Постмодернистский аспект творчества М.А. Булгакова

Размещено на http://allbest.ru

¹Адыгейски государственного университета

²ИНСПО Кубанского государственного университета

Постмодернистский аспект творчества М.А. Булгакова

¹Капец О.В.Кандидат филологических наук,

доцент кафедры литературы и массовых коммуникаций

²Капец В.П. Кандидат философских наук, преподаватель

Аннотация

Анализируется творчество М.А. Булгакова с целью выявления в нём постмодернистских основ. При использовании герменевтического, сравнительно-сопоставительного и интертекстуального методов рассматриваются традиционные и новаторские аспекты его произведений. Выявляются сходства и отличия с творчеством писателей как давно минувшей эпохи Нового времени, так и недавно наступившей эпохи постмодерности. Установлено, что произведения М.А. Булгакова представляют собой синтез традиционных черт, переходящих в новое качество и связанных с ключевым понятием литературы постмодерна - интертекстуальностью. Большое внимание уделяется также и другим особенностям постмодернистской литературы, присущим булгаковскому творчеству, среди которых апокалиптичность, многомирие, использование фантастических элементов. Результаты исследования способствуют более полному пониманию произведений М.А. Булгакова, а также уяснению постмодернистского аспекта его творчества.

Ключевые слова: Традиции, новаторство, постмодерность, интертекстуальность, Кристева, хронотоп, многомирие, апокалиптичность, христианская мифология.

Abstract

Postmodern aspect of M.A. Bulgakov's work

Kapets O.V. Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University

Kapets V.P. Ph.D. in Philosophy, Lecturer at Institute of Primary and Secondary Vocational Education, Kuban State University

The work of M.A. Bulgakov is analyzed in order to identify postmodern foundations in it. The hermeneutic, comparative and intertextual methods are used to examine traditional and innovative aspects of Bulgakov's works. Similarities and differences with the work of writers of both the long-past era of the New Age and the recent era of postmodern are revealed. The works of M.A. Bulgakov are considered to be a synthesis of traditional features that transform into a new quality and are associated with the key concept of postmodern literature - intertextuality. Much attention is also paid to other features of postmodern literature inherent in Bulgakov's work, including apocalypticism, Multiverse, and the use of fantastic elements. The results of the study contribute to a more complete understanding of the works of M.A.Bulgakov, as well as the postmodern aspect of his work.

Keywords: Traditions, innovation, postmodern, intertextuality, Kristeva, chronotope, Multiverse, apocalypticism, Christian mythology.

Постмодерность - четвёртая эпоха в развитии человечества, культуры, литературы. Её приход относят к 50-м - 60-м годам XX-го века. У истоков русского постмодерна находятся такие известные писатели, как А. Битов, А. Соколов, В. Ерофеев. Но, безусловно, имеет смысл говорить и о том, что постмодернистские основы их творчества складывались задолго до того, как постмодернизм оформился в качестве литературного направления. В связи с этим исследователи называют ряд имён известных писателей, чьё творчество может быть названо началом постмодернистской культуры [1: 3]. Относится к ним и М.А. Булгаков.

Творчество М.А. Булгакова многогранно. Оно привлекало внимание читателей и исследователей в течение ряда десятилетий. Его рассматривали в своих трудах В. Боборыкин, И. Волгин, И. Галинская, Г. Лесскис, Л. Трубина, М. Чудакова и другие.

Феномен творчества М.А. Булгакова, представляющий собой синтез достижений писателей, философов, историков религии XIX-го - начала XX-го веков и в то же время являющийся предвестием постмодернистской культуры, - явление уникальное и неповторимое по своей сути. Оно могло возникнуть только в результате влияния традиций, прослеживающихся в русской и зарубежной литературах, культурах XIX-го - начала XX-го веков.

