Общая характеристика тематики, жанровых форм и структурно-стилевых особенностей произведений Т. Керашева, А. Евтыха, Д. Костанова, И. Машбаша. Знакомство с основными проблемами формирования историко-революционной прозы адыгейской национальной литературы.

Размещено на http://www.allbest.ru

Эволюция жанровых форм историко-революционной прозы в национальной литературе 1960-1980-х годов (на материале творчества адыгейских писателей Т. Керашева, А. Евтыха, И. Машбаша и др.)

произведение революционный проза

Апанасенко О.П.

Аспирант кафедры литературы и массовых коммуникаций Адыгейского го-сударственного университета

Панеш У.М.

Доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и массовых коммуникаций, декан филологического факультета Адыгейского государ-ственного университета

Аннотация

произведение революционный проза

Исследуются тематика, жанровые формы и структурно-стилевые особен-ности произведений Т. Керашева, А. Евтыха, Д. Костанова, И. Машбаша, ока-завшие влияние на формирование историко-революционной прозы адыгейской национальной литературы 60 - 80-х гг. Выявляются такие черты искусства слова на новом этапе его развития, как усиление проблемности, эволюция жан-ра описательного, многопланового повествования, формирование социально-психологической повести и романа, концентрированных проблем, индивидуали-зированных, психологически емких характеров. Историко-социологический и сравнительно-типологический методы, используемые в работе, помогают иссле-довать творчество писателей в контексте философских и эстетических проблем современности и сформулировать выводы об особенностях нового этапа форми-рования национальной прозы, отражающие типологические особенности отече-ственного искусства слова. Полученные результаты вносят вклад в решение про-блем, связанных с эволюцией литературного процесса, формированием жанров и стилей, могут быть применены при изучении истории отечественной литературы и разработке учебных пособий.

Ключевые слова: Концепция личности, жанровые особенности, структурно-стилевые черты, усиление проблемности, многоплановое описательное повествование, социально-психологический роман, психологический анализ.

Abstract

The evolution of genre forms of historical and revolutionary prose in national literature of the 1960-1980s (based on the work of Adyghe writers T. Kerashev, A. Yevtykh, I. Mashbash, etc.)

Apanasenko O.P.

PhD student of the Department of Literature and Mass Communications, Adyghe State University

Panesh U.M.

Doctor of Philology, Professor of the Department of Literature and Mass Communications, Dean of the Faculty of Philology, Adyghe State University

This article examines the themes, genre forms and structural and style features of the works of T. Kerashev, A. Yevtykh, D. Kostanov, and I. Mashbash, which influenced the formation of historical and revolutionary prose of the Adyghean national literature of the 1960-1980s.

The publication reveals such features of the art of word at a new stage of its development, such as the strengthening of problematicity, the evolution of the genre of descriptive, multi-aspectual narration, the formation of socio-psychological story and novel, concentrated problems, individualized, psychologically intensive characters.

The historical, sociological and comparative- typological methods used in the work help to explore the work of writers in the context of philosophical and aesthetic problems of our time and formulate conclusions about the features of a new stage in the formation of national prose, reflecting the typological features of the domestic art of the word.

The obtained results contribute to solving problems related to the evolution of the literary process, the formation of genres and styles, and can be applied in the study of the history of Russian literature and in the development of textbooks.

Keywords: The concept of personality, genre features, structural-style features, strengthening of problematicity, multi-aspectual descriptive narration, socio- psychological novel, psychological analysis.

Движение к проблемному и эстетическому многообразию, став-шее особенностью «современного этапа» отечественного литератур-ного процесса выразилось в ады-гейском искусстве слова, прежде всего, в произведениях на «историко-революционную тему» [1: 157]. Углу-бление содержательного элемента и усиление аналитического начала приводят таких писателей, как Т. Керашев, А. Евтых, Д. Костанов, Ю. Тлюстен, И. Машбаш и др., к но-вым для них жанровым образовани-ям: нравственно-психологическая новелла («Последний выстрел» Т. Керашева), исторический роман, ориентированный на более полное изображение судьбы одного героя («Воз белого камня» А. Евтыха), широкое историко-революционное повествование с элементами романа- эпопеи («Мос Шовгенов» Д. Костано-ва) и др.

