"Дневник фальшивомонетчиков" А. Жида как продолжение романа

Размещено на http://www.allbest.ru

"Дневник фальшивомонетчиков" А. Жида как продолжение романа

Д.Д. Усенок

аспирант кафедры всемирной литературы

Московского педагогического государственного университета

Аннотация

В статье проанализирован дневник А. Жида, который создавался параллельно с романом «Фальшивомонетчики». В нем писатель рассуждал о будущей книге, литературе, природе вдохновения и записывал то, что с ним происходило в пери-од работы над произведением. Понятия «дневника» и «черновика» определили сложность структуры романа, и приложенный к нему дневник является художе-ственным продолжением произведения. Дневник «Фальшивомонетчиков» также проливает свет на то, какую значительную роль сыграла фигура Ф. М. Достоевского в процессе воплощения авторского замысла. Имплицитные связи между произведениями писателей, выявленные в статье, способствуют лучшему пониманию романа А. Жида и тому, какое важное место русская литература и, в частности, Достоевский занимали в сознании французского писателя.

Ключевые слова: дневник; А. Жид; Фальшивомонетчики; Ф. М. Достоевский; ро-ман; фабула; структура; модернизм; герой.

Abstract

D. Usenok

PhD Student, Department of World Literature, Moscow State Pedagogical University

The article analyzed the diary by Andre Gide he wrote along with his novel Les Faux-Monnayeurs (The Counterfeiters). In this work, the writer was reasoning about the future book, literature, nature of inspiration and put down what happened to him when he was writing the novel. The “diary” and “draft” notions determined the complexity of the novel's structure and the diary attached to the novel is a fictional sequel to the work. The Diary of Les Faux-Monnayeurs also sheds light on what an important role

F. M. Dostoevsky played for Andre Gide in his pursuit to embody the author's intention. Implicit relations between the works of writers revealed in the article give insight into the novel by Andre Gide and promote better understanding of how important the Russian literature and particularly Dostoevsky was for the French writer.

Key words: Diary; A. Gide; Les Faux-Monnayeurs; F. M. Dostoevsky; novel; fibula; structure; modernism; character.

Введение

Взгляды Андре Жида (1869-1951) на литературу всегда опреде-лялись его стремлением преодолеть рамки собственной стилистики, общественной морали и других освоенных им пределов. Не зря его главными художественными достижениями стали роман «Фальши-вомонетчики» (1925), определивший последующее развитие «нового романа» во Франции, и «Дневник» (1887-1950), по праву считающий-ся одним из главных автобиографических произведений XX в. Жанр дневника всегда сопровождал творчество французского модерниста и получил свое развитие в выдающемся романе «Фальшивомонет-чики». «Я создаю персонаж романиста, которого делаю центральной фигурой романа; и сюжетом книги, если угодно, как раз и является борьба между тем, что преподносит ему действительность и тем, что он мечтает из этой действительности сделать» [Жид 1990, с. 351]. Эти слова принадлежат писателю, Эдуарду, одному из персонажей рома-на Андре Жида «Фальшивомонетчики», который ведет в романе соб-ственный дневник. Во многом это высказывание объясняет метод, ко-торый выбрал Жид, работая над своим произведением, хотя Эдуарда трудно назвать главным героем романа. Эдуард играет роль персона-жа, благодаря которому Жид инициирует развитие своей книги, под-вергает сомнению собственные эстетические взгляды. Но писатель, по задумке Жида, не мог стать главным героем произведения. «Фальши-вомонетчики» - первый и единственный роман французского класси-ка. Впоследствии Жид считал эту книгу своим высшим художествен-ным достижением. Одной из особенностей романа стало то, что в нем отсутствовал главный герой: повествование ведется от разных лиц, а иногда в сюжет вторгается и сам автор, комментируя текст и демон-стрируя литературные приёмы, составляющие структуру книги.

