Герои-трикстеры в романах Виктора Пелевина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Герои-трикстеры в романах Виктора Пелевина

Лыу Тху Чанг

В представленной статье рассматриваются своеобразие в создании героев в ранних романах Виктора Пелевина (1990-е гг.), специфики их онтологических установок и черт характера, характерных в литературе для героев-трикстеров, проводится анализ ретрактовки образа плута в творчестве писателя. Исследование тоже позволяет анализировать новый способ понимания культурных героев в произведениях и его характер практической реализации.

Ключевые слова: герой, трикстер, русская литература, система образов, постмодернизм, роман, Чапаев и Пустота, Generation «П», Священная книга оборотня, Виктор Пелевин.

HEROES-TRICKSTERS IN THE NOVELS OF VICTOR PELEVIN

Luu Thu Trang

The present article deals with the originality in the creation of characters in the early novels of Victor Pelevin (1990s), the specifics of their ontological attitudes and character traits characteristic of trickster characters in literature, an analysis is made of the reinterpretation of the image of a rogue in the writer's work. The study also allows us to analyze a new way of understanding cultural heroes in works and its practical implementation.

Keywords: hero, trickster, Russian literature, system of images, postmodernism, novel, Chapaev and Pustota, Generation P, The Sacred Book of the Werewolf, Victor Pelevin.

Традиционная система героев в литературе складывалась на протяжении многих лет, но с приходом постмодерна начались существенные изменения в устоявшихся стратегиях создания персонажа художественного произведения. В литературе нового типа постепенно размываются границы между героями: становится всё сложнее определить, кто из них главный, а кто второстепенный, поскольку причинно-следственная связь в искусстве постмодерна теряет позицию смыслоорганизующего компонента повествования, что сказывается на невозможности оценить роль конкретного героя в развитии описываемых событий.

В русской литературе постмодернизм носит характер отличный от западных традиций, он берёт за основу авангардные идеалы, отличаясь стремлением к шокированию и эпатажу, концентрируясь на изображении «изнанки» действительности и вообще предпринимает попытки к обличению реальности, присуждения ей нового статуса. Игровой формат и карнавальные лейтмотивы выделяют русский постмодерн в мировой литературе, иногда не безосновательно помещая его на периферию различных литературных течений. Одним из самых крупных и знаменитых русских писателей, которых часто называют постмодернистами, является Виктор Пелевин.

В ранних романах Виктора Пелевина особенно ярко выделяются необычные образы персонажей - зачастую они антропоморфны или представляют собой невиданных, сложных созданий, синтез между несколькими видами. То же можно сказать и в отношении их поведения: помещённые в обыкновенные ситуации, они воспринимают и интерпретируют их неожиданно, сохраняя спокойствие и не удивляясь происходящему вокруг. Большую часть героев невозможно разбить на протагонистов и антагонистов, они не занимают никаких позиций относительно жизни или друг друга, предпочитая «игровую» реальность, в которой всё дозволено и нуждается в самостоятельном изучении. Такое своеобразие в изображении позволяет назвать их трикстерами.

Существует несколько определений трикстера, согласно Энциклопедии мифологии Е. М. Мелетинского, «трикстер - демонически-комический дублер культурного героя, наделенный чертами плута, озорника» [2]. В Большой российской энциклопедии понятие несколько расширяется, подчёркивается, что трикстер «действует хитростью, часто с проявлением гипертрофированной похоти и обжорства, с нарушением моральных норм и религиозных табу, что может приводить к катастрофическим, но иногда также к благодетельным для мира последствиям - в таком случае роль Т. сближается с функцией демиурга» [7]. У трикстера нет конечной цели, желаний или стремлений, единственный смысл его существования заключается в своеобразной игре, в рамках которой окружающее пространство лишается статуса реального, всё в нём ставится под сомнение (в том числе существование самого трикстера). Трикстера иногда называют двойником культурного героя, его «отражением» - он становится носителем разрушительной энергии, уравновешивая соотношение созидательного-деструктивного в отдельном произведении. Важно провести границы между антагонистом и трикстером: несмотря на то, что трикстер часто становится препятствием для героя в достижении его целей, он также направляет его на новый, до этого не известный путь, становится точкой бифуркации, приводит к перерождению и трансформации персонажа и мира художественного произведения.

