Современная французская литература: Борис Цирюльник, "Возвращение к себе" спустя десятилетия

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Современная французская литература: Борис Цирюльник, «Возвращение к себе» спустя десятилетия

Шапошник Нина Аркадьевна

Нацистская оккупация Франции во время Второй Мировой войны оставила след на судьбах миллионов людей, живших в это нелёгкое время, многим из них пришлось сражаться за своё право на существование. Данная статья посвящена автобиографическому произведению Бориса Цирюльника, свидетеля тех страшных лет, с целью исследования фактов, которые помогут понять, как тяжелые условия детства во время войны и оккупации оказывают влияние на психологическое и эмоциональное состояние человека, как отражаются на его жизни в будущем. Актуальность данной научной статьи заключается в том, что тема преступлений гитлеровских войск против человечности на оккупированных территориях и, в частности, последствий оккупации Франции является предметом исторического, социального и психологического интереса. В работе анализируется оригинальное произведение Б. Цирюльника «Je me souviens» не переведенное на русский язык, что составляет новизну исследования.

Ключевые слова: французская литература, современная литература, автобиография, Борис Цирюльник, Вторая Мировая война, оккупация Франции во Второй Мировой войне, психология.

MODERN FRENCH LITERATURE: BORIS CYRULNIK, «RETURN TO HIMSELF» DECADES LATER

Yarenko D.G., Shaposhnik N.A.

автобиографический цирюльник оккупация

The Nazi occupation of France during World War II left a mark on the fate of millions of people who lived in this difficult time, many of them had to fight for their right to exist. This article is devoted to the autobiographical work of Boris Cyrulnik, a witness of those terrible years, in order to study facts that will help to understand how the difficult conditions of childhood during the war and occupation affect the psychological and emotional state of a person, how they affect his life in the future. The relevance of this scientific article lies in the fact that the topic of the crimes of Hitler's troops against humanity in the occupied territories and, in particular, the consequences of the occupation of France is a subject of historical, social and psychological interest. The paper analyzes the original work of B. Cyrulnik «Je me souviens» not translated into Russian, which is the novelty of the study.

Keywords: French literature, modem literature, autobiography, Boris Cyrulnik, World War II, occupation of France in World War II, psychology.

Борис Цирюльник, французский ученый, нейропсихиатр, психоаналитик, этолог, руководитель образовательной программы по этологии человека в университете в Тулоне. Он также является автором популярных книг по психологии и практике жизненных историй, а также известной во Франции медийной персоной.

В раннем детстве (от 5 до 8 лет), испытав на себе ужасы Второй мировой войны: сиротство, преследование, арест, бегство из-под ареста, жизнь на отдаленной французской ферме под чужим именем, Борису Цирюльнику удалось использовать этот тяжелый опыт для формирования будущей мирной и плодотворной жизни. Выбор профессии также был обусловлен необходимостью проанализировать свои детские переживания и понять, как человечество допустило фашизм: «Alors, comme pour moi le danger venait des hommes, les seules relations humaines, je les avais avec des animaux.... je passais des journees entieres a observer les combats de fourmis... Les fourmis pour moi c'etait Hollywood! Alors, plus tard, quand j'ai cherche a comprendre ce qui s'etait passe dans ma vie et que j'ai voulu decrocher des diplomes, j'ai redecouvert le plaisir de l'ethologie» («Итак, поскольку для меня опасность исходила от людей, единственные человеческие отношения у меня были с животными.... я проводил целые дни, наблюдая за битвами муравьев.... Муравьи для меня были Голливудом! Итак, позже, когда я попытался понять, что произошло в моей жизни, и захотел получить ученую степень, я заново открыл для себя удовольствие от этологии». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 41].

Изучая поведенческие стратегии животных и человека как одного из представителей живых существ, Борис Цирюльник популяризирует концепцию «психологической резилентности» («resilience» - выживаемость, жизнеспособность), которой он восхищался, наблюдая за животными в своем страшном детстве и научное обоснование которой почерпнул в последствии у английского психиатра и психоаналитика Джона Боулби [3]. Вслед за Джоном Боулби французский ученый впервые рассматривает этологию как «перекресток дисциплин» [1].