«Фальшивомонетчики» Андре Жида многократно становились объектом изучения: форма и содержание романа препарировались французскими и отечественными исследователями. О «Фальшивомо-нетчиках» как о метаромане писала В. Б. Зусева в статье «Фальшиво-монетчики Андре Жида: Роман автора и роман героя». О содержании книги писала Н. П. Михальская [Михальская 2003, с. 39; Зусева 2006]. В Советской России «Фальшивомонетчики» вышли вскоре после своей публикации во Франции (1926). В качестве приложения к рома-ну был напечатан дневник «Фальшивомонетчиков» - текст, в котором 194 писатель открывает читателю секреты своего мастерства и иллюстри-рует эволюцию своего замысла. «Подношу эту тетрадь упражнений и этюдов моему другу Жаку де Лакретелю и всем, кого интересуют вопросы ремесла», пишет в эпиграфе Андре Жид. Роман был из-дан в переводе А. А. Франковского в Государственном издательстве «Художественная литература». Дневник «Фальшивомонетчиков» был опубликован в России только в первых изданиях 1920-х и 1930-х гг. и никогда не появлялся в последующих. Последний раз роман был переиздан в 1936 г. в преддверии приезда А. Жида в СССР. Возвраще-ние литературного наследия А. Жида в Россию осуществится толь-ко в конце 1980-х гг. В этой связи важно подчеркнуть, что дневник «Фальшивомонетчиков» не был изучен ранее в России и нуждается в критическом анализе, поскольку является продолжением романа и помогает читателю интерпретировать замысел писателя.

Структура дневника «Фальшивомонетчиков»

Дневник «Фальшивомонетчиков» открывается признанием, что первая задача, которую перед собой поставил писатель, прежде чем приступить к работе над романом, это вопрос о главном герое, от лица которого следует вести повествование. А. Жид признается, что у него есть материал для двух книг. Он сомневается в том, что замысел мож-но реализовать, введя в сюжет одного главного персонажа. Чтобы выразить накопившиеся идеи, Жиду было необходимо использовать большое количество героев, которых связывает сложная система вза-имоотношений. Очень быстро он отвергает идею выстроить сюжет на противопоставлении двух сестер с разными биографиями, посколь-ку называет это «жалким приемом романтиков» [Жид 1936, с. 350]. Первый персонаж, в значимости которого был уверен Андре Жид, это писатель, Эдуард. Впоследствии читатель узнает о том, что Эдуард (двойник автора) работает над своим романом «Фальшивомонетчи-ки» и транспонирован Жидом из дневника в текст романа для того, чтобы лучше показать, как автор соотносится с сочиняемым им тек-стом. В одном из своих рассуждений Эдуард высказывает мысль, ка-сающуюся классиков литературы. Он считает, что помимо самих про-изведений необходимо печатать писательские черновики и дневники, потому что они могут дать пытливому читателю гораздо больше, чем готовый художественный текст [Жид 1990, с. 352]. Дневник «Фаль-шивомонетчиков» в этом смысле является продолжением романа, в котором автор выступает комментатором и критиком собственного текста. Приложение к роману в виде дневника можно рассматривать как продолжение литературной стратегии А. Жида по созданию мо-дернистского романа. Это литература, которая размышляет о самой себе, как пишется роман, о том, что такое литературное творчество.