Традиционность булгаковского творчества проявляется в обращении писателя к фантастическому реализму, характерному для произведений Н.В. Гоголя; сатирическом изображении действительности, прослеживающемся в творчестве Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина; использовании сюжета о договоре человека и дьявола, встречающегося в ряде произведений зарубежных писателей («Фауст» Гёте, «Шагреневая кожа» Бальзака, «Портрет Дориана Грэя» Уайльда и др.); осмыслении образов и сюжетов христианской мифологии, нашедших своё отражение в произведениях Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева.

На фоне перечисленных особенностей имеет смысл говорить об обращении М.А. Булгакова к другим текстам, которое позднее было названо французским словистом Юлией Кри- стевой «интертекстуальностью» [2]. Таким образом, отличаясь интертекстуальными вставками, мотивами, аллюзиями, творчество М.А. Булгакова может быть охарактеризовано как предвестие постмодернистской культуры. На постмодернистский аспект булгаковских произведений указывал в своей книге «Постмодерн в русской литературе» ещё М.Н. Эпштейн [1:3]. Для постмодерна, по утверждению профессора английского языка и литературы университета Нотр-Дам Кевина Харта, присуща и «апокалиптичность» [3: 34]. О ней в творчестве М.А. Булгакова мы говорили в своей работе «Особенности художественного осмысления философско-религиозной проблематики в современной прозе» [4], прослеживая эсхатологические мотивы в «Поэме в десяти пунктах с прологом и эпилогом. Похождения Чичикова», сатирических повестях «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце», пьесе «Адам и Ева», романах «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита» и других сочинениях писателя. постмодернистский эсхатологический булгаков

Характерной чертой постмодернистских произведений можно назвать и наличие множества хронотопов (миров) в художественном тексте, что наблюдается и в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». На фоне московской действительности двадцатых - тридцатых годов прошлого века разворачиваются события давно минувших лет - I-го века нашей эры, «осевой эпохи человечества» - времени жизни и смерти Иисуса Христа. Оба эти время-пространства [5: 121] объединяет ещё один мир - мистический, потусторонний, в котором оказываются не только Воланд и его свита, но и представители московского и ершалаимского миров. Так Мастер, награждённый покоем, видит Понтия Пилата, героя своего романа, несущего наказание за трусость «двенадцать тысяч лун» [6: 405].

С одной стороны, такую многоплановость булгаковского произведения можно объяснить влиянием на творчество писателя теории «трёх миров» украинского философа Григория Саввича Сковороды [7: 589]. А с другой - обращением М.А. Булгакова к проблеме патологического сознания героя. Историю о Христе и Понтии Пилате вначале слышит из уст Воланда поэт Иван Бездомный, оказавшийся позднее с диагнозом «шизофрения» в клинике Стравинского [6]. А потом продолжает рассказывать попавший в эту же клинику душевнобольной Мастер. Так что же представляет собой новое «евангелие от Михаила»? Плод больного воображения его героев, которые видят нечистую силу, общаются с умершими, перемещаются из одного хронотопа в другой? Таким замысловатым приёмом, как обращение к проблеме патологического сознания героя, взятым позднее на вооружение постмодернистами, можно объяснить и неточности евангельского текста, положенного в основу романа Мастера о Понтии Пилате.

О булгаковских отступлениях от канонического текста уже написано предостаточно: к ним относятся как внешние (27 лет вместо 33-х, не помнит своих родителей, называет отца сирийцем и др.), так и внутренние признаки интерпретированного М.А. Булгаковым образа Иисуса Христа (Иешуа Га-Ноцри не Богочеловек - Сын Божий, а человекобог, то есть человеческие, земные черты героя преобладают над его мессианским предназначением, не зря Понтий Пилат спрашивает арестованного: не является ли он врачом). Булгаковский герой - прежде всего человек: он изображён философом на страницах романа. И повлиять на такую интерпретацию библейского образа могло знакомство писателя с творчеством французского историка религии Эрнеста Жозефа Ренана. В вышедшей ещё в 1863 году книге «Жизнь Иисуса» [8] французский мыслитель впервые представил Христа не мифологическим персонажем, а реальной исторической личностью, жившей в I-м веке нашей эры. Согласно Ренану, Иисус имел свою родословную, окружение, о чём сохранились сведения в различных источниках. Вышеназванный труд Ренана произвёл в своё время настоящую сенсацию в обществе. В частности, оказал большое влияние и на творчество Ф.М. Достоевского. По утверждению М. Дунаева, роман «Идиот» явился ответом великого писателя на вопрос об идеальном человеке Христе, поставленный Ренаном [9: 390]. Существование совершенного человека, по Достоевскому, невозможно, и подтверждением этому служит образ князя Льва Николаевича Мышкина, главного героя романа «Идиот» [10], к интерпретации которого обратилась в своём исследовании Н.М. Шишхова [11].