Перенос внимания с события на характер, концентрация внимания на внутреннем конфликте - такие типологически общие особенности становятся характерными и для поэзии М. Паранука, К. Жане, С. Яхутля, И. Машбаша, Х. Беретаря, Н. Куека и др. В этом плане заслу-живает внимания то, что характер-ный мотив пробуждения масс, их стремления к активной обществен-ной деятельности привел к появле-нию сходных по своему содержанию социально-нравственных конфлик-тов и близких друг другу по содер-жанию персонажей. В новописьменных литературах 30-40-х годов, в том числе адыгейской, образ такого героя формировался в несколько упрощенной, одновариантной фор-ме. Персонаж, который по замыслу сам являлся активным участником исторических событий, должен был в яркой, образной форме отразить суть великого перелома в сознании простого человека. Но художествен-ная картина зачастую превращалась в простое копирование того, что про-исходило в жизни.

Социально-психологический тип, определенный временем, за-нимает и в литературе 60-х гг. вид-ное место, но со временем его облик значительно меняется. В некоторых случаях он уступает пространство противоречивому герою сложной судьбы, в которой отражается не-однозначная взаимосвязь между личностью и историей («Воз белого камня» А. Евтыха, «Тропы из ночи» И. Машбаша, «Неделимая доля» Х. Беретаря).

Попытки осмысления привыч-ной социально-исторической про-блематики на новом, современном уровне свидетельствовали о поворо-те к большей художественной прав-де, о стремлении отразить привыч-ную тему глубоко, многосторонне и в обостренной форме. В высокораз-витых литературах такие тенден-ции проявились раньше. Перемены, безусловно, коснулись и адыгей-ской литературы. Эволюция жан-ровых модификаций и структурно-стилевых особенностей протекала здесь, как известно, под влиянием общих культурно-исторических со-бытий нового времени, но с исполь-зованием собственных националь-ных традиций.

Роль литератур с опытом и усто-явшимися принципами отражения проявляется в том, что своим влия-нием они содействовали усвоению молодыми литературами типоло-гических закономерностей общего художественного процесса. Надо полагать, что проза и поэзия ново-письменных литератур шли во мно-гих отношениях по разведанному пути. Но это не означает, что не мог-ли появиться самобытные произве-дения, способные обогатить общий литературный процесс. В любом случае имело значение то, что фор-мирование жанров осуществлялось в адыгейской литературе в достаточ-но определившихся типологических пределах идейно-художественного развития. Этим объясняется их до-статочно быстрое движение к эсте-тической зрелости.

Возросшее идейно-художествен-ное и жанрово-структурное много-образие адыгейской прозы и поэзии, как и всей отечественной литера-туры, было вызвано укреплением демократических традиций в 60-е гг., наметившимся раскрепощением воли и творческой энергии лично-сти. Взаимодействие национальных литератур становится в это время также интенсивнее, что ведет не только к взаимному обмену тради-циями, но и к их «выравниванию». По общему убеждению, в 60 - 80-е гг. существенно обогащается каче-ственное содержание литературного взаимодействия. Ч. Гусейнов заме-чает: «Если прежде преимуществен-но говорилось о влиянии зрелых ли-тератур (и, прежде всего, русской) на литературы молодые и новые, то сегодня мы констатируем и такие влияния, как обогащение развитых литератур достижениями литера-тур, начавших свою историю лишь в советские годы» [2: 134-135]. Сло-жившееся единство братских куль-тур превратилось, таким образом, в важнейший фактор развития.

Формирование отечественной прозы современного периода, отме-ченное печатью значительного обнов-ления, столкнулось в то же время с существенными затруднениями. Это определяется тем, что сама пере-стройка политической и культурной сферах общества проходила в огра-ниченной форме. Административ-ная система «развитого социализма» смогла устоять, что, по словам М. Горбачева, «имело крайне негатив-ные последствия для общества, ко-торое в конце концов было доведено до состояния стагнации и поставле-но на грань кризиса» [3]. Определен-ная переменами в обществе и проде-кларированная идея о «самоценном значении отдельной личности» ока-залась потому в противоречии с дог-матизированными принципами со-циалистического реализма. С этим связано то, что литературный про-цесс продолжал испытывать на себе влияние идеологических решений и поспешных выводов, что приво-дило к «социально-критическое на-правление» [4: 240] становится ре-альностью и оказывает влияние на творческий процесс. Об этом говорит характер развития военной прозы, которая сделала значительные шаги по пути художественно выразитель-ного изображения событий прошло-го и настоящего («Живые и мерт-вые» К. Симонова, «Лицом к лицу»

Ч. Айтматова, «Третья ракета» В. Быкова» «Оплаканных не ждут» И. Машбаша и др.).

