Диалогизм и культурный трансфер в древнеанглийской поэтической традиции

Размещено на http://www.allbest.ru/

Диалогизм и культурный трансфер в древнеанглийской поэтической традиции

О.В. Томберг

Статья рассматривает древнеанглийскую литературу как результат трансфера и диалогических отношений в культуре. Данные процессы изучаются на примере трансфера художественных образов, которые являются результатом взаимодействия различных картин мира: англосаксонской и скандинавской, родоплеменной и начал государственности, мифопоэтической и христианской. В статье анализируются преобразования образов при трансфере ценностей.

Ключевые слова: художественный образ; культурный диалог; культурный трансфер; трансформация; ценность.

Dialogue and Cultural Transfer in Old English Poetic Tradition

O.V Tomberg

Old English literature is characterized by the processes of cultural transfer that put a significant imprint on ways and means of representing artistic images. These processes broaden a dialogical capacity of Old English literature and unfold conceptual meanings of different pictures of the world: Anglo-Saxon vs Scandinavian, tribal vs state, mythopoetic vs Christian. The article presents a research into specifics of this synthesis and transformations within literary images of the epoch.

Keywords: artistic image; cultural dialogue; cultural transfer; transformation; value.

Понятие диалогизма как культурного явления может быть представлено в двух исследовательских перспективах. Во-первых, в межкультурном аспекте -- как инициируемый с определенными прагматико-коммуникативными установками диалог (или полилог) культур, осуществляемый посредством взаимодействия носителей данных культур. Он анализируется в рамках межкультурной коммуникации как «непосредственного или опосредованного обмена информацией между представителями разных лингвокультур» [11, с. 3]. Данный аспект межкультурного диалога является широко изученным в научной литературе с различных позиций: стилистики, коммуникативистики и прагматики [10-11, 24], лингвокультурологии [6, 27], когнитивистики [23, 26], лингвоперсонологии [7], переводоведения и эрратологии [20-21, 25].

Во-вторых, диалогические отношения в культуре могут быть обусловлены так называемым внутренним диалогизмом, когда в рамках одной культуры, часто на территории одной страны наблюдается синтез различных культур и, соответственно, различных картин мира. Актуальность его изучения подчеркивает В.В. Красных [9, с. 34-35]. Появление данной многоязычной, мультиэт- нической общности может быть обусловлено причинами историко-культурного, религиозного, социально-политического характера. В любом случае подобное объединение характеризуется имманентным внутренним межкультурным диалогизмом. Эти диалогические отношения сопровождаются культурным трансфером идей и понятий из одного концептуального типа культуры в другой, от культуры-донора к культуре-акцептору. Интракультурные диалогические отношения с позиции культурных трансферов могут изучаться как в исторической, так и в синхронной плоскости. Исследования в исторической перспективе, особенно в период зарождения национальных культур, интересны тем, что они способны представить панорамное видение их становления в постоянном взаимодействии с другими культурами. Тем самым уточняется идентичность данной культуры как сложный сплав разных культур и взаимовлияний [5, 12]; то, как «национальное возникает из восприятия, ассимиляции или отказа от чужого» [19, с. 73].

Трансфер предполагает интеграцию инокультурного объекта в иную референциальную систему («семантическое присвоение» [19, с. 62]), что сопровождается глубинными трансформациями исходных и принимающих концептуальных смыслов: «когда объект пересекает границу и переходит из одной культурной системы в другую, обе эти системы оказываются вовлеченными в процесс ресемантизации» [19, с. 77]. Данные явления в той или иной степени наблюдаются при трансфере любых концептуальных образований: культурных концептов, идей, стереотипов. В поэтической системе трансферу и ресеманти- зации подлежат художественные образы как художественные макроконцепты, которые вовлечены в процесс культурного диалога всеми уровнями своей структуры. Прежде всего, образы (и персонажи как их текстовые репрезентанты) выступают в нерасторжимой связи с сюжетными функциями: тесную спаянность образа и сюжетного мотива подчеркивали многие исследователи [2, 16-17]. Соответственно, образы транспонируются в инокультурную реальность в заданных исходной культурой сюжетно-мотивных комплексах. Данные комплексы во многом отражают принятые в этой культуре коммуникативные паттерны, их речеповеденческим репрезентантом является речевой портрет образа (коммуникативный уровень). Сюжетные мотивы, коммуникативные сценарии и выделяемые в них речевые жанры являются проекцией аксиологических концептов национальной культуры [4, 8]. Концептуальное пространство образа соотносит образ с ценностями как содержательными концептами исходной культуры (концептуальный уровень). Воссоздание поэтической формы образа также может быть предметом исследовательского внимания [18].

