «Нураниве. Ргети» (Л. 268 об.). И мн. др.

Например, в Я передача чисел не словом, а цифирью (Л. 277, 278-278 об.), ср.: [Матасова, с. 337-338].

У. Л. 589 об.; Я. Л. 274. Ср.: [Матасова, с. 334].

В обоих списках присутствуют чтения имен собственных, характерные именно для Чудовского списка. Например, вместо «и стваряет [Нил] от земли живущая» [Матасова, с. 336, примеч. 414] - «испаряет» (У. Л. 591; Я. Л. 276) и др. Примечательна и тождественная передача отдельных фраз (вместо слов «преже бело поле» - в Чудовском списке [Матасова, с. 337, примеч. 451], а также в У и Я читается «в оно было поле» (У. Л. 591 об.; Я. Л. 277); о важности этой фразы см.: [Новикова, с. 42]) и фрагментов текста (вместо слов «у тех Раматъ, поведають, жонкамъ моужскаа дела делати, а мужикомъ женьская дела делати, жонкам коньноую брань створяють, мужи же пешую брань стваряють» - в Чудовском списке [Матасова, с. 347, примеч. 897-900], а также в У и Я слова «У тех рамат, поведают, жонкам мужская дела, мужиком же женская дела делати сотворяют. Моужи ж пешую брань сотворяютъ, жены ж конную брань» (У. Л. 597; Я. Л. 286). И др.

Например, в У и Я присутствует верное чтение «есть в Палестине Гадза» (У. Л. 592 об.; Я. Л. 279), а в Чудовском списке - с ошибкой: «есть в Палестине сад за...» [Матасова, с. 339, примеч. 556]. Встречаются и другие разночтения: вместо «гора Аманос» [Матасова, с. 340] - «гора Амонос» (У. Л. 593; Я. Л. 280) и т. д. В каждом из исследуемых списков есть и оригинальные чтения. В У «Милиптос» (Л. 594 об.) вместо «Милепос» [Матасова, с. 343], «Гречанину» (Л. 595 об.) и «Гречанине» (Л. 596 об.) - вместо «Гречину» и «Гречине» [Матасова, с. 344-345], «Мариандравы» (Л. 595 об.) вместо «Мариандавы» [Матасова, с. 344] и др. В Я вместо «Касписа моря» [Матасова, с. 328] - «Кастаи моря» (Л. 268), вместо «Камъвискъ» [Матасова, с. 339] - «Камбис» (Л. 279), вместо «Тауровым»/«Тоуровым» [Матасова, с. 341, примеч. 640] - «Испауровым» (Л. 281), вместо «явления» [Матасова, с. 344] - «видения» (Л. 284) и др.

Размещено на Allbest.ru