Документування та контроль у системі автоматизованого оброблення даних

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кенозис Христа в понимании Сергия Булгакова и Димитрия Стэнилоае

Ю. Думитраке, аспирантка, кафедра

истории отечественной философии,

Российский государственный гуманитарный университет

В статье исследуется значение кенозиса Христа посредством сопоставления концепций двух православных мыслителей ХХ века - священника Сергия Булгакова и священника Димитрия Стэнилоае. Статья рассматривает достижения и ограничения двух изложенных взглядов, которые сравниваются в русской богословской литературе впервые

кенозис христос булгаков стэнилоае

Ключевые слова: Христология, кенозис, истощание, Боговоплощение, Божественная природа, С. Булгаков, Д. Стэнилоае

Страдание - явление, непосредственно касающееся жизни. В христианской мысли оно занимает особое место, так как Сам Бог претерпел страдание, через Его кенозис, то есть через его воплощение и жизнь на земле. Настоящая работа рассматривает понимание кенозиса священником Сергием Булгаковом и священником Димитрием Стэнилоае. Это две репрезентативные позиции православной мысли ХХ века, которые в то же время являются во многом противоположными. Несмотря на факт, что отец Димитрий Стэнилоае признан одним из самых значительных православных богословов ХХ века, его работы еще не перевены на русский язык.

Статья начинается с краткого рассмотрения контекста, в котором слово (кенозис) появляется в Священном Писании. Далее рассматривается понятие кенозиса в протестантском богословии, кенотизм отца Сергия Булгакова и кенозис в понимании румынского богослова Димитрия Стэнилоае. Последнюю часть занимают выводы и заключение.

Греческий термин, означающий истощение, опустошение, можно встретить в строках Св. Писания, в Послании Апостола Павла к филиппийцам. Понятие отнесено к Боговоплощению: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил (экэносэн) Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, был послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп 2, 5-8). Термин относится к смирению Бога, который воплотился в образе созданного Им человека, а также к страданию, с которым связана Его земная жизнь.

В чем же состоит этот кенозис (истощение, опустошение), который сделал возможным встречу в одной Личности божества с творением, Всезнающего с незнающим, Всемогущего со слабостью? Как можно одновременно быть и беспредельным конечным и ограниченным?

Попытки разрешить эту дилемму можно найти в протестантской мысли. С точки зрения протестантского кенотизма, воплощение стало возможным именно благодаря кенозису божества. В самом понимание этого умаления мыслители разнились во мнениях. В 16-м веке И. Бенз показывает, что свойства божественной природы даются и человечеству в Иисусе Христе, но остаются скрытыми. Теории кенозиса 19-го века утверждают именно об «умалении» божества в воплощенной Личности Сына Божия. Например, по G. Thomasius, Логос отказывается от всемогущества, от вездесущия, всеведения, но не перестает разделять божественную сущность. Ставится проблема постепенного осознания отношения с Отцом, постепенного осознания Его собственного предназначения на земле, и проблема изменения вечной формы активирования свойств на временную1. Некоторые кенотики считают, что сама божественная природа была аффектирована посредством воплощения2. В любом случае, с точки зрения кенотизма текст из послания к филиппийцам (Флп 2, 5-8) понимается в смысле кенозиса на уровни свойств божественной природы.

В православной мысли этот вопрос детально разрабатывал отец Сергий Булгаков, развивая собственную концепцию о кенозисе. Боговоплощение, говорит отец Сергий, - момент преимущественно кенозиса Бога. Даже не акт боговоплощения, а само решение внутр троичное о воплощении Второй Ипостаси является «метафизической голгофой»3, в то время как историческая Голгофа является лишь ее последствием.

Отец Сергий рассматривает кенозис при боговоплощении в трех отношениях: со стороны природы, со стороны ипостаси, и со стороны жизни внутритроичной.

Со стороны внутри троичной жизни боговоплощение не приводит к изменениям. Ибо изменения на уровне внутритроичной жизни означали бы нарушение Бытии Святой Троицы. Также и на уровне ипостаси воплощение не означает изменения, Тот, который воплотился, - Сын Бога и Вторая Личность Святой Троицы. «Каждая ипостась является особым личным центром, который имеет свою собственную жизнь, - единую со Св. Троицей, однако по-своему, отлично от других ипостасей»4. То, что совершилось, соответствует особенности предвечной жизни Второй Личности.

Концепция Отца Сергия о кенозисе относительно природы оперируется разделением между божественной природой и ее славой, то есть между Божеством и радостью божественной жизни. Значение природы не уменьшается, но можно говорить о кенозисе славы в воплощении Христа.

Отец С. Булгаков отмечает, что в кенозисе Божества нужно различать два аспекта истины: с одной стороны, «онтологическая, существенная полнота Божества» Св. Троицы, пребывающая в триипостасных взаимоотно шениях. Эта полнота не умаляется и не может быть умалена. С другой стороны - «полнота жизни Божества, в изживании ее блаженства», которая, при изволении Самого Бога, может быть ограничиваема. Свое представление о кенозисе отец Сергий выражает таким образом: «Вторая ипостась опустошает Себя от Своего Божества, оставляет его, - не как источник внутритроичной взаимно-ипостасной жизни, но Своего личного божественного бытия: Сын перестает быть Богом для Себя, и поэтому Он относится к Отцу уже не только как равнобожественная ипостась («Я и Отец одно»), но и как к Своему Богу». То есть при рассмотрении кенозиса Отец Сергий как бы различает жизнь Христа в Святой Троице и Его жизнь как отдельной Ипостаси.

