К вопросу о значении ливенского периода в жизни и творчестве К.Г. Паустовского

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ ЛИВЕНСКОГО ПЕРИОДА В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ К.Г. ПАУСТОВСКОГО

Воскобоева Елена Владимировна, кандидат филологических наук, педагог

ГБОУ школа № 508 с углубленным изучением предметов образовательных областей

«Искусство» и «Технология» Московского района

Россия, г. Санкт-Петербург

В данной статье ставится вопрос о значении ливенского периода в жизни и творчестве К.Г. Паустовского. Исследуются тексты, созданные писателем в городе Ливны, проводятся параллели с биографическими фактами, на основе чего выявляются некоторые художественные особенности этих произведений: топика, характер героев (повести «Кара-Бугаз», «Повесть о лесах», «Золотая роза», «Повесть о жизни», рассказ «Старик в потертой шинели»). Также обнаруживается, что К.Г. Паустовский не указывает прямо на биографические факты в этих текстах: он намекает, обозначает даты и места действия, иногда точно именует персонажей или переименовывает их, будто играя с читателем, но никак не заменяет художественный текст автобиографическим, превращая биографические факты в художественные образы и детали. Устанавливается значимость этих текстов как для самого писателя, его творческой биографии, так и для русской литературы в целом.

Ключевые слова: К.Г. Паустовский, город Ливны, литературное краеведение, ливенский период, биографические факты, художественные образы и детали.

писатель паустовский повесть художественный

E.V. Voskoboeva

Keywords: K.G. Paustovsky, Livny town, literary local lore, Livny's period, biographical facts, artistic images and details.

Известно, что писатель Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968) был заядлым путешественником. Сам он так объяснял свою любовь к путешествиям: «Стать писателем мне помог не только запас наблюдений, не только стремление рассказать людям волнующие и простые истории, но помогла и упорная жажда собственной полноценности. Став писателем, я снова с гораздо большей свободой, чем раньше, начал скитаться. <...> Я считаю, что только в движении, в непрерывном соприкосновении с жизнью можно понять и почувствовать сущность эпохи и передать в меру своих сил это действенное ощущение другим» [1. С. 2-3]. И действительно, где он только не побывал: на Кольском полуострове, на берегах Каспийского моря, в Мещере, на Кавказе и в Закавказье, в Карелии, на полярном Урале, на Волге, на Каме, в Средней Азии и Крыму, на Алтае и в Сибири...

Среди прочих мест особо выделяется город Ливны в Орловской области, в котором К.Г. Паустовский был дважды. Этот маленький древний город подарил писателю незабываемые встречи с замечательными людьми, с которыми он подружился и продолжал общаться по возвращении в Москву, - и встречи с ливенскими воздухом и природой, помогавшими ему творить и общаться со своим читателем. И спустя много лет Паустовский в одной из телеграмм написал: «Часто вспоминаю Ливны <...> реку Быструю Сосну, вездесущих ливенских мальчишек и жаркий городской сад, где я писал в ветхой беседке свою первую большую книгу <...>» [2. С. 69].

В городе Ливны писатель оказался в переломный для него момент, и именно ливенский период его личной и творческой биографии стал временем переосмысления отношения к писательскому делу и творческого воскрешения. Он сам признавался в письме к жене от 28 ноября 1931 г., что после поездки в Кара-Бугаз (Кара-Богаз-Гол) почувствовал себя как писатель «мертвецом», а в Ливнах пришло время говорить «во весь голос». Повесть «Кара-Бугаз» была дописана именно здесь летом 1931 г. и явилась для К. Паустовского ключевой - после выхода повести он оставил службу и перешёл на творческую работу, став профессиональным писателем [3. С. 5-8].

Впервые в этот небольшой город Паустовский попал в 1928 г., а спустя три года оказался там снова. Вначале он приехал в Ливны по причине обострения хронической эмфиземы легких (вероятно, последствия плеврита, перенесенного в детстве). И в поисках спокойного и тихого места, чтобы подлечиться и доработать книгу (в это время Паустовский писал сборник рассказов «Встречные корабли»), он приехал именно сюда.

