Средства изображения чудесного в латинских и старофранцузских документах эпохи Крестовых походов

Размещено на http://allbest.ru

Московский государственный лингвистический университет

Средства изображения чудесного в латинских и старофранцузских документах эпохи Крестовых походов

(сопоставительный анализ «Peregrinatio» магистра Дитмара, «Historia Iherosolymitana» Фульхерия Шартрского и анонимного сочинения «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche»)

А. О. Манухина, кандидат филологических наук,

доцент кафедры фонетики и грамматики французского языка

факультета французского языка

Аннотация

В работе анализируется содержание «чудесного» и выявляются способы его реализации в латинских и старофранцузских сочинениях XII--XIII вв. Корпус исследования составили произведения различных жанров, созданные участниками и очевидцами Крестовых походов: латинская авторская и старофранцузская анонимная хроники, латинское сочинение «Peregrinatio». В статье изучаются способы реализации «чудесного» как на уровне формы (анализ оценочных конструкций), так и на уровне содержания (следование четким моральным установкам, акценты на определенных деталях). чудесный сверхъестественный языковый крестовый

Ключевые слова: средневековый дискурс; понятие «чудесного»; нравственные стереотипы Средневековья; оценочная картина мира; «кодекс чести» рыцаря.

Abstract

Means of the depiction of miraculous in the Latin and old French documents of the epoch of crusades (comparative analysis of the works "Peregrinatio" by master Thietmar, "Historia Iherosolymitana" by Fulcher of Chartres and the anonymous work "Li estoire de Jerusalem et d'Antioche")

А. О. Manuhina PhD (Philology), Associate Professor at the Department of Phonetics and Grammar of the French language, Faculty of the French Language, Moscow State Linguistic University

The article is devoted to analyzing `miraculous' and the means of its realization in the Latin and the Old French compositions of the 12th-13th century. The material of the research is presented with the works of different genre: author's Latin and anonymous Old French chronicles, Latin work «Peregrinatio». The means of the realization of `miraculous' are examined on the level of the form (the analysis of the evaluative constructions) and on the level of the content (moral stereotypes, the emphasis on the certain details).

Key words: the medieval discourse; the notion `miraculous'; moral stereotypes of the Middle Age; the evaluative picture of the world; the chivalric code.

Введение

Рассказы о чудесном, зафиксированные в письменных памятниках западноевропейского Средневековья, представляют собой одно из наиболее распространенных явлений и фигурируют во всех повествовательных жанрах: в религиозной, куртуазной, эпической и историографической литературе [Гуревич 2005; Смирнова 2006].

Чудесное как явление средневековой культуры отражает важную особенность мышления того времени: отсутствие четких границ между миром реальным и нереальным. Мир нереального, в котором тесно переплетены знания, полученные из Библии, и народные сюжеты (сказания, легенды и суеверия), находился в постоянном контакте с окружающей действительностью.

В статье изучаются языковые средства репрезентации чудесного в текстах, относящихся к рыцарской культуре эпохи Крестовых походов.

Материал исследования составили латинские и старофранцузские сочинения XII--XIII вв.: хроника «Historia Iherosolymitana» Фульхерия Шартрского, анонимное сочинение «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche» (оба документа - свидетельства Первого крестового похода) и «Peregrinatio» магистра Дитмара (книга, написанная накануне Пятого крестового похода).

Средневековое чудесное, объединенное под условным термином «mirabilia» (букв. 'достойное удивления') [Ле Гофф 2012, с. 5], включало в себя реальные феномены (географические и природные) и описание людей (народов, неизвестных европейцу), которые воспринимались человеком того времени как диковины, а также фантастический мир чудовищ (зверей и антропоморфных существ с дохристианскими истоками).

В эпоху Крестовых походов произошло «подлинное вторжение чудесного в средневековую литературу» Зд. и далее перевод наш. - А. М. [Dictionnaire 1999, с. 78]: мир сверхъестественного стал более разнообразным, а столкновение с чудесным стало неотъемлемой частью странствий рыцаря. Так, Жак Ле Гофф выделяет два наиболее характерных для Средневековья типа чудесного: чудесное бытовое и чудесное политическое [Ле Гофф 2001, с. 45].