Дневник писался параллельно «Фальшивомонетчикам», и он обладает той же художественной ценностью, что и роман А. Жида. В первой записи, которая датируется 17 июня 1919 года, он рассматри-вает Лафкадио, персонажа «Подземелий Ватикана» (1914), как пред-полагаемого главного героя новой книги. Дневник состоит из двух частей, двух тетрадей. Первая тетрадь связана с размышлением Жида о реализации собственного замысла. Он намечает план книги, кото-рый впоследствии претерпит существенные изменения, рассужда-ет о тех факторах, которые способствовали возникновению назва-ния «Фальшивомонетчики». Отдельные фрагменты - это рефлексия автора о своих героях и тех идеях, которые волнуют Жида. Писателя больше волнуют идея будущей книги, чем ее герои. Он хочет описать идеологии и мировоззренческие концепции (социалистическую, на-ционалистическую и христианскую), которые могут стабилизировать ситуацию в Европе, но по вине полумер, которые принимают предпо-лагаемые будущие персонажи, мировой войны не удаётся избежать [Жид 1936, с. 356]. Жид прилагает предполагаемый план будущей книги: Книга I. - «Хитроумные»; Книга II. - «Новое вино и старые мехи»; Книга III. - «Вероломный хранитель тайны». В дальнейшем, как известно, план книги и её содержание будет сильно отличаться от изначальной задумки. Размышляя о замысле, Жид пишет, что не может продвинуться в своей работе, пока не выбирает Эдуарда в каче-стве одного из героев. Персонаж, именуемый в дневнике Жида Лафка- дио, впоследствии окажется прототипом для Бернара и Оливье, каж-дый из который позаимствует свои особые черты. Проницательный читатель быстро догадывается, что Дневник «Фальшивомонетчиков» не лишён игры, которая направляет, а иногда усыпляет бдительность читателя. Первым персонажем, которого Жид окончательно решает сделать персонажем книги, становится писатель Эдуард, который, по задумке автора, тоже ведет свой дневник и пишет свой роман «Фаль-шивомонетчики». В своем дневнике к роману Жид подчеркивает, что при всей видимой схожести между ним и Эдуардом, Эдуард имеет не-сколько другие взгляды на литературу, и в отличие от Жида, никогда не напишет свой роман, поскольку он дилетант. Писатель критично относится к своему персонажу, его дилетантизм выражается в том, что, как пишет Жид, в своем художественном поиске Эдуард ищет только самого себя. «Истинное самопожертвование для него почти невозможно» [Жид 1936, с. 371]. «Каждый раз Эдуард излагает идею своего романа по-разному, он пускает пыль в глаза», размышляет в дневнике А. Жид [Жид 1936, с. 371]. В дневнике Жид комментирует писательскую деятельность Эдуарда и объясняет, почему ему так и не удастся написать собственный роман «Фальшивомонетчики», прово-дя различие между собой и своим персонажем. Эдуард озабочен сво-ими идеями и своей личностью, а настоящий писатель думает о герое. Заканчивая первую тетрадь, французский модернист напишет: «Я не должен заносить сюда ничего, кроме замечаний общего порядка о за-рождении, формировании и обосновании моего романа. Надо, чтобы эта тетрадь стала в некотором роде “записной книжкой Эдуарда”» [Жид 1936, с. 361].

Вторая тетрадь в большей степени состоит из фрагментов, ко-торые вошли или, наоборот, не попали в роман, из рассуждений об уже избранных персонажах и логике развития сюжета. Нередко Жид признается, что зашел в тупик, поскольку не слышит того, что ему говорят его герои. В этом смысле, как пишет А. Жид, хороший пи-сатель отличается от графомана: бездарный литератор навязывает ге-роям собственные идеи, а настоящий писатель прислушивается к сво-им персонажам, пытаясь уловить то, что они хотят ему сказать. Но на соседней странице комментария к роману читатель обнаруживает следующее высказывание: «Заставить, может быть, Эдуарда сказать следующее: “Скука, видите ли, - это необходимость помещать свои персонажи в соответствующую обстановку. Они живут во мне мощ-ной жизнью, я даже охотно бы сказал: живут за мой счёт”» [Жид 1936, с. 370]. Но кажущееся противоречием допущение не более, чем игра, - А. Жид хочет показать до какой степени устаревшая форма повество-вания зависит от неумолимой воли повествователя. Эдуард, который во многом является двойником автора, ведет в романе свой «дневник» и своими рассуждениями стимулирует развития сюжета. Между двумя дневниками прослеживается связь, они влияют друг на друга и, как следствие, на создание романа. Жид позволяет своему герою теоре-тизировать о том, что такое настоящий «чистый» роман, а сам пишет за него ту книгу, о которой мечтает его персонаж. «Чистым» романом Эдуард, вслед за автором «Фальшивомонетчиков», называет произве-дение, которое, по выражению Жида, очищено от элементов, которые не принадлежат роману. В качестве «чистых» жанров Жид называет мемуары, письма, драму XVIII в., проповедь, противопоставляя им ли-рическую поэзию и роман. Не поясняя, какие конкретны элементы он считает чужеродными роману, Жид приводит в пример Стендаля, чьи книги максимально приближены к эстетической чистоте форме, и ге-ний Бальзака, который, впрочем, позволял себе привнести в свои ро-маны чужеродные элементы, которые не могут быть ассимилированы. Эдуард, по мнению А. Жида, не сможет написать такой роман потому, что слишком много теоретизирует, не беря во внимание, например, «Двойную ошибку» Мериме, который называет наиболее чистым ро-маном из прочитанных им произведений [Жид 1936, с. 374].

