Анализ женских архетипических образов в русских сказках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Анализ женских архетипических образов в русских сказках

Введение

В течении исторического развития русская литература находилась в самых тесных связях с фольклором. Естественно, что не только литература обращалась к идейно-художественному опыту фольклора, но и фольклор ощущал на себе влияние литературных форм, образности, языка. Не все оставалось в устном бытовании. Однако, часто повторяемые сказки, песни, былины, пословицы и иные произведения передавались "из уст в уста, из поколения в поколение". На своём пути они утрачивали индивидуальность, но вместе с тем обнаруживали и закрепляли то, что приветствовало большинство. Новое зарождалось на традиционной основе, при этом оно не просто воспроизводило традицию, а дополняло ее, углубляло и укрепляло знания. Народное творчество -- искусство больших обобщений. Фольклору характерна типизация. Ещё одна интересная особенность фольклора - это возможность сочетать в повествовании непосредственное отражение жизни с условным. Особый интерес среди жанрового многообразия фольклора представляет для нас сказка. Сказки отличаются своими национальными особенностями, но вместе с тем носят интернациональное начало. Кроме нравоучительной - бытовойсвоей функции - сказка ведёт нас к сакральным познаниям и открывает ритуалы инициации, астрономический цикл жизни природы и поиск внутреннего пути человека.

Естественно, сказки исконно создавались не для детей, а как «сказание» -- накопленный поколениями опыт, который сообщался новому поколению в аллегорической форме. Сказки рассказывались взрослым мужчинам и женщинам, уже прошедшим обряды инициации или готовящимся к этому важному шагу в их жизни. Целью сказки было донести информацию, которая помогала бы выживать, принимать верные решения, не ошибаться в выборе и не жалеть о нём. Так как сказание передавало не только сжатый в историю, но и истинный опыт, прожитый героем, то счастливый финал в сказках был совсем не обязателен. Иногда правдивость истории имела функцию предупредить об опасности, предостеречь. Сила сказания заключалась и в том, что именно при данных обстоятельствах, в которые попадают главные герои - развитие сюжета имеет чуть ли не предопределенную силу, которая неминуемо реализует их судьбу. Когда вступают в действие такие неосознанные, неконтролируемые силы -- они нуждаются в пристальном внимании и анализе. Для чего? Чтобы не управляемые импульсы в человеке и его судьбе сделать осознаваемыми, а осознанное в свою очередь сделать контролируемым.

В сказках мы говорим об архетипах - определенных потернах поведения, действий, образов мышления и отношений к миру, о сценариях, через которые судьбы героев воплощается в жизнь. Архетип женщины -- это заложенная в ней «программа», которая определяет ее жизнь, восприятие мира, основные приоритеты. В то же время индивидуальный опыт взаимодействия женщины со значимыми фигурами (например, родителями, возлюбленным) может сменить изначальный архетип. Архетип уходит корнями не только глубоко в подсознание, но и в прошлое человека. Именно поэтому психологи и литературоведы предлагают несколько вариантов классификации архетипов. Теория архетипов позволяет объяснить разнообразие нормальных различий в женской психологии. Впрочем, выделять те или иные архетипы женских образов можно только гипотетически.

Актуальность: Я заинтересовалась исследованием и анализом женских архетипических образов в русской сказке, так как мне важно найти истоки, корни того дерева, которое можно назвать общепринятым представлением о женственности, пути женщины и её природе. Ведь только понимания, как устроена корневая система русской литературы, можно себе представить, как смело она может расти и развиваться.

Цель: Определение и анализ женских архетипических образов в русских сказках.

Задачи:

1. Ознакомиться с научной литературой на данную тему.

2. Углубить знания в области русской народной сказки

3. Углубить знания об архетипическом подходе к анализу произведений.

4. Проанализировать полученную информацию

5. Сделать вывод

Объект исследования: тексты русских сказок

Предмет исследования: архетипические образы в текстах русских сказок.

Материал исследования: 50 русских народных сказок различные по объему и тематике.

Краткий обзор литературоведческих источников: В своей работе я использовала труды Афанасьева А.Н., Проппа, Т.Д Зинкович - Евстигнеевой, Д.Ш. Болена и других исследователей этой темы.