Древнеанглийская литература является ярким иллюстративным примером интракультурного полилога. Ее облик сформирован целым рядом диалогических отношений и взаимосвязей: скандинавская га англосаксонская культуры, родоплеменная культура vs народность; мифопоэтическая vs христианская культуры. Данные отношения сопровождались трансфером концептуальных смыслов из одного вида культуры в другой. Ретроспективный анализ особенностей и принципов их интеграции, предлагаемый в данной статье, может очертить, на наш взгляд, новую область изучения диалогических отношений в культуре. Культурой-донором в большинстве случаев выступает или более поздняя культура, или та, элементы которой заимствуются.

Образы древнеанглийской литературы были вовлечены в процесс культурного трансфера в ходе всей истории ее развития, в результате чего облик англосаксонской имагосферы представляет собой синтез аутентичных и инокультурных смыслов. Взаимодействие англосаксонской и скандинав ской поэтических традиций можно интерпретировать в двух форматах. Во-первых, как общегерманское прошлое, до переселения англосаксов на территорию Британии. Этими реминисценциями отмечены образы Героя, Короля и Воина в древнеанглийской литературе. Так, Беовульф -- гаут (шведское племя) спасает данов от чудовища Гренделя (сюжетная функция Героя). Его имя опирается на традиционную скальдическую технику аллитеративного стихосложения (имя Beowulf является кеннингом «пчелиный волк», отражающим тотемные связи образа). В образе Короля доминирует традиционная общегерманская аксиология: значимость концептов щедрости, богатства, дарения. Мотив поощрения воинов-дружинников богатствами или их частями (разламывание колец, браслетов) за их верность и мужество на поле боя соответствовал героическому эпосу народов Северной Европы. Воин связан с традициями героической культуры на всех уровнях актуализации образа. Например, имена англосаксонских воинов мотивированы ценностями:

- войны: Wiglaf: wig (война, сражение) + laf (наследство); Gudlaf: gup (война, битва) + laf (оставляющий); Wistan: wig (война, сражение) + stan (камень); Guцhere: gьd (война, сражение) + heard (твердый, сильный) [15, 22];

- оружия: Ecgpeow: ecg (меч) + ^eow (слуга); дschere (a spear-band, company armed with spears [22]); Garulf: gar (копье) + wulf (волк) [15, 22];

- славы: Wulfmxr: wulf (волк) + mxre (славный, известный) [15, 22].

Во-вторых, как результат более поздних влияний вследствие набегов скандинавов-викингов на Британские острова в период VIII-XI вв. и их поселения на территории острова («Пятиградие», область датского права). Этот тип влияний обусловливает появление новых семантических граней образов древнеанглийской литературы. Например, Женщина-Святая в раннехристианской латинской и англосаксонской агиографии (например, проповеди Эльфрика) концептуализируется преимущественно через понятие чистоты (cfene). Образы художественной литературы репрезентируют иной тип концептуализации Святой -- в русле традиционной героической аксиологии (сила -- fromlice; мужество -- ellenwod, ellenrof unforhte; война -- hildewoma, gefeoht; доспехи -- lind, byrnhom, helm, sweord). Появление этих семантических граней в образе представляет собой отклик на англо-скандинавские отношения VIII-XI вв., поскольку во время набегов викингов англосаксонские женщины-монахини часто подвергались насилию с их стороны, для защиты от них особенно востребованными были маскулинные качества [1, с. 131].