Выбор был не случаен: здесь жила давняя знакомая семьи Паустовских - Нина Дмитриевна Нацкая (1891-1976), врач при железнодорожной больнице. Познакомились они еще во время I Мировой войны в 1914 г.: сестры милосердия Нацкая и Екатерина Степановна Загорская¹ (будущая жена писателя) и санитар Паустовский служили в поезде № 226 - передвижном госпитале (на «тыловом военно-санитарном поезде Союза городов» Нацкая и Загорская учились вместе в Москве на Высших женских курсах. ^{сия в снегах», «Великий аферист». Также см. об этом: В. Паустовский. Серебряное колечко // Мир Паустовского. 2000. № 15-16. С. 62.}).

В Ливнах Нина Дмитриевна жила на Акатовской В дореволюционное время одна из первых ливенских улиц носила название Петровская, чуть позже - Акатов- ская, по одной из версий, в честь купца И. А. Акатова, который с 1882 г. в течение 28 лет являлся городским головой. Сейчас улица называется «Улица Дружбы народов» (см. об этом: [4. С. 40-46]). улице вместе с матерью Варварой Петровной и братом геологом Александром Дмитриевичем (1889-1969) Подробнее о нем и список научных трудов см.: Александр Дмитриевич Нацкий // На берегах Быстрой Сосны. Ливны, 2002. № 14. С. 28-33., который послужил прообразом геолога Шацкого в повести «Кара-Бугаз» Подробнее о жизни и семье Н. Д. Нацкой см. в указ. книге Л. А. Беляевой [2. С. 13-39].: «Смертников выстраивали и пересчитывали. Первый раз расстреливали каждого десятого; Шацкий в эту ночь оказался восьмым. Второй раз расстреливали каждого пятого, но Шацкий оказался четвертым. В третий раз расстреливали каждого четвертого, но Шацкому опять повезло - он был первым. После третьего раза он поседел. Его и других уцелевших белые заставляли стаскивать трупы расстрелянных в старые известковые ямы» [5. С. 426-427].

Сам образ врача узнается в Нине Порфирьевне Евсеевой («Повесть о лесах»), в Марии Дмитриевне Шацкой (повесть «Золотая роза», глава «История одной повести», подглава «Ливенские грозы»): в низком, темноватом доме «было действительно тихо, даже как-то сонно. Мария Дмитриевна весь день пропадала в амбулатории и по больным, старушка-мать сидела за пасьянсом, а геолог редко выходил из своей комнаты. С утра он прочитывал от доски до доски газеты, потом почти до ночи что-то быстро писал, исписывая за день толстую общую тетрадь» [6. С. 336].

В Ливенском краеведческом музее хранится экземпляр книги «Колхида» (М.: ОГИЗ, 1934) с дарственной надписью: «Нине Дмитриевне Нацкой - в знак дружбы. Ноябрь 1934 г. К. Паустовский» (книга передана в музей адресатом). На месте дома Нацких был построен «Дом быта», сейчас это торговый комплекс «Салют» (ул. Дружбы народов, д. 149), в здании которого функционируют коммерческие предприятия. Одно время на стене дома была установлена памятная доска, но летом 2013 г. ее обнаружено не было. Нет ее до сих пор: на месте доски белеет прямоугольник.

В связи с этим уместно привести высказывание К.Г. Паустовского относительно памятников культуры: «Помимо издания охранительных законов необходимо взять на учет, необходимо постоянно следить за всеми памятниками культуры. <...> И у нас, в России, может наступить время, когда охранять и реставрировать будет уже поздно. Надо не забывать об этом, надо бережно пронести сквозь величайшие потрясения нашу культуру и ее памятники <...>» [7. С. 16].

Весной 1931 г. Паустовский вновь приезжает в Ливны. На этот раз он берет с собой семью: жену и шестилетнего сына Вадима. Первоначально они останавливаются в доме Нацких, позже (в июне) перебираются в дальнюю часть города, в Заливенку, где ничто не могло помешать писателю работать над очередной книгой, получившей название «Кара-Бугаз».