Сказка

Прежде всегo, необходимо сказать о принципиальнo различных траектoриях в изучении сказoк фольклoрных и литературных. Фoльклорная сказка исследуется в академическом аспекте, как часть истoрии литературы и материал для теoретических oбoбщений. Народные сказки представляют интерес для научного сообщества историков, литературоведов, лингвистов, этнографов, психологов и др. Литературная же сказка, как правилo, интерпретируется в теснoй связи с текущим литературным процессoм и актуальными тенденциями педагoгической мысли (сказка частo трактуется как жанр детскoй литературы, хoтя любые сказки, нам представляется, двуадресны) Несмoтря на активное изучение жанра сказки, еще во второй половине ХХ в. литературная сказка не была выделена как самостоятельный жанр и только в конце ХХ в. сложилось определение собственно литературной сказки: «Сказка литературная (авторская) - тесно связана с народной, но в отличие от нее, имеет автора. Именно авторское воображение, его представление о добре и зле создает особый мир литературной сказки».

В этой работе речь пойдёт в большей мере о сказках народных, преимущественно русских. Ведь именно народные сказки лежат у истоков формирования образов героев и героинь.

Литературные источники сказок

Литературными источниками народных сказок являются записи сделанные в XVII в. пo инициaтивe инocтpaнцeв. Издания XVIII века, в которых обычно народные сказки подвергались переделке, как в книге М.Д. Чулкова «Пересмешник или Славянские сказки». В близкой к народной форме привёл сказки Н. Крганов в «Российской универсальной грамматике» (1769) В XVIII веке появилось несколько сборников сказок, в которые включены произведения с характерными композициями и стилистическими сказочными особенностями: «Сказка о воре Тимошке» и «Сказка о цыгане» в сборнике В. Левшина «Русские сказки» (1780-1783), «Сказка о Иване-богатыре, мужицком сыне» в сборнике П. Тимофеева «Русские сказки» (1787г).

Если говорить о литературных источниках народных сказок, то нельзя не назвать общерусский сборник А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки" (1855 - 1965): в него входят сказки, бытовавшие во многих краях России. Большая их часть записана для Афанасьева его ближайшими корреспондентами, из которых необходимо отметить В.И. Даля. В конце XIX - в начале XX веков появился целый ряд сборников сказок. Они дали представление о распространении произведений этого жанра, о его состоянии, выдвинули новые принципы собирания и издания. Первым таким сборником была книга Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (1884 г.). В ней были помещены 124 произведения, причем 72 записаны только от одного сказочника А. Новопольцева. Вслед за этим появляются богатые собрания сказок: "Севеные сказки", "Великорусские сказки Пермской губернии" (1914 г.). Тексты сопровождаются пояснениями и указателями.

Характерные признаки сказки

Описывая основные черты сказки, можно отметить, что сказка имеет строгую форму и отличается обязательностью определённых моментов, а также устойчивостью компонентов. В ней почти не даётся картин природы и быта, действие как бы обнажено. Она не имеет таких замедляющих действие элементов, как былины, но ей присущи почти постоянные композиционные особенности: зачины и концовки, повторения эпизодов, трёхступенчатое строение сюжета, введение персонажей, животных и предметов, обычно чудесных, которые помогают герою достигать цели.

В сказке изображаются вымышленные события и лица, представленные то в известном мире реалистически, то со значительным отступлением от правдоподобия. Вымысел в сказке может напоминать действительность, но может иметь и фантастический характер. От других прозаических жанров (преданий и легенд), сказка отличается более развитой эстетической стороной, которая сочетается с известной поучительностью. Эстетическое начало, кроме того, проявляется и в идеализации положительных героев, ярком изображении «сказочного мира», удивительных существ и предметов, чудесных явлений, романтической окраске событий.

История изучения сказок

Изучение сказок можно вести с XVIII века, когда и возник научный интерес к ним. Одним из первых учёных, кто понял ценность сказок, был историк В.Н. Татищев, который увидел в них отражение истории и быта русского народа. Белинский также ценил историческое значение сказок. Особенно высоко он ставил сатирические сказки. По его мнению, сказки весьма важны для изучения народных понятий, взглядов и языка. Свои научные работы изучению в том числе и сказок посвятили А.Н. Афанасьев («Поэтические воззрения славян на природу» в трёх томах (1866-1869 гг.)) и Ф.И. Буслаев («Перехожие повести» (1874 г.)). Для развития исследования сказок важное значение имела работа известного фольклориста Ю.М. Соколова. В ряде статей и в учебнике «Русский фольклор» он подробно рассмотрел сказки, их идейно-художественное значение. В 1228 году вышла книга В.Я. Проппа «Морфология сказки». Книга Проппа и статьи А.И. Никифорова, особенно «К вопросу о морфологическом изучении народной сказки», положили начало к структуралистическому подходу к этому жанру.