Наиболее полно отношение к викингам-захватчикам отражено в образе Врага-викинга, представленного в англосаксонских героических песнях («The Battle of Finnsburgh», «The Battle of Brunanburh», «The Battle of Maldon»)1. Его хронотоп соотнесен с историческими событиями Британских островов IX-X вв. Враг-викинг раскрывается на основе реалистичной сюжетики (исто-рические битвы с викингами) и реального типа конфликта (прямое военно столкновение двух армий на поле битвы), они имеют реальные исторические прототипы (фризский король Финн из «Битвы при Финнсбурге», викинги-датчане из «Битвы при Мэлдоне», король Албы из «Битвы под Брюнненбургом»). Концептуализация врага-викинга репрезентирует негативное отношение к нему в англосаксонской культуре: доминантами образа являются концепты ненависти (lad, nip), злости (fah, gealgmod, stipmцda, scinsceapa, hygewxlm, grama, gyrn), опасности (fdr-sceada). диалогизм древнеанглийский поэтический художественный

Наиболее ярким примером трансфера в данную эпоху является взаимодействие мифопоэтической и раннехристианской аксиологии. Это сопровождалось трансфером христианских концептуальных смыслов, репрезентированных образами, сюжетами, мотивами, концептами, коммуникативными паттернами. При этом данные смыслы, при взаимодействии с традиционной германской аксиологией, претерпевали изменения и трансформации. В частности, вследствие утверждения христианства древнеанглийская имагосфера пополняется образами Святых: Мужчины-Святого и Женщины-Святой. Конфликт, в котором репрезентированы данные образы, импортирован из раннехристианской агиографии: борьба с язычниками, обращение их в христианскую веру, противостояние Сатане. При этом лингвостилистическая и концептуальная разработка образов корреспондирует с предшествующей поэтической традицией: качествами, необходимыми Святому для победы над язычниками, являются смелость (modhw^t, collenfyrhd, eilen, ellenrof, beadurof, beaduheard, dxdhwxt, hwwtmod, eadig on elne, beald), сила (rof, hygerof, prohtheard, stidhycgend, modig), мудрость (wis, horsc, gleaw, gleawlic, gleawnes, snotor, gewit, wis on gewitte), преданность (getreow, treow). Женщина-Святая обладает качествами англосаксонского воина: силой (fromlice fwmnan), мужеством (ides ellenrof, ellenwod, ellenpriste, collenferhde), мудростью (snotere m^gd, gleawhydig wif, searodoncol mxgd, gleaw on gedonce), решительностью и правотой (anrwd ondyrepweorg; yrre ond repe). Святая Юлиана вступает с Сатаной в словесную перебранку. Победа в споре, согласно традиционной героической аксиологии, моделировала победу на поле боя [13]. В случае с христианскими образами эта победа символизировала победу христианских идей и утверждение новой религии.

Основой концептуализации новой веры была понятная большинству общегерманская аксиология, из которой отбирались идеи противостояния врагу и защиты кровнородственных интересов. Подобные параллели имели прагматический характер и были нацелены на «отыскание ближайших эквивалентов христианских понятий в самом поэтическом тезаурусе англосакса с целью сделать обращение в новую веру бесповоротным» [3, с. 30]. Идеи национальной героики получали новую христианскую трактовку при разработке художественных образов в христианских поэмах «Elene», «Juliana», «Christ»2. Так, частотными перифрастическими номинациями древнеанглийского Святого являются комбинации с героической аксиологемой лексемой «воин»: eadigoreta «Елена», «Юлиана», «Христос». (blessed warrior / благословенный воин), wishжleф (wise warrior / мудрый воин), hжleф higerofne (strong warrior / сильный воин), lidweard (a ship leader / капитан корабля).

Сатана как типологическая разновидность образа Врага воплощает собой антиценностное пространство раннехристианской культуры, однако в его интерпретации отчетливо прослеживаются следы мифопоэтической трактовки Врага. Сатана изображен как кит -- мифологическое чудовище, огромная пасть которого символизировала ад («The Whale»). Гордыня как основной грех Сатаны интерпретируется с позиций героической аксиологии как «гротескно-преувеличенное присутствие духа... те же героическая отвага, самообладание, уверенность в своих силах, стремление к победе, однако имеющие неверное направление (против вождя) и превосходящие пределы разумного» [3, с. 31]. В свою очередь, интересны и обратные трансформации, которые можно охарактеризовать как христианизацию традиционной германской мифопоэтики. Так, при номинации врагов-мифологических чудовищ (Гренделя и его матери) можно наблюдать диффузию лексических компонентов имени: религиозные концепты греха (synscapa, sinnum beswenced, fyrena hyrde), ада (helle hжfton, feond on helle), язычества (feond hжpene), Каина (Cain cynne) являются частью обозначающих их кеннингов и перифраз.