Парадоксальность в перцепции как самого себя, так и мира в целом свойственна сразу двум героям романа Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота» - Чапаеву и Петьке. Уже в имени Петра Пустоты заложена абсурдистская идея о его «неприсутствии» в рамках условной реальности, что выражается в его одновременном существовании в двух плоскостях: в Москве 90-х и в период

Гражданской войны. Герой не желает окончательно принадлежать ни одной из них, предпочитая вечные поиск и движение. Как и герой-трикстер, Пустота подвержен колебаниям и не способен не только на эмпатию, но и сопереживание самому себе, потому что понимает, что его роль в игре жизни ограничена и не столь важна. Петька не принимает ни одну из доступных его восприятию реальностей, он не делает выбор в пользу какого-то конкретного учения, скорее, отказывается от концепции выбора вообще, утверждает абсолютные пустоту и небытие.

Если образ Петьки - это трикстер- человек, то Чапаев представляет собой нечеловеческое начало плутовства, он бесплотен по определению - так, в романе воссоздан собирательный образ легендарной исторической личности, сотканный больше из вымысла и мифов. Учение Чапаева представляет собой поток афоризмов, у него нет идеалов или мнения, он работает как компаньон для главного героя, который в конце буквально исчезает, принимая учение о пустоте. Трикстер, посредством юмора и игры, несёт в первую очередь функцию рекреации и преображения, предшественником которых должны явиться хаос и дезориентация. С помощью них Чапаев сначала разрушает привычную для Петьки реальность, лишая его статуса культурного героя, после чего производит демонтаж всех других возможных путей отступления. Чапаев отметает всё понятное и знакомое, отказывается от конвенциональностей и предрассудков, оставляя за своим учеником право выбрать единственный путь - новый.

Причислить кого-то из персонажей к типу культурного героя нельзя, потому что в их поведении и мировоззрении нет системы, их действия подчинены хаотическому порядку, зачастую не несут в себе конкретной цели и выполняются, скорее, в качестве эксперимента над бытием. То же самое справедливо и для образа автора: по ходу развития действия он постоянно меняет маски, не позволяя себе принять единственное стабильное состояние, играет с читателем и запутывает сюжет, тем самым препятствуя чтению, в то время как его роль в произведении традиционно обладает обратными функциями. В этом отношении всё произведение пронизано духом трикстерства: автор, лишая игру права закончиться, вынуждает читателя вечно играть в неё, приглашая читателя к такому же карнавальному существованию в чертогах пустоты [6].

Благодаря особенным чертам героев, роман приобретает не только новый смысл, он расширяется в пространственном понимании: любое действие в нём принадлежит сразу к нескольким плоскостям, перспективы онтологического также видоизменяются, целью героев становится не попытка освоения и понимания «реальности», но постановка вопроса о существовании реальности вообще.

В романе «Generation П» главный герой, Владлен Татарский, с начала романа предстаёт как культурный герой: у него есть предыстория, желания и тяготящие его размышления о смысле собственной жизни и существовании вообще. Но постепенно Татарский теряет личностную глубину, всё больше обрастая имитациями - брендами и штампами. В конце романа синтез двух противопоставленных плоскостей распадается, личность героя теряет целостность, но вместе с тем полностью меняются и привычные пространственные ориентиры. Так, в пространство сакрального помещается трикстер (аватар Владлена, представляющий собой компиляцию из всех некогда использованных им образов) - он становится мужем богини Иштар, в то время как культурная часть остаётся в профанном измерении, под властью симуляций. Интересно, что растождествление в данном случае не предполагает соперничества или взаимоистребления, герой номинально остаётся «самим собой», но, потеряв все свои качества, обретает новый статус, близкий к семантическому статусу Петьки из «Чапаев и Пустота» - он фактически больше не принадлежит этому миру.

