"Апокалиптический" экфрасис (И. Бунин - А. Грин - Б. Юльский)

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Апокалиптические» зкфрасисьі (И. Бунин - А. Грин - Б. Юльский)

Маргарита Ивановна Крюкова

Аннотация

Статья посвящена рассказу «Линия Кайгородова» Б. М. Юльского, писателя дальневосточной змиграции. Цель статьи - рассмотреть особенности зкфрасиса в рассказе «Линия Кайгородова» и вьіявить его функции. Проанализированьї интертекстуальньїе переклички с рассказами И. Бунина («Безумньїй художник», «Огнь пожирающий») и А. Грина («Искатель приключений» и «Серьй автомобиль»). Картинзі в рассказах Юльско- го, Бунина и Грина олицетворяют пророчество о гибели человечества: вместо будущего спасения, дарованно- гоХристомЃC-тьму,витающуюнадмиром.СделаньівьшодьіотомЃCчтозкфрасисвтворчествеЮльскогооб- ладает сюжетообразующей функцией. Картина перенаправляет ход собьтий и решает судьбу героя. Зкфрасис в рассказе «Линия Кайгородова» связан с мотивом сумасшествия и смерти.

Ключевьіе слова восточная змиграция, зкфрасис, мотив сумасшествия, интертекстуальность, Иван Бунин, Александр Грин, Борис Юльский

Abstract

“Apocalyptic” Ekphrasis

(I. Bunin - A. Grin - B. Yulsky)

Margarita I. Kriukova

Purpose. The article is devoted to the story “Kaigorodov5s Line” by B. М. Yulsky, a writer of the Far Eastern emigration. The relevance of the work is determined by the increased interest in the work of Russian writers, who created their works outside of their homeland, but, nevertheless, reflected the traditions of Russian literature, as well as absorbed the culture of the environment. The purpose of the article is to consider the features of ekphrasis in Yulsky5s story “Kaigorodov's Line”, to identify its functions.

Results. The methodological basis of the article is determined by the unity of the historical-literary, comparative and structural approaches. The article analyzes the intertextual typological echoes with I. Bunin and A. Grin5s stories. In the texts of the writers of the first half of the 20th century, the plot is centered on an artist who has come through the trials of life and who is craving to create a masterpiece. The ekphrasis in Yulsky5s story has a plot-forming function. It is noted that the text contains two ekphrasises: first, the artist draws a picture in his imagination, and the second one is his creation, as a reflection of the soul, tormented by his difficult fate.

Conclusion. It is concluded that the ekphrasis in Yulsky5s work is not only a separate description of the image in the text. The picture turns the course of events and defines the character's fate. The ekphrasis in the story “Kaigorodov's Line” is associated with the motive of madness and death.

Keywords Eastern emigration, ekphrasis, motive of madness, intertextuality, Ivan Bunin, Alexander Grin, Boris Yulsky

Введение

Б.М.ЮльскийЃCлитераторЃCпринадлежавший к дальневосточной змиграцииЃCслужилвот- рядерусской горно-лесной полициив МаньчжурииЃCпозтому очень часто ег орассказьіна- полненьї таежной зкзотикой и романтикой лесного существования. Жизнь в Харбине также повлияла на его творчество. Е. О. Кириллова [2016; 2018] и А. А. Забияко [2015] исследовали влияние китайской культурьі и мифологии на позтику произведений Юльского, проводился анализ интертекстуальньх перекличек произведений Юльского с рассказами И. Бунина [Ку- ликова, 2020] и В. Набокова [Ускова, 2012].

Интересно бьіло бьі рассмотреть изобразительньїе образьі в творчестве Б. Юльского, понять их специфику, сопоставив с зкфрасисами современников писателя (первой половинь XX в.).

Рассказ «Линия Кайгородова» (1940) представляет собой редкий случай использования автором зкфрасиса: текст содержит немиметический зкфрасисЃCхарактеризующий«отсутст- вие в истории художественной культури реального референта» [Яценко, 2011, с. 49]: глав- ньій герой рассказа, художник Кайгородов, создает картину. При зтом зкфрасис в тексте не вьіполняет лишь зстетическую функцию, он является сюжетообразующим.

