Сестры милосердия – от Пирогова до наших дней

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Первые сестры милосердия

2. Сестры милосердия в русско-турецкую войну

3. Русско-японская война 1904-1905 гг.

4. Первая мировая война

5. Сестры милосердия при Советском Союзе

Заключение

Список литературы

Введение

Сестры милосердия... Белые голубки... О ком это сказано? Так называли женщин, которые посвящали себя очень тяжелому, но прекрасному делу. война милосердие административный

Служению людям в те минуты, когда к человеку приходит беда - болезнь. Люди, осознающие помощь ближнему как свой долг, принимающие чужую боль как свою, способны вынести тяжкие испытания и не потерять человечности и доброты. Все мы уважаем труд врача, сделавшего операцию, но очень часто забываем о тех, кто после операции выхаживает больного...

Сколько людей на протяжении веков были обязаны им своей жизнью! Историческая память прихотлива и избирательна. Она зачастую сохраняет для потомков одни имена и замалчивает другие, хотя люди, их носившие, в равной степени не заслуживают забвения. Это утверждение в полной мере относится и к подвижническому движению сестер милосердия.

Достаточно сказать, что вольно или невольно к его формированию приложили руку крестоносцы-госпитальеры, кардинал Ришелье, Николай Пирогов, знаменитый врач Федор Гааз, многие другие известные люди, их деятельность описывали такие авторы, как Лев Толстой, Сергей Сергеев-Ценский, Владимир Соллогуб, Иван Тургенев, Виктор Гюго...

1. Первые сестры милосердия

Первыми в мире женщинами, которые добровольно и организованно отправились на фронт для оказания помощи раненым воинам, были сестры милосердия московской Никольской обители. Это событие произошло во время Крымской войны 1853-1856 гг. А в 1854 г. великая княгиня Елена Павловна учредила первую в России и Европе специализированную общину сестер милосердия, которые проходили подготовку для работы непосредственно в рядах действующей армии, называлась она Крестовоздвиженская. Непосредственное руководство и организационную деятельность в формировании нового социального института осуществлял знаменитый врач, основоположник полевой хирургии Николай Пирогов. О действиях сестер милосердия прекрасно рассказал в своих "Севастопольских рассказах" Лев Толстой. 68 из прибывших на фронт женщин были награждены медалью "За оборону Севастополя", среди них - Бакунина, Карцева, Стахович, Хитрово и др. Из 120 сестер Крестовоздвиженской обители, которые работали в осажденном Севастополе, 17 погибли при исполнении служебных обязанностей, а баронесса Юлия Вревская умерла от тифа в полевом лазарете.

Именно воспитанницы этих общин составили костяк отряда сестер милосердия, которые отправились помогать защитникам Севастополя. Надо сказать, что подобная инициатива не всем пришлась по вкусу. Нашлось немало салонных моралистов, которые считали, что присутствие в армии женщин приведет к ее разложению, негативно скажется на морально-нравственном духе воинов. На деле подобные страхи оказались напрасными. По свидетельствам очевидцев, сестры милосердия спасли множество человеческих жизней, проявив при этом такие качества, как хладнокровие, моральная чистота, высокий профессионализм, которые, по словам Николая Пирогова, "должны были быть названы не иначе чем благородные".

В период Крымской войны Великая Княгиня Елена Павловна (сестра императора Николая 1) учредила на свои средства и организовала в Петербурге Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия для ухода за ранеными и больными не только на перевязочных пунктах, но и в военных госпиталях. Членами общины являлись женщины разных сословий и уровня образования. За участие в обороне Севастополя в 1854-1855 гг. медали «За храбрость», «За усердие» и «За защиту Севастополя» получили не только отличившиеся женщины, но и дети. За подвиги во время обороны Севастополя в 1856 году серебряными медалями "За усердие" для ношения на груди на Владимирских лентах наградили «жену поручика Арсенальных рот Шестопалова Агафью Леонтьеву и 15-ти летнюю дочь ее» (Дашу Севастопольскую). Сестры милосердия, работавшие в Крыму во время войны были удостоены и особой награды. Все они получили серебряные медали с надписью "Крым - 1854 - 1855 - 1856 ", а знаменитая Даша Севастопольская была награждена не серебряной, а золотой медалью. Также были награждены медалями «За усердие» на Владимирской ленте: Елизавета Хлапонина, Лукерья Чечеткина, сестры Крыжановские - Екатерина, Васса и Александра (последней было всего 11 лет). Сестра милосердия М. Петренкова получила сразу 4 медали за свои заслуги. Известно, что в 1905 году, в возрасте 101 год, она была сфотографирована для юбилейного альбома "Севастопольцы", изданного в Санкт- Петербурге. Лишь недавно удалось выяснить подлинное имя Даши Севастопольской. Ее звали - Дарья Лаврентьевна Михайлова. В ходе Крымской войны были учреждены специальные серебряные и бронзовые медали для сестер милосердия Крестовоздвиженской общины. Община отправила в Крым несколько отрядов сестер милосердия, всего около 130 женщин. Среди них были представительницы известнейших фамилий: Мещерская, Бакунина, Пржевальская, Будберг, Бибикова. Сестры милосердия, по словам хирурга Пирогова, перевернули севастопольские госпитали «вверх дном», навели порядок и чистоту, наладили лечение и питание раненых. Им даже удалось укротить нечистых не руку интендантов, и снабжение госпиталей резко улучшилось.