Перенос ценностного содержания образов из одной культуры в другую всегда сопровождается трансформациями. При этом изменениям подлежат концептуальные смыслы и культуры-донора, и культуры-акцептора. Это может быть расширение объема аксиологемы и появление новых концептуальных граней. Например, при трансфере аксиологемы богатства из героических в христианские образы ее объем пополняется новым, нематериальным содержанием. Именем концепта остается лексема gifu, но в других контекстуальных связях: с Богом (engelgod, mandryhten), Святым духом (haliggast), словом Божьим (hleффorcwide). Тем самым богатство интерпретируется как духовные ценности и дар Бога:

Him god ealed gife of heofnum ^urh hleoфorcwydehaliges gastes, жt him engel godes eall asжgde swa his mandrihten gemжted wearц [23, с. 154-156]. (God had given him a heavenly gift through the prophecies of the holy spirit) / (Бог дал ему небесный дар через пророчества Святого Духа).

Трансфер может сопровождаться сужением семантического объема аксиологемы и сокращением числа ее репрезентантов. Эти процессы можно наблюдать на примере древнеанглийского макроконцепта родства. В образах героико-эпической традиции этот концепт представлен многообразием лексем ближнего родства (modor, fжder, brodor, sunu, dohtor и т. д.) и кровнородст-венных общностей (этнонимы maeg, cyn, sib, cyth, folc, leod, peod). В более поздних христианских образах (Бог, Иисус, Святые) родство интерпретируется как родство с Богом, а наиболее частотной является модель «отец - сын», которая реализуется композитами и сочетаниями с лексемой fжder / отец (heahfжder, fжder engla, fжder manncynnes) и bearn, sunu / сын (bearn Godes).

При трансфере также возможна семантическая спецификация, сопровождаемая сменой плана выражения. Например, героическая аксиологема славы (mжrфa, rof, dom) с появлением христианства насыщается новыми смыслами, которые выражаются древнеанглийскими лексемами wuldor и tir, означающими духовную славу, и композитами с ними: tireadig, wuldorspedig, wuldormжg, wuldres scima. Так, этот концепт репрезентирован в образах Бога, Святого и Святой. Номинация Короля в героических жанрах как kyningwuldor, tireadig cyning, возможно, является отзвуком его ритуально-обрядовой функции как жреца и демиурга [14, с. 34].

При трансфере возможна также смена оценочного компонента значения аксиологемы. В древнеанглийской поэзии этот вариант является наиболее частотным: при «христианизации» традиционных героических ценностей происходят изменения оценочной семантики, вплоть до смены ценностного полюса. В частности, отрицательный мифопоэтический концепт страха (ege, gryre), ассоциируемый с хаосом, становится положительной аксиологемой богобояз- ни (ege Drihtnes, godfyrht) в образах Бога и Святых. Героическая аксиологема гордости трансформируется в гордыню как христианскую антиценность (wlanc, oferhidig, ofermod) в образе Сатаны.

Как видно из анализа, изучение художественной литературы в рамках теории культурного трансфера представляется продуктивным. Этот угол зрения позволяет глубже понять природу и механизмы переноса художественных феноменов из одной культурной системы в другую. Трансфер образов и их компонентов сопровождался трансформациями исходных и заимствуемых концептуальных смыслов: сужением или расширением семантического объема аксиологем, сменой их оценочного значения. В результате культурного полилога складывался уникальный облик древнеанглийской имагосферы, отмеченный явлениями синкретизма и диффузии.

Библиографический список Литература

1. Болдырева И.И. Женщина в англосаксонском обществе и его письменной культуре конца IX - середины XI вв.: дис. ... канд. истор. наук. Воронеж, 2009. 227 с.

2. Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989. 404 с.

3. Гвоздецкая Н.Ю. Мир и человек в древнеанглийском поэтическом языке и тексте: опыт лингвокультурологического анализа. Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 2013. 212 с.

4. Дементьев В.В. Коммуникативные ценности русской культуры: категория персональности в лексике и прагматике. М.: Глобал Ком, 2013. 336 с.

