Маргарет Малер

Размещено на http://www.allbest.ru/

Маргарет Малер - венгерский врач-психиатр, психоаналитик, разработавшая собственную теорию развития ребёнка, основанную на понятиях сепарации и индивидуации. Надо сказать, что эта теория дополняет теорию Фрейда о психосексуальной развитии. Во-первых, Малер рассматривает развитие, как процесс формирования целостного образа окружающих людей - внутренних объектов. Во-вторых, теория сепарации-индивидуации очень подробно описывает развитие детей до 2 лет. И в третьих, по Малер, развитие непрерывно и не зависит от фактического возраста, а определяется лишь тем, на какой стадии сейчас находится человек.

Итак, с рождения до 2 месяцев ребёнок находится в аутистическом коконе (а некоторые так в нём и остаются) - он не реагирует на окружающий мир более того, что необходимо ему для удовлетворения потребностей. Фактически, на этой стадии объекта нет, есть лишь нечто общее и неотделённое, и мать, и окружающий мир, и сам ребёнок слиты в его восприятии. Эта стадия называется аутистической.

Далее, со второго по 4-5 месяцы идёт фаза симбиоза: ребёнок формирует материнский объект, мать превращается в главный объект любви, формируется прочная привязанность к ней. В этот период очень важен эмоциональный климат, т.к. ребёнок начинает "питаться" отношением матери, её переживаниями и реакциями.

Затем идёт самая важная фаза - собственно фаза сепарации и индивидуации, которая состоит из 4 подфаз. Но сначала определимся, что сепарация - это процесс психического отделения ребёнка от матери, обретение собственного Я, а индивидуация - это процесс обогащения Я новыми образованиями, навыками, знаниями и т.д. Подфазы:

1. Дифференциация. В норме до 9 месяцев. Интерес ребёнка смещается с действия на его результат. Ребёнок интересуется не связанным с матерью окружающим миром, однако находится всегда рядом с ней, мать для него - безопасное место. малер психиатр индивидуация

2. Подфаза практики. До 15 месяцев. Ребёнок воодушевлён своими способностями (он может поднять и кинуть мяч, может сам дойти до другой стены, может собрать игрушку и т.д.). Очень важная фаза, т.к. у ребёнка появляется интрапсихический образ матери, вследствие чего он может некоторое время находиться без неё и даже играть с незнакомцами. Однако более длительное расставание приводит к безразличию к игре, озабоченности и поиску матери. Слишком долгая разлука вызовет временное безразличие к матери.

3. Репрошман (в переводе приблизительно "возвращение"). Приблизительно до 2 лет. Ребёнок приходит к осознанию того, что он не всесилен, что порождает ощущение одиночества и беспомощности. Может резко переходить от эйфории к гневу. Ребёнок теперь может пробовать управлять своей агрессией, однако научиться он правильно распоряжаться своей силой или нет, зависит от матери. Ребёнок, с одной стороны, хочет подстроить весь мир под себя, с другой - понимает, что это невозможно. Сила его влечений превышает его собственные возможности по контролю, поэтому важно, насколько мать сможет доносить своё собственное отношение к действиям ребёнка в этот период. Если он поймёт, что одни его действия радуют маму, а другие - огорчают, у него появиться стимул чаще доставлять себе удовольствие, радуя маму, и таким образом принцип удовольствия поможет справляться с влечениями к жизни и к смерти.

4. На пути к постоянству либидинозного объекта. Эта стадия, по Малер, продолжается всегда. Ребёнок должен разрешить конфликты между своими желаниями и запретами со стороны матери и уметь терпеть амбивалентность. Эго постоянно развивается, также ребёнок развивает внутренние психические объекты близких людей, отношения с ними становятся более прочными и зрелыми. Ребёнок (или уже даже необязательно ребёнок) обретает уверенность, что его хорошие отношения с близкими будут продолжаться, несмотря на недолгие разлуки или временные вспышки гнева. Человек обретает способность к саморефлексии.