Этот биографический факт отразился в творчестве К.Г. Паустовского: «В 1931 году я поехал на лето в город Ливны Орловской области. Я готовил тогда к печати мой первый, давно написанный роман, и меня тянуло в какой-нибудь маленький городок, где нет ни души знакомых, где можно сосредоточиться и никто и ничто не помешает работать» [6. С. 331]. Примечательно, что на биографические факты писатель не указывает прямо: он намекает, обозначает даты и места действия, иногда точно именует персонажей или переименовывает их, будто играя с читателем, но никак не заменяет художественный текст автобиографическим, превращая биографические факты в художественные образы и детали.

На этот раз Паустовские оказываются в доме знакомого Н.Д. Нацкой -- продавца в железнодорожном магазине Ивана Александровича Бондарева. Они быстро подружились с его многочисленным семейством: хозяином Иваном Александровичем, его женой Пелагеей Емельяновной и детьми - сыновьями Тихоном, Александром, Георгием, Николаем, Михаилом и дочерьми Алисой (Анфисой Имя Анфиса было дано при крещении [2. С. 54].) и Татьяной. Старшей дочери Алисе на момент поселения писателя на Заливенке было 17 лет, а Вадиму Паустовскому В. К. Паустовский оставил воспоминания о жизни в Ливнах: Ливны, Солотча, Таруса // Альманах «Бригантина» / Сост. В. Стеценко. М., 1970. Часть републикована в журнале «Мир Паустовского». 1996. №9-10. С. 34-36. - всего 6. Их вторая встреча состоялась спустя 65 лет в начале августа 1996 г. на празднике, посвященном 100-летнему юбилею со дня рождения К.Г. Паустовского.

Паустовский часто ходил на рыбную ловлю (слово «рыбалка», как отмечал его сын, писатель не любил). Рано утром вставал и ходил либо на Адамову мельницу Адамовская (Адамова) мельница - название мукомольной мельницы. Сейчас это одна из достопримечательностей города Ливны и региональный памятник промышленной архитектуры конца XIX в. Мельница была построена в 1873 г. купцом Федором Ивановичем Адамовым по проекту его сына Михаила. В день пуска гидротурбины не смогли провернуться, что стало настоящей катастрофой для старшего Адамова, который вложил в строительство около пяти миллионов рублей: произошёл нервный срыв, он обезумел и в тот же день повесился., находящуюся в 3 верстах (около 3200 м), либо на косу недалеко от дома. На Адамовой мельнице Паустовский познакомился с рыболовом - отставным полковником, послужившим прототипом героя рассказа «Старик в потертой шинели» (написанного в 1931 г. в Ливнах, как указывает исследователь Л.А. Беляева): «Я пришел на мельничный омут ловить рыбу. На бревне около плотины сидел худой старик с длинной седой бородой, в старой офицерской шинели и серой кепке. Вместо золоченых форменных пуговиц к шинели были пришиты обыкновенные черные пуговицы, как на бабьих салопах» [8. С. 493]. В рассказе место действия не город в Орловской области, а деревня Богово под городом Ефремов (Тульская область).

Интересны воспоминания В.К. Паустовского об этом рассказе: «В середине пятидесятых годов я безошибочно узнал старика в рассказе, который так и называется “Старик в потертой шинели” <.. .> Я уверен, что рассказ “не исчерпал” всего интереса отца к старику и всех тем их разговоров. В незавершенных отрывках того времени знакомство со стариком тесно переплетается с другими обстоятельствами ливенского лета - грозами, поездками в степь и даже ярмарками, что устраивались за городом в полукилометре от нашего дома» [9. С. 36].

Для сына Паустовского были так же важны эти прогулки, как и для самого писателя: он таким образом налаживал общение с Вадимом, «устанавливал мост между образным сознанием взрослого и ребенка» [9. С. 35]. Он часто вел разговоры «не просто так», а «возвращался к одним и тем же вопросам» [9. С. 35], устраивал игры, рассказывая историю про таинственного «вечернего мальчика». Паустовский наблюдал за реакцией своего ребенка, его сверстников, записывал характер этих реакций, их суждения и разговоры.