Эдуарда заботит возможность стать новатором, а не сам процесс работы. В сво-ем дневнике Жид объясняет причины неудачи Эдуарда и рассуждает о перспективах развития других героев своего романа. В обеих тетра-дях дневника «Фальшивомонетчиков» писатель ищет персонажа, ко-торый мог бы быть естественным в своем существовании: заниматься чем-либо без оглядки на мнения окружающих и фальшивые ценно-сти, определяющие жизнь. Дневник продолжает эстетику романа, но он также представляет непрерывную критику собственной книги и своих сюжетов. Дневник представляет собой критику романа вооб-ще. «Фальшивомонетчики» Эдуарда становится черновиком к роману А. Жида, в некотором смысле работой над ошибками, что следует из записей в комментариях к роману Жида. Разница в том, что Эдуарда больше интересуют идеи, а Жида - люди, его герои.

Жанр «дневника» у Ф. М. Достоевского и А. Жида

Первая часть книги о Достоевском посвящена переписке русско-го классика. Впоследствии он несколько раз вернется к теме эписто-лярного жанра и публицистики Ф. М. Достоевского, сравнивая их с художественным творчеством писателя. А. Жид противопоставляет удовольствие и работоспособность, с которыми Достоевский писал свои художественные произведения, отвращению, с которым Досто-евский писал письма. Он объясняет это тем, что «Достоевский, так прекрасно умеющий говорить от чужого лица, затрудняется, когда ему надо говорить от своего лица» [Жид 2002, с. 210]. А. Жид подчер-кивает, что для Ф. М. Достоевского определяющим фактором было то, что в письме невозможно передать ту глубину чувства и мысли, которая составляет духовную жизнь человека. «Дневник писателя», по мнению Жида, показывает читателям, до какой степени его автор был замечательным романистом, а его статьи А. Жид находит посред-ственными. Но текст «Дневника Писателя» обретает совсем другой статус, когда в нем возникают художественные эпизоды. А. Жид добавляет: «Но мы находим здесь и нечто большее - то есть нечто более показательное: Достоевский в «Дневнике писателя» два раза дает нам возможность присутствовать при процессе творчества романиста, которым почти невольно, почти бессознательно занят его ум» [Жид 2002, с. 288]. Жид приводит отрывок из «Дневника Писателя», в кото-ром Достоевский в статье допускает себе отойти от избранной темы и рассказать о том, как любит, бродя по улицам, присматриваться к прохожим и гадать, кто эти люди, как живут и чем занимаются. Он наблюдал за мастеровым, который направлялся куда-то с маленьким мальчиком, и по ходу прогулки Достоевский выдумывал его биогра-фию. Вымышленный сюжет, который занимает Достоевского, стано-вится частью нехудожественного повествования и занимает большую часть текста. Описывая уголовные дела, происходящие в это время в России, Достоевский предугадывает их ход, предполагая возможное развитие событий. Наблюдательность русского писателя, сочетающа-яся с невероятным даром вымысла, придаёт его публицистике новое качество, Жид видит в этом признак большого художественного дара, который проявляется во всем, чем бы ни занимался русский классик. Публицистическая или любая другая деятельность нужна художнику только для того, чтобы, по мнению Жида, найти новый сюжет.

В этом смысле отвлечения самого Жида от размышлений о своём романе тоже составляют необходимую составляющую текста «Фальшивомо-нетчики». Личность Андре Жида тоже становится персонажем книги, и его творческий поиск, трудности при написании книги и даже его досуг становятся частью общего нарратива. Среди разговоров Андре Жида о себе внимательный читатель обнаруживает писательские на-блюдения, которые впоследствии повлияли на развитие романа. Это и подслушанный разговор в поезде, и размышления о «чистом» рома-не, которые ведет Эдуард и прояснение влияний, который испытывал писатель во время работы над книгой.