Результати исследования

Начало рассказа будто рисует мозаичную жизнь главного герояЃCзлементами которой яв- ляются геометрические фигурь. Кайгородов - художник, преподающий рисование в школе. Но жизнь его скучная и серая, его ученики рисуют кубьі, конусьі и цилиндрьі, от которьіх он устает больше, чем от физической работь. Вдохновение покинуло живописца. В его мастер- ской «ульбаются джентльмень» и «кокетничают дамь» [Юльский, 2011а, с. 415] на мага- зинньх вьвесках - хоть и рекламнье изображения, но в них, тем не менее, есть жизнь. Одна- ко автором зтих работ является подмастерье.

Впрочем, есть то, что может спасти героя. Зто дело всей его жизни, обдумьівая которое, герой оживает, на его щеках появляется румянец. Кайгородов должен создать картину: «...Колосящаясянива<...Ѓr.Нафонезтогополя-группаженщин,протянувшихрукивне- мой мольбе <...>. И впереди их всех - в прозрачньїх бельїх одеждах стоит заступивший их собою Христос <.> А на переднем плане - группа солдат, озверенньх рьлами противога- зов» [Там же, с. 424]. рассказ интертекстуальный писатель эмиграция

Мечта героя рассказа Юльского «Линия Кайгородова» отсьілает к рассказу И. Бунина «Безумньй художник» (1921). Художников сближает не только нервное состояние и безраз- личие к жизни. Они оба грезят о создании шедевра и рисуют его в своем воображении. Втекстахвозникаетвоображаемьійзкфрасис-описаниебудущейкартиньї.ХудожникБуни- на тоже создает картину в воображении, представляя светлое собмтие рождения Христа с «ликованием ангелов, таким светом, чтобьі зто бьіло воистину рождением нового человека» [Бунин, 2006а, с. 166].

Картини с изображением лика Христа вселяют надежду на будущее, кажется, в них ото- бразится свет, возможность возрождения души своего создателя. Оба художника при зтом находятся в состоянии напряжения: у Кайгородова «горят глаза нездоровим блеском» [Юль- ский, 2011а, с. 425], художник Бунина в отчаянии хватается за голову, когда не может найти нужние ему краски.

На долю персонажей рассказов випали тяжельїе испьітания: художник у Бунина потерял жену и ребенка, Кайгородов еще подростком ощутил ужас гражданской войньї. Израненньїе души не могут создать света и надеждь в своих работах. Они чувствуют гибель человечества инеобходимостьегоперерождениявобращениикСпасителю.Нотрагическаязпохапогло- тила и погубила самих художников. А. Лобьчев, анализируя рассказ Юльского, заметил: «Автор и в Харбине хорошо видел и чувствовал в тридцатьх годах безумное, слепое состоя- ние мира» [Лобьчев, 2011, с. 16].

Кайгородов углем и пастелью делает лишь неверньїй и беспорядочньїй набросок: «поле, группа женщин, заломивших руки, солдать в противогазах…». И лишь одна женщина изо- бражена тщательно: «<...Ѓrдевушка в разорванном платье <...ЃrОна стояла на переднем плане, прикрьівая гольїми руками грудь и откинувшись назад в предсмертном ужасе <...Ѓr И ли- цо ее, красивое, но искаженное ужасом, бьло лицом Зои Левкович» [Юльский, 2011а, с. 429]. Зтакартина не только погубила самогохудожника,ноиотразиласьнадевушке,полюбив- шей Кайгородова: увидев полотно, она так пугается, что едва не падает в обморок. На карти- не нет Спасителя, вьіступают лишь ужасьі войньї, которая навсегда осталась в душе героя, отравляя его сущность.

Картина художника у Бунина еще более ужасает: пожарьі, распятьій Христос, Смерть и груда мертвьіх. Такое изображение и судьба художника напоминают творчество другого писателя начала XX в. В новелле А. С. Грина «Искатель приключений» (1915) живописец Доггер, несмотря на то что славится спокойной и здоровой жизнью, в деревне, в гармонии с природой, в спрятанной мастерской создает страшнье рисунки в стиле Иеронима Босха. Он тоже творит в «мрачном и больном состоянии» [Грин, 1980, т. 3, с. 250]. Вьплеснув на бума- гу все то, что тяготило его душу, Доггер тяжело заболевает.