Малер также немного говорила о роли отца: в возрасте 18 месяцев ребёнок чётко идентифицируется не только с матерью, но и с отцом. Именно отец помогает ребёнку регулировать свою агрессию, показывая своим примером, как можно её сдерживать или переводить в другой вид деятельности.

Концепция сепарации-инфивидуации Маргарет Малер

Суть теории. М.Малер -- венский педиатр и детский психоаналитик, чьи воззрения оформились в 50-е годы, чему нимало способствовал ее интерес к роли нарушения самых ранних отношений матьдитя в происхождении психотических расстройств и, в частности, аутизма. Своеобразным новаторством оценивался современными ей аналитиками метод непосредственного наблюдения за взаимодействием матери и ребенка в "естественной обстановке", что, несмотря на последующую критику со стороны детских психологов -- этологов и экспериментаторов, внесло существенный вклад в социально-психологическое направление психоанализа. Впервые ясно и недвусмысленно была сформулирована и развернута логика развития ин-трапсихических структур -- репрезентаций я и репрезентаций объекта, исходя из реально складывающихся отношений матери и ребенка, а также обозначен вклад межличностных отношений в развитие интрапсихичес-кой патологии ребенка.

У нас есть основания, таким образом, полагать, что не без влияния теории Малер в дальнейшем получили развитие системная семейная психотерапия, коммуникативная концепция шизофрении и модель патогенной "шизофреногенной матери". Пересмотр теории развития психопатологии повлек за собой и изменение формата и сеттинга психотерапии, в фокусе терапии оказался не изолированный из естественного окружения "пациент-на-кушетке", а семья как целое, т.е. "пациент-в-системе-внутри-семейной коммуникации-в-кабинете-терапевта".

Нельзя не подчеркнуть особо, что практически все концепции генеза и терапии личностных расстройств опираются в своих базовых положениях на концепцию Малер, в этом смысле вклад именно ее концепции в модификацию психоанализа для так называемых "трудных пациентов" с пограничной и нарциссической патологией Я оказался наиболее весомым.

Именно пристальное внимание к характеру эмоциональных связей между младенцем и матерью позволило исследовательнице увидеть отношения мать-дитя как динамическое единство противоположных стремлений -- к тесной (в том числе и телесной) привязанности к матери с одной стороны, и его усилий по установлению четких разделений и границ своего Я в этих отношениях -- с другой. Этот интерактивный процесс, разворачивающийся как более или менее удачное преодоление конфликта разнонаправленных тенденций развития, в терминологии Малер получил название процесса "сепарации-индивидуации". Термином сепарация или разделение Малер называет процесс, в ходе которого младенец постепенно формирует внутрипсихи-ч ее кую репрезентацию самого себя, отличную и отделенную от репрезентации его матери. Речь идет не о физическом, пространственном отделении от родителей или о разрыве межличностных отношений; имеется в виду развитие внутреннего чувства возможности нормального и полноценного психического функционирования независимо от матери.

Индивидуализация означает усилия маленького ребенка по построению собственной уникальной идентичности, восприятию своих индивидуальных характеристик, восприятию самого себя как отличающегося от всех других людей. В оптимальном варианте отношения сепарации и индивидуализации разворачиваются одновременно, но могут и расходиться в силу задержки или ускорения развития какого-то аспекта развития. Отношения проходят несколько стадий, каждая из которых обслуживает витальные потребности и младенца и матери; к ним относятся, в терминологии Малер, аутизм, симбиоз, собственно сепарация и индивидуализация с подфазами. Опишем этот процесс подробно. 1. Аутистическая фаза (не путать с патологическим аутизмом) начинается с биологического рождения и, таким образом, отделения младенца от телесно-паразитического существования внутри материнского организма. В этот период, длящийся приблизительно 3-4 недели, младенец являет собой квази-закрытую систему в том смысле, что не осознает наличия внешнего мира и других людей вокруг себя, не дифференцирует я и не-я, хотя и жизненно нуждается в другом, который выступает скорее не конкретным человеком, а, мы бы сказали, донором, тем, кто дает.молоко.