Влияние «Бесов» Ф. М. Достоевского на «Фальшивомонетчиков» А. Жида

Многое в романе и в дневнике указывает на то, что «Фальши-вомонетчики» - роман полемический по отношению к современни-кам и писателям прошлого. Дневник открывает причины, по которым роман посвящен Роже Мартен дю Гару - во время работы над кни-гой, Жид показывал писателю отрывки, имел ввиду его эстетический опыт, отталкиваясь от него. Но когда Андре Жид только начинал ра-боту над будущей книгой, он в наибольшей степени учитывал опыт Ф. М. Достоевского, о чем свидетельствуют некоторые записи из его дневника. Название «Фальшивомонетчики» А. Жид выбрал задолго до того, как приступил к написанию романа. Находясь в поиске подхо-дящего рассказчика, Жид подбирал материал, который станет фоном для основного действия. В своем дневнике, приложенном к роману, он пишет, что хочет оттолкнуться в работе над книгой от газетных вы-резок 1906-1909 гг., рассказывающих о делах фальшивомонетчиков- анархистов и об истории самоубийств школьников в Клермон-Фер-ране [Жид 1936, с. 354]. Эта запись отсылает читателя к истории создания романа Ф.М. Достоевского «Бесы» (1871), отправной точкой для которого послужила реальная история убийства студента. Приве-денные исторические события возникают в романе лишь в несколь-ких эпизодах и не играют для «Фальшивомонетчиков» существенной роли. Когда роман находился в стадии зарождения, Жид в дневнике наполнял понятие фальшивомонетчиков следующим содержанием: «Общество фальшивомонетчиков («кружок») принимает только лю-дей скомпрометированных. Каждый из его членов должен принести в залог что-нибудь такое, при помощи чего его можно было бы шан-тажировать» [Жид 1936, с. 354]. Запись, сделанная Жидом, напрямую коррелирует с задумкой Достоевского в «Бесах». Пятерка Верховен-ского держалась на шантаже: основанием для сплоченности такой группы было убийство человека и неразглашение о совершенном преступлении. Человек проверялся на способность пойти до конца в любом деле. Молчание о готовящемся преступлении было условием пребывания в так называемой пятерке. Именно это практикуют под-ростки, герои «Фальшивомонетчиков», шантажируя и провоцируя мальчика Бориса, принуждают его к самоубийству. Фальшивые прин-ципы кружка, которые навязываются Борису, преподносятся как игра, неудачная острота, превращающаяся в подлинную трагедию.

Однако главная схожесть между произведениями проявляется не столько в замысле, сколько в том, что стоит за мотивировкой персо-нажей. Один из главных мотивов романа Достоевского - это тема не-подлинной исповеди. Наиболее наглядно это открывается читателю в главе «У Тихона» романа «Бесы», в которой Ставрогин приходит на исповедь, но он не рассказывает священнику о совершенном пре-ступлении, а приносит ему написанный текст. Рассказывая о том, что он совратил девочку, Ставрогин как будто бы раскаивается, но Тихон говорит ему, что этот «документ» не выглядит покаянием. Ставрогин, как может показаться, казнит себя за содеянное, но слог выдает его самолюбование и желание шокировать читателя. Через Ставрогина говорят его бесы, и для Достоевского важно то, что дьявол, незримо присутствующий в романе, не может раскаяться, хотя его слова за-частую кажутся правдоподобными. Все герои «Бесов» красноречивы и убедительны, но они одержимы, и поэтому их действия приводят невиновных людей к гибели и порождают хаос. Ставрогин не уча-ствует в политическом кружке, но его преступление самое страшное - он не имеет возможности раскаяться в собственном грехе. Он не толь-ко надругался над ребёнком, но и любуется собственным поступком. В романе «Преступление и наказание» (1866) Соня говорит Расколь-никову после убийства старухи, что это преступление он совершает над собой, и Ставрогин делает то же самое. Он проводит над собой эксперимент, переступая через законы нравственности, и это для Достоевского самое страшное, что может произойти с человеком.