У персонажа Грина тоже бьл шанс на спасение. Талантливьй художник создает три кар- тиньї, на которьіх изображена одна героиня. На первом полотне она не оборачивается, на втором - ее лицо «сверкало молодой силой жизни» [Там же, с. 242], а третья картина показь- вает ее дьявольское лицо. Для творчества Грина характерно изображение произведений ис- кусства, которьіе не отличаются от жизни. Скульптурньїе или живописньїе персонажи Грина будто дьішат, ульїбаются. Третья картина Доггера погубила создателя - темная сторона его искусства ухудшила здоровье. В конце новелльї остается лишь полотно с фигурой девушки, которая еще не обернулась. Она должна бьла стать «оборонительной линией» для художника (как в рассказе Юльского «Линия Кайгородова»), не дав ему изобразить «жизнь, разделив то, что неразделимо по существу» [Там же, с. 249].

У Юльского встречается еще один рассказ с зкфрасисом - «Счастье» (1941), в котором изображение на картине не отличается от жизни изображенного. У героя рассказа Полянова нелегкая жизнь: он всю жизнь работал, получил несколько ранений, потерял жену, воспить- вал приемного сьна. Он грезит о своем счастье: «Жить в маленьком доме с зеленьми ставнями <.> поливать цветь в саду и пить чай с липовьм медом. » [Юльский, 2011б, с. 450]. Сам того не подозревая, мечтая о будущем, он создал воображаемую картину, которую потом нарисует его сьн. На вьставке друг Полянова видит «<.> небольшое полотно <.> Краски бьіли так ярки и живьі, что вся картина казалась залитой солнцем. На картине бьіл изображен человек, сидевший на зеленой садовой скамейке, под большой цветущей липой <...> В левой руке человек держал трубку, из которой струился легкий дьімок» [Юльский, 2011б, с. 452]. Картина кажется живой, и немного после «оживает» на самом деле, когда герой навещает Полянова. Он видит зеленую скамейку, липу с картини и своего друга с дм- мящей трубкой в руке.

Доггер Грина находил радость в сельском труде. И Кайгородов у Юльского враждебно относится к механизированной цивилизации: «Нужно разбить все машини» [Юльский, 2011а, с. 422]. Е. О. Кириллова обьясняет: «Попав в мир цивилизации, герои теряют единст- во, целостность, но чтобьі вновь обрести зто, стремятся снова в тайгу» [2016, с. 83]. Герой, действительно, вмглядит чужим в своем окружении, ему все безразлично. Он напоминает другого гриновского персонажа - Сиднея из новеллм «Сермй автомобиль» (1923), боявшего- ся машин и их влияния на людей. У Юльского есть рассказ «Серая смерть» (1943), в котором умирает шофер, поранившийся в собственном автомобиле (тугая автомобильная ручка ударила по запястью, у героя появляется смертельная гангрена). И хотя его жена считает причину смерти нелепой, героя будто погубил автомобиль.

Сидней у Грина рассуждал о машинах: «В явлениях, подобнмх человеческому лицу, мм, чувствуя существо человеческое, видим связь и свет жизни, то, чего не может видеть машина. Ее впечатление, по существу, может бмть только геометрическим» [Грин, 1980, т. 4, с. 329]. В начале рассказа Юльского ученики героя рисуют, возможно, не случайно, геомет- рические фигурм, которме так не любит Кайгородов. В них нет света жизни, котормй он мог изобразить на полотне.

Сидней мечтал о перерождении не всего человечества, а лишь своей возлюбленной, кото- рую он воспринимал как бездушную куклу, ждущую преображения. Переродиться же она может только после смерти, отчего Сидней пмтается сбросить ее с обрмва. В рассказе Юльского, перед тем как создать картину, Кайгородов представлял, что он «стоит на краю обрмва и вот-вот упадет» [Юльский, 2011а, с. 422]. У художника, возможно, тоже бмл шанс на пере- рождение.