Классификация сказок

А. Н. Афанасьев был первым из русских ученых, кто столкнулся с настоятельной необходимостью упорядочения огромного и пестрого сказочного материала. Афонасьев создал сборник сказок, он не разделял его на части, не озаглавливал разделы. Если это сделать за него, то получится следующая картина:

1. Сказки о животных. К ним примыкают немногие сказки о предметах; о растениях; о стихиях.

2. Волшебные, мифологические, фантастические.

3. Былинные.

4. Исторические сказания.

5. Новеллистические или бытовые.

6. Былички: рассказы о мертвецах, ведьмах, леших и пр.

7. Народные анекдоты.

8. Докучные.

9. Прибаутки.

С нашей точки зрения, исторические сказания, пересказы былин, былички не относятся к области сказок. Докучные и прибаутки собственно тоже не являются сказками, но, конечно, они самым тесным образом примыкают к ним и должны помещаться в сборниках сказок. Былички частично попали в бытовые сказки, но их легко из них выделить. Если убрать эти позиции, получается очень стройная классификация, включающая крупные разряды, а именно:

? 1. Сказки о животных.

? 2. Сказки о людях:

o а) волшебные,

o в) новеллистические (включая анекдоты).

Многие фольклористы, например, В. Я. Пропп и Т. В. Зуева помимо трех жанров русской народной сказки выделяют еще кумулятивные сказки. Такие, в которых диалоги или действия повторяются и развиваются по мере развития сюжета. Эффект этих сказок часто основан на повторах и характерной рифме. Многие из таких сказок являются очень древними и имеют схожую структуру у многих народов мира.

Проф. Н.П. Андреев под заглавием «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» перевел на русский язык знаменитую систему типов финского ученого Антти Аарне. Андреев, переводя этот указатель на русский язык, внес в него ряд дополнений из русского материала.

Е. Здравомыслова предлагает классификацию сказок по типу субъекта с целью выяснить, кто - мужчина или женщина - является субъектом действия, какие функции они выполняют, как различаются испытания, через которые проходят герои разного пола, в какие властные отношения они вовлечены, как строятся гендерные отношения, в каких сферах деятельности участвуют мужчины и женщины. Русские народные сказки, согласно этой классификации, можно распределить по следующим гендерно обусловленным категориям: сказка с субъектом-героиней и сказка с субъектом-героем.

Надо отметить, что для архетипического анализа в этой работе были использованы сказки из разных разрядов и групп представленных в данных классификациях. Это было сделано целью установления как можно более обобщённых архетипов женственности на Руси.

женский архетипический образ сказка

Психологический подход к анализу литературы. Понятие «архетип» в науке о литературе

Психологический подход в литературоведении связан со многими аспектами - психологией искусства, психопоэтикой, фрейдизмом, неофрейдизмом, психоаналитической критикой. Этот метод направлен на изучение психологии творца, внутренней жизни героя, исследование читательского восприятия. В русском литературоведении метод обязан своим развитием трудам Л.С. Выготского, Д.Н. Овсянико-Куликовского, А.Г. Горнфельда.

Психоаналитический подход Фрейд применял при анализе психологии творчества Да Винчи, Шекспира, Гёте, Томаса Манна, Достоевского. Понятие о коллективном бессознательном, разработанное учеником и соратником Фрейда, Карлом Юнгом, изменило направление психоаналитического подхода. Юнг предложил его для обозначения особого класса психических явлений, которые в отличие от индивидуального бессознательного являются носителями опыта филогенетического развития человечества. Учёный привлёк к изучению творческой личности понятие архетипа - прообраза, матрицы коллективного бессознательного, в гуманитарных науках понимаемого как первичный образ, оригинал, символ, переходящий из поколения в поколение, положенный в основу мифов, фольклора и самой культуры.