С семьей писатель совершал пешие прогулки, собирал травы В личной папке К.Г. Паустовского в числе прочего хранился засушенный стебель с цветами горечавки легочной (см., например, рассказ «Приточная трава»). Сейчас экспонат выставляется в Ливенском краеведческом музее. и цветы, слушал пение птиц. Как вспоминала позже Алиса Ивановна Бондарева-Поляничко Воспоминания дочери И. А. Бондарева о своей семье и жизни Паустовских записаны краеведом Ю. Н. Беляевым и опубликованы в ливенской газете «Знамя Ленина». Републикованы в 1996 году: А. Бондарева. Лето и осень далкого 31-го... // Мир Паустовского. 1996. № 9-10. С. 37-39. Подробнее об этом см. указ. книгу Л. А. Беляевой [2. С. 42-49]. Е. С. Загорская (1889-1969) и Паустовский венчались летом 1916 года, в родной для невесты Подлесной Слободе в Рязани близ Луховиц. В 1936 году супруги расстались., особого распорядка у него не было: он мог неделями гулять, рыбачить, а потом также неделями сидеть за письменным столом с работой. Часто работал по ночам, и единственную компанию ему составляли тогда керосиновая лампа, приносимая хозяином дома, и ливенская тишина.

Жена Паустовского - Екатерина Степановна Загорская¹¹ - служила в то время художником в театре Вс. Мейерхольда, и она, увидев наброски 17-летней Алисы, начала заниматься с ней рисованием и уговорила отца отпустить ее в Москву учиться в художественной школе.

Когда тяжело заболел И.А. Бондарев, его прооперировал хирург Петр Саввич Баженов Врач-хирург П. С. Баженов (1885-1964) в мае 1925 года прибыл в город Ливны на врачебную службу заведующим хирургического отделения местной больницы, где проработал до самой смерти. Подробнее об этом см.: П. С. Баженов. Автобиография // На берегах Быстрой Сосны. Ливны, 2002. № 14. С. 45-49. Также рассказ о врачах-ливенцах (и о Баженове в том числе) см.: Г. В. Рыжкин. Служение людям // Г. В. Рыжкин. Ливенские были. Орел, 1997. С. 32-40.. Паустовский также подключился к реабилитации: обратился за помощью к Н. Д. Нацкой, которая выписала нужные лекарства, ухаживал за больным, но, к сожалению, через несколько дней Бондарев скончался. К тому времени из Москвы пришел положительный ответ (Загорская отвезла рисунки Алисы в художественное училище, и ее приняли), но отъезд пришлось отменить, поскольку матери после смерти мужа требовались помощь и поддержка Подробнее см. об этом: А. Бондарева. Лето и осень далекого 31-го... // Мир Паустовского. 1996. №9-10. С. 37-39..

Члены этой семьи также послужили прообразами героев многих произведений Паустовского. Так, И.А. Бондарев - это Николай Никитич в «Повести о лесах»; Алиса - это Анфиса в той же «Повести о лесах», дочь Николая Никитича (глава «Мечтательница»), Анфиса в «Ливенских грозах» (повесть «Золотая роза») и Анфиса из незавершенной повести «Лето в Ливнах» Рукопись повести была обнаружена библиографом Московского литературного музея-центра Паустовского М. К. Сазоновой в 1996 г., и фрагмент несостоявшейся повести был напечатан в «Литературной газете» 31 декабря 1939 г. Полностью 1 глава приведена в журнале «Мир Паустовского», 1998, №11-12. С. 198-199..

Анфиса в «Повести о лесах» - дочь Николая Никитича - мечтала о театре и путешествиях, но ее отец хотел, чтобы она поступила в Московскую сельскохозяйственную академию им. Тимирязева. За советом он обратился к Нине Порфирьевне Евсеевой - «городскому врачу. Женщине пожилой, решительной и лишенной каких бы то ни было сантиментов» [10. С. 25]. Она жила «на выезде из городка, на крутом берегу реки. Деревянный дом <...> покосился, но сад разросся» [10. С. 30].

Спустя 50 лет 27 июня 1981 г. на стене дома Бондаревых (ул. Аникушкина Улица названа в честь Фёдора Георгиевича Аникушкина (1901-1976), военного деятеля и генерал-майора танковых войск (1942 год)., 17) установили мемориальную доску: «В этом доме в 1931 г. жил и работал известный советский писатель Константин Георгиевич Паустовский». Доска сохранилась.