Губительная сила искусства показана и в рассказе Грина «Белмй огонь» (1922). Лейтер, работающий в аукционном доме, много сил отдает профессии: «Картина, статуя, вишивка, гобелен, бронза, камея, зтюд, рисунок, медальон, бюст - и каждьій раз в каждом творении Лейтер находил немного себя, тотчас продавай зто.. » [Грин, 1980, т. 6, с. 260]. И хотя сам герой не бмл художником, с произведениями искусства он будто раздавал частички своей души. Решающую роль в его карьере смграл рисунок обнаженной руки Берн-Джонса, кото- рьій вьізьівал поначалу «чистьіе и красивьіе» чувства у Лейтера. Но, как обьясняет Грин, у его героя бмло два лица - второе внутреннее. Как и у искусства, в рассказе «Искатель при- ключений» два лица: божественное и дьявольское. На аукционе Лейтер видит изображенную руку грязной, с нечищенньїми ногтями и набухшими жилами. Повернувшегося к темной сто- роне искусства героя постигает безумие, как и художников Бунина и Юльского. Однако на зтом рассказ не заканчивается. С Лейтером происходит обратная метаморфоза. Сбежав из больницьі для умалишенньїх, в лесу он видит прекрасную скульптурную композицию будто живьіх девушек. И зто собьітие способствует его психическому вьіздоровлению. Искусство способно и исцелить, если оно - бельїй огонь, которьій скорее светит, а не сжигает.

«Смерть и воскресение составляют смьісловой центр» [Капинос, 2014, с. 165] рассказа Бунина «Огнь пожирающий» (1923). Героиню рассказа кремируют по ее завещанию. Е. В. Капинос, анализируя тезаурус смерти в творчестве Бунина, в рассказе «Огнь пожираю- щий» замечает, что церемониальность похоронного обряда наводит на «мьсль о “дьяволь- ской” природе революции и цивилизации» [Там же, с. 164], в тексте также вьіделяется «ин- тенция посмертного наказания за грехи цивилизации (не случайно трубьі крематория названа “заводскими”), революции, богохульства» [Там же]. Рассказ снова «завершает» мотив безумия: водитель бешено мчит героя в ревущем с наглостью и угрозой автомобиле. Герой Грина Сидней также боялся автомобилей, ему казалось, что они ему угрожают и пресле- дуют.

В рассказе Юльского тоже есть огонь. В квартире Кайгородова тушат пожар и в зтот момент обнаруживают картину. Мама Зои спрашивает у дочери: «Потушили, слава Богу... А тьі что как неживая?» [Юльский, 2011а, с. 428]. В простой, как казалось, фразе содержится под- сказка - надежда заключена в Спасителе, которого, несмотря на намерения, Кайгородов не нарисовая. Чувства Зои к художнику обязьівают ее разделить судьбу своего избранника: она сама теряет жизненную знергию, поскольку не способна оживить души героя.

Вовсехрассмотренньіхзкфрасисахприсутствуетизображениеженщин:уГринамьіви- дим на трех картинах девушку, у Юльского - Зою Левкович, воплощающую собой судьбьі женщин мира, пострадавших от войнь. Художник Бунина планирует написать Мадонну по образу своей умершей женьї и, тем самьім, «воскресить ее, убитую злой силой» [Бунин, 2006б, с. 167]. Однако у всех описанньх художников печальная судьба: их Галатеи не могут пробудиться и принести счастье своим создателям.

Зкфрасисьі в рассказах Юльского, Бунина и Грина олицетворяют страшное пророчество о гибели человечества: вместо будущего спасения, дарованного Христом, - тьма, витающая над миром. Мрачньїе картиньї разрушают жизни своих создателей: Кайгородов впадает в «небьітие», отчужденное существование, художник Бунина и Сидней Грина сходят с ума, Доггер Грина смертельно болен. Безумие героев очевидно: зто результат их страшного про- рочества.