Способы реализации «чудесного» в письменных памятниках Крестовых походов

Рассмотрим, какими языковыми средствами реализованы представления о чудесном в исследуемых сочинениях.

Чудесное бытовое и средства его выражения. Согласно Ж. Ле Гоффу, чудесное бытовое фигурирует в средневековых произведениях, «слившись с окружающей природой и ничего в ней не потревожив» [Ле Гофф 2001, с. 50]; чудеса не нарушают привычного течения повседневной жизни. Такого рода mirabilia нами выявлены в «Peregrinatio» магистра Дитмара.

Магистр Дитмар изложил свое путешествие на Восток в 1217 году: паломничество, совершенное им в Сирию и Палестину, было частью обета крестоносца, данного накануне Пятого крестового похода:

Ego, Thietmarus, in remissionem peccatorum meorum cruce Domini signatus¹ [Magisrtri Thietmari Peregrinatio 2011, с. 127].

Я, Дитмар, во искупление грехов моих принявший крест (букв. отмеченный Крестом Господа)

Ценность изучаемого документа в том, что Дитмар изображает непосредственно им увиденное, и через манеру описания событий мы воспринимаем мир глазами крестоносца XIII века.

В сочинении Дитмара присутствуют следующие виды чудесного бытового:

* описание рукотворных строений. Дитмар видит чудесное в том, что современному человеку покажется обыденным: например, в развалинах древних строений:

Salomen perveni, destructam qui- dem, sed adhuc multas turres osten- dentem, que omnes sine cemento vel alio glutine, sed tantum simpliciter et mirabiliter sunt constructe et coa- dunate [Magisrtri Thietmari Peregri- natio 2011, с. 131].

Я пришел в город Саломен, разрушенный, но до сих пор показывающий многие башни, которые все были построены и сложены без цемента или другого клея, но так просто и удивительно. Средством вербализации «чудесного» здесь является наречие mirabiliter (удивительно, изумительно, дивно, необычайно); интересно, что оно употреблено в одном контексте с simpliciter, а интенсифика- том служит наречие tantum (так, настолько).

Увиденное автор характеризует так просто и удивительно, что совпадает с устоявшимися представлениями эпохи: «чудом считалось всё непонятное, что выходит за пределы природного мироустройства» [Ле Гофф 2012, с. 20];

* описание растений Востока: при изображении Дитмаром растительного мира Святой земли реальное и фантастическое соединены воедино:

Botrus eciam crevit ibi, quam vix aliquis a terra posset manu tollere [Magisrtri Thietmari Peregrinatio 2011, с. 153].

И ведь там растет виноградная лоза, которую едва ли кто-либо может вытащить из земли рукой.

Субъект повествования и оценки здесь присутствует имплицитно, особенность авторского изложения заключается в том, что реальному объекту действительности botrus (виноградная лоза) приписываются фантастические свойства.

Мир имагинарного и реального переплетается, что типично для средневекового текста: в сочинениях подобного рода «не проводится никакого различия между сведениями, проверенными и легендарными, не делается никакой попытки привести всё это в порядок» [Эко 2015, с. 39];

* описание животных Востока: животный мир в мировосприятии средневекового человека заслуживает отдельного детального исследования - это «основной объект для страха или удовольствия, проклятия или приветствия» [Ле Гофф 2012, с. 20]. В изображении Дитмаром животных Святой земли представлено одновременно и описание реальной фауны, и существ из «имагинарного универсума»:

Leones et leopardi, ursi, cervi, damme, apri silvestres et animal sevissi- mum, quod incole appellant lonzam, quod eciam formidabile est leoni, papiones, quos appellant canes sil- vestres, lupi ad modum vulpium magni, et caprioli infiniti, nostris minores, habentes caudas longas, hic habundant [Magisrtri Thietmari Peregrinatio 2011, с. 144].