М.А. Булгаков создаёт образ Иешуа Га-Ноцри, будучи уже знаком и с творчеством Достоевского, и с книгой Э.Ж. Ренана «Жизнь Иисуса». Подтверждением последнего служит расхожее мнение о том, что писатель увлекался чтением «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», в котором большое внимание уделялось творчеству французского мыслителя Э.Ж. Ренана. Таким образом, можно сказать, что образ булгаковского Иешуа Га-Ноцри сформировался под воздействием таких источников, как Четвероевангелие, книга «Жизнь Иисуса» Э.Ж. Ренана, романы Ф.М. Достоевского «Идиот», «Братья Карамазовы». В последнем из перечисленных нами источников автор, как известно, представляет на суд читателя главу «Великий инквизитор» [12], содержащую неканоническую историю о втором пришествии Христа. Но если Достоевский и отступает от библейских версий о жизни и смерти Иисуса, то всё-таки сохраняет евангельскую сущность Сына человеческого, и фигура Богочеловека Христа является центральной в поэме его героя. Иначе происходит в творчестве Л.Н. Андреева: в повести «Иуда Искариот» [13] главным персонажем становится предатель Иуда, а в рассказе «Бен-Товит» [13] казнь Христа вообще представлена событием второстепенным.

Большое влияние на образ Иешуа Га-Ноцри, утверждающего, что «злых людей нет на свете» [6: 30], оказал и «категорический императив» И. Канта [7: 246], шестое доказательство бытия Божия, выдвинутое известным философом.

В интерпретации Владимира Соловьёва оно звучит как «учение о доброй воле» [7: 600] и сводится к утверждению о том, что «если человек делает добро бескорыстно, значит, Бог есть» [14]. Влияние философии И. Канта на «закатный» роман М.А. Булгакова отмечалось многими исследователями творчества писателя, в том числе и Л. Трубиной [14].

Под влиянием такого многочисленного количества разных источников, включающих в себя как библейский канон, так и литературно-философскую интерпретацию новозаветных событий, складывалась булгаковская история о Христе и Понтии Пилате, которая, несмотря на все отступления и неточности, может быть названа в высшей степени интертекстуальной.

Об обращении М.А. Булгакова к другим текстам свидетельствуют заимствования из произведений русских и зарубежных писателей, относящиеся к интерпретации известного в мировой литературе сюжета о договоре человека и дьявола.

Среди этих источников первое место занимают произведения таких горячо любимых М.А. Булгаковым писателей, как И.В. Гёте и Н.В. Гоголь. Творчество вышеназванных авторов, несмотря на всю разницу их подхода к решению данного вопроса, служило для М.А. Булгакова мерилом культурного и литературного уровня человека. Возможно, это и явилось одной из причин обращения М.А. Булгакова к их произведениям.

На интертекстуальный характер использованного Булгаковым мирового сюжета о договоре человека и дьявола указывает эпиграф романа «Мастер и Маргарита», взятый из драматической поэмы И.В. Гёте «Фауст»:

„.так кто ж ты наконец?

- Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо... [6: 8].