Отчасти картина Кайгородова отражает оживание героини. Он изобразил ужас на лице Зои Левкович. Когда девушка узнает себя на картине, она испьітьівает зто чувство, так как картину видит и ее мать. Второй раз ее пугает взгляд самого художника, и в отчаянии она чуть не кричит. И, наконец, герой рассказа мечтал создать непроницаемую линию, защи- щающую царство мира и спокойствия. Несмотря на то что полностью свою идею Кайгородов не воплотил, он создал картину, нарисовал «линию», которая отгородила его от всего внеш- него мира. Он ульбался безмятежно и спокойно.

М.СлонимскийвспоминалвьіступлениеГринанабанкетевчестьГ.Узллса:«Онпривет- ствовал Узллса как художника. И он напомнил присутствовавшим рассказ Узллса “Остров Зпиорниса”€котом, каквьікинутьійнапустьінньійостровчеловекнашелтамяйцонеизвест- ной птицьі <...> вьірастил необьїкновенное существо, от которого ему пришлось спасаться, ибо его детище стремилось убить его. В человеке, вьірастившем необьічайную птицу, Грин усмотрел художника; в птице, гоняющейся за ним, - плод его художественного воображения, мечту его» [Жизнь Александра Грина., 2012, с. 295].

Художники, творцьі Бунина, Юльского и Грина не смогли найти в себе сильї отвернуться от соблазнов зла (война для Кайгородова) и горечи (утрата семьи художником Бунина). Изо- бражение девушки с дьявольской ульїбкой притянуло Доггера Грина к тьме. Позтому их картиньї становятся такими мрачньїми и антиутопическими. Возможно, спасением для них могла бь стать вера. Например, в стихотворении Н. Гумилева «На льдах тоскующего полюса» (1909) лирический герой обездвижен - замирает «без движенья и без голоса» [Гумилев, 1998, с. 209]. Демон смотрит ему в глаза, героя манит смерть. В то же время перед ним стоит вь- бор: остаться в мире сна или вибрать горечь слез. Хотя в стихотворении нет классического зкфрасиса(описанияпроизведенияискусства),лирическийгеройгрезит,ивеговоображе- нии возникает картина: бескрайнее ледяное пространство и склонившийся демон. Надеждой для героя также становится Христос. Е. Ю. Куликова отмечает: «…созданньй Христом “Никейских лилий бельїй сад” открьівает позту истинную сущность творчества и новую жизнь» [Куликова, 2016, с. 98]. Безбожне героев Бунина и Юльского исключает шанс на пе- рерождение.

Заключение

ВтекстахБунинаиЮльскогопредставленьїдвазкфрасиса.Однакартинаостаетсявво- ображении ее автора: художники отчетливо представляют, что хотят создать, ммсленно ри- суют и передний, и задний плани полотна. Вторая картина - воплощенная - появляется в конце обоих рассказов и представляет итог болезненного состояния художников.

Е. О. Кириллова вмделяет «основним, ведущим в мировосприятии» Юльского мотив су- масшествия и смерти [Кириллова, 2018, с. 175]. В рассказе «Линия Кайгородова» зтот мотив связан с использованием приема зкфрасиса, которьій не остается лишь статичним описанием изображения: картина словно вмскользнула за рамки полотна, чтобм забрать жизненную силу художника. Зкфрасис Юльского релевантен интермедиальному контексту литературьі первой половини XX в.

Список литературьі

1. Бунин И. А. Безумний художник // Бунин И. А. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Воскресенье, 2006а. Т. 4. С. 163-172.

2. Бунин И. А. Огнь пожирающий // Бунин И. А. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: Воскресенье, 20066. Т. 4. С. 119-125.

3. Грин А. С. Искатель приключений // Грин А. С. Собр. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1980. Т. 3. С. 225-251.

4. Грин А. С. Серий автомобиль // Грин А. С. Собр. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1980. Т. 4. С. 310347.

5. Грин А. С. Белий огонь // Грин А. С. Собр. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1980. Т. 6. С. 259-265. Гумилев Н. С. На льдах тоскующего полюса // Гумилев Н. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М.: Воскресенье, 1998. Т. 1. С. 209.

6. Жизнь Александра Грина, рассказанная им самим и его современниками: Автобиографиче- ская проза. Воспоминания / Сост. В. Ковский. М.: Изд-во Лит. ин-та им. А. М. Горького, 2012. 560 с.