Там есть в изобилии львы и леопарды, медведи, олени, серны, лесные кабаны и свирепейший зверь, которого жители называют «лонзан», который ведь ужаснее льва, павианы, которых называют лесными собаками, большие волки наподобие лисиц и бесконечные козы, имеющие длинные хвосты.

Если в приведенном отрывке реальные звери (leones, leopardi, ursi, cervi, damme, apri, caprioli) только обозначены без какой-либо авторской оценки, то фантастический зверь lonza охарактеризован эпитетами animal sevissimum (свирепейший зверь) и formidabile (страшный, ужасный). Для усиления отрицательной оценки используется сравнительный оборот formidabile est leoni. Отдельно следует отметить, что некоторые животные материального мира приобретают фантастические детали: павианы названы canes silvestres (лесные собаки), волки сравниваются с лисицами, а козы имеют длинные хвосты (habentes caudas longas).

Рассказ о растениях и животных представлен как часть «жизненного опыта», в то же время субъект повествования и оценки в обоих случаях не выражен эксплицитно, а оценка представлена как «не имеющая субъекта истина в реальном мире» [Вольф 1985, с. 70].

Но на самом деле Дитмар делится не личным жизненным опытом, а пересказывает легенды, которые он узнал из сказаний, передаваемых в устной форме, например, описания народов Востока, в которых неизвестное обычному европейцу представлено в рамках традиционных суждений крестоносцев XIII века - всё, что выходило за грань повседневности, оценивалось как чудесное:

Incole quidem deformes, miseri et miserrime induti in magna parte habitant in cavernis petrarum [Magisr- tri Thietmari Peregrinatio 2011, с. 156].

Жители ведь уродливые, жалкие, самым жалким образом одеты и большей частью живут в каменных пещерах.

Исходя из контекста невозможно понять, о каком именно народе идет речь, в тексте нет никаких указаний на то, реальные ли это люди или фантастические существа, также ничего не говорится о том, видел ли их Дитмар лично или почерпнул сведения из распространенных в тех местах легенд. Единственное, что мы можем выявить из данного отрывка - авторскую эмоциональную оценку этому народу: оценивается их внешний вид посредством эпитетов deformes (уродливые), miseri (жалкие), miserrime induti (жалким образом одеты) и их образ жизни: habitant in cavernis petrarum (живут в каменных пещерах). При этом, исходя из данного контекста, можно понять, что оценка не имеет резкого или сугубо негативного характера - такими средствами экзотические жители Востока представлены Дитмаром как «чудо»: автор был открыт всему новому и жадно впитывал в себя всё, что видел [Горелов 2006, с. 51].

Чудесное бытовое через призму религиозного сознания. В средневековых письменных памятниках чудесное бытовое изображалось не как объекты или события, значимые сами по себе, а как часть религиозного универсума, в котором mirabilia занимало строго определенное место. С этой точки зрения интересен рассказ магистра Дитмара о Мертвом море:

Veni ad locum, ubi Dominus subvertit Sodomam et Gomorram. Dicitur eciam mare mortuum, quia nichil vivum recipit. In eo homo eciam mergi non potest, nec avis nec piscis ibi vivere nec mergi possunt. [Ma- gisrtri Thietmari Peregrinatio 2011, с. 153].

Я пришел к месту, где Господь низверг Содом и Гоморру. Говорят, что это море мертвое, так как оно не принимает ничего живого. В нем ведь человек не может утонуть, и ни птица, ни рыба там ни жить, ни утонуть не могут.

Как можно видеть из фрагмента, для Дитмара это место в первую очередь живая история из Ветхого Завета - там, где были уничтожены Содом и Гоморра (с чего он и начинает свое повествование), и лишь затем природная достопримечательность: сам факт чуда заключается в отсутствии в нем жизни nichil vivum recipit (не принимает ничего живого) и необыкновенных свойствах воды: homo mergi non potest (человек не может утонуть), nec avis nec piscis ibi vivere nec mergi possunt (ни птица, ни рыба там ни жить, ни утонуть не могут). Дитмар свидетельствует об увиденном как очевидец: Veni ad locum, ubi... - Я пришел к месту, где... Его оценка кажется живой непосредственной реакцией на чудо. Но при сравнении текста «Peregrinatio» с более ранними сочинениями можно выявить употребление ряда стереотипных формул-клише.