Тема неподлинной исповеди присутствует и в романе Андре Жида. В своем дневнике А. Жид пишет: «В “Идиоте”, которого я сей-час перечитываю, сказано про молодых людей, что у них было очень неотчётливое представление границ своей власти. Прекрасный эпи-граф для одной из глав» [Жид 1936, с. 372]. Герои Жида, общаясь друг с другом, никогда не достигают искренности в собственных словах. Бернар, как и Оливье, бунтует против своих родителей, но впослед-ствии они становятся заложниками своего бунта. Они должны со-ответствовать тому статусу, на который претендуют. В этом смысле очень показательна их переписка во второй части романа. Бернар уезжает в Швейцарию с кумиром Оливье, Эдуардом, чем вызывает в своем друге сильную ревность. Автор сталкивает своих персона-жей, заставляя показать, что они не властны над своими эмоциями и поступками. Их письма выглядят подлинно дружескими и откро-венными, но, как и в случае, со Ставрогиным, их выдает стиль пись-ма. А. Жид показывает, что его герои хотели бунтовать против окру-жающего мира, но ими овладевают такие же человеческие эмоции, в которых они обвиняли своих родных. Оливье легко поддаётся лест-ным речам Пассавана и ревнует своих друзей - Эдуарда и Бернара. Бернар не знает, что делать после своего бунта против родителей. Он живет по наитию, но наталкивается на разность во взглядах с Эду-ардом, на которого он возлагал надежды, сталкивается с неприяти-ем своих чувств со стороны Лауры и неспособностью позаботиться о мальчике Борисе, в котором он видит родственную душу, поскольку мальчик такой же незаконнорожденный, как и сам Бернар. Персонажи Жида не совершают преступления, но они говорят теми словами, ко-торые хотели бы выдать за свои. В этом смысле все персонажи книги фальшивы. Бернар, говоря Лауре о своих чувствах, признается, что говорит словами из прочитанных книг. Его чувства навязаны лите-ратурой. Но их настоящие (фальшивые?) ценности не имеют ничего общего с их поступками. Н. П. Михальская пишет об этом так: «Раз-менными монетами становятся фальшивые слова и чувства, искрен-ность подменяется лицемерием. В такой среде ощущает себя изгоем герой романа - молодой человек Бернар Профитандье» [Михальская 2003, с. 39]. В финале Бернар действительно возвращается в дом, где он вырос, не сумев построить литературную карьеру, о которой меч-тал. Бернар пытается играть по правилам мира, в котором желает ре-ализоваться, но первый же его поступок оборачивается подлостью - он прочитывает дневник Эдуарда. Неудача, которую терпит Бернар, толкает его к тому, чтобы вернуться в дом Профитандье, но, по на-блюдению Михальской, он возвращается, «но уже иным, чем прежде. Нельзя утверждать, что приобретённый им опыт велик, но этот опыт приобрел он сам» [Михальская 2003, с. 39]. А. Жид не выносит при-говора своему герою. Он не состоялся, как персонаж, которого можно противопоставить буржуазному обществу, но благодаря своему поры-ву, Бернар сделал важный шаг на пути идентификации собственной личности и обретения своего мнения.

Андре Жид, комментируя в дневнике работу над романом, призна-ется, что за поступками его персонажей стоит сатана, который, по вы-ражению автора утверждается в нашем отрицании. Даже если поступ-ками Оливье или издателя, Пассавана, движут как будто благородные мотивы, они всегда оборачиваются вредом ближнему, которому они хотели помочь и пользой для самого себя. Своими письмами Оливье и Бернар стремятся «уколоть» друг друга, хвастаясь воображаемыми достижениями, в которые не верят сами. Про Винцента, брата Оливье, А. Жид пишет следующее: «Он кончает тем, что верит в существо-вание сатаны, как в своё собственное, т. е. кончает верой в то, что он и есть сатана» [Жид 1936, с. 376]. Жид поместил фигуру дьявола за кулисы своего романа. Формально он не появляется, как персонаж, но неявно присутствует в ключевых эпизодах произведения.

В этом кроется причина признания автора, что сюжет ускользает у него из-под рук, и поэтому он вынужден вмешаться в собственное повествование. Его герои ненадежны. В них нет того содержания, ко-торое нужно писателю для развития своей книги. Жиду приходится по-ложиться на писателя, Эдуарда, но и в нем он не находит подлинной жизни, о которой пишет роман. Мир Эдуарда - это мир идей, количе-ство которых, запутывает его и не дает освободиться от собственных наваждений. Дневник Эдуарда, который преимущественно составля-ет структуру «Фальшивомонетчиков», входит в противоречие с тем, что мы узнаем со слов автора, когда он вмешивается в собственный роман, а так же из диалогов других персонажей книги. Традиционное повествование не может быть выстроено в книге, в которой автор не верит собственным персонажам и, комментируя сюжет, признаёт не-правдоподобность отдельных сцен. Вторая часть книги заканчива-ется признанием, что он не знает, как развивать собственный сюжет. С одной стороны, это художественный прием, служащий для того, что-бы проявить идею произведения. Но, с другой стороны, это объясняет нетипичную структуру романа, и отсутствие привычной для читателя фабулы.