Взаимодействие мифа и литературы можно представить следующим образом: во-первых, осознанное обращение писателя к тем или иным известным ему мифологическим сюжетам и мотивам; во-вторых, так называемое мифотворчество, когда художник на основе мифа древнего, творит свой собственный миф; в-третьих, соотнесение литературы и мифа через архетипы. Архетипы, по определению Юнга, -- это «психические первообразы, скрытые в глубине фундамента сознательной души, ее корни, опущенные в мир в целом». «Архетип, разумеется, всегда и везде находится в действии <…> Архетип… есть динамический образ», «Единственное, что является общим - это проявление определенных архетипов», - пишет Юнг в своей работе « О психологии бессознательного». Таким образом, архетип, по Юнгу, некая модель, которая может реализовываться в разного рода проявлениях. И Юнг, обращаясь к возможному происхождению такого рода динамичных и всеобщих моделей, приводит по меньшей мере два основания генезиса архетипа: во-первых, архетипы по происхождению «представляют собой отражение постоянно повторяющегося опыта человечества»; во-вторых, по Юнгу, «архетип есть своего рода готовность снова и снова репродуцировать те же самые или сходные мифические представления <…> Ничто не мешает нам предположить, что некоторые архетипы встречаются уже у животных и что они, следовательно основываются на специфике живой системы вообще». Недаром научнпо-пулярная книга доктора философии Клариссы Пинкола Эстес «Бегущая с волками» начинается сравнением исследований природы волчиц и историями самоотверженности женщин. По словам Юнга, источник художественного произведения -- в бессознательной мифологии, образы которой являются всеобщим достоянием человечества; творческий процесс складывается из бессознательного одухотворения архетипа; А коллективное бессознательное состоит из совокупности архетипов. Таким образом, с одной стороны, архетипы обусловливают предрасположенность к поведению определенного типа, с другой -- коллективные идеи, образы, теории человечества в ту или иную эпоху, проявляясь в мифах, сказках, искусстве, выражают «дух эпохи».

Обычные и вечно повторяющиеся реальности человеческой жизни создают мощные архетипы: Мать, Отец, Мужчина, Женщина и пр. В литературе, к примеру, очень часто работают архетипы Героя, Злодея, Охотника, Принцессы. Основные архетипы, выделенные Юнгом: «тень», «дитя», «Великая Мать», «anima/animus», «самость/персона», «мудрый старик/мудрая старуха.

Теория мифоопоэтики

Последователи учения К.Г. Юнга - К. Кереньи, Н. Фрай, М. Бодкин,

Дж. Кэмпбелл, М. Элиаде, К. Хюбнер - перенесли категорию архетипического в литературоведение, что явилось немалым вкладом в разработку теории мифопоэтики и послужило расширению её аналитического арсенала.

В рамках мифопоэтики миф рассматривается не только как исторически обусловленный источник художественного творчества, но и как «трансисторический генератор литературы, держащий ее в определенных мифоцентрических рамках» (Энциклопедия. «Западное литературоведение XX века».)

Проблема архетипа в русской литературе

Отечественное литературоведение к проблеме архетипа обратилось сравнительно недавно. Одна из первых попыток в нашей науке интерпретации художественного текста с применением концепции Юнга была предпринята в 1982 году Борисом Парамоновым. Его анализ стал «первой ласточкой» практики интерпретации художественного текста с учетом архетипических значений в русской науке.

Своё осмысление архетипа предложил В.А. Марков. Во-первых, исследователь установил связь между мифом и литературой через архетип (Марков В.А. Литература и миф: проблема архетипов) справедливо полагая, что «художественное мышление, естественно, формируется на той же архетипической основе и пронизано образами, производными от базисных бинарных символов», которыми задается «общая космологическая структура бытия». Это дает право считать, что архетипы сопровождают человечество на протяжении всей его истории, ибо оно «никогда не расставалось с мифом», проявляясь, в частности, в литературе.

Заметим, что архетип, как и миф, находится вне «добра» и «зла», вне каких бы то ни было оценочных характеристик. Архетип просто есть, поэтому говорить о его отождествлении с ценностями любого рода и, соответственно, с нравственностью имеет смысл лишь в плане сопоставления, т. е. рассматривать архетип как первичную инстанцию, где сосредоточено все то, что впоследствии осмыслилось как универсальная ценность. На представлении архетипа как средоточия общечеловеческих универсалий вообще, а женских в частности, и строится эта работа. С современной точки зрения мы можем судить о бинарных оппозициях мифа, как о содержащих оценочные коннотации (космос - положительное значение, хаос - отрицательное и т. п.). Поэтому закономерно, что безоценочный архетип в современных интерпретациях может получать оценочные характеристики. На трансформацию такого рода обращает внимание С. М. Телегин: «…исчезнув как коллективное бессознательное, мифологическое сознание продолжает существовать и успешно проявляется не только во снах, но и в художественном творчестве. Воздействие мифа на литературу основано, главным образом, на близости приемов и задач мифотворчества и художественного творчества, на единстве мифологического и художественного восприятия».