Образы Воланда и Маргариты тоже отчасти интертекстуальны и являются булгаковской интерпретацией гётевских героев. Сам же сюжет претерпевает существенные изменения, так как договор с нечистой силой заключает главная героиня произведения М.А. Булгакова. У Гёте же в заключении договора принимает участие Фауст. Не единожды представители нечистой силы появляются и в сказочных повестях Н.В. Гоголя, вошедших в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Таковы «Пропавшая грамота», «Майская ночь, или Утопленница», «Ночь перед рождеством» и другие. Примыкает к ним и повесть «Вий» из сборника «Миргород».

Образ Маргариты из булгаковского романа испытывает на себе влияние женских образов неповторимых гоголевских героинь, среди которых и лукавая Солоха из «Ночи перед рождеством», собирающая в рукав звёзды, и панночка из «Вия», обладающая неземной красотой. Ив то же время образ Маргариты в романе не так прост: он двоится, объединяя в себе облики Пречистой Девы и ведьмы. На эту особенность булгаковской героини указывали в своих статьях многие критики.

Интертекстуальными можно назвать и образы спутников Воланда: Коровьева-Фагота, Азазелло, Бегемота. Так, И. Галинская в статье «Ключи даны! Шифры Михаила Булгакова» говорит о том, что прототипом Тёмно-фиолетового рыцаря является автор продолжения «Песни об альбигойском крестовом походе» [15:292]. Лесскис утверждает, что народные поверья повлияли на создание образа Бегемота [16:614]. Азазелло же по христианской традиции должен отождествляться с сатаной, который будет брошен в огонь.

Итак, в результате анализа булгаковских произведений можно сказать, что образы и сюжеты, прослеживающиеся в них, создавались на основе уже имеющихся в русском и зарубежном литературном наследии и поэтому они традиционны и интертекстуальны.

Благодаря же неуёмной фантазии самого писателя, эти образы и сюжеты являются и новаторскими. Причём, некоторые из них могут быть названы индивидуальными, неповторимыми и представлять фантастический пласт произведений М.А. Булгакова. Среди них - Воланд и его свита. Обращение же к фантастике означает отход от реализма и указывает на постмодернистский аспект творчества писателя. Некоторые образы, в том числе и главных героев московских глав «закатного» романа «Мастер и Маргарита», могут быть охарактеризованы как типические и раскрывать реалистические тенденции булгаковского романа. Так или иначе, но булгаковское творчество представляет собой синтез традиционных и новаторских черт, к которым мы относим интертекстуальность, апокалиптичность, многомирие, обращение к проблеме патологического сознания. Творчество М.А. Булгакова объединяет литературные, культурные, философские и религиозные тенденции, что позволяет говорить об его универсализме, уникальности и постмодернистских основах. Позднее булгаковские традиции нашли своё отражение в творчестве отечественных писателей второй половины XX-го - начала XXI-го веков, в том числе и тех, чьи произведения относят к русскому постмодерну.

Примечания

1. Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе: учеб. пособие для вузов. М.: Высш. шк., 2005. 495 с.

2. Кристева Ю. Текст романа // Кристева Ю. Избранные труды: разрушение поэтики: пер. с фр. Москва: РОСсПэн, 2004. С. 395-582.

3. Харт К. Постмодернизм / пер.с англ. К. Ткаченко. Москва: ФАИР-ПРЕСС, 2006. 272 с.

4. Куликова О. Особенности художественного осмысления философско- религиозной проблематики в современной прозе. Майкоп: Зихи, 1995. 30 с.

5. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / сост. С. Бочаров, И. Кожинов. Москва: Худож. лит., 1986. С. 121-290.

6. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: роман. Рассказы. Москва: Эксмо, 2007. 672 с.

7. Философский энциклопедический словарь / под ред. И.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев. 2-е изд. Москва: Сов. энциклопедия, 1989. 815 с.

8. Ренан Э.Ж. Жизнь Иисуса: пер. с фр. Москва: Политиздат, 1991. 398 с.

9. Дунаев М. Православие и русская литература: в 5 ч. Ч. III. Москва: Христианская литература, 1997. 576 с.