5. Дмитриева Е.Е. Теория культурного трансфера и компаративный метод в гуманитарных исследованиях: оппозиция или преемственность? // Вопр. литературы. 2011. № 4. С. 302-313.

6. КарасикВ.И. Языковая матрица культуры. М.: Гнозис, 2013. 320 с.

7. Карасик В.И. Языковое проявление личности. М.: Гнозис, 2018. 384 с.

8. Карасик В.И. Аксиология сюжетных мотивов // Взаимодействие языков и культур: материалы Междунар. науч. конф. Челябинск, Тяньцзинь, 2018. С. 50-55.

9. Красных В.В. Словарь и грамматика лингвокультуры. Основы психолингво- культурологии. М.: Гнозис, 2016. 496 с.

10. КуликоваЛ.В. Коммуникация. Стиль. Интеркультура: прагмалингвистические и культурно-антропологические подходы к межкультурному общению: учеб. пособие. Красноярск: СФУ, 2011. 268 с.

11. Леонтович О.А. Россия и США. Введение в межкультурную коммуникацию. Волгоград: Перемена, 2003. 399 с.

12. ЛобачеваД.В. Культурный трансфер: определение, структура, роль в системе литературных взаимодействий // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2010. № 8. С. 23-27.

13. МатюшинаИ.Г. Перебранка в древнегерманской словесности. М.: РГГУ, 2011. 304 с.

14. Топоров В.Н. Мировое дерево. Универсальные знаковые комплексы. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2010. Т 1. 448 с.

15. Топорова Т.В. Культура в зеркале языка: древнегерманские двучленные имена собственные. М.: Языки русской культуры, 1996. 253 с.

16. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 448 с.

17. Чернец Л.В. Тип персонажа и его эволюция // Вестник МГПУ Сер.: Филология. Теория языка. Языковое образование. 2016. № 4. С. 8-16.

18. Чеснокова Т.Г., Прокопенкова В.В. Рецепция образа романтического героя в первом поэтическом переводе поэмы Дж.Г. Байрона «Гяур» // Вестник МГПУ. Сер.: Филология. Теория языка. Языковое образование. 2016. № 2. С. 25-31.

19. Эспань М. История цивилизаций как культурный трансфер. М.: Нов. лит. обозрение, 2018. 816 с.

20. Bassnett S. Translation studies. Routledge: London&NY, 2002. 188 p.

21. BassnettS. Culture and Translation. A Companion to Translation studies. New York: Multilingual Matters Ltd., 2007. 245 p.

22. Bosworth J., Toller T.N. Anglo-Saxon Dictionary [Электронный ресурс]. URL: http://www.bosworthtoller.com/ (дата обращения: 12.06.2020).

23. Daniel. The Complete Corpus of Anglo-Saxon Poetry [Электронный ресурс]. URL: https://www.sacred-texts.com/neu/ascp/ (дата обращения: 10.06.2020).

24. Mustajoki A. A speaker-oriented multidimensional approach to risks and causes of miscommunication // Language and Dialogue. 2012. № 2 (2). P. 216-243.

25. Newmark P. No Global Communication without Translation // Translation Today: Trends and Perspectives. New Delhi: Viva Books, 2010. 232 p.

26. Turner M. The Origin of Ideas: Blending, Creativity, and the Human Spark. New York: Oxford University Press, 2014. 312 p.

27. Wierzbicka A. Cross-cultural communication and miscommunication: the role of cultural keywords // Intercultural Pragmatics. 2010. № 7 (1). P. 1-23.

References

Literatura

2. VeselovskijA.N. Poe'tika syuzhetov. Istoricheskaya poe'tika. M.: Vy'ssh. shk., 1989. 404 s.

3. Gvozdeczkaya N.Yu. Mir i chelovek v drevneanglijskom poe'ticheskom yazy'ke i tekste: opy't lingvokul'turologicheskogo analiza. Ivanovo: Ivanovsk. gos. un-t, 2013. 212 s.

4. Dement'ev V.V. Kommunikativny'e cennosti russkoj kul'tury': kategoriya perso- nal'nosti v leksike i pragmatike. M.: Global Kom, 2013. 336 s.