Рассмотрим для сравнения соответствующий отрывок с упоминанием Мертвого моря из «Historia Iherosolymitana». Хроника «Иерусалимская история» (1095-1127), которая является своего рода «дневником очевидца», монаха-крестоносца Фульхерия Шартрского, участника Первого крестового похода, написана на сто лет раньше «Peregrinatio» Дитмара.

Ibi quidem lacus nunc est magnus, quem mare Mortuum vocant. De- mergi autem quis in profundum ejus nec de industria facile potest [Historia Iherosolymitana 1866, с. 380].

Там есть большое озеро, которое называют Мертвым морем. И никто не может легко погрузиться на глубину его даже с усилием.

Мертвое море отнесено Фульхерием к разряду «чудес» по тому же критерию (удивительная вода, в которой невозможность утонуть -- Demergi autem quis in profundum ejus nec de industria facile potest); используются те же лексические средства вербализации чудесного: глагол demergi (тонуть, погружаться) с отрицанием.

Похожее описание Мертвого моря выявлено нами и в анонимной старофранцузской хронике «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche», написанной в начале XIII века, т. е., вероятно, при жизни Дитмара:

La est ore une eve, Morte Mer a non por ce que riens n'i vit [Li Estoire 1875, с. 640].

Там есть источник, имеющий название Мертвое море, потому что ничто там не живет.

В этом отрывке чудесное Мертвого моря описано лаконично и без личной авторской оценки: riens n'i vit (ничто там не живет). Похожие выражения, но с большими подробностями, употребляет и Дит- мар: nec avis nec piscis ibi vivere possunt.

Неизвестно, знал ли Дитмар о произведении Фульхерия Шартрского и какими источниками информации он руководствовался, отправляясь в паломничество.

Скорее всего, здесь имеет место не прямое заимствование у более ранних авторов, а следование устоявшимся в ту эпоху стереотипам - как мировоззренческим, на уровне содержания, так и языковым, что касается средств вербализации.

С позиций средневековой христианской культуры охарактеризован Дитмаром экзотический для европейца народ - абиссинцы, названный в тексте Issini (иссины):

Est eciam quedam terra ultra Egyp- tum, cuius incole vocantur Issini. Que tota christiana est. Et habent sin- guli homines provincie illius crucem in frontibus, quia, cum parvi sunt, cauteriantur in frontibus suis signum crucis [Magisrtri Thietmari Peregri- natio 2011, с. 170].

Есть некая земля за Египтом, жители которой называются иссины. Каковая земля вся христианская. И некоторые люди этой провинции имеют на лбу крест, так как они все немногочисленны, они выжигают на своем лбу знак креста.

Народ Issini получает от автора положительную оценку, хотя она не выражена эксплицитно - тот факт, что земля вся христианская (tota christiana est) изначально относит объект оценки к «зоне хорошего». Чудесным, то есть выходящим за рамки обыденного, представлен обычай народа: крест, выжигаемый на лбу как проявление верности христианству. Для большего воздействия на читателя автор прибегает к повторам: habent crucem in frontibus (имеют на лбу крест) / cauteriantur in frontibus suis signum crucis (выжигают на своем лбу знак креста).

«Чудесное политическое» и средства его выражения. По мнению Ж. Ле Гоффа, такое использование «чудесного» является одной из форм его присвоения: mirabilia становилось инструментом политики и власти [Ле Гофф 2001, с. 48]. В эпоху Крестовых походов духовенство и бароны-предводители использовали чудесное в политических целях: например, природные явления трактовались как знаки предстоящих исторических событий.

Так, появление кровавой луны изображено в хронике Фульхерия Шартрского как знак свыше и предзнаменование новой войны:

Aparuit nobis in coelum luna tota rubea. Quod ergo pro signo nos accepimus: in proelio fore funden- dum sanguinem [Historia Ihero- solymitana 1866, с. 435].