Особую трактовку предлагает и М. Евзлин в работе «Мифологическая структура преступления и безумия в повести А.С. Пушкина «Пиковая дама», привлекая в качестве материала для анализа текстов русской литературы весь возможный пласт мифологий: «для европейцев конца XVIII - начала XIX века мифологией par exelence была мифология древнегреческая. Поэтому было бы некорректным анализировать пушкинскую повесть, скажем, пользуясь данными японской или австралийской мифологии. Однако, поскольку речь идет об АРХЕТИПИЧЕСКИХ мотивах, полагаем, допустимо привлечение данных из других мифологий» (Евзлин М. Космогония и ритуал) Поэтому и в нашей работе мы смело будем обращаться к сказкам других национальностей и культур.

Мелетинский предлагает расширить понятие архетипов и вводит понятие «архетипический мотив», работы этого автора посвящены в большей мере сюжетам, нежели персонажам. А А.В. Чернышев в результате многомерного анализа 145 русских сказок выявил 12 сказочных персонажей, соответствующих архетипам древности: Мать (Мачеха), Левша, Царь, Богатырь, Кощей, Золотая рыбка, Солдат, Василиса Прекрасная, Черт, Дурак, Иван-Царевич, Баба-яга.

Если ненадолго отвлечься от русской народной сказки и обратиться к работам Сибиллы Биркхойзер-Оэри можно найти очень интересный и тщательный анализ архетипического образа Великой Матери в сказках:

- Добрая Мать, дающая изобилие и достаток, дарит жизнь и счастье, плодородную землю.

- Животворная Природа-Мать - воплощающая заботливое,

ласковое и защищающее материнство, побуждает к трансформации и обновлению все живое.

- Исцеляющая Природа - Мать, главное ее свойство - сохранять и продлевать жизнь, имеющая прямое отношение к богине любви в смысле достижения целостности.

- Ужасная мать (ревнивая или злая мачеха, колдунья, баба-Яга) - архетипический образ матери, открыто демонстрирующий свои способности к разрушению, пожирающая своих детей.

Основной анализ женских архетипических образов в русских сказках будет представлен ниже, но пока лишь хочется обратить внимание на то, что образ матери в отечественных сказках встречается гораздо реже, чем, например в европейском или восточном фольклоре.

Вернёмся к научным исследованиям отечественных учёных в области литературных архетипов. В.Н. Люсин, расширяя предложенную классификацию сказок Е. Здравомысловой, предлагает в своем исследовании разделить все сказочные сюжеты на три группы: cказки с заглавным мужским персонажем, сказки с заглавной женской героиней, сказки о состязаниях медиаторов. При этом наибольшее внимание он уделяет сказкам с заглавной женской героиней, утверждая, что «ни в какой иной области не демонстрируют сказочные сюжеты большего сходства», и подразделяет их, в свою очередь, на два самостоятельных типа: амазонка (активный сценарий), традиционная женственность (пассивный сценарий). Очевидно, что каждый из сценариев соответствует своему определенному типу поведения и времени возникновения, а также то, что исторически в определенный момент пассивный сценарий стал вытеснять активный, проповедуя новую форму бытия и переосмысливая сакральность женского персонажа.

Архетип женщины в сказках обычно делится на две симметричные взаимодополняющие части - «плохая» женщина (мачеха) правит, но проигрывает, «хорошая» (падчерица) - угнетена, но выигрывает. При этом нередко главным - и единственным - противником положительной, угнетенной героини как раз и становится другая, «плохая» женщина.