Патриотическому порыву поддались девушки из разных русских семей. Среди них были и аристократки, и дочери скромных священников и чиновников. Некоторые из них, испытывая себя, отправлялись в больницы, где помогали ухаживать за больными и спрашивали себя и врачей: "Выдержу ли я?" Каждая из сестер дала обязательство прослужить на войне один год, и все они полагали, что смогут выдержать такое испытание. Вот только военная действительность превзошла все худшие ожидания.

"Я знаю,-- писала Бакунина,-- что доктора и даже сестры при позднейшей, более консервативной хирургии, поразились бы, если б я подробнее стала описывать то множество ампутаций, которые делались у нас всякий день; но пусть они вспомнят, что все ранены были ядрами и осколками бомб, и поэтому, кроме ран, был всегда и ушиб; к этому еще -- скученность раненых, дурные условия и зараженный воздух. Мы и доктора не ходили за больными, а почти все получили тиф; солдаты были утомлены, и часто после операции, при первой перевязке, оказывалась гангрена: резекции шли неудачно; ампутации ног кончались хуже, чем рук". Сестры болели вместе со своими пациентами и некоторые из них, пережив тиф, стали жертвами холеры. Естественно, такого поворота событий никто из восторженных девушек не ожидал. Ко всему прочему на сестер милосердия легли и обязанности, совершенно не имеющие отношения к их прямым обязанностям.

"Старшей сестрой, - вспоминала Бакунина, - к нам приехала баронесса Екатерина Осиповна Будберг, хорошая, дельная и добрая сестра. Но что мне не нравилось, это то, что у нас в общине, где все должно, кажется, быть основано на любви, милосердии, полной готовности делать все, что возможно, стало вводиться какое-то чиновническое и формальное отношение к делу. Я знаю, что были сестры, которые на меня сердились за то, что я хожу к больным не в мой дежурный день, а я именно хожу, чтобы поговорить с ними, что они очень любят".

Патриотический запал к тому времени практически угас, и некоторые из сестер покинули отряд еще до истечения срока обязательств, другие - немедленно по его окончании. И никакие уговоры, увещевания и ссылки на раненых, нуждающихся в помощи, результата не имели.

Оставшиеся сестры вместе с вновь принятыми, в том числе и из "сердобольных", помогали эвакуировать больных и раненых из Крыма в крупные причерноморские города -- Николаев, Одессу -- и продолжали ухаживать за ними в тыловых госпиталях. Казалось бы, с окончанием войны их миссия окончена, однако великая княгиня не хотела расставаться со столь понравившимся ей и возвышавшим ее в глазах общества делом. Она упорно добивалась расширения общины, приема в нее новых сестер и устройства их на работу в санкт-петербургские больницы. Вот только результаты не внушали оптимизма никому из окружающих. Восемьдесят "сердобольных" - немолодых и не всегда здоровых дам, отправленных в причерноморские госпитали, не выдерживали тяжелой работы, болели и умирали. Говорили, что ушла из жизни каждая четвертая "сердобольная". Но Елена Павловна не сдавалась. По ее поручению Пирогов написал следующую инструкцию по набору новых сестер:

"Первый месяц они должны оставаться в своем платье и белье. Через месяц получают платье и белье общины. По крайней мере один год они должны оставаться на испытании без креста, занимаясь под руководством старших сестер в госпиталях и живя общиною. Через год получают крест, а некоторые отличившиеся или же известные досконально своей ревностью, хорошим поведением, образованием и пр.,-- и прежде того. Желающие поступить из высшего сословия по влечению или по внутреннему призванию составляют, разумеется, исключение из этого правила. Так как трудно найти разом 22 надежных сестры для госпиталей, отдаленных от центра общины, то, очевидно, лучше снабдить их, по крайней мере, такими женщинами, которые -- в случае неудачного выбора -- не могли бы запятнать общину, не нося еще на себе ее высокого символа и не будучи еще, следовательно, настоящими сестрами".

Но и здесь, судя по воспоминаниям Бакуниной, Крестовоздвиженскую общину ожидали трудности:

"В ноябре, декабре и следующих месяцах вступили прежние; вступили и новые, и очень хорошие, и такие, которые сейчас же выходили. Иногда престранные являлись личности. Помню, как одна долго у меня сидела, все расспрашивала, но когда я ей сказала, что сестры не получают жалованья, она быстро вскочила и закричала:

-- Как! Я, дворянка, буду ходить за чернорабочими и не получать за это платы? Это слишком унизительно при моем звании!"

Великая княгиня хотела, чтобы все сестры не только трудились в общине, по существу, за еду, одежду и крышу над головой,-- она хотела придать сестринскому движению религиозный характер. Но ни это ее намерение, ни быстрое расширение общины не нравились Пирогову.

"Слишком быстро принимает она громадные размеры; громадное в России быстро деморализуется... Как бы, с одной стороны, ни было грустно, что такое великое дело, как введение женского надзора в наши госпитали, при самом его начале начинает уже хромать и портиться,-- все-таки сделан шаг вперед, и как бы ни было сильно противодействие, как бы плохо благая цель ни исполнялась,-- твердый характер, благородство души и прямодушие настоятельницы еще много успеют сделать и, по крайней мере, не допустят заплесневевшее перейти в гнилость. Я, впрочем, боюсь теперь не столько противодействия для общины со стороны госпитального начальства, сколько другого -- деморализации от лести и интереса. Не все будут так трусливы, как главный доктор московского госпиталя, который уже теперь общину величает тайным обществом и хочет ее передать в руки тайной полиции; найдутся люди поумнее; петербургские госпитальные дипломаты будут иначе действовать; они лучше знакомы со слабостями человеческой натуры... Постарайтесь теперь, по крайней мере, при предстоящих средствах улучшить материальную сторону сестер и хотя через это сделать их менее доступными к деморализации; а то, вы увидите, будут брать взятки!"