С точки зрения Булгакова, учение Церкви о кенозисе нуждается в пересмотре, так как в патристике ему не уделялось должного внимания: «Принцип кенотический должен быть осознан с такой остротой и отчетливостью, которая далеко не была свойственна именно в этом вопросе классической эпохе христологических споров... Выдвинуть этот принцип, хотя и односторонне, составляет неумирающую заслугу «кенотического богословия» (в Германии, a затем и в Англии). Оно представляет собою поэтому первое движение христологической мысли после вселенских соборов»5. Отец Сергий Булгаков разрабатывает свой оригинальный подход к проблеме кенозиса, при этом во многом опираясь на протестантскую мысль.

Практически, кенотические теории рождаются из попыток выяснить, какие изменения влекло боговоплошение со стороны природы. Сторонники «реального» или «радикального» кенозиса говорят, что во время земной жизни Христос либо не вполне разделял божественную сущность, либо не разделял полностью ее энергии. Опять же, экэносэн (с греч. «уничижил») они понимают как кенозис божественной природы, либо как кенозис божественных энергий.

Святой Максим Исповедник видит кенозис таким образом: «соблаговолил Сам сделаться семенем Своего воплощения, чтобы и человеком воистину стать, и выказать в бессеменном зачатии и бестленном рождении обновлённую природу, не претерпевающую в обновлении никакого умаления. Ибо по благости к человеку тайной явилось добровольное самоумаление - не отпадение от Божества, а свободное нисхождение во плоти: ведь и став, чем не был, Он остался, чем был, ибо неизменен»6. В патристике, в основном, речь идет не о кенозисе природы или энергии, а о кенозисе воли.

Румынский богослов и священник Думитру Стэнилоае размышляет о понятии кенозиса, оставаясь в рамках патристической мысли. Кенозис не означает умаление божественного вo Христе, а скорее проявление божественного именно в человеческом образе, «добрая воля Бога связать своею божественною деятельностью с человеческой сущностью»7.

Церковная догма, как считает священник, указывает на соединение двух природ во Христе «неизменным» образом в соответствии с IV Вселенским собором. А VI Вселенский собор утверждает, что и действие каждой природы оказывается «неизменным», не оставляя тем самым места пониманию какого-либо умаления божества в воплощении.

Практически, факт кенозиса показывает всемогущество Бога, который из любви к человеку, из любви и послушания Отцу, Самого Себя, так сказать, преодолевает. Бог есть Любовь, а кенозис не означает опустошение содержания божественной жизни, которая есть любовь. Христос не выходит из общения в любви с Отцом посредством любви и жертвы Своей по отношению к человеку, но остается в этом общении и выражает Своей жертвой это общение любви, которое и есть сущность Бога.

Священник Димитрий Стэнилоае отмечает тот факт, что наше маловерие, грехи, безразличность к Его учению увеличивает кенозис для нас. Поэтому отец Димитрий считает, что кенозис является «диалектическим концептом»: понятие имеет также субъективный аспект, который зависит от тех, кто принимает кенозис. Глазам веры божество Иисуса было приоткрыто даже в Его обыкновенных жестах: И дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники (Mk. 1,22). В таком же смысле может быть понято значение того, что Христос Преобразился, раскрыв Свою Божественную славу, в присутствии лишь трех из своих учеников, так как не все могли бы участвовать в таком откровении Божества.

Также важно отметить, что возможность человека постичь божественную славу была дана через нисхождение Святого Духа. Поэтому тот факт, что Иисус Христос не сделался известным во всей своей полноте божественной не предполагает умаления Своей божественной природы или какого-то отсутствия славы. Единственный Дух Бога приобщает человека к истине Божества Христа. Посредством благодати Святого Духа, которая почивает внутри человека, открывается реальная возможность познания Христа: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам. Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16, 12-15).

Для Отца Димитрия Стэнилоае кенозис означает благоволение Бога стать человеком, не претерпевая при этом никакого умаления в Своем Божестве. Как следствие отец Димитрий исключает реальный кенозис, для него кенозис является «диалектическим концептом»8. В этом понимании использование Апостолом Павлом слова (опустошение) в Послании к филиппийцам не вполне объяснимо.

Отец Сергий Булгаков, в отличие от патристики, акцентирует реальность кенозиса. В его понимании при воплощении Христос претерпел кенозис славы. Этот взгляд, по моему представлению, еще не оправдывает использования слова, означающего «опустошение»: слава - только сияние божественного содержания. Отказ от славы означает не опустошение, а лишь умаление. Поэтому при данном подходе использованное аппостолом Павлом понятие остается также неоправданным.

Действительно, Апостол Павел использует особо сильный термин, который, на мой взгляд, нельзя воспринимать частично. Кенозис - это всегда до конца. Отец Димитрий Стэнилоае отказывается от признания кенозиса Христа как умаления божественных атрибутов, которое и не объяснило бы использование такого термина. Но он также не предлагает другого понимания кенозиса, которое оправдало бы термин ап. Павла. В моем представлении, мы должны искать понимание кенозиса в таком направлении, которое не исключало бы всей глубины данного понятия.

Литература

1. Протоиерей Думитру Станилоэ. Иисус Христос или восстановление человека (на румынском языке). Краёва: Омнископ, 1993. С. 129

2. См.: Протоиерей Сергий Булгаков. Агнец Божий. Париж: YMCA-Press, 1933.

3. Там же. 260.

4. Там же. 257.

5. Там же. 246.

6. Прп. Максим Исповедник. Письмо XIX. Пирру, святейшему пресвитеру и игумену // Письма / Пер. Е. Начинкина. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007

7. Протоиерей Думитру Станилоэ. Указ. соч. С.140.

8. Там же. С.150.

Размещено на Allbest.ru