Еще один ливенский знакомый писателя - механик на железной дороге Изот Леонтьевич Хворощин, сосед Бондаревых. С ним Паустовского познакомила Н.Д. Шацкая. Он не стал прототипом героя, но прогулки и разговоры с ним вдохновляли писателя. Дочь Хворощина - Клавдия Изотовна - оставила воспоминания о знакомстве своей семьи с Константином Георгиевичем: «дачники из Москвы» подружились с ними достаточно быстро, Изот Леонтьевич особо увлекался охотой, чем поразил писателя: он хорошо знал повадки лесных обитателей Орловщины и Подстепья, сам искусно изготавливал чучела, собирал коллекцию птичьих яиц, занимался декоративным птицеводством. Конечно, они подружились на почве любви к природе, и беседы их носили натуралистический характер: оба получали удовольствие от созерцания природы, от любования ее красками и живыми приметами [11. С. 39-41].

Екатерина Степановна в это время делала наброски - готовила эскизы для декораций московского театра. Она хотела написать картину-панораму провинциального городка, поэтому вместе с Клавдией Изотовной искала виды, побывала в русской избе в пригородной слободе, где переносила в альбом узоры вышивки с полотенец и национальные орнаменты. А Вадим Паустовский очень сдружился с младшим сыном Хворощина Мишей, с которым они вместе озорничали [11. С. 39-41].

Помимо персонажей, прототипами которых явились ливенские друзья и знакомые К.Г. Паустовского, в повести одним из главных героев является сам город - Ливны. Он с любовью и трепетной нежностью описывается писателем: «Почти все дома были одинаковые: первый этаж кирпичный, а второй деревянный. За кружевными занавесками цвели в вазонах комнатные цветы. Протертые стекла блестели от солнца. Недаром про этот городок ходила поговорка: «Ливны своими хоромами дивны». Городские хозяйки изо всех сил поддерживали чистоту в домах. <...> Городок славился сильными грозами» [11. С. 29, 35]. Кстати, устами героя Смышляева писатель указал на одну из версий происхождения названия города: «Сколько этим ливнем погубило земли! Я уже выявил, что здесь каждый год ливни смывают в овраги пять тонн плодородной земли с гектара. Это дает недобор хлеба с каждого гектара примерно в три центнера» [11. С. 49]. Самого себя, как нам кажется, Паустовский выводит под именем ленинградского писателя Леонтьева, который рукопись своего нового, неоконченного рассказа «медленно изорвал на клочки и без всякого сожаления выбросил в печку» [11. С. 105] В этом случае мы можем проследить литературную традицию сожжения писателями и поэтами собственных текстов и книг (например, Н. В. Гоголь и его «Ганц Кюхельгартен» и второй том «Мертвых душ», Н. А. Некрасов и его первый поэтический сборник «Мечты и звуки»). Чуть позже «литературные» авторы стали уничтожать свои тексты (вспомним, что Мастер в булгаковском «Мастере и Маргарите» сжег свой роман, а в романе-антиутопии Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту» все книги в тоталитарном обществе подвергались сожжению)..

Таким образом, мы видим, что Ливны стал городом, в котором К.Г. Паустовский обрел «второй» голос, получил вдохновение во многом благодаря и самой атмосфере этого уютного места, и доброжелательному приему ливенских друзей и знакомых. И тексты, которые создавались в период 1928-1931 гг., явились ключевыми в творчестве писателя.

Список литературы

1. Паустовский К. Несколько слов о себе // Детская литература. 1937. №22. Цит. по: Мир Паустовского. 2000. № 15-16.

2. Беляева Л. А. Паустовский, Ливны, ливенцы. Литературно-краеведческий сборник. Орел, 2012.

3. Паустовский К. Г. Несколько отрывочных мыслей (вместо предисловия). М., 1958. Т. 1.

4. Рыжкин Г. В. Ливенские улицы. Ливны, 2012.

5. Паустовский К. Г. Кара-Бугаз. Глава «Черный остров» // К. Г. Паустовский. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Романы и повести. М.: Худож. литература, 1967.

6. Паустовский К. Г. Золотая роза. Глава «История одной повести», подглава «Ливенские грозы» // К. Г. Паустовский. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 3. Повести. М.: Худож. литература, 1967.