Другой, таким образом, безличен, младенец в этом смысле действительно не способен увидеть персонального другого, да не испытывает в нем нужды, и в этом смысле действительно аутистичен. Другой функционален, поскольку необходим для снижения внутреннего напряжения. Вместе с тем, хотелось бы, избегая упрощения, подчеркнуть, как это представляется нам, чрезвычайно важную роль материнского терпения к безучастности младенца. Она напоминает нам безучастность возвращающегося к жизни тяжело больного человека, который тихо и старательно накапливает силы для жизни и просит не тревожить его без нужды.

Так и младенческая "тихость" исполнена глубочайшего смысла, возможно, связанного с психофизиологической травмой биологического рождениясепарации, и на время требует от матери некоторого "воздержания" от активных любовных притязаний и избыточного "тормошения" младенца. Даже более того, ее предназначение состоит в том, чтобы стать "буфером", "барьером" между ребенком и сверхстимулируюшей, а потому опасной окружающей средой.

С другой стороны, известные случаи послеродовой депрессии у рожениц указывают на необходимость некоторого рефрактерного периода передышки и для самой матери. Заметим, что и мать, и ребенок на фазе аутизма пребывают, на наш взгляд, в глубоком единении друг с другом, просто это единение тихое, спокойное, не сверхсти-мулирующее и не тревожно-навязчивое. Английское слово availability, используемое многими теоретиками объектных отношений, пытается передать, на наш взгляд, "потребную" материнскую установку -- быть всегда "в доступности" --заботиться и ухаживать, чутко прислушиваясь к нуждам младенца,-- и не навязывать себя. Полагаю, многие зрелые люди способны постичь мудрость и целебность отношений подобного рода, да, в сущности, они и означают просто любить, заботиться, быть чутко-отзывчивым и не подавлять, "быть вместе, но не вместо". Если период аутизма спокойно прожит, мать предоставляет в распоряжение ребенка соответствующий образец отношений для интер-нализации, в котором присутствует дифференциация репрезентаций я и объекта. Нам кажется, что нечто подобное воспроизводится в терапевтических отношениях: только терпение, спокойствие и глубокая вера терапевта в то, что "все окончится хорошо", могут поддержать пациента в прохождении его через глубинно-младенческий ужас, неизбежный в настоящем самопознании и отказе от ложного неистинного я. 2.

Приблизительно со второго по шестой месяц и мать, и ребенок переходят на стадию или фазу нормального симбиоза. Другой (мать) вначале не отделим от младенческих ощущений телесного тепла, комфорта и удовлетворения его нужд; это преобъектная фаза, целостный и конкретно-индивидуальный образ матери отсутствует, он слит с разлитой чувственностью младенца и матери. Постепенно, однако, в число нужд младенца все больше начинают включаться интерактивные элементы общения -- материнская улыбка, звук материнского голоса, прикосновения и различные манипуляции с его телом, о чем он и сигнализирует матери, бурно эмоционально реагируя на их удовлетворение или отсутствие такового.

В развитие идей Малер, хотелось бы добавить следующее: нам представляется, что для нормального развития образа телесного я младенца важно, чтобы материнское обращение с его телом, телесными отправлениями и органами как можно более точно совпадало с ее душевным отношением, буквально передавалось посредством ее рук и тела в целом, и в этом смысле, чтобы они были конгруэнтны. Как кошка вылизывает котят, заботясь не только о чистоте шкурки котенка, но одновременно стимулируя процессы метаболизма, кислородного насыщения и обмена, активизируя деятельность внутренних органов и прочее, так и "облизывающие" материнские движения и активные манипуляции будут содействовать развитию дифференцированной и целостной схемы тела младенца и "завершенно-целостного эллипсовидного" телесного пра-"мы", первично-архаического на стадии симбиотического единства с матерью. При соблюдении этих первичных (в смысле -- базовых) условий можно надеяться, что заложен фундамент внутренне непротиворечивой, дифференцированной (развитой), целостной и устойчивой самоидентичности.