Пирогов не зря опасался быстрого расширения сестринского движения и боялся за материальную сторону дела. Настоящих жертвователей, способных отдать значительные средства на благое дело, можно было пересчитать по пальцам. А вот людей, желавших прославиться причастностью к модной организации, оказалось хоть отбавляй. Одной из них стала баронесса Прасковья Розен, принявшая постриг под именем Митрофании и получившая в управление Владычне-Покровский монастырь в Серпухове.

В Москве и ее окрестностях игуменья затеяла множество благих начинаний -- больницу, приют для сирот, различные мастерские и, как писали, три общины сестер милосердия. Митрофания, как бывшая фрейлина императрицы и дочь наместника Кавказа, располагала широкими связями и значительными возможностями. И не особенно стеснялась в выборе средств для продвижения своих проектов. Она строила на монастырских землях различные производства, одаривала щедрых благотворителей орденами и прочими знаками отличия. Но некоторые из потенциальных жертвователей много обещали, но не хотели вкладывать свои средства в проекты игуменьи Митрофании.

На созданные ею и другими благотворителями общины сестер милосердия была брошена тень, и энтузиазм вокруг этих организаций возникал главным образом во время очередных войн. Немалое число участников русско-турецкой войны 1877-1878 годов умильно описывали сцены, когда аристократка-сестра моет ноги простому русскому солдатику или врачует его раны не столько перевязками, сколько душевной беседой. Не прибавляли популярности сестринским общинам и публичные обсуждения вопроса о материальном положении сестер милосердия. От них требовали трудиться бескорыстно и с полной отдачей, не давая взамен практически ничего. Лишь в 1882 году вопрос о пенсиях для сестер сдвинулся с мертвой точки, когда при Главном управлении Красного Креста появилась пенсионная касса -- пособие по старости из нее могли получить сестры, прослужившие не менее 15 лет и не менее пяти лет делавшие взносы в кассу. Однако лишь 600 сестер могли рассчитывать на пенсию. Остальные желающие назывались сверхкомплектными и обязывались ежемесячно вносить в кассу значительные взносы из своих несуществующих доходов.

Когда вопрос стал бурно обсуждаться в обществе, руководители Красного Креста пошли на уступки и расширили число потенциальных пенсионерок аж на шесть человек. Но при этом стаж, необходимый для получения пособия, подняли с 15 до 20 лет. Это был уже настоящий скандал, и в дело вмешались государственные органы. В 1898 году общинам разрешили выплачивать престарелым сестрам по 100 рублей в год. А в 1901 году появился наконец закон, регулирующий пенсионное обеспечение сестер милосердия. Согласно высочайше утвержденному мнению Государственного совета, на пенсию могли рассчитывать 3 тыс. сестер, прослуживших не менее 25 лет и вносивших ежегодно в казну 12 рублей.

Все это отнюдь не способствовало появлению в общинах сколько-нибудь образованных девушек из достаточных, как тогда говорилось, семей. Они надевали платье, фартук и косынку сестер милосердия только на войне. Да и тогда проку от них, как считали некоторые врачи, было не очень много.

2. Сестры милосердия в русско-турецкую войну

В 70-е годы XIX столетия славянские государства, входившие до недавнего времени в состав Югославии, а также Болгария находились под властью Турции. На их территории часто вспыхивали национально-освободительные движения, которые жестоко подавлялись. Уже 12 апреля 1877 г. император Александр II подписал манифест о войне с Османской империей. Главное отличие новой войны состояло в том, что она была гораздо более динамичной и подвижной, нежели война Крымская, и длилась около семи месяцев, то есть примерно столько же, сколько одна осада Севастополя. Русские войска не стояли на месте, но преодолели довольно длинный путь от Румынии через Болгарию в сторону Истамбула - это придавало совсем иную специфику уходу сестер за ранеными, поскольку им постоянно приходилось двигаться вслед за русскими войсками, а на театре войны не создавались длительно действующие перевязочные пункты и госпитали.

Война была очень популярна среди русской интеллигенции. Большинство женщин понятия не имело о том, что их может ждать на войне, при этом практически все стремились на передовую, куда их не пускали, - исчез страх перед новой и не вполне понятной профессией, какую двадцать лет назад избрали крестовоздвиженские сестры, успевшие прославиться и этим как бы "проторить тропу" для других. Поэтому огромный прилив сестер принес в лазареты большое число людей лишних, случайных. Были женщины, пресытившиеся развлечениями, которым все в жизни наскучило. Имея авантюрную жилку, идя на войну, они искали разнообразия, новых впечатлений и интересных знакомств. "С крестом на груди, они не имели креста в сердце и смотрели на дело милосердия, как на модное дело", - писал один полковой священник. Нельзя сказать, что такие сестры выполняли работу плохо, иногда, правда, поражая своим легкомыслием, поскольку они были "беззаботные, веселые, здоровые молодые девушки, идущие на... трудную работу как на праздник. Их веселый смех заглушает подавленные стоны раненых". Для других, малоимущих, война оказалась чуть ли не единственной возможностью заработать себе на пропитание: "это сестры-труженицы из-за куска хлеба, без претензий на похвалу совершавшие подвиги милосердия, безропотно они несли все обязанности..." Были женщины, для которых занятие новой деятельностью стало следствием тяжелой внутренней травмы, связанной, например, с потерей любимого человека, а были и такие, у которых действительное искреннее самоотверженное служение больным переплеталось с внутренним тщеславием: они постоянно стремились подчеркнуть свои собственные заслуги. Вполне понятно, что сделавшие сознательный выбор сестры, "готовые положить свою душу и жизнь на служение страждущему человечеству", были крайне редки. Их было мало, но они были, и "крест на груди служил для них действительным выражением присутствия в сердце Бога". Работавшая в тылу сестра назвала таких женщин исключением из правил - святыми, "которыми держался грешный город".