Заключение

«Фальшивомонетчики» провозглашают кризис старого мира и традиционной литературы. Архитектура книги соответствует за-мыслу автора - он обманывает ожидания читателя, обнажая струк-туру романа, но при этом повествователь обманывает и самого себя. Финал произведения выдаёт невозможность создать роман, отвлечен-ный от действительности. В дневнике «Фальшивомонетчиков» писа-тель признается, что не смог следовать методу, принятому в начале работы над книгой. Автор хотел бы дать героям возможность самим выражать себя, но он признается, что слишком часто вмешивается в собственное повествование.

Дневник дал читателю увидеть, как эволюционировал замысел романа, и какие его элементы Жид посчи-тал неудачными. Жид начинал с изложения волнующих его идей, но по мере развития фабулы стал в большей степени интересоваться сво-ими персонажами. Критика собственного сочинения занимает значи-тельную часть дневника. С другой стороны, дневник дает читателю увидеть, с кем из писателей французский эстет ведет полемику, а кого берёт себе в союзники.

По мнению писателя, жизни человека хватает часто только на то, чтобы избавиться от предрассудков своего време-ни (навязанных порой семьёй), но не хватает для того, чтобы постро-ить свой мир. Поэтому центральной темой «Фальшивомонетчиков» было выбрано детство и борьба с устоявшимся пониманием этого пе-риода в жизни.

Становление художественного мира для Андре Жида интереснее результата. Незавершенность, «дневниковость» - это запечатление того, как развивается писательская мысль. Для Жида важно сделать из читателя соавтора, который силой своего воображе-ния воссоздаст по своему представлению психологию и мотивацию персонажей, осмысляет возможное развитие незаконченной фабулы.

Смерть мальчика Бориса не означает крушения авторских надежд, это символ роковой ошибки на пути человеческого развития и становле-ния. У Оливье и Бернара впереди вся жизнь, и Жид не делает одно-значного вывода об их судьбах.

Список литературы / references

1. Жид А. Фальшивомонетчики. Ленинград: Художественная литература, 1936. [Jid, A. (1936). Falshivomentchiki (The counterfeiters). Leningrad: Hudojest- vennaya literatura (In Russ.)]

2. Жид А. Достоевский // Собрание сочинений: в 7 т. Т 6. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2002. [Jid, A. (2002). Dostoyevskiy (Dostoevsky). Sobranije sochineniy: T 6. Moscow: TERRA - Knijniy klub (In Russ.)]

3. Жид А. Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики. Возвращение из СССР / Сост., вступ. ст. Л. Н. Токарева : пер. с фр. М.: Моск. рабочий, 1990. [Jid, A. (1990). Podzemelja Vatikana. Falshivomentchiki. Vozvrashenije iz SSSR (Lafcadio's Adventures or The Vatican Cellars. The counterfeiters. Return from the U.S.S.R.). Moscow: Mosk. Rabochij (In Russ.)]

4. Зусева В. Б. Фальшивомонетчики Андре Жида: Роман автора и роман героя, 2006. [Zuseva, VB. (2006). Falshivomentchiki Andre Jida: Roman avtora I roman geroya (The counterfeiters of Andre Gide: The author S novel and the character's novel). (In Russ.)] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ falshivomonetchiki-a-zhida-roman-avtora-i-roman-geroya/viewer.

5. Михальская Н. П. Андре Жид // Зарубежная литература. XX век. М.: Дро-фа, 2003. [Mihalskaya, N. P (2003). Andre Jid (Andre Gide). Zarubejnaya literature. XX vek. Moscow: Drofa. (In Russ.)]

6. Фокин С. Л. Фигуры Достоевского во французской литературе XX века. СПб.: РХГА, 2013. [Fokin, S. L. (2013). Figuri Dostoevskogo vo frantsuzskoy literature XX veka (Figures of Dostoevsky in the 20th- Century French Literature). SPb: RHGA (In Russ.)].

Размещено на Allbest