Принципиальное выдвижение и последовательное развитие тезиса о взаимосвязи и взаимопереходах интерпсихических коммуникативных структур в интрапсихические репрезентации я и "значимых других" позволяет услышать явственную перекличку с глубоко близкими нам идеями культурно-исторической концепции Л.С.Выготского и всей отечественной школой патопсихологии. Так, в наших исследованиях, выполненных отчасти под обаянием идей Малер, удалось показать, к каким массивным искажениям образа телесного я и самоидентичности в целом приводит дефицит или разрушение тесных эмоциональных связей между матерью и ребенком, в анамнезе имевшие место у пациентов с такими серьезными психическими расстройствами как пищевые аддик-ции, аффективные и ипохондрические расстройства (1989, 1991, 1995, 1997, 1998).

Малер, широко использовавшая метафоры, источником которых была интроспекция и опыт работы с пациентами, описывала нормальный симбиоз как "иллюзорное переживание общих границ", в патологии доходящее до "галлюцинаторного, соматопсихического, основанного на всемогуществе, слиянии без границ". Улыбка в ответ на появление в поле зрения материнского лица, а затем возникающая при ее обращении к малышу или просто в ее присутствии, и плач при ее исчезновении, даже если малыш сыт и сух, знаменуют начало процесса сепарации, хотя, по мнению Малер, последняя выступает все еще скорее как цель будущего. В актуальности, образ матери составляет всего лишь что-то вроде "части" общего интерперсонального пространства мать-дитя. Подобный преобъектный опыт содержит примитивные расщепления, когда, как изолированные острова, противопоставлены друг другу два монолитных генерализованных и сверхобобщенных паттерна качеств взаимодействия мать-дитя, где синонимически уравнены "хорошее"=приятное=минимально стимулирующее против "плохого"=неприятного (приносящего боль) = сверхстимулирующего (т.е. травматогенного).

Малер, отмечая значение фазы нормального симбиоза, в частности, пишет: "Специфическая бессознательная потребность матери состоит в том, чтобы из многообразия потенциальных возможностей ребенка выбрать такие, которые создают для каждой матери "ребенка", отражающего ее собственные уникальные и индивидуальные потребности. Взаимные сигналы во время симбиотической фазы создают неизгладимо запечатленные конфигурации -- комплексные паттерны, лейтмотив которых "стань ребенком своей необыкновенной мамы...". Другими словами, материнские послания, неисчислимыми способами передающиеся, создают что-то вроде "зеркализующей системы эталонов", к которой примитивное я ребенка автоматически подстраивается"

Салливен также придавал большое значение "прототаксической" невербальной, эмоционально чрезвычайно насыщенной, эмпа-тической коммуникации между матерью и ребенком на самых ранних стадиях детского развития, а дефицит ее рассматривал в качестве одной из причин шизофрении. "Прототаксический модус", по Салливену, может спровоцировать и искажения восприятия -- материнской фигуры или терапевта,-- когда восприятие другого строится целиком на идентификации с ним, т. е. на нереалистической основе слияния и отождествления себя с другим. В дальнейшем ожидаемое неодобрение родителей или других значимых людей, зависимость от которых может не осознаваться, серьезно модифицирует его собственное восприятие и отношения, заставляя усваивать и пускать в ход те образцы, которые способны снизить его тревогу. По той же причине он становится избирательно селективен к тем качествам в себе, которые нравятся значимым для него взрослым; впоследствии эта привычка распространяется на самый широкий круг людей. На основе такой концентрации на оценках других строится, по мнению Салливена, самость ребенка, навязанность и искаженность которой он впоследствии стремится исправить путем "установления согласованности" между собственными оценками и оценками других людей.

Таким образом, мы видим всю сложность и неоднозначность роли симбиотических связей. В начале человеческого развития, когда младенец психологически еще не созрел для сепаратного существования, симбиоз витально необходим для его выхаживания и выживания. "Продлевающийся" симбиоз, отвечающий уже не столько нуждам младенца, сколько обязанный личностной незрелости самой матери, способен превратиться в "злокачественный" и насильственный, фиксирующий зависимость и препятствующий психологическому рождению человеческой индивидуальности. Именно из этих посылок исходит Малер, очерчивая подфазы сепарации-индивидуации, каждая из которых знаменует шаг на пути достижения независимости в диаде. Следуя их временной последовательности, они обозначаются как дифференциация, практикование, сближение и либидиальная константность объекта.