Юридическое и административное положение сестер милосердия в период войны было определено изданными в 1875 году "Правилами о сестрах Красного Креста" и правилами, составленными для желающих вступить в сестры Красного Креста только на период войны. Таким образом, изначально разграничивались статусы женщин, работавших в общинах, и тех, кто хотел стать сестрой милосердия временно, в народе прозванных "вольнонаемными", или "волонтерками". Для сестер Красного Креста, согласно названным правилам, православное вероисповедание признавалось необязательным: в их число могли приниматься женщины и других религиозных воззрений. Возраст женщин определялся в границах от 20 до 45 лет, и в отличие от времен Крымской войны, когда многие сестры Крестовоздвиженской общины по истечении года, на который давали обет, возвращались домой, эти женщины были обязаны трудиться неопределенный срок - пока не окончится война. Вольнонаемные сестры, набранные сверх штатных, изначально находившихся в общинах, находились на обеспечении Красного Креста. Из административных функций на них возлагался только контроль за госпитальными служителями, а из профессиональных - составление элементарных лекарств. Женщины-добровольцы получили возможность в течение нескольких месяцев учиться на специальных курсах, создававшихся в разных городах. Естественно, уровень квалификации прошедших подобное обучение был весьма невысок. Впрочем, в Русско-турецкую войну уже появляются настоящие женщины-профессионалы: фельдшера и врачи, - но их было крайне мало, поскольку систематическое медицинское образование для женщин в России еще отсутствовало.

Задолго до основного потока вольнонаемных сестер в Болгарию отправились отряды уже проверенных "старейших" общин. В июне - июле 1877 г. в Румынию и на Кавказ было послано семь групп, меньше 20 человек в каждой. 32 крестовоздвиженские сестры во главе с Щеховской и Надеждиной действовали у основной переправы русских войск через Дунай близ Зимницы, позднее их сменили сестры общины Святого Георгия. 27 сестер Георгиевской общины во главе с уже пожилой, но неутомимой Е. П. Карцевой до переправы русских войск трудились на этапах в Румынии, а потом попали в Болгарию. Они были из числа немногих медиков, допущенных на передовые позиции близ осажденной Плевны, где находился Склифосовский - решительный противник присутствия женщин на передовой (подобное разрешение выдавалось только главными уполномоченными Общества Красного Креста). Условия, в которых оказались женщины из этого отряда в Боготе, им самим с трудом поддавались описанию: "Весь госпиталь раскинут на вспаханном поле: и потому - грязь непроходная и до того клейкая, что через несколько шагов, вы таскаете как бы страшные кандалы; а при малейшем дожде до того скользко, что двигаешься с постоянным страхом. Зимой со всех сторон занесены палатки госпиталя. Сестры сильно перезябли, они помещаются доселе в юртах - дырявые стены юрт дают свободный ход всем четырем ветрам, дождь и снег проскользают постоянно неожиданными гостями. Пол промерзший; а после полудня или после топки - грязь и слякоть. К утру юрты так стынут, что нужно отогреть заледеневшие сапоги прежде, чем надеть их. Если ночью была вьюга, то платье выгребают из-под снега и тут же надевают его. Одна из сестер слегка отморозила себе ноги. Все эти невзгоды переносятся пока бодро и весело, всякий новый сюрприз в юрте, в роде ледяных сосулек... застывших сапог, отогреваемых на жаровне, возбуждает смех. Серьезно больных... нет, но прихварывают постоянно. Старушка (Карцева. - А. П) переносит пока войну геройски". Карцева писала о себе в Россию: "Не тоскуйте обо мне! По милости Господа, я молодцом, и, кроме начавшегося к осени ревматизма, никаких недугов не знаю". Сестры Карцевой, последовавшие за стремительно передвигавшимися русскими отрядами, преодолели Шипкинский перевал и, пройдя почти через всю Болгарию, трудились в Адрианополе и Филиппополе, в непосредственной близи к Турции.

К концу 1877 г. поток мелких отрядов общинных сестер и женщин- добровольцев был приостановлен, так как начальство сочло достаточным их наличное число в военных госпиталях. Однако в начале 1878 г. в армии разразилась эпидемия сыпного тифа и значительная часть медицинского персонала им переболела, так что с февраля на театр войны был организован второй поток вновь подготовленных сестер. Более того, около 50 женщин, по расстроенному состоянию здоровья вернувшихся в Россию, снова отправились в Болгарию и на Кавказ, стремясь туда с завидным упорством. По примерным подсчетам в войне в качестве медицинского и санитарного персонала участвовало около 1300 женщин. Из них более сорока скончалось, и практически все перенесли ту или иную форму тифа или лихорадки.

3. Русско-японская война 1904-1905 гг.