Появилась у нас на небе луна вся красная. Действительно, это мы восприняли как знак: должна пролиться кровь в сражении.

То же самое событие указано d'Antioche»:

An setembre, nos apparat la lune sanglante, et ajorna a mie nuit; ce nos fu avis, grant signes nos avindrent. Cel an morut Paschalis papa [Li Estoire 1875, с. 646]. и в «Li Estoire de Jerusalem et

В сентябре появилась кровавая луна, и наполовину отсрочила наступление ночи. И таково было наше мнение, что это знаки великого (несчастья), которое к нам подходит. И в этот год умер папа римский Пасхалий.

Старофранцузская хроника была написана спустя столетие после Первого крестового похода, как «взгляд назад» на уже свершившиеся события, и, в отличие от Фульхерия Шартрского, анонимный автор имеет возможность доказать, насколько верными оказались пророчества. Личная авторская оценка при этом эксплицитно не выражена; описание чудесного выстроено по следующей модели: чудесное событие (la lune sanglante) ^ оценка его окружающими (nos fu avis, grant signes nos avindrent) ^ подтверждение истинности знамения (morut Paschalis papa).

В обоих сочинениях явление природы трактуется как сверхъестественное, проникающее в мир человека, чтобы повлиять на него.

Чудесное политическое через призму религиозного сознания. Чудесное, влияющее на ход истории, на жизнь и поведение людей, в средневековом сознании переосмысливалось в контексте христианской системы ценностей.

Cum ergo mihi captivo et sic an- gustiato non esset spes nec via spei, Deus, qui prope est omnibus invocantibus eum, visitavit desperantem, spem rediintegravit, et me miracu- lose conservavit [Magisrtri Thiet- mari Peregrinatio 2011, с. 148].

И когда у меня пленного и пода- пленного не было ни надежды, ни дороги к надежде, Бог, который рядом ко всем взывающим к Нему, посетил отчаивающегося, возродил надежду и меня чудесным образом сохранил.

Бог выступает участником повествования наравне с автором: посетил его (visitavit), возродил надежду (spem rediintegravi) и сохранил (conservavit). Стечение обстоятельств, благодаря которым Дитмар был вызволен из плена, с одной стороны, расценивается как чудесное (что вербализовано в тексте лексемой miraculose), с другой - как реализация воли Бога. С позиций провиденциалистски-символизированного понимания истории оценивается Дитмаром восточный правитель - духовный лидер, названный в тексте huiuspape («их папа»):

Vie huius pape longe sunt a viis nos- tri pape, et longe faciat Dominus, et papatum eius brevem faciat super terram [Magisrtri Thietmari Peregrina- tio 2011, с. 142].

Дороги их папы далеки от дорог нашего папы и Господь сделает их еще дальше (друг от друга) и папство его сделает на земле коротким.

Уже само существование персонажа huius pape представлено в книге как чудесное: в тексте нигде нет упоминания его имени, и невозможно установить, имелось ли в виду реальное историческое лицо; скорее всего, это собирательный образ антигероя-владыки сарацин.

Дальнейшая судьба huius pape представлена и как предостережение, и как исполнение замысла Всевышнего, поскольку «чудотворное всегда остается за Богом и выражается в Божественном деянии» [Ле Гофф 2012, с. 7]. Автор характеризует персонажа в рамках средневековой христианско-католической картины мира: образ huius pape противопоставлен папе римскому, главному для католиков воплощению Бога на земле.

Заключение

Предметы, лица и события, относящиеся к чудесному, достаточно полно отображены во всех трех исследуемых произведениях. Но если в хрониках «Historia Iherosolymitana» Фульхерия Шартрского и анонимном «Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche» изложение лаконично и эксплицитная авторская оценка практически отсутствует, то в «Peregrinatio» чудесам дана более подробная характеристика. Большое количество изображенных Дитмаром чудес обусловлено жанровыми особенностями произведения - паломничества как отдельный жанр к XIII веку получил широкое распространение в средневековой литературе, что было характерно для изображения реальных исторических событий.