10. Достоевский Ф.М. Идиот. URL: http//www. school-russia.prosv.ru... dostoevskii_idiot/5.html

11. Шишхова Н.М., Капец О.В. Пророк Магомет как уникальное духовное явление в творческом сознании Ф.М. Достоевского // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп: Изд-во АГУ, 2019. Вып. 1 (232). С. 158-161.

12. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. URL: http//www. rtunes.ru .free. fyodor_dostoevsky/karamazov.a4.pdf

13. Андреев Л.Н. Избранное автором. Повести и рассказы (1899-1907) / вступ. ст., сост., подгот. текста и коммент. А. Руднев, В. Чуваков. Москва: Лаком - книга, 2001. 544 с.

14. Трубина Л.А. Русская литература XX века: учеб. пособие для поступающих в вуз. Москва, 1999. 336 с.

15. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита: роман. Москва: Мол. гвардия, 1989. 303с.

16. Булгаков М.А. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 5: Мастер и Маргарита. Письма / редкол.: Г. Гоц, А. Карачанов, В. Лакшин; коммент. Г. Лесскиса, В. Гудковой, Е. Земской. Москва: Худож. лит., 1990. 734 с.

References

1. Epstein M.N. Postmodern in Russian literature: a manual for higher schools. M.: Vyssh. shk., 2005. 495 pp.

2. Kristeva Yu. Text of the novel // Kristeva Yu. Selected Works: The Destruction of Poetics: transl. from French. Moscow: ROSSPEN, 2004. P. 395-582.

3. Hart K. Postmodernism / transl. from English by K. Tkachenko. Moscow: FAIR-PRESS, 2006. 272 pp.

4. Kulikova O. Features of the artistic understanding of philosophical and religious issues in modern prose. Maikop: Zikhi, 1995. 30 pp.

5. Bakhtin M.M. Forms of time and chronotope in a novel. Essays on historical poetics // Bakhtin M.M. Literary critical articles / comp. by S. Bocharov, I. Kozhinov. Moscow: Khudozh. lit., 1986. P. 121-290.

6. Bulgakov M.A. The Master and Margarita: a novel. Stories. Moscow: Eksmo, 2007. 672 pp.

7. Philosophical Encyclopedic Dictionary / ed. by I.S. Averintsev, E.A. Arab-Ogly, F. Ilyichev. 2nd ed. Moscow: Sov. Encyclopedia, 1989. 815 pp.

8. Renan E.J. The Life of Jesus: transl. from French. Moscow: Politizdat, 1991. 398 pp.

9. Dunaev M. Orthodoxy and Russian literature: in 5 parts. Part III. Moscow: Christian Literature, 1997. 576 pp.

10. Dostoevsky F.M. Idiot. URL: http // www.school-russia.prosv.ru ... dostoevskii_idiot / 5.html

11. Shishkhova N.M., Kapets O.V. Prophet Mohammed as a unique spiritual phenomenon in the creative mind of F.M. Dostoevsky // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop: ASU Publishing House, 2019. Iss. 1 (232). P. 158-161.

12. Dostoevsky F.M. The Karamazov Brothers. URL: http // www.rtunes.ru ... free ... fyodor_dostoevsky / karamazov ... a4.pdf

13. Andreev L.N. Author's favorites. Tales and short stories (1899-1907) / introductory art., comp., preparation of the text and commentaries by A. Rudnev, V. Chuvakov. Moscow: Lakom - book, 2001. 554 pp.

14. Trubina L.A. Russian literature of the 20th century: a manual for applicants to the university. Moscow, 1999. 336 pp.

15. Bulgakov M.A. The Master and Margarita: a novel. Moscow: Mol. Gvardiya, 1989. 330 pp.

16. Bulgakov M.A. Collected Works: in 5 vols. Vol. 5: The Master and Margarita. Letters / Editorial: G. Gotz, A. Karachanov, V. Lakshin; commentaries by G. Lesskis, V. Gudkova, E. Zemskaya. Moscow: Khudozh. lit., 1990. 734 pp.

Размещено на Allbest.ru