Русско-японская война 1904-1905 всколыхнула русское общество целой войной ненависти и презрения к японцам. Помимо общих исторических причин, именно недооценка противника и самонадеянная уверенность в быстром и победоносном завершении войны обернулись для России страшной катастрофой. Известно, что в Русско-японскую войну в госпиталях трудились приблизительно две тысячи медицинских сестёр. Женщины, отправлявшиеся на передовую, от увиденного переживали психологический шок. «Смерть нас уже не потрясала, но мучения живых людей так разнообразны и так ужасны в этом разнообразии, что никакая привычка не могла примирить с ними, и каждый раз переворачивало душу».В январе 1905г. многие медицинские сёстры, зная об ужасных условиях содержания в этапных лазаретах, издевательствах над ранеными со стороны японцев, отказывались покидать Порт-Артур и сопровождали раненых в Японию. В Русско-японскую войну это был не единственный факт, когда сестры остались с больными, попавшими в плен. Известен случай, когда после взятия японцами Цайцзягоу Управление Красного Креста предложило медперсоналу его покинуть. Санитары согласились, а сестры милосердия нет. Александра Митрофановна Григорова, медицинская сестра, пишет: "...Мы расставались унылые, измученные, с издерганными нервами, и настроение наше соответствовало суровым и темным ноябрьским дням".Тем не менее, эта физическая и духовная усталость не могла затмить впечатление, что "за этот год мы все поневоле, самыми обстоятельствами, принуждены были жить не обычной своей эгоистичной жизнью", и это время было "самым светлым кусочком" жизненного пути каждой сестры милосердия. Викентий Вересаев, служивший в то время военным врачом, писал: "Сестры... Я ничего не имею сказать против них. Они были на войне небесполезны, в тыловых госпиталях были даже очень полезны. Но они служили необходимым украшением боевой сцены, были "белыми ангелами, утоляющими муки раненых воинов". Как таким "ангелам", им пелись всеобщие хвалы, каждый уж заранее был готов умиляться перед ними, их осыпали наградами. Сколько я знаю, ни одна сестра не воротилась с войны без одной или двух медалей; достаточно было, чтобы за сотню сажен прожужжала пуля или лопнула шрапнель,-- и сестру награждали георгиевской ленточкой... Пускай бы все это! Пускай бы русская публика, глядя на оранжево-черные ленточки и на медали с надписью "за храбрость", думала, что перед нею -- самоотверженные героини, бестрепетно работавшие под тучами пуль, шимоз и шрапнелей. Истинному героизму противны ярлыки. Если публика этого не понимает, то и пусть ее дух питается фальшивым героизмом, украшенным пышными ярлыками Но невольно является желание умерить эти вздутые восторги, когда вспоминаешь о тысячах безвестных, действительно героических тружениках,-- о фельдшерах, невидно тонувших в бескрайном, сером солдатском море. Им никто не пел хвалений, они не украшали собою ярких боевых декораций. Не обращая на себя ничьего внимания, они скромно шагали следом за ротами со своими перевязочными сумками; мерзли вместе с солдатами в окопах; работали действительно под тучами пуль и шрапнелей, бесстрашно ползали под огнем, перевязывая валяющихся раненых. Об этих героях с действительным восторгом и уважением отзывались все боевые офицеры. За свою работу в госпитале я тоже с особенно теплым чувством вспоминаю не о сестрах, хотя ничего не могу сказать против них, а о фельдшерах и палатных служителях, так удивительно добросовестно исполнявших свое дело.

Вообще о сестрах в эту войну. Сравнительно лишь очень небольшую часть их составляли профессиональные сестры, уже в России работавшие в качестве сестер. Большинство, по крайней мере, из виденных мною, были волонтерки, наскоро обучившиеся уходу за ранеными перед самым отъездом на войну. Что влекло их на войну? Шедших из "идеи" было, по-видимому, очень мало. Эта война не знала сестер-подвижниц, которые таким ореолом окружили самый образ сестры милосердия. И это понятно. Слишком сама-то война была безыдейная... Большинство сестер было из среды тех девушек, которых так много во всех углах Руси: кончили учиться,-- а дальше что? Живи у родителей, давай уроки, чтобы иметь деньги на карманные расходы, тупо скучай и жди случая выйти замуж. В 20 лет жизнь как будто окончена. И вдруг вдали открывается яркий, жутко-манящий просвет, где все так необычно, просторно и нескучно. Шли также вдовы и мужние жены, задыхавшиеся в тупой скуке и однообразии жизни. Шли просто авантюристки. Шли женщины, которым была противна безопасная жизнь, без бурь и гроз,-- женщины с соколиною душою, но со слабою головою.

4. Первая мировая война

Как и в русско-японскую войну, в 1914 году сестры милосердия , как всегда были в войсках. Хотелось бы рассказать об одной из медсестер- Генриетты Сорокиной. Привожу без купюр рассказ ее правнука, Николая Свободы.- " Я Свобода Николай . Правнук Сорокиной Генриетты , Георгиевского кавалера , 1914 год. 10 августа 1913 года , согласно новой редакции Статута ордена св.Георгия, медали четырех степеней были причислены к ордену и получили наименование « Георгиевских « и начата новая нумерация . За боевые заслуги и отличия согласно Ст. ст. 141 - 197 Георгиевского Статута Медалями 1 и 2 степеней за № 1 была награждена в конце 1914 года сестра милосердия Г. Сорокина за сохранение знамени 6-го Либавского пехотного полка . В семье до смерти бабушки Свобода ( Сорокиной ) Софьи Николаевны информация скрывалась , но сейчас мне переходит архив и фото. Сорокина Августа Карловна с 1914 года Генриетта Викторовна по первому мужу , уроженка г. Рига шведка по отцу . Проживали в Калужской губернии и далее в Щекино Тульской губернии и Серпухове .