Особый акцент в своем исследовании В.Н. Люсин делает и на том, что женский персонаж даже в пассивном сценарии почти всегда выгодно отличается от мужского в отношении ума (даже классический эпитет Василиса Премудрая подчеркивает этот факт). Большинство приключений в сказках с субъектом-героем начинаются после совершенных им же ошибок, неразумных поступков (кража Жар-птицы, молодильных яблок), женские же персонажи ошибок, как правило, не делают - шкурку лягушки сжигает Иван-царевич, а Иванушка пьет из лужицы, хоть мудрая сестра и отговаривала это делать. Зато потом героиням приходится самим расплачиваться за неразумность и неосторожность брата или суженого, ну или же - за собственную хитрость и любопытство. Именно хитрость, в позитивном значении этого слова, В.Н. Люсин называет тем неоспоримым преимуществом, которое женский персонаж может противопоставить - и часто победить с его помощью! - мужской физической силе.

Говоря об активном сценарии, В.Н. Люсин отмечает, что, несмотря на его угнетенность сценарием пассивным, он все же достаточно ярко представлен в фольклоре многих стран - и в частности, в русском. Схему сказок с героиней-богатыршей В.Н. Люсин также представляет как трансформацию травестийных сюжетов, которые отдаленно соотносимы со структурой медиаторных сказок. Героиня, переодеваясь в мужчину или изначально ведя мужской образ жизни, побеждает противоположный пол средоточением положительных черт обоих гендеров - она и физически сильна, и умна, и хитра, и бесстрашна.

Ещё раз подчеркнём, что главный враг героини в фольклорных повествованиях не деспотичный Царь, не ее отец, а другая женщина. Злобная властолюбивая мачеха в русских сказках; жуткая "финская Баба-Яга" - людоедка финских, карельских; капризная и высокомерная "Госпожа из северных покоев" в японской сказочной повести. Жестокость женщины к женщине в фольклорном мире не знает пределов.

Анализ женских архетипических образов в русский народной сказке и литературе

Тема злых и добрых жен пронизывает устные и письменные тексты, она не ограничена русской литературой или литературой стран христианского ареала.Эта тема трансформируется и живёт в сознании и литературе разных поколений. Библейская тема добрых и злых жен, пришедшая в русскую письменность на этапе ее становления из византийской словесности, наилучшим образом реализовалась в классических произведениях ХIХ-ХХ в. В частности - в романах «Война и мир» и «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, в романе И. С. Тургенева «Дым», в произведениях М. А. Шолохова и В. М. Шукшина.

Начнём наш анализ женских архетипов, зародившихся в русской народной сказке. Охарактеризуем добрых и злых жён на основе 50 сказок из сборника Афанасьева.

Добрая жена: Добродетельная, служащая ближним и миру, честная, благовоспитанная; крепкая (противостоящая соблазну/искушению, чужой воле); кроткая (смиренная, покорная, тихая, послушная, беспрекословная); трудолюбивая, рукодельница, прилежная; мудрая (умная); щедрая, бескорыстная; скорее пожертвует для других, чем возьмёт себе, лишнего не спросит, молчаливая; помощница, подручница; спасительница, целительница.

Злая жена: злонравная, злопамятная, наглая, бесстыдная, гордая; властолюбивая, самовластная; лживая (лицемерная), ленивая, разорительница (растратчица); глупая, жадная; завистливая; свирепая; ревнивая; ненавидящая мужа, разрушительница (семьи, дома, рода).

Стоит сказать, что «мужское зло» мало отличается от женского. Поэтому можно говорить вообще об архетипе злой/добрый человек. С присущими ему вышеперечисленными функциями.

Тема доброй жены пронизана мотивами счастья, радости или хотя бы беспечалия, уверенности в будущем; тема злой - скуки, печали, уныния, несчастия в судьбе. Если злая жена красива, то красота ее всегда телесна, красота доброй жены прежде всего в ее добродетелях, она духовна. В этой мудрой философии фольклора можно заметить ещё и то, что добрая жена - одна такая на всём Белом свете. За злой женой закреплён мотив гибели, «злой смерти». Добрая жена - устроительница дома, она награда и спасение мужу. С ее образом связаны мотивы исцеления, возрождения, а в литературе часто и мотив воскресения. Лермонтовское определение «в одном всё чисто, а в другом всё зло» тут как нельзя кстати.

Эта архетипическая природа сохраняется и в авторских сочинениях. Архетип говорит именно на «ангельском» и «демонском» языке несмотря на то, какая эпоха на дворе. Ведь, если обращаться к юнгианскому пониманию архетипа, архетип заложен внутри самой человеческой природы, а корни его опущены в мир в целом.