Отказ от проживания в рамках ортодоксальности и разъединение с миром строгой дихотомии - для Владлена постепенная дисперсия сознания становится отправным пунктом открытия деструктивному началу. Даже род деятельности героя, подчинённый языковой игре и манипуляции со смыслами, наводит на мысль о его отношении к жизни.

Образ А Хули из романа «Священная книга оборотня» отсылает к архетипу лисицы как главной обманщице и плутовке, нравственные ориентиры для которой не представляют интереса. Героиня обладает короткой памятью (на хорошее и плохое), её цели неопределённые, а образ жизни непостоянен. Игра с человеческими желаниями и вожделением для неё - просто работа, она олицетворяет собой центр в системе любых координат: не злая или добрая, не одинокая или окружённая единомышленниками, не выдающаяся или серая. В ней присутствуют сразу все качества, но из-за этого степень их проявления тускнеет.

Метаморфозы, которые вызывает в героине любовь, приводят её к размышлениям о собственном месте в мире, после чего происходит традиционное для прозы Виктора Пелевина озарение: открывшаяся правда становится катализатором к превращению в нечто большее, чем индивидуальность. Так, А Хули отказывается от вовлечения в перипетии жизни, будучи свободной, она остаётся в земном пространстве из интереса и любопытства, наблюдает за людьми и старается направить своего возлюбленного, волка Александра, но бесследно исчезает, как только теряет интерес к происходящему.

Культурный герой по определению является продуктом своего времени: он соткан из идей и мнений, превалирующих в обществе в данный момент, его образ манифестирует невидимые, но ощутимые тенденции в восприятии и освоении мира, его потенциал имеет созидательную природу и направлен на преображение и подчинение реальности. Трикстер первоначально не принадлежит этой реальности в полной мере, именно поэтому он часто принимает формы животного, его натура близка к естественному миру, в противовес преображению он использует принятие мира, но используется для этого не смирение, а игра [1].

Рассмотренные герои не согласны с существующими правилами игры, они либо переписывают их под себя, либо отказываются от игры вообще, предпочитая небытие и уход в лиминальные пространства и состояния. Всех героев объединяет парадоксальная способность к социальной адаптации наравне с неумением и нежеланием воспользоваться существующими благами человеческой культуры.

Главным трикстером в контексте всех представленных произведений является повествователь, личина автора, именно он играет как с героями, так и с читателем, умножает возможные смыслы и манипулирует ожиданиями читателей. В этом смысле автор занимает куда более прочное положение в иерархии персонажей, отказываясь, тем не менее, от права на определение их судьбы: ведь по итогу каждый из героев помещается в пустоту, смысл и наполнение которой доверено определить наблюдающему. Так читатель становится настоящим культурным героем, в то время как образ автора играет с его сознанием.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

герой трикстер роман пелевин

1. Липовецкий М.Н. Трикстер и «закрытое» общество. Новое литературное обозрение. - 2009. - № 100. - С. 224-245.

2. Мифологический словарь. Гл. ред. Е. М. Мелетинский. -- М.: Советская энциклопедия, 1991. -- С. 672.

3. Пелевин В. Generation «П». - М.: Эксмо, 2003. - 352 с.

4. Пелевин В. Чапаев и Пустота. - М.: Вагриус, 2004. - 414 с.

5. Пелевин В.О. Священная книга оборотня. - М., 2007. - 296 с.

6. Чернявская Ю.В. Трикстер, или Путешествие в хаос. - Человек. 2004. - № 3. - С. 37-52.

7. Большая российская энциклопедия. Трикстер. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: - https://bigenc.ru/c/trikster-d812ae (дата обращения: 12.03.2023).

8. Закуренко А. Структура и истоки романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота», или роман как модель постмодернистского текста. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: - https://www.topos.ru/Article/4032 (дата обращения: 12.03.2023).

Размещено на Allbest.ru