Многие представители знатных фамилий были сестрами милосердия. Сестра последней русской императрицы великая княгиня Елизавета Фёдоровна организовала в 1909 году Марфо-Мариинскую обитель сестёр милосердия. Сама императрица с княжнами Татьяной и Ольгой во время Первой Мировой войны работала в госпиталях в качестве сестры милосердия. После Октября 1917 года набирает силу Общество Красного Креста. Отношение Главного Управления Российского Общества Красного Креста по вопросу о привлечении монахинь и послушниц православных Российских монастырей к деятельности Красного Креста по уходу за районами и больными в периоды войн и других общественных бедствий одобрил Священный Синод своей резолюцией по монастырям России. В связи с этим указом из Иоанно-Введенской обители Тобольско-Тюменской епархий на послушание сестёр милосердия были выделены и обучены три насельницы монастыря: Маркела Никифоровна Гаврилова, 30 лет, Екатерина Васильевна Бабкина, 29 лет, Елена Нузьминична Киселёва, 37 лет. Также для воинов от монастыря проводились пожертвования. В монастыре принимались солдатские жены и дети. С 1921 г. Тюменская ФАШ занимается подготовкой медицинских сестёр. В первый год войны Великой Отечественной здесь было подготовлено 1200 военно-медицинских сестёр, которые затем отправлялись на фронт.

5. Сестры милосердия при Советском Союзе

После революции 1917 года в России обязанность медицинским сестрам стал вменяться только профессионализм, элементарный уход за больным, в котором учитывалось физическое состояние, а забота о внутреннем духовном состоянии отходила на задний план.

В 1919 г. приказом Наркомздрава и Российского общества Красного Креста были утверждены положение о школах медицинских сестер, а также учебные планы и программы, рассчитанные на 3 года обучения. План включал в себя общеобразовательные предметы и дисциплины, без знания которых медсестры не могли выполнять назначения и рекомендации врача: анатомию, физиологию, фармакологию, приемы ухода за больными в целом и особенности ухода при заболеваниях внутренних органов, нервной системы, кожи, уха, горла, носа, глаз и т.д. Предусматривалось «подготовить ухаживающий персонал у постели больных, умелый, добросовестный, правильно понимающий свою роль в жизни лечебного учреждения» т.е. вся деятельность медсестры, заключалась в уходе за стационарными больными с целью выполнения назначений и рекомендаций врача.

Исходя из требований Наркомздрава к выпускникам сестринских школ, медсестра - это помощник врача в лечебной и профилактической области; она должна обладать полным знанием среды, в которой ей придется работать, и умением воздействовать как на самого больного, так и на окружающую его среду.

В 1927 г. в результате реформы среднего медицинского образования Наркомздрав в требованиях к выпускникам определил: выпускник должен владеть методами лечебной и санитарно-просветительной работы и «быть только помощником врача, работать по его указаниям и под его наблюдением, должен быть вполне готов к выполнению всех процедур, назначаемых врачом, и обладать точно выработанными техническими навыками». Следует согласиться с мнением проф. Г.М.Перфильевой , что этот профессиональный и социальный статус среднего медицинского работника сохраняется в отечественном здравоохранении до настоящего времени.

В 1930 г. Медтехникумы подготавливают вспомогательный персонал для обслуживания амбулаторий, диспансеров, больниц, родовспомогательных учреждений и т.п. В России до революции такие средние медицинские школы носили название фельдшерских и акушерских школ и выпускали фельдшеров или акушерок. Советская медицина отказалась от этих званий, признав только один тип медицинского работника, врача, хотя за недостатком врачей пока в некоторых местах вынуждена сохранить самостоятельность фельдшерская медицинская помощь». Очевидно, авторы статьи не относили медсестру к категории медицинских работников, хотя в рамках энциклопедии она называется «сестрой медицинской» и рассматривается среди прочего среднего медицинского персонала, ведущего «работу по уходу и наблюдению за больными (т.е. понятие «сестринской деятельности» становится шире понятия «уход») под руководством врача» и во время работы подчиняющегося лечащему врачу. Нечто подобное, правда, по другой причине, происходит ныне в российском здравоохранении. Делается попытка выделить сестринскую деятельность из медицинской практики, определив ей самостоятельные уникальные цели.

В соответствии с положением о палатной медсестре городской больницы (1959), непосредственными руководителями медсестры являются врач и старшая медсестра. Появление обязанностей, выполняемых специально определенной для этого медсестрой, а также другими медицинскими работниками (персонал рентгенологического отделения, аптеки, лаборатории), говорит о расширении и усложнении сферы деятельности медсестры, хотя она все еще касается физической составляющей жизнедеятельности пациента. Здесь же впервые нами выявлена ссылка на манипуляции, которые не являются результатом врачебных назначений, но входят в компетенцию медсестры. Это свидетельствует о возрастающей компетентности медсестры, ее способности действовать самостоятельно и ответственно. Правда, не совсем понятны сущность этих манипуляций, их цели и инициатор.

«Положение о правах и обязанностях медицинской сестры», утвержденное Минздравом СССР примерно в 1960-1962 гг., обязывает медсестру выполнять предписания и указания врача и определяет список, состоящий из 22 манипуляций, которые разрешено проводить медсестре по назначению врача.