Болезненные процессы в отече-ственной прозе не просто типологи-чески «повторялись» в адыгейской литературе, они протекали в ней с характерными осложнениями. Это объясняется малым опытом литера-туры, которая пыталась быстро ре-шить множество эстетических задач и, сократив «дистанцию», догнать развитые литературы. Неровность, сочетание разных уровней художе-ственного изображения, ставшие неотъемлемой чертой нового этапа развития литературы, проявились поэтому в адыгейском искусстве слова с большей силой и подчеркну-той наглядностью. Об этом свиде-тельствует, прежде всего, развитие прозы на историко-революционную тему. Ее формирование опреде-ляется во многом жанровыми и структурно-стилевыми поисками качественно нового этапа в эволю-ции отечественной литературы. Со второй половины 50-х гг., а затем и в 60-00-е г.г. выходит в свет «Абрек» Т. Керашева, «Воз белого камня», «Улица во всю ее длину», «Глоток родниковой воды» А. Евтыха, «Де-вичьи зори» Ю. Тлюстена, «Тропы из ночи», И. Машбаша, «Мос Шовге- нов» Д. Костанова и др.

В центре внимания названных произведений традиционный кон-фликт, в основе которого развитие народного сознания в условиях ре-волюционных перемен. Суть та-кой коллизии была продиктована, с точки зрения авторов, самими историческими событиями. Если взять предыдущий этап литера-турного развития, проблемное и художественно-эстетическое напол-нение темы определялось во многом влиянием номенклатурных решений и догматизированных принципов и идеологизированных положений со-циалистического реализма. С сере-дины 50-х гг. намечается эволюция как исторической, так и историко-революционной прозы. Начало идейно-художественных поисков связано, прежде всего, с творчеством Т. Керашева. Они достаточно четко обозначились в повести «Абрек», вышедшей уже в конце 50-х гг. От-метим, что такую же роль, но уже в родственной кабардинской литера-туре, сыграл роман А. Шортанова «Горцы» (1954).

Усиление содержательного нача-ла и углубление проблемности ста-новятся характерными и для произ-ведений других писателей, что ведет к эволюции жанровых форм прозы. В это время формируются неболь-шие по объему, но концентрирован-ные в художественном отношении социально-психологические пове-ствования А. Евтыха («Воз белого камня»), И. Машбаша («Тропы из ночи»), появляется многоплановый роман с элементами автобиографии Д. Костанова (Мос Шовгенов») и т. д.

Показательны в этом плане идейно-эстетические поиски Т. Ке- рашева в повести «Абрек». В центре внимания Т. Керашева тема револю-ционного переворота и связанная с ним линия пробуждения сознания простого народа. Примечательно и то, что автор обращается к часто встречающему в литературе сюжету - истории стихийного бунтаря, кото-рый со временем превращается в со-знательного борца-революционера. Писатель в то же время пытается углубить содержание повторяю-щегося мотива, сообщить широ-ту, придать ему общечеловеческое звучание. С этим связано то, что Т. Керашев обращается к личности не только сильной, но и думающей, сомневающейся. Традиционный мотив наполняется, таким образом, глубоким смыслом. Мерилом лич-ности становятся не только социаль-ные ориентиры, но и общезначимые концепты «добро» и «зло», нацио-нальные обычаи и общечеловече-ские ценности. Такое усложнение концепции личности определяет об-ращение писателя к непривычной для национальной литературы фор-ме историко-революционной прозы. Речь идет о мобильной социально-психологической повести, в осно-ве действия которой оказывается повествование о судьбе одного, но характерного персонажа. Т. Ке- рашев не отказывается от тради-ций многопланового романа, фак-ты реальности не игнорируются, но историко-событийная сторона в этом случае имеет не самостоятель-ное значение. Она зачастую про-пускается через индивидуальное сознание размышляющего героя и воспроизводится в видоизмененной форме. Действие повести строится не столько на поступках действую-щего лица, сколько на движении настроений, на эволюции внутрен-него мира центрального персонажа. Такая манера определяет обраще-ние писателя к внутренним настро-ениям, несобственно-прямой речи, что обогащает содержание и оказы-вает влияние на формирование но-вой жанровой модели прозы.