Произведение Бориса Цирюльника «Я помню...» («Je me souviens.») повествует о детстве и выживании автора в годы Второй мировой войны, в период оккупации Франции

Третьим Рейхом. На первых страницах книги изложена краткая биография Б. Цирюльника, описанная его другом, Филиппом Брено: с момента рождения будущего ученого в Бордо в 1937 году в семье ашкеназских евреев, до его возвращения в родной город через 40 лет (в 1985). Ф. Брено также рассказывает о совместной поездке в 1998 году в Пондора, приют для сирот, где маленького Бориса под именем Жана Лаборда прятали от гестапо в течение двух лет. Борис Цирюльник с детских лет был отлучён от родителей, от отца, который ушёл добровольцем на фронт ещё в 1939 году, был ранен в бою, а затем арестован в 1942 году и депортирован в Освенцим, и от матери, которая участвовала в партизанском движении Сопротивления и была арестована годом позже. Борис узнал множество приёмных семей, в том числе детский приют в Пондора, где было немало таких детей как он, лишённых родителей, а потому никому ненужных и ничего не стоящих: «En ce temps- la, un enfant sans famille etait un enfant sans valeur... c'est-a-dire qu'on ne vaut quelque chose que si l'on a des ancetres...» («В те времена ребёнок, оставшийся без семьи, был никчёмным ребёнком... то есть мы чего-то стоим, только если у нас есть предки...». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 27]. Дальнейшее повествование в книге - это воспоминания Бориса Цирюльника, после визита в Бордо и Пондора 1 и 2 сентября 2008 года.

Впервые в возрасте 73 лет, невролог, психиатр, психолог, Борис Цирюльник осмеливается рассказать о своём драматическом детстве от первого лица. До этого Борис использовал местоимение «он», а также имена - Питчун («малыш» на провансальском языке), Жан Лаборд, рассказывая о своём прошлом от третьего лица, как будто со стороны, как будто о вымышленном персонаже или о ком-то из своих знакомых, не желая ассоциировать себя с тем человеком, который прожил нелёгкую судьбу ребёнка в гонении и страхе, устроенном оккупационным режимом фашистской Германии: «J'ai beaucoup de difficultes a rappeler le passe, car cela implique de faire revenir “l'emotion enfouie”». C'est pour cela que je n'arrive a parler de moi qu'a la troisieme personne...» («Мне очень трудно вспоминать прошлое, потому что для этого нужно вернуть “похороненные эмоции”. Вот почему я могу говорить о себе только в третьем лице». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 31].

В ходе своего рассказа автор прибегает к обобщениям, рассуждает о целом поколении детей, которые несмотря на многие испытания и лишения, справились, как и он: «Ainsi, a plusieurs reprises, echappera-t-il a l'arrestation, a la deportation, a la mort, par une capacite de rebellion et de non-soumission qu'il retrouve aujourd'hui chez des enfants confrontes, comme lui, a des situations extremes». («Таким образом, во многих случаях он избежит ареста, депортации, смерти благодаря способности к бунту и неподчинению, которую он обнаруживает сегодня у детей, сталкивающихся, как и он, с экстремальными ситуациями». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 11].

Борис Цирюльник также рассказывает о «стратегиях выживания», он признаётся, что долгое время отрекался от части себя, отказывался оглядываться назад: «...?a fait soixante-quatre ans que je n'ai rien pu dire. C'est la premiere fois que je le fais» («...шестьдесят четыре года я ничего не мог сказать. Я делаю это впервые». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 11]. Для автора всё, что он пережил в раннем детстве является унижением, с которым можно справиться при помощи защитного механизма отрицания: избегать воспоминаний и разговоров о прошлом, подавить эмоции, причиняющие боль, «похоронить» все чувства и ощущения, связанные с войной. Этим рассуждениям Б. Цирюльник посвящает целую главу, которая называется «L'emotion enfouie» («Похороненная (закопанная) эмоция». - перевод мой, Д. Я. [5, с. 31].) Именно поэтому, он как бы ведет расследование военного периода своей жизни и говорит о себе в третьем лице. Как отмечает нейропсихолог: «Ce procede est un mecanisme de defense tres efficace, mais terriblement coflteux» («Этот процесс является очень эффективным, но ужасно дорогостоящим защитным механизмом». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 34].