Уход рассматривается как часть деятельности медсестры, но само понятие не определено. Наиболее раннюю дефиницию понятия «уход за больными» удалось обнаружить в Популярной медицинской энциклопедии (1963). Там оно определяется как «систематически проводимые мероприятия, являющиеся важной составной частью лечения и в значительной степени обеспечивающие его успех» и «включает создание гигиенической обстановки для больного, организацию правильного режима и питания больного, точное выполнение всех предписаний врача, осуществление мероприятий, способствующих сохранению и восстановлению сил больного, тщательное наблюдение за ним, ограждение ослабленного организма от возможных осложнений, чуткое и заботливое отношение к больному». Судя по определению, целью деятельности медсестры является выздоровление больного. Оно наступает в результате взаимодействия лечения в узком смысле, осуществляемого врачом, и ухода как составной части лечения, осуществляемого медсестрой, т.е. признается специфичность ее деятельности.

Медсестра определяется как «лицо средней медицинской квалификации, работающее под руководством врача и выполняющее его назначения и некоторые процедуры» . Несмотря на то, что уход в значительной степени обусловливает успех лечения, на статус медсестры, следуя определению, это никоим образом не повлияло, т.е. медсестра остается помощником врача. В ее обязанности входят: «уход и наблюдение за больным, дача лекарств, измерение температуры, выполнение лечебных процедур (поставить компресс, банки, сделать подкожное впрыскивание, перевязку и т.п.), наблюдение за состоянием больного для доклада врачу», т.е. уход продолжает рассматриваться как одна из составляющих сестринской деятельности.

Перечень видов деятельности медсестры позволяет сделать вывод, что понятие «уход» не включает в себя наблюдение за больным, дачу лекарств, выполнение лечебных процедур, хотя из рассматриваемого выше определения, данного в том же источнике, следует, что все это - элементы ухода. Такое положение вещей в какой-то мере оправдывает сложность объекта описания, но, на наш взгляд, здесь имеет место недостаточно серьезное отношение к профессии медсестры и регламентации ее деятельности.

Анализ определений «уход» и «сестра» позволяет отнести к подопечным медсестры только людей с благоприятным прогнозом заболевания. Больные с неизлечимыми формами заболеваний остаются как бы вне поля деятельности медсестры, находясь вследствие этого на попечении близких и родственников, лишаясь квалифицированного ухода.

В учебном пособии для студентов медицинских институтов и младшего медицинского персонала под уходом понимают «мероприятия, направленные на облегчение состояния больного и обеспечение успеха лечения». Автор пособия Ю.Ф.Пауткин выделяет те же 6 элементов общего ухода, что и Е.Я. Гагунова (1963), добавив к ним наблюдение за состоянием больного. Сравнение элементов общего ухода и обязанностей медсестры, которые не изменились за 30 лет, выявляет наличие одинаковых элементов, что позволяет допустить отсутствие четкого представления о сущности ухода как у автора, так и в здравоохранении в целом.

Понятие «медицинская сестра» не определено, но опосредованно можно определить цель ее деятельности по уходу - помощь врачу в его работе, направленной на выздоровление больного, что, на наш взгляд, указывает на сохранение тенденции не включать в сферу сестринского вмешательства инвалидов, инкурабельных и пожилых больных.

Ведущие теоретики сестринского дела С.А.Мухина и И.И. Тарновская в своем первом учебном пособии по общему уходу для учащихся медицинских училищ, вышедшем в 1989 г., называют уход «необходимой и важнейшей составной частью лечения». Под уходом предлагается понимать «целый комплекс лечебных, профилактических, гигиенических и санитарно-эпидемиологических мероприятий, направленных на облегчение страданий больного, скорейшее выздоровление его, а также на предупреждение осложнений заболевания». Впервые к основным мероприятиям ухода добавляются мероприятия по обеспечению санитарно-эпидемиологического и лечебно-охранительного режима в лечебно-профилактических учреждениях (ЛПУ). Последний предусматривает «обеспечение режима щажения психики больного, строгое соблюдение правил внутреннего распорядка, обеспечение режима рациональной физической активности». Также нами впервые встречена попытка объединить понятием «уход за больными» всю деятельность палатной медсестры стационара.

Впервые определение понятия «сестринское дело» появилось в пояснительной записке к Программе для средних специальных учебных заведений по специальности «сестринское дело» (1989-1990). В ней говорится, что «сестринское дело как вид деятельности имеет богатейшую историю и перспективы развития в практике отечественного здравоохранения, но сам термин вводится впервые. Сестринское дело можно определить как обеспечение отдельных лиц, семей или групп населения медицинским уходом, связанным с восстановлением или сохранением здоровья» . На мой взгляд, здесь впервые осуществлена попытка заменить понятие «уход за больными» понятием «медицинский уход», распространить уход не только на больных, но и на здоровых, т.е. сохранение здоровья - это тоже один из видов деятельности медсестры.

А.Л.Гребенев и А.А.Шептулин (1991) продолжают трактовать сестринское дело в терминах общего ухода и понимают под этим уже «самостоятельную дисциплину», представляющую собой систему мероприятий, включающих в себя правильное и своевременное выполнение различных лечебных назначений, проведение некоторых диагностических манипуляций, наблюдение за состоянием больного, оказание ему первой доврачебной помощи, ведение необходимой медицинской документации. Что имеют в виду авторы под понятием самостоятельной дисциплины, не ясно. Как видно из перечисленного выше, сфера деятельности и круг обязанностей медсестры не изменились. Уход за больными равнозначен понятию «обязанности медсестры» и по-прежнему рассматривается как составная часть процесса лечения. По-новому авторы очерчивают круг лиц, участвующих в организации и осуществлении ухода, добавляя к подразумеваемым всеми вышеперечисленными авторами среднему и младшему персоналу еще и врачей. О целесообразности подобного шага говорить сложно, так как в учебном пособии нет определения понятия «уход за больными», а есть только его характеристика.