Роман Д. Костанова «Мос Шовгенов» представил в адыгейской ли-тературе еще одну форму историко-революционной прозы, характерную для отечественного искусства слова. И здесь писатель обращается к при-вычной коллизии - «выпрямлению» сознания простого труженика под влиянием исторического перево-рота. Реалистически конкретное многоплановое повествование с множеством коллизий и большим количеством действующих лиц по замыслу должно было воспроизве-сти суть конфликта эпохи, противо-стояние различных социальных сил и пробуждение народной массы к новой реальности. Описательность и чрезмерная детализация социально-бытовых реалий, идущие от детер-министской концепции революци-онного реализма, в ее традиционном понимании, безусловно, оказывают влияние на писательскую манеру Д. Костанова. Автор в то же время стремится преодолеть схематизм и совместить исторически объектив-ное с национальной конкретностью и психологически мотивированным изображением. Он обращается к до-стоверной жизни адыгейского села, социально-историческим реалиям сложного времени конца Х1Х-го на-чала ХХ века. Так предпринимает-ся попытка объединить эпопейную традицию с аналитически углу-бленным показом акцентированных характеров.

Следует отметить вместе с тем, что определяющим художественную картину все же оказывается то, что в центре повествования оказывает-ся образ известного, исторически достоверного героя-революционера Моса Шовгенова. Эпический рассказ о событиях минувшей жизни, объе-диненный творческой фантазией и объективированный в то же время реалистической манерой, должен был обогатиться достоверной исто-рией, документальными фактами о судьбе известной личности. Та-ким образом Д. Костанов стремится усилить художественную проблемность и углубить концепцию лич-ности. Это решение потребовало осо-бой концентрации художественных средств и глубокого психологиче-ского анализа. Свою роль сыграло и то, что «роман судьбы» в силу своих структурно-стилевых особенностей ведет к многообразию поэтических средств. Анализ показывает, что Д. Костанов стремился модернизи-ровать описательную манеру много-планового романа путем углубления художественного исследования и формирования индивидуализиро-ванных персонажей.

Попытки переноса внешне-го конфликта во внутренний мир персонажа, а также движение к синтезированному художественно-му мышлению действительно про-являются в романе, но это касается больше второй книги произведения. Изменения в творческом почерке писателя должны были привести также к эволюции жанровой формы историко-революционного романа. Но действия, связанные с автор-ским решением проблемы, оказа-лись робкими и половинчатыми. Как отмечает Р. Мамий, «событий-ная насыщенность, многочислен-ные информационные подробности, перегружая художественную ткань, часто не оставляют места для психо-логического обоснования характе-ров, в особенности главного героя» [5: 159]. И все же образ исторически достверного героя, поставленного в центр повествования, привел к об-новлению традиций многоплано-вого описательного романа. Надо отметить и то, что соединение худо-жественных возможностей «романа- судьбы», романа-биографии и средств эпически многопланового историко-революционного повествования ста-новится характерной особенностью развития всей отечественной прозы. Об этом свидетельствует практика формирования творческих явлений разных национальных литератур. В качестве примера можно назвать по-весть осетинского писателя С. Джа-наева «Хадзымат», произведение ка-захского прозаика Х. Есенджанова «Яик - светлая река», роман украин-ского автора А. Головко «Артем Гар-маш» и др.

Типологические особенно-сти нового, «современного» этапа художественно-эстетического раз-вития отечественного искусства слова выразились с большой до-стоверностью в произведениях А. Евтыха «Воз белого камня» и И. Машбаша «Тропы из ночи». Вни-мание каждого из писателей как бы сосредоточено, согласно традиции, на образе героя из народа, который перестраивается сравнительно бы-стро и становится на путь револю-ционных перемен - это Шариб из романа И. Машбаша, Мос Жуко из повести А. Евтыха. Но эти герои, как показывает анализ, отодвига-ются со временем на задний план, уступая место сильным, внутренне сложным и драматичным по содер-жанию персонажам, приходящим к правде века через труднейшие испытания и трагические ошибки. Джамболат из романа «Тропы из ночи» И. Машбаша, сам заражен-ный пороками старых представ-лений, в качестве выхода вначале выбирает корыстный путь. Он пла-нирует жениться на дочери богача, чтобы таким образом «выбиться в люди». Так автор осложняет кон-фликт и оживляет художественный рисунок. Писатель, как видно, вы-бирает трудный, но и более правдо-подобный путь постепенного «рево-люционного выпрямления» судьбы заблуждающегося героя. Стремясь преодолеть стереотипные подходы, характерные для традиционного историко-революционного романа, И. Машбаш использует драмати-ческий сюжет и противоречивые коллизии. Сделав шаг к теме рево-люционного перерождения созна-ния героя, А. Евтых в романе «Воз белого камня» обращается к друго-му варианту мотива, в центре кото-рого искренний, глубоко порядоч-ный интеллигент, сочувствующий страданиям миллионов и идущий к «новой правде» трудным путем и с немалыми потерями.