Странствия рыцарей в Святую землю в поисках собственной и коллективной идентичности было важной частью принятого крестоносного обета. Сложившийся жанр имел свои характерные типологические черты, одной из которых было изображение чудесного, где переплетались конкретные впечатления от увиденного и мир воображаемого, запечатленный в сознании человека данной эпохи. С одной стороны, в сочинении Дитмара описание строений, растительного и животного мира, экзотических народов пребывает в рамках устоявшейся традиции, с другой - через жанровые каноны и сложившиеся мировоззренческие стереотипы того времени проступает личность автора. Авторское «Я» проявляется в оценочном отношении к увиденному, и в этом можно увидеть непосредственную реакцию автора на окружающую действительность.

Список литературы / references

Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. [Vol'f, E. M.

(1985). Funkcional'naya semantika ocenki. (Functional semantics of evaluation). Moscow: Nauka. (In Russ.)].

Горелов Н. С. Царствие небесное: легенды крестоносцев XII-XIV веков. СПб.: Азбука-классика, 2006. [Gorelov, N. S. (2006). Carstvie nebesnoe: legendy krestonoscev XII-XIV vekov. (the Kingdom of heaven: legends of the crusaders of the XII-XIV centuries). Saint Petersburg: Azbuka-klassika. (In Russ.)].

Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. [Gurevich, A. Ya. (1984). Kategorii srednevekovoj kul'tury. (Categories of medieval culture). Moscow: Iskusstvo. (In Russ.)].

Гуревич А. Я. Индивид и социум в средневековом Западе. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2005. [Gurevich, A. Ya. (2005). Individ i socium v srednevekovom Zapade. (Individual and society in the medieval west). Moscow: Rossijskaya politicheskaya enciklopediya (ROSSPEN). (In Russ.)].

Ле Гофф Ж. Герои и чудеса Средних веков. М.: Текст, 2012. 220 с. [Le Goff, Zh. (2012). Geroi i chudesa Srednih vekov. (Heroes and wonders of the Middle ages). Moscow: Tekst. (In Russ.)].

Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. Пер. с фр. Общ. ред.

С. К. Цатуровой. М.: Прогресс, 2001. [Le Goff, Zh. (2001). Srednevekovyj mir voobrazhaemogo. (Medieval world of the imaginary). Moscow: Progress. (In Russ.)].

Смирнова В. В. «Чудо» как жанрообразующий элемент средневековых религиозных жанров: житие, пример, видение: дис. ... канд. филол. наук. М., 2006. [Smirnova, V. V. (2006). «CHudo» kak zhanroobrazuyushchij element srednevekovyh religioznyh zhanrov: zhitie, primer, videnie. («Miracle» as a genre-forming element of medieval religious genres: life, example, apparition): abstract of PhD in Philology. Moscow. (In Russ.)].

Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике / пер. с итал. А. Шур- белева. М.: АСТ: Corpus, 2015. [Eko, U. (2015). Iskusstvo i krasota v srednevekovoj estetike. (Art and beauty in medieval aesthetics). Moscow: AST: Corpus. (In Russ.)].

Dictionnaire des lettres fran^aises: Le Moyen Age / ed. G. Hasenohr, M. Zink. Torino: G.Canale&C.S.p.A., 1999.

Historia Iherosolymitana gesta Francorum Iherusalem peregrinantium ab anno Domini MXCV usque ad annum MCXXVII auctore donmo Fulcherio Carnotensi // Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome troisieme. Paris: Imprimerie imperiale, MDCCCLXVI.

Koppitz U. Magistri Thietmari Peregrenatio: Pilgerreise nach Palastina und auf den Sina in den Jahren 1217/1218 // Concilium medii aevi. Bd. 14 (2011). S. 121-221.

Li Estoire de Jerusalem et d'Antioche // Recueil des historiens des croisades, publie par les soins de l'Academie royale des inscriptions et belles-lettres. Historiens occidentaux. Tome cinquieme. Paris: Imprimerie nationale, MDCCCXCV.

Размещено на Allbest.ru