7. Забияко А. А. Проза харбинского писателя Бориса Юльского в контексте художественной зтнографии дальневосточного зарубежья // Гуманитарние исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2015. № 2 (32). С. 91-102.

8. КапиносЕ. В. Поззия Приморских Альп: расскази И. А. Бунина 1920-х годов. М.: Язики славянской культури, 2014. 248 с.

9. Кириллова Е. О. Переплетение культурних пространств востока и запада в творчестве писателя русского зарубежья Б. Юльского // Вестник Череповец. гос. ун -та. 2016. № 5 (74). С.81-89.

10. Кириллова Е. О. Мотиви сумасшествия и смерти в творчестве Б. М. Юльского (к проблеме своегоичужоговтворчествеписателярусской восточнойзмиграции)//Научнийдиа- лог. 2018. № 2. С. 173-185.

11. Куликова Е. Ю. Тезаурус смерти в лирике Николая Гумилева // Вестник Удмурт. ун-та. 2016. Т. 26, № 6. С. 94-102.

12. Куликова Е. Ю. Бунинский фон в «Белой мазурке» Бориса Юльского // Филологический класс. 2020. Т. 25, № 3. С. 39-47.

13. Лобьчев А. Человек, ушедший на русский Восток: Жизнь и проза Бориса Юльского // Юль- ский Б. Зелений легион: повесть и расскази. Владивосток, 2011. С. 3-25.

14. Ускова Т. Ф. Сюжет о блудном сине в рассказах В. Набокова «Звонок» и Б. Юльского «Святочний гость» // Память и нарратив. Воронеж: Наука-Юнипресс, 2012. С. 148-152. Юльский Б. Линия Кайгородова // Юльский Б. Зелений легион: повесть и расскази. Владивосток: Альманах «Рубеж», 2011а. С. 415-432.

15. Юльский Б. Счастье // Юльский Б. Зелений легион: повесть и рассказм. Владивосток: Альманах «Рубеж», 20116. С. 443-454.

16. ЯценкоЕ. В. «Любите живопись, позтьі. ^».3кфрасискакхудожественно-мировоззренче- ская модель // Вопроси философии. 2011. № 11. С. 47-57.

References

1. Bunin I. A. Bezumnyy khudozhnik [Mad artist]. In: Bunin I. A. Complete works. In 13 vols. Moscow, Voskresen,e Publ., 2006, vol. 4, pp. 163-172. (in Russ.)

2. Bunin I. A. Ogn? pozhirayushchiy [Devouring fire]. In: Bunin I. A. Complete works. In 13 vols. Moscow, Voskresen?e Publ., 2006, vol. 4, pp. 119-125. (in Russ.)

3. Grin A. S. Belyy ogon? [White fire]. In: Grin A. S. Collected Works. In 6 vols. Moscow, Pravda Publ., 1980, vol. 6, pp. 259-265. (in Russ.)

4. Grin A. S. Iskatel5 priklyucheniy [Seeker of adventures]. In: Grin A. S. Collected Works. In 6 vols. Moscow, Pravda Publ., 1980, vol. 3, pp. 225-251. (in Russ.)

5. Grin A. S. Seryy avtomobil5 [Grey car]. In: Grin A. S. Collected Works. In 6 vols. Moscow, Pravda Publ., 1980, vol. 4, pp. 310-347. (in Russ.)

6. Gumilev N. S. Na l'dakh toskuyushchego polyusa [On the ice of the yearning pole]. In: Gumilev N. S. Complete works. In 10 vols. Moscow, Voskresen'e Publ., 1998, vol. 1, 209 p. (in Russ.)

7. Kapinos E. V. Poeziya Primorskikh Al?p: rasskazy I. A. Bunina 1920-kh godov [Poetry of the Maritime Alps: I. A. Bunin?s stories of the 1920s.]. Moscow, Yazyki slavyanskoy kul?tury Publ., 2014, 248 p. (in Russ.)