Как показывает анализ, в цен-тре повествования И. Машбаша и А. Евтыха оказываются на самом деле герои сложные, колеблющие-ся, долгое время пребывающие на распутье и через непростые иска-ния находящие путь к правде века. Коллизии, связанные с образами Моса Жуко, Чапа в повести А. Ев- тыха «Воз белого камня» оправданы замыслом и развитием конфликт-ного начала. Они содержатель-ны и несут на себе определенную идейно-художественную нагруз-ку, но сюжетно-композиционный центр произведения со временем смещается, и все внимание переклю-чается на новый по содержанию об-раз. Так появляется фигура хаджи Колокова, героя противоречивого, не сразу разобравшегося в сути ре-волюции и с трудом сделавшего не-обходимый исторический выбор.

Движение в сторону глубоко-го осмысления главных коллизий историко-революционной прозы и связанное с ним усложнение кон-цепции личности вызвали в назван-ных романах изменения жанровых и структурно-стилевых форм худо-жественных явлений. А. Евтых и И. Машбаш уделяют определенное место событиям, то есть внешней стороне сюжета. При характери-стике персонажей они обращаются к социальным мотивам поведения, быту, национальным отношениям, этнографическим деталям. Соглас-но замыслу и конфликту, четко рас-ставленными оказываются и группы персонажей, принимающих участие в действии. Такая правдоподобная картина оказывается необходимым антуражем поэтического мира, но не она на самом деле оказывается опре-деляющей стороной творческого по-черка авторов. Главным оказывается конфликт, предельно усиленный и обостренный, который переносится во внутренний мир героя. Внимание при этом сосредоточивается на слож-ной трансформации личности под влиянием революционных перемен, на его медленном и трудном движе-нии к настоящей правде.

Обострение гуманистического содержания исторического пере-ворота, стремление показать его суть через изображение драмати-ческих судеб индивидуализиро-ванных персонажей ведет писате-лей к формированию мобильных и синтезированных жанровых форм - социально-психологической пове-сти («Воз белого камня» А. Евтыха), аналитическому роману акцентиро-ванных проблем и психологически емких характеров («Тропы из ночи» И. Машбаша). Следует отметить, что такие особенности историко-революционной прозы становятся характерными для романа чеченско-го писателя Р. Мамакаева «Мюрид революции», повести осетинского автора М. Цагараева «Пастух черной горы» и других произведений писа-телей северокавказского региона. Это говорит об усилении типологи-ческих связей национальных лите-ратур и наполнении их новым содер-жанием на новом этапе развития.

Примечания

1. Панеш У.М., Соколова Г.В., Сосновский В.Т. О жанровых и структурно-стилевых особенностях исторической и историко-революционной прозы в адыгей-ской литературе 60 - 80-х гг. ХХ века // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. 2017. Вып. 2 (197). С. 157-162.

2. Гусейнов Ч. Этот живой феномен. Москва, 1988. 430 с.

3. Горбачев М. Социалистическая идея и революционная перестройка // Прав-да. 1989. 28 ноября.

4. Золотусский И. Крушение абстракций // Новый мир. 1989. № 1.

5. Мамий Р. Г. Современный адыгейский роман // Ученые записки АНИИ. Т. XVIII. Майкоп, 1973.

References

1. Panesh U.M., Sokolova G.V., Sosnovsky V.T. On the genre and structural-stylistic features of historical and historical-revolutionary prose in Adyghe literature of the 60s-80s of the 20th century // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. 2017. Iss. 2 (197). P. 157-162.

2. Guseynov Ch. This living phenomenon. Moscow, 1988. 430 pp.

3. Gorbachev M. Socialist idea and revolutionary perestroika // Pravda. 1989. November 28.

4. Zolotussky I. The collapse of abstractions // New World. 1989. No. 1.

5. Mamy R.G. Modern Adyghe novel // Scientific Notes of ANII. Vol. XVIII. Maikop, 1973.

Размещено на Allbest