5. Dmitrieva E.E. Teoriya kul'turnogo transfera i komparativny'j metod v gumani- tarny'x issledovaniyax: oppoziciya ili preemstvennost'? // Vopr. literatury'. 2011. № 4. S. 302-313.

6. Karasik V.I. Yazy'kovaya matricza kul'tury'. M.: Gnozis, 2013. 320 s.

7. Karasik V.I. Yazy'kovoe proyavlenie lichnosti. M.: Gnozis, 2018. 384 s.

8. Karasik V.I. Aksiologiya syuzhetny'x motivov // Vzaimodejstvie yazy'kov i kul'tur: materialy' Mezhdunar. nauch. konf. Chelyabinsk, Tyan'czzin', 2018. S. 50-55.

9. Krasny'x V.V. Slovar' i grammatika lingvokul'tury'. Osnovy' psixolingvokul'tu- rologii. M.: Gnozis, 2016. 496 s.

10. KulikovaL.V.Kommunikaciya. Stil'. Interkul'tura: pragmalingvisticheskie i kul'tur- no-antropologicheskie podxody' k mezhkul'turnomu obshheniyu: ucheb. posobie. Krasnoyarsk: SFU, 2011. 268 s.

11. Leontovich O.A. Rossiya i SShA. Vvedenie v mezhkul'turnuyu kommunikaciyu. Volgograd: Peremena, 2003. 399 s.

12. Lobacheva D.V Kul'turny'j transfer: opredelenie, struktura, rol' v sisteme litera- turny'x vzaimodejstvij // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer- siteta. 2010. № 8. S. 23-27.

13. MatyushinaI.G. Perebranka v drevnegermanskoj slovesnosti. M.: RGGU, 2011. 304 s.

14. Toporov V.N. Mirovoe derevo. Universal'ny'e znakovy'e kompleksy'. M.: Ruko- pisny'e pamyatniki Drevnej Rusi, 2010. T. 1. 448 s.

15. Toporova T.V. Kul'tura v zerkale yazy'ka: drevnegermanskie dvuchlenny'e imena sobstvenny'e. M.: Yazy'ki russkoj kul'tury', 1996. 253 c.

16. Frejdenberg O.M. Poe'tika syuzheta i zhanra. M.: Labirint, 1997. 448 s.

17. CherneczL.V. Tip personazha i ego e'volyuciya // Vestnik MGPU. Ser.: Filologiya. Teoriya yazy'ka. Yazy'kovoe obrazovanie. 2016. № 4. S. 8-16.

18. Chesnokova T.G., Prokopenkova V.V. Recepciya obraza romanticheskogo geroya v pervom poe'ticheskom perevode poe'my' Dzh.G. Bajrona «Gyaur» // Vestnik MGPU. Ser.: Filologiya. Teoriya yazy'ka. Yazy'kovoe obrazovanie. 2016. № 2. S. 25-31.

19. E'span'M. Istoriya civilizacij kak kul'turny'j transfer. M.: Nov. lit. obozrenie, 2018. 816 s.

20. Bassnett S. Translation studies. Routledge: London&NY, 2002. 188 p.

21. BassnettS. Culture and Translation. A Companion to Translation studies. New York: Multilingual Matters Ltd., 2007. 245 p.

22. Bosworth J., Toller T.N. Anglo-Saxon Dictionary [E'lektronny'j resurs]. URL: http:// www.bosworthtoller.com/ (data obrashheniya: 12.06.2020).

23. Daniel. The Complete Corpus of Anglo-Saxon Poetry [Электронный ресурс]. URL: https://www.sacred-texts.com/neu/ascp/ (дата обращения: 10.06.2020).

24. Mustajoki A. A speaker-oriented multidimensional approach to risks and causes of miscommunication // Language and Dialogue. 2012. № 2 (2). P. 216-243.

25. Newmark P. No Global Communication without Translation // Translation Today: Trends and Perspectives. New Delhi: Viva Books, 2010. 232 p.

26. Turner M. The Origin of Ideas: Blending, Creativity, and the Human Spark. New York: Oxford University Press, 2014. 312 p.

27. Wierzbicka A. Cross-cultural communication and miscommunication: the role of cultural keywords // Intercultural Pragmatics. 2010. № 7 (1). P. 1-23.

Размещено на Allbest.ru