Теперь попробуем проанализировать типичные черты, раскрывающие сущность женских сказочных образов, созданных русским этносом:

1. Имя героини. Оно имеет достаточно важное значение, поскольку, как считалось традиционно, именем во многом определяется судьба, характер

героини, придается статус ее образу. Кроме того, в имени часто содержатся и оценочные характеристики (например, Василиса Премудрая, Марья-краса и пр.), лежащие в основе всего сюжета сказки. Отметим, что форма имени героини может меняться в зависимости от того, кем она является. Так, если речь идет о персонаже с довольно высоким социальным статусом (королевна, царская дочь), то она получает, например, имя Елена. Ну, а если в сказке представлена простая крестьянская девушка, то она зовётся Аленушкой. То же самое мы видим и в случае с именем Марья. Героиня может именоваться и Марьей-царевной, и Марьюшкой, а может преобразиться в Машу или даже Машеньку.

2. Семейное положение героини сказки. Оно может быть непосредственно связано с древней славянской мифологией - например, Солнцева сестра, дочь Месяца и пр. Также надо отметить, что многие женские персонажи либо являются настоящими родственницами главного героя - мужчины, либо выдают себя за них. Собственно говоря, основные женские персонажи в народной сказке - это мать, сестра, дочь, невеста, жена, падчерица. Порою именно родственные отношения персонажей и определяют основные коллизии народной сказки. Так, сюжет завязывается вокруг определенного конфликта внутри семьи (сестры, мачеха и падчерица, др.). Нам легко заметить, что подобные конфликты чаще всего основаны на противопоставлении родных и чужих (например, дочерей). Некоторые исследователи считают, что сказочные образы мачехи и ее дочерей выступают в роли главенствующего материнского начала. Это - образ властной силы, главного лица в семье и доме, некоего матриархата. При этом отец обычно остается где-то в стороне, безличным и безгласным, а в противостояние вступает его дочь от первого брака (как ни странно, она, таким образом, предстаёт как носитель патриархальных черт). Так можно трактовать победу патриархального строя над матриархальным.

3. Внешний вид героини сказки и ее личностные характеристики. Отметим, что некоторые из сказочных женских персонажей иногда даже способны принимать внешне безобразный вид. Например, они превращаются в лягушек и змей, или, став жертвой козней сказочного злодея, каменеют, чернеют, превращаются в безобразных старух (например, в сказках «Царевна-лягушка», «Рога» и др.). Однако здесь неприглядный внешний облик служит лишь контрастирующей оболочкой для необычайной внутренней красоты, душевной силы, благородства героини. Это и обнаруживается в дальнейшем при испытании героини. Таким образом, внешний облик и внутренний мир сказочных женщин или противопоставляются друг другу, или взаимодополняются. Народ справедливо полагал, что внешняя красота сама по себе не должна цениться слишком высоко, гораздо важнее красота внутренняя. Так, в сказке «Финист - ясный сокол» старшие дочери думают только о своей внешности -наряжаются в новые сарафаны и платья, надевают золоченые бусы и так далее. Младшая же дочь - другая. Она, в первую очередь умница-разумница», а уж потом - красавица, которую «что ни в сказке сказать, ни пером описать: брови соболиные, очи соколиные, русая коса до пояса. Также нетрудно заметить, что внутренняя и внешняя красота героини сказки очень часто связана именно с образом матери. Например, в сказке «Василиса Прекрасная», мать умирая отдаёт дочке куклу и дарит ей своё благословение. Именно эта кукла помогает предстать Василисе перед Бабой Ягой в хорошем свете и пройти испытания.

4. Социальный статус женского персонажа сказки.

В большинстве фольклорных произведений социальный статус прямо декларируется, определяя сословную принадлежность героини. К примеру, в сказках сразу определяется, кем является главная героиня - царевной, королевной, купеческой дочерью, или же, напротив, бедной сироткой, крестьянкой, работницей. При этом социальный статус не имеет важного значения и может действовать в обратную сторону: обычно сказочные падчерицы и сиротки, успешно проходя испытания и проявляя свои лучшие черты, получают богатое приданое и красавцажениха («Морозко»). Таким образом, тут более значимы и показательны нравственные качества женщины, которые и проявляются в сказочном мире.