Фазы.

1. Началом подфазы дифференциации Малер считает возраст 6-10 месяцев. Наибольшего развития в этот период достигает способность к перцептивному различению и усложнению дистантной сенсорики, благодаря которым ребенок начинает выделять материнское лицо, отличая его от лиц незнакомых и чужих, о чем свидетельствуют чередование улыбки и плача. Еще одно открытие ребенка -- различие между миром, оказывающимся доступным его протянутым ручкам, и миром, недосягаемым, как к нему ни тянись.

2. Подфаза практикования (с 10-11 месяцев до 1,5 года) богата открытиями, совершаемыми благодаря развитию локомоторных движений, активному освоению пространства посредством ползания и первых шагов. Этот период Малер называет началом "психологического рождения" ребенка. Впервые ребенок, повинуясь собственному интересу, способен физически отдаляться -- и возвращаться к матери, пространство их взаимодействия, таким образом, существенно расширяется, более того, ребенок пробует себя в самостоятельном управлении физической дистанцией, как, впрочем, и мать получает большую свободу перемещения. Здесь следует подчеркнуть, что практикование взаимного дистанцирования -- процесс, полный как радостей, так и тревог, эмоционально ребенок остается очень зависимым, неуверенность балансируется сохранением зрительного контакта -- оба -- и мать и ребенок -- стараются не выходить из поля зрения друг друга, поддерживать и вербально-интонационную связь. Малыш начинает также более активно вовлекаться в игры с другими детьми, однако, время от времени поглядывая в сторону мамы, а то и внезапно прерывает игру, бросаясь в ее объятия или утыкаясь в ее колени, как возвращаясь в свой родной дом.

3. Ключевой и решающей, от которой зависит нормальное здоровое чувство уверенности или глубокая интрапсихическая травма, чреватая расстройствами пограничного уровня, считается подфаза сближения (5\18 месяцев -- 2,5 года). К свободе локомоторной добавляется овладение языком и членораздельной речью, что расширяет жизненное пространство и за счет возможности символизации отношений. Диа-дические отношения все более трансформируются, включая третьих лиц, особенную роль играет полноценное появление отцовской фигуры и его более активное участие во взаимодействии как диадическом, так и триадическом.

В результате всех этих изменений усиливается чувство уверенности в себе (порой доходящее до абсурдной, "бесшабашной" и экспансивной самоуверенности) и настойчиво отстаивается желание существовать "отдельно", независимо и, одновременно, возникает, ясно оформляясь, острая потребность в сохранении поддержки и положительной эмоциональной связи с матерью. От матери необходимы и инициация автономии и оказание поддержки, в то время как ребенок и нуждается в поддержке, и отталкивает ее, громко провозглашая знаменитое "Я сам!", даже когда падает и плачет от боли и разочарования. Знаменитый "кризис трех лет" или кризис стадии сближения, как феномен рождения я, широко известен и признан этапной вехой развития личности.

Малер привлекает внимание к важности наличия "либидного", читай -- любовного, а не отталкивающе-агрессивного, материнского отношения к детской "неотложной" потребности "возвращения к неизменно хорошей маме" на этом отрезке достижения, если так можно сказать, взаимного взросления. Если же мать в своем реальном поведении или фантазии окажется не готовой принять ребенка вместе с его противоречивыми чувствами и отношениями в "свой дом", последствия для развития дефицитарного и нарциссически уязвимого образа я будут весьма вероятны. "Если первичная забота матери о своем ребенке, ее функция отзеркаливания оказывается непредсказуемой, нестабильной, тревожной или враждебной, тогда процесс индивидуализации ребенка протекает без надежной и прочной точки опоры (frame of reference) для перцептивной и эмоциональной проверки.