Благодаря участию одного из своих друзей, уроженца региона Бордо, Б. Цирюльник возвращается в места своего детства, чтобы «откопать» эмоции, переосмыслить их и избавиться от страха воспоминаний. Таким образом, автор собирается «заняться археологией самого себя», сопоставить своё представление о прошлом, фрагменты правды, образы, хранящиеся в его памяти, с реальностью, которую он обнаруживает. Борис Цирюльник рассказывает о некоторых жестоких, драматических моментах и отмечает фактическое отсутствие запомнившихся эмоций, связанных с пережитыми испытаниями: «Dans ma memoire, les images et les mots sont restes tres precis, mais je n'ai aucun souvenir d'emotion...» («В моей памяти образы и слова остались очень точными, но у меня нет никаких воспоминаний об эмоциях...». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 75]. Тем ни менее в памяти автора зафиксировалась одна вполне определенная эмоция из детства, которая, как уже говорилось ранее, определила всю его профессиональную жизнь. Маленький мальчик компенсировал дефицит общения с людьми, которые представляли для него опасность, наблюдениями за увлекательным миром растений, насекомых и животных: «...les seules relations humaines, je les avais avec des animaux» («...единственные человеческие отношения у меня были с животными». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 41].

Подходя всё ближе к знакомым местам, к ферме в Пондора, Борис Цирюльник испытывает парадокс, к нему возвращаются настоящие «образы прошлого», которые конфликтуют с его «легендой» воспоминаний, являющейся защитным механизмом отрицания: «Il me faudra toujours aller de l'avant, ne jamais pleurer, jamais me plaindre, ne pas me retoumer» («Мне всегда нужно идти вперёд, никогда не плакать, никогда не жаловаться, не оборачиваться». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 49].

В следующем эпизоде Борис Цирюльник рассказывает о своём побеге из синагоги, где в то время укрывались евреи всех возрастов, автор рассуждает о человеческих достоинствах и качествах, которые позволили ему избежать депортации. Прежде всего - это сильный характер, который передался ему от матери, далее - неповиновение. Как утверждает Борис, у него уже тогда был «вкус непослушания». Он был «бунтарём»: «Rebelle signifie “se determiner par rapport a soi”» («Бунтарь означает “определять себя по отношению к самому себе”». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 65]. Тогда семилетнему Борису удалось сбежать, потому, что он придумал совершенно гениальный способ спрятаться в туалете: он взобрался под потолок, упираясь ногами в стену, и спиной к стене напротив, и когда солдаты гестапо проверяли, пусты ли туалеты, ни один из них и не подумал поднять голову. Отказ от смирения, по его мнению, «всегда есть решение»: смотреть в лицо, использовать возможности, создавать возможности, наблюдать, искать, воображать. В заключение автор приходит к выводу о том, что ему повезло, судьба улыбнулась ему, но именно он был тем, кто заставил её это сделать: «Ce jour-la, oui, on peut dire que j'ai eu de la chance. Mais je l'ai provoquee, je l'ai fait sourire, la chance... et elle m'a souri» («В тот день, да, можно сказать, что мне повезло. Но это я спровоцировал её, я заставил её, удачу, улыбнуться,... и она улыбнулась мне». - перевод мой Д. Я.) [5, с. 85].

Таким образом, автобиография Бориса Цирюльника позволяет узнать, как люди выживали в труднейших обстоятельствах, и как они продолжали жить и спасать других, несмотря на смертельную угрозу. Анализ автобиографического произведения Бориса Цирюльника также позволяет получить более глубокое понимание социальных и политических условий во время нацистской оккупации Франции в период с 1940 по 1944 год. Безусловно, данная тема имеет большое значение для всей человеческой истории и мемуаристики.

ЛИТЕРАТУРА

1. Bowlby, J. Attachement et perte / J. Bowlby. - trois volumes, PUF, coll. «fil rouge», 2002.

2. Bergeron, C. JE ME SOUVIENS de Boris Cyrulnik.

3. Cyrulnik, B. Memoire de singe et paroles d'homme / B. Cyrulnik. - Paris, 2010. - P. 304.

4. Larousse. Dictionnaire fran?ais.

5. Odyle, J. Boris Cyrulnik. Je me souviens... / J. Odyle, 2010. - P. 83

Размещено на Allbest.ru