На данном этапе исследования мы можем заключить:

1. Обращение к произведениям устного народного творчества как к истоку национальных корней помогает нам глубже осмыслить общественные взгляды на женские образы, которые становятся позже воплощением образа женщины в авторской литературе.

2. Эталон русской женщины в народных сказках - это красавица с богатым внутренним миром, хранительница семейных ценностей и домашнего очага, сильная духом; в ее образе воплощены мудрость, доброта, терпение, трудолюбие, отвага, милосердие.

Внутри этой классификации (плохая/хорошая) можно выделить несколько подгрупп. Ниже представлена таблица предлагаемых нами основных архетипов, выделенных в ходе исследования русских сказок.

Можно заметить, что в русских сказках нами не был найден архетип Свободной в масштабном понимании этого слова Женщины. Такой архетип встречается, например, в шотландском и ирландском фольклоре. Там он отчётливо проявляется в образе женщины-тюленя Шелки. Шотландская сказка гласит, что некий рыбак шел по берегу и вдруг услышал звонкий смех. Он подкрался поближе и увидел купающихся в море молодых людей. Неподалеку на песке лежали тюленьи шкуры. Рыбак стащил одну из них. Когда все остальные перекинулись в тюленей и уплыли, на берегу осталась одна прелестная девушка. Она умоляла рыбака отдать ей шкуру, но тот отказался и вместо этого взял её в жены. Они стали жить вместе, но жену рыбака тяготила неволя на чужбине, и она часто с тоской поглядывала на море. Как-то младшая дочка спросила её, что это такое серебристое лежит в сарае. Женщина бросилась в сарай, схватила шкуру и устремилась к морю. Когда она отплывала от берега, навстречу ей попалась лодка, в которой сидел рыбак. Он поглядел на тюленя и узнал взгляд жены, но было уже поздно.

Кроме того нам достоверно известны балийские истоии о женщинах, чья связь с природой неразрывна. В балийских легендах часто описывается девушка, ушедшая в горы, чтобы пройти по пути инициации. Женщина - прародительница, ведунья- этот архетип женственности мало раскрыт на наш взгляд в русских народных сказках, и в русской литературе в целом, вероятно за исключением той литературы, которая была написана женщинами. Например, поэзия Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. Вероятно, это как раз одна из точек роста отечественной литературы.

Вывод

Хотелось бы подвести итог нашего исследования в несколько феминистическом ключе. Дело в том, что на протяжении истории нашего государства общество было патриархальным и в ходе становления литературы большую роль сыграли мужчины. Поэтому на наш взгляд мужские образы, как в фольклоре, так и в литературе разработаны более глубоко и достоверно. Героини же, как в народном творчестве, так и в современной литературе часто выполняют роль функции. Начиная с образа Ярославны в «Слове о полку Игореве», где Ярославна - только верная жена и не представляет своей жизни без мужа. Этот сюжет повторяется и в «Светлане» В. А. Жуковского, а потом и в Наташе Ростовой, и в Соне Мармеладовой… Такая однобокость и стереотипность женских образов на наш взгляд - логическое продолжение скудности архетипических женских образов в русской сказке.

Список литературы

1. А.Н Афанасьев «Народные русские сказки»

2. Пропп В.Я. «Исторические корни волшебной сказки», «Морфология волшебной сказки», «Русская сказка»

3. Хрящева Н.П «Теория литературы. История русского и зарубежного литературоведения (Хрестоматия)»

4. Энциклопедия. «Западное литературоведение XX века»

5. Методическое пособие для студентов «Постановка сказки» Автор-составитель: Шестаков В.А.

6. Юнг К.Г. «О психологии бессознательного»

7. Ю.М. Соколова учебник «Русский фольклор»

8. Крупчанов Л.М. «Теория литературы»

9. Цурганова Е.АЭнциклопедия. «Западное литературоведение XX века»

10. Марков В.А. «Литература и миф: проблема архетипов»

11. Евзлин М. «Космогония и ритуал»

12. Сибилла Биркхойзер-Оэри «Мать. Архетипический образ в волшебной сказке»

13. «Сказки с острова Бали» Собраны и обработаны Якобой Хойкас-ван Леувен Бомкамп. Издательство «Наука»

14. Кларисса Пинкола Эстес «Бегущая с волками: Женский архетип в мифах и сказаниях»

15. Т. Зинкевич- Евстигнеева «Тайный шифр женских сказок»»

Размещено на Allbest.ru