8. Kirillova E. O. Motivy sumasshestviya i smerti v tvorchestve B. M. Yul?skogo (k probleme svoego i chuzhogo v tvorchestve pisatelya russkoy vostochnoy emigratsii) [The motives of madness and death in B. M. Yulsky's works (on the problem of friend and foe in the work of the writer of the Russian Eastern emigration)]. Nauchnyy dialog [Scientific dialogue], 2018, no. 2, pp. 173-185. (in Russ.)

9. Kirillova E. O. Perepletenie kul'turnykh prostranstv vostoka i zapada v tvorchestve pisatelya russkogo zarubezh'ya B. Yul'skogo [The interweaving of the cultural spaces of the East and West in the work of the writer of the Russian Emigration B. Yulsky]. Vestnik Cherepovetskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Cherepovets State University], 2016, no. 5 (74), pp. 81-89. (in Russ.)

10. Kulikova E. Yu. Buninskiy fon v “Beloy mazurka” Borisa Yul'skogo [Bunin's background in Boris Yulsky's “White Mazurka”]. Filologicheskiy klass [Philological class], 2020, vol. 25, no. 6, pp. 39-47. (in Russ.)

11. Kulikova E. Yu. Tezaurus smerti v lirike Nikolaya Gumileva [Death thesaurus in Nikolay Gumilev's lyrics]. Vestnik Udmurtskogo uni^versiteta [bulletin of the Udmurt U^-^^ver^^ty], 2016, vol. 26, no. 6, pp. 94-102. (in Russ.)

12. Lobychev A. Chelovek, ushedshiy na russkiy Vostok: Zhizn' i proza Borisa Yul'skogo [The Man Who Le^ for the Russian East: Boris Yulsky's Life and Prose of]. In: Yul'skiy B. Zelenyy legion: povest' i rasskazy [Green Legion: a tale and short stories]. Vladivostok, 2011, pp. 3-25. (in Russ.)

13. Uskova T. F. Syuzhet o bludnom syne v rasskazakh V. Nabokova “Zvonok” i B. Yul'skogo “Svya - tochnyy gost'” [The plot about the prodigal son in the stories by V. Nabokov's “The Call” and B. Yulsky's “The Christmaside Guest”]. Pamyat, і narrati^v [Memory and narrati^ve]. Voronezh, Nauka-Yunipress Publ., 2012, pp. 148-152. (in Russ.)

14. Yatsenko E. V. “Lyubite zhivopis'ЃCpoety.”. Ekfrasis kak khudozhestvenno-mirovozzrencheskaya model' [“Love painting, poets...”. Ekphrasis as an artistic and ideological model]. Voprosy JilosoJii [Philosophy questions], 2011, no. 11, pp. 47-57. (in Russ.)

15. Yulsky B. Schast?ye [Happiness]. In: Yulsky B. Zelenyy legion: povest5 i rasskazy [Green L egion: a story and short stories]. Vladivostok, Al?manakh “Rubezh” Publ., 2011, pp. 443-454. (in Russ.)

16. Yulsky B. Liniya Kaygorodova [Kaigorodov?s line]. In: Yulsky B. Zelenyy legion: povest5 i rasskazy [Green Legion: a story and short stories]. Vladivostok, Al?manakh “Rubezh” Publ., 2011, pp. 415-432. (in Russ.)

17. ZabiyakoA. A. Proza kharbinskogo pisatelya Borisa Yul'skogo v kontekste khudozhestvennoy etnografii dal'nevostochnogo zarubezh'ya [Harbin writer Boris Yulsky's prose in the context of artistic ethnography of the Far East abroad]. Gumanitarn^^^ye issledovani^ya v Vostochnoy Sibiri і na Dal'nem Vostoke [Humanitarian research in Eastern Siberia and the Far East], 2015, no. 2 (32), pp. 91-102. (in Russ.)

18. Zhizn' Aleksandra Grina, rasskazannaya im samim i ego sovremennikami: Avtobiograficheskaya proza. Vospominaniya [Alexander Grin's life, Told by Himself and His Contemporaries: Autobiographical Prose. Memories]. Comp. by V. Kovsky. Moscow, Gorky Literature Institute Publ., 2012, 560 p. (in Russ.)

Размещено на Allbest.ru