В Краткой медицинской энциклопедии (1994) уход за больными определяется как «совокупность мероприятий, направленных на обеспечение всесторонней помощи больному при санитарно-гигиенических и лечебных процедурах, физиологических отправлениях, диагностических обследованиях, на соблюдение предписанных ему режима активности, питания, лекарственных назначений, а также на создание для больных условий, более всего способствующих быстрейшему выздоровлению, облегчению страданий и предотвращению осложнений.

Медсестра рассматривается как «специалист со средним медицинским образованием, работающий под руководством врача в ЛПУ…, а также в дошкольных учреждениях, школах, организациях, обществах Красного Креста и Красного Полумесяца»

Изменения, уже происходящие в сестринском деле - появление повышенного и высшего уровней образования, создание сестринских ассоциаций, проведение I Всероссийской научно-практической конференции по теории сестринского дела (Голицыно, 1993), на которой была принята философия сестринского дела России, - не нашли отражения в «Современном справочнике медицинской сестры» (1999). Его название, на наш взгляд, выбрано не очень удачно, потому что открывается он перечнем 21 манипуляции, разрешенной для выполнения медсестрой еще в начале 1960-х годов , хотя повсеместно действует Приказ Минздрава РФ «О номенклатуре специальностей среднего медицинского и фармацевтического персонала» № 249 от 19.08.97, согласно которому перечень разрешенных для выполнения манипуляций увеличился до 62.

Заключение

Уход рассматривается как единственная или основная составляющая сестринской деятельности; ни одна ее модель не содержала более или менее внятного определения или описания ухода, т.е. общепринятой модели в тот период в нашей стране не существовало.

Авторы по-разному соподчиняют понятия «уход» и «обязанности медсестры». С.А.Мухина и И.И.Тарновская идентифицируют деятельность палатной сестры и уход за больными, как бы возвращаясь к модели 1919 г., когда под уходом понималась деятельность у постели больного, и это было основной и единственной составляющей деятельности медсестры. А.Л.Гребенев и А.А.Шептулин интерпретируют деятельность любой медсестры как уход за больным. Все остальные рассматривают уход как вид деятельности медсестры. Часть авторов выполнение предписаний врача рассматривают и как элемент ухода, и как обязанность медсестры, что позволяет сделать вывод об отсутствии у них четкой позиции по этому вопросу.

Объектом сестринского ухода в основном являются больные (исключение - модели 1925, 1927, 1960-1962, 1990 гг., в которых медсестра взаимодействует и со здоровыми людьми). Модель 1977 г. впервые отмечает среди целей ухода облегчение страданий больного, т.е. уход направлен на человека в болезни, а не только на лечение болезни. (Можно отметить, что впервые неизлечимые больные формально попадают в сферу деятельности медсестры). При этом пока специально не подчеркивается важность индивидуальных особенностей каждого человека, являющегося объектом сестринского вмешательства.

Взаимоотношения между врачом и медсестрой строятся по принципу: «медсестра - помощник врача». «Пристройка сверху» осуществляется врачом-руководителем, врачом-наблюдателем, врачом-указателем, но уже «Положение о палатной медсестре» (1959) вменяет медсестре в обязанность сообщать врачу о состоянии здоровья больных. Считаю этот шаг очень важным, так как медсестра тем самым начинает оказывать влияние на процесс лечения, и не только тем, что приглашает к больному по его зову врача, но и сама, активно наблюдая за больным, делает выводы и принимает решение обратить внимание врача именно на этого больного или именно на этот аспект его жизнедеятельности. Но в целом медсестра не определяет сама своих целей, не планирует своей деятельности.

Развитие "сестринского дела" в России протекало очень трудно и длительно. Но несмотря на это в 19 веке профессия сестры милосердия была очень почетна. Но с начала XX века вплоть до нашего времени медицинская сестра превратилась в "паломника врача работающего по его указанию и под его наблюдением". Хотя с 90-х годов XX века появились тенденции к некоторой самостоятельности в работе медицинской сестры.

Список литературы

1. Гагунова Е.Я. Общий уход за больными. - М.: Медгиз, 1963.

2. Гребенев А.Л., Шептулин А.А. Основы общего ухода за больными. Учебное пособие. - М: Медицина, 1991.

3. Краткая медицинская энциклопедия. В 2 томах / Под ред. В.И. Покровского. - М.: НПО «Медицинская энциклопедия», Крон-Пресс, 1994.

4. Мухина С.А., Тарновская И.И. Общий уход за больными. Учеб. пособие. - М.: Медицина, 1989.

5. Пауткин Ю.Ф. Элементы общего ухода за больными. Учеб. пособие. - М.: Изд-во УДН, 1988.

6. Перфильева Г.М. Реформы среднего медицинского образования в России // Мед. помощь. - 1996. - № 8.

7. Популярная медицинская энциклопедия. - М.: Сов. энциклопедия, 1963.

8. Романюк В.П., Лапотников В.А., Накатис Я.А. История сестринского дела в России. - СПб.: СПбГМА, 1998.

9. Сестринское дело. / Под ред. А.Ф. Краснова. Т.1 - СПб.: Перспектива, 1998.

10. Сестринское дело. Программа для средних специальных учебных заведений. - М., 1990.

11. Советская энциклопедия. - М.: Сов. энциклопедия, 1977.

12. Современный справочник медицинской сестры. Авт.-сост. Н.Б. Садикова. - Мн.:

Размещено на Allbest.ru