Результатом станет нарушение примитивного чувства я" (цит. по Masterson, p.26). Интерпретируя Малер, Мастерсон содержание базового конфликта видит в неразрешимости дилеммы между стагнацией в развитии и в этом смысле -- сохранением зависимости, перерастающей в прилипание, а затем в страх поглощения, и попыткой движения в сторону автономии, заранее обреченной на изоляцию от матери и ее отвержение.

Подобные тупиковые паттерны имеют тенденцию к фиксации и навязчивому воспроизведению, особенно при встрече с неопределенностью или в ситуациях, генерализованно воспринимаемых как "угроза потери" самоуважения, независимости, привязанности и т. д., что хорошо иллюстрируют примеры из психотерапевтической практики, к которым мы обратимся в последней главе нашей книги. Сейчас же укажем только, что согласно Малер, своего рода гарантом выхода из описанного выше тупика могла бы стать способность матери выдерживать весь комплекс противоречивых чувств, и собственных, и чувств ребенка, включая как негативизм, так и прилипание, сохраняя эмоциональную поддержку, теплоту и толерантность к амбивалентности, свойственной на данном этапе развития, как ребенку, так и ей самой.

Подготовленная всеми предшествующими подфазами, последняя из них максимально связана с собственно интрапсихическими процессами, относящимися к "либидной объект и я-константности", иными словами, с образованием внутреннего стабильного и позитивного образа (репрезентации) самого себя и позитивного образа (репрезентации) матери в их отдельности, не слитности друг с другом. При условии, что эта важная задача развития успешно реализуется, ребенок оказывается способным переносить физическое отсутствие матери, "не теряя ее", внутренне ощущая и сохраняя ее поддерживающее отношение, а, следовательно, сохраняя устойчивый и поддерживающий образ самого себя и паттерн стабильных надежных поддерживающих человеческих отношений.

Достижение "либидной константности" означает также, что достигнута и интеграция позитивных и негативных материнских интроектов, т.е. в значительной степени преодолено примитивное расщепление; если интеграция не полностью завершилась, велика вероятность, что взрослеющий ребенок сохраняет (и иногда до взрослости) два прямо противоположных и чередующихся паттерна отношения к себе и другим -- либо чрезмерно зависимый, нереалистический, идеализированный, либо столь же нереалистический, но враждебно-отвергающий, порицающий и карающий. Подобные паттерны я и объект-репрезентаций, фиксируясь, ведут к серьезным нарушениям объектных отношений во взрослом возрасте и увеличивают риск личностной психопатологии.

Джон Боулби находился под влиянием работ Мелани Кляйн и Анны Фрейд. Его работы хорошо известны в возрастной психологии. Предметом его исследования является поведение, обусловленное привязанностью. Боулби критиковал психоанализ за акцент на первичности базовой потребности младенца в пище и вторичности привязанности к матери. Он утверждает, что привязанность к матери первична и биологически обусловлена. Ребенок обладает пятью поведенческими реакциями (системами) - способностью сосать, плакать, улыбаться, цепляться и следовать, или ориентироваться. Если инстинктивные реакции пробуждены, а материнская фигура недоступна, возникает тревога разлуки, протестующие поведение, печаль, страдание.

Идеи Боулби основаны на работе Г. Харлоу, который выступал против теории "корыстной любви" - ребенок любит мать как источник удовлетворения первичных потребностей. Харлоу провел эксперимент, в котором давал на выбор новорожденному детенышу макаки-резус 2 манекена: один - мягкий, приятный без еды; второй - проволочный, с молоком. Обезьянки ели на проволочном, но сразу же переходили к "мягкому", удобному. Вывод: телесный контакт и комфорт более важны, чем просто возможность поесть.

Дж. Боулби описывает четыре фазы привязанности: 1) неразборчивая реакция на людей (от 0 до 3 месяцев); 2) фокусирование внимания на знакомых людях (3-6 месяцев); 3) интенсивная привязанность и активный поиск близости (6 месяцев - 3 года); 4) партнерское поведение (3 года - окончание детства).

Аналитики были согласны с результатами Боулби о способности младенцев к привязанности, но возражали против теории двойственных инстинктов и утверждения Боулби о том, что младенец переживает горе так же, как и взрослый.

Размещено на Allbest.ru