7. Паустовский К. Г. Охрана памятников культуры // Ведомости комиссариата Московского градоначальства. 1917. 11-го июля. № 97-й. Цит. по: Мир Паустовского. 1996. №9-10.

8. Паустовский К. Г. Старик в потертой шинели // К. Г. Паустовский. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 7. Пьесы. Рассказы. Сказки. 1941-1966. М.: Худож. литература, 1967.

9. В. Паустовский. Прогулки на Адамову мельницу (Из воспоминаний) // Мир Паустовского. 1996. № 9-10.

10. Паустовский К. Г. Повесть о лесах. Глава «Мечтательница» // К. Г. Паустовский. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 3. Повести. М.: Худож. литература, 1967.

11. Хворощина К. Праздник сердец // Мир Паустовского. 1996. № 9-10.

References

1. K. Paustovskij. Neskol'ko slov o sebe [A few words about myself] // Detskaja literature [Children's Literature]. 1937. №22. Cit. po: Mir Paustovskogo [Cit. on: The world of Paustovsky]. 2000. № 15-16. (In Russian).

2. L.A. Beljaeva. Paustovskij, Livny, livency. Literaturno-kraevedcheskij sbornik [Paustovsky, Livny, the Livens. Collection of literary and regional studies]. Orel, 2012. (In Russian).

3. K.G. Paustovsky. Neskol'ko otryvochnyh myslej (vmesto predislovija) [A few fragmentary thoughts (instead of a preface)]. Moscow, 1958. Vol.1. (In Russian).

4. G.V. Ryzhkin. Streets of Livny [Livenskie ulicy]. Livny, 2012. (In Russian).

5. K.G. Paustovsky. Kara-Bugaz. Glava «Chernyj ostrov» [Kara-Bugaz. Chapter «Black Island»] // K. G. Paustovsky. Sobranie sochinenij [Collected Works]: In 8 vol. Vol. 1. Romany i povesti [Novels]. Moscow: Izd-vo «Hudozh. literatura», [Publishing house «Art Literature»], 1967. (In Russian).

6. K.G. Paustovsky. Zolotaja roza. Glava «Istorija odnoj povesti», podglava «Livenskie grozy» [Golden Rose. Chapter «The Story of a Tale», sub-chapter «Livny Thunderstorms»] // K. G. Paustovsky. Sobranie sochinenij [Collected Works]: In 8 vol. Vol. 3. Povesti [The story]. Moscow: Izd-vo «Hudozh. literatura», [Publishing house «Art Literature»], 1967. (In Russian).

7. K.G. Paustovsky. Ohrana pamjatnikov kul'tury [Protection of cultural monuments] // Vedomosti komissariata Moskovskogo gradonachal'stva [Vedomosti commissariat of Moscow mayor]. 1917. On the 11th of July. No. 97. Cit. po: Mir Paustovskogo [Cit. on: The world of Paustovsky]. 1996. No. 9-10. (In Russian).

8. K.G. Paustovsky. Starik v potertoj shineli [The old man in a worn overcoat] // K. G. Paustovsky. Sobranie sochinenij [Collected Works]: In 8 vol. Vol.7. P'esy. Rasskazy. Skazki [Plays. Stories. Fairy tales]. 1941-1966. Moscow: Izd-vo «Hudozh. Literatura» [Publishing house «Art Literature»], 1967. (In Russian).

9. V. Paustovsky. Progulki na Adamovu mel'nicu (Iz vospominanij) [Walking to the Adam's mill (From memories)] // Mir Paustovskogo [The world of Paustovsky]. 1996. No. 9-10. (In Russian).

10. K.G. Paustovsky. Povest' o lesah. Glava «Mechtatel'nica» [A Tale of Forests. The chapter «Dreamer»] // K. G. Paustovsky. Sobranie sochinenij [Collected Works]: In 8 vol. Vol.3. The story. Moscow: Izd-vo «Hudozh. literatura» [Publishing house «Art literature»], 1967. (In Russian).

11. K. Khvoroshchina. Prazdnik serdec [Feast of Hearts] // Mir Paustovskogo [The World of Paustovsky]. 1996. No. 910 (In Russian).

Размещено на Allbest.ru