Л.Н. Толстой "Крейцерова соната": мысль семейная

Размещено на http://www.allbest.ru/

Л.Н. Толстой «Крейцерова соната»: мысль семейная

«Мысль семейная» как значимая идейно-художественная константа в творчестве Л.Н. Толстого прозвучала в автобиографической трилогии «Детство. Отрочество. Юность» (1852-1857), романе-эпопее «Война и мир» (1863-1873), романе «Анна Каренина» (1873-1877) и многих других. Названные художественные полотна о семейной идиллии глазами маленького ребенка, прославление идеалов об истинности любви или трагедия о последствиях супружеской измены являет собой лишь некоторые мысли семье. Однако, именно повесть «Крейцерова соната» (1890), озаглавленная автором как «проповедь о воздержании» старается наиболее полно озвучить свою позицию на институт семьи.

Прецедент, вызванный публикацией повести, объяснялся актуальностью в конце XIX века проблемы разводов, когда вместе с традиционным типом «брачности» приходит европейский - юридический скрепленный, но без обязательств, с отходом от патриархального строя. Сам Л.Н. Толстой считал, что ответственность за деградацию семейных ценностей несут их носители - высший свет, который из-за «губительной страсти» отстранился от нравственности и служению Богу. Руководствуясь этой мыслью писатель в 1890 году публикует повесть «Крейцерова соната», и несмотря на раскрепощение русского общества в конце XIX века - всякое обсуждение и раскрытие реальной брачной обстановки табуировалась царской властью и церковью.

Написанное в поздний период творчества произведение позволяет проследить градацию семейной мысли от его знаковых шедевров (которые считаются образцовыми в школьной программе), до неоднозначных, что вполне связывалось с экзистенциальным кризисом Л.Н. Толстого. Знакомство с идеями шекеров - американской секты, проповедовавшей безбрачие, общность имущества и обязательный труд для всех членов секты, еще более утвердило писателя-мыслителя в его взгляде на абсолютное целомудрие, как на то, к чему должен стремиться всякий человек [2]. «Мысль семейная» в устах писателя, пускай и имеет специфическую направленность, но авторитет толстовского слова расширил горизонты литературы для освоения новых тем, и сыграл свою роль в эволюции общественных отношений.

Персонажи повести являясь носителями «семейной мысли», в определенный момент сливаются в общий хор. Примером такого многоголосия служит эпизод спора попутчиков, каждый из которых исходя из собственных убеждений транслирует точку зрения своей социальной, демографической группы: эмансипированная дама в мужском пальто как представительница романтизированного взгляда на супружество; молодой адвокат, рассматривающий брак лишь как форму отношений в законодательстве; старый купец с резко консервативным подходом и опорой на духовенство [3]. Однако, эти персонажи, являясь лишь носителями разных идей не имеют ни предысторий, ни продолжения того, как их жизнь может измениться под весом общественных или личных принципов. Данная роль отводится лишь Василию Позднышеву - представителю буржуазии, отпущенному, но судимому за убийство жены в порыве ревности. Переживая душевные противоречия из-за проблемы разграничения понятий «брак», «любовь» и «половые отношения» главный герой чувствует крах собственных идеалов. И уже за счет пережитого опыта, голос Позднышева имеет под собой больший вес, он доминирует над персонажами, ставя в тупик старую даму вопросом о сроке любви, молодого адвоката и его неспособность высказаться без опоры на канцелярские своды, и старого купца.

Для раннего Позднышева брак - это абсолют или первооснова в отношениях мужчины и женщины, когда физическая страсть и душевная привязанность образуются сами собой. Отталкиваясь от подобной интерпретации брака можно заключить, что для раннего Позднышева «мысль семейная» лишь служила атрибутом успешности «достаточного человека»: «ни на минуту не оставляя намерения жениться и устроить себе самую возвышенную, чистую семейную жизнь, и с этой целью приглядывался к подходящей для этой цели девушке» [1]. Герой автоматически приравнивает внешнюю привлекательность к духовной: «Когда же она не говорит ни глупостей, ни гадостей, а красива, то сейчас уверяешься, что она чудо как умна и нравственна» [1]. Не говоря уже о том, что выбор избранницы, с которой он собирался соблюсти «единобрачие» зависел от ухоженности и красоты туалета: «…любовался ее стройной фигурой, обтянутой джерси, и ее локонами, я вдруг решил, что это она» [1].

Однако, несмотря на поверхностность взглядов раннего Позднышева и на его приверженность к лукизму, главный герой отдает предпочтение союзу по любви со всеми ритуалами ухаживания, относясь с презрением к договорным бракам, намекая на их рыночность: «девы сидят, а мужчины, как на базар, ходят и выбирают» [3]. Он также признает, что при таком типе главной жертвой выступает девушка: «здесь женщина или раба на базаре, или привада в капкан» [1]. Понимая важность чувственного аспекта при выборе пары, слишком завышает ожидания, поэтому венчание, медовый месяц и воспитание детей для героя и его жены оборачиваются мукой: «В глубине души я с первых же недель почувствовал, что я попался, что вышло не то, чего я ожидал, что женитьба не только не счастье, но нечто очень тяжелое, но я, как и все, не хотел признаться себе» [1].

Безусловно, все вышесказанное относится к Позднышеву до его сумасшествия, уже после убийства жены он перешел к полному отрицанию института семьи (который, кстати, практический не претерпел изменений до сих пор), истинность брака для героя определяется христианскими учениями: «таинство, которое обязывает перед Богом». Измена жены явилась катализатором приближения конца их брака, так как с самого начала такой союз был обречен из-за отсутствия духовной близости: «если любовь духовная, духовное общение, то словами, разговорами, беседами должно бы выразиться это духовное общение. Ничего же этого не было» [1]. Ведь духовная близость может быть гарантирована только с помощью стремления к идеалу Христа посредством целомудрия: «Идеал христианина есть любовь к богу и ближнему, есть отречение от себя для служения богу и ближнему; плотская же любовь, брак, есть служение себе и потому есть, во всяком случае, препятствие служению богу и людям, а потому с христианской точки зрения - падение, грех» [1].

Противоречивость «семейной мысли» Василия Позднышева вызывает полемику до настоящего времени, особенно с учетом факта быстрого «эволюционирования» семейных отношений в XXI веке. Возможно, некоторым размышления писателя покажутся анахроничными, другим послужат образцом для построения своей идеальной модели супружеской жизни. Ведь «Крейцерова соната» отличившаяся новизной не только на литературном поприще, но и на общественном чрезвычайно актуальна для современного читателя. толстой семейный соната

Список использованных источников

1. Толстой Л. Н. Крейцерова соната // Толстой Л.Н. Собрание сочинений: В 22 т. Т. 12. Москва: Художественная литература, 1982. С. 123-196.

2. Гудзий Н. К. «Крейцерова соната». История писания и печатания «Крейцеровой сонаты» // Л. Н. Толстой. ПСС: в 90 т. 27 с.

3. Институт брака в творчестве Л. Н. Толстого: «Семейное счастие». «Анна Каренина». «Крейцерова соната» / под ред. М. Заламбани. М.: Москва, 2017. 275 с.

Размещено на Allbest.ru