Психопатические развития и виды неправильного воспитания. Основные критерии диагностики психопатических развитий

Размещено на http://www.allbest.ru

Психопатические развития и виды неправильного воспитания. Основные критерии диагностики психопатических развитий

Встречаются случаи психопатий, где решающим фактором в формировании патологического характера является неблагоприятное воздействие окружающей среды. Подобные случаи получили различные наименования: «социопатия» (Ленц А. К., 1927), «краевые психопатии» (Schulz J, 1936), «приобретенные психопатии » (Кербиков О. В., 1961), «патохарактерологические формирования» (Ковалев В. В., 1979) и др. Нами используется термин «психопатическое развитие», так как в психиатрической литературе под термином «развитие» обычно принято понимать изменения личности в определенном направлении под влиянием неблагоприятных воздействий социальной среды или вследствие хронической психи ческой травматизации.

Возможность изменений характера вследствие социальных и психологических воздействий не вызывает сомнений. Но до сих пор не прекращается дискуссия о том, могут ли эти изменения достигать патологического уровня -- может ли психопатия быть нажитой, приобретенной, иначе говоря -- могут ли приобретенные изменения характера стать малообратимыми. П. Б. Ганнушкин считал психопатии «врожденными свойствами» личности, указывал на их эндогенную природу (Озерецковский Д. С., 1977). Однако он же ввел понятия ситуационного и конституционального развитии.

С одной точки зрения (Осипов В. П., 1936; Суха рева Г. Е., 1959, и др.), изменения характера, обусловленные средой, могут иметь лишь внешнее сходство с психопатиями и по сути дела таковыми не являются. С другой точки зрения (Кербиков О. В., 1961), психопатии могут быть приобретенными. Это может случиться даже при вполне здоровой и устойчивой в преморбиде личности, если психическая травматизация отличается чрезвычайной тяжестью. Последние случаи иногда обозначают как «психогенное развитие». Возможно, роль подобной травмы могут играть тяжелые физические недостатки, например глухота (Матвеев В. Ф., Барденштейн Л. И., 1975) или врожденный гипогенитализм (Коркина М. В. и др., 1978)

Исключительные по тяжести неблагоприятные социальные воздействия на детей и подростков в настоящее время в нашей стране встречаются чрезвычайно редко. Описанные ранее случаи в большинстве были связаны с ужасами войны и фашистской оккупации (Сухарева Г. Е., 1959). Наш материал -- несколько сот подростков, родившихся в 50-60-х годах, -- не дал нам ни одного подобного наблюдения.

Значительно чаще формирование приобретенной психопатии происходит, когда в преморбиде личность принадлежит к крайним вариантам нормы. Н. Binder (1960) отметил, что психопатические развития чаще всего начинаются у «дискордантно-нормальных» личностей, в то время как «конкордантно-нормальные» после психических травм легко восстанавливают утраченное равновесие, даже если ситуация не улучшается.

Акцентуации характера, будучи крайними и менее устойчивыми вариантами нормы, вероятно, представляют наиболее подходящую почву для формирования приобретенных психопатий . Но для психопатическою развития на почве акцентуации характера необходимо соблюдение трех условий неблагоприятного влияния среды:

1) оно должно быть особо значимым для данного типа акцентуации, адресоваться к его «месту наименьшего сопротивления»;

2) оно должно быть достаточно продолжительным или многократно повторяющимся;

3) оно должно падать на критический период формирования характера т е. для большинства психопатий на подростковый возраст.

В подростковом возрасте наиболее частым влиянием, отвечающим всем этим требованиям, является неправильное воспитание. Наиболее способствующие формированию приобретенных психопатий виды неправильного воспитания были отмечены О. В. Кербиковым (1962) -- «гипоопека» и безнадзорность, «гиперопека», «Золушка», «кумир семьи» К ним следует добавить описанное Г. Е. Сухаревой (1959) воспитание в условиях повышенной недетской ответственности, а также воспитание в атмосфере жестоких взаимоотношений в окружении.

По мнению В. А. Гурьевой и В. Я . Гиндикина (1980), среди «трудных» подростков «ядерные», т е. конституциональные, психопатии составляют 52 %, а патохарактерологические и психогенные развития -- 33 %. Некоторые авторы, по-видимому, склонны расширять диагностику развитии: по данным Ф. И. Ивановой (1972), соотношение ядерных психопатий и развитии 1:1, а по материалам Е. А. Коссовой (1971) -даже 1:3 в пользу последних. У взрослых психопатические развития диагностируются значительно реже, чем у подростков. Можно полагать, что определенная часть акцентуаций характера у подростков с преходящими психопатоподобными нарушениями поведения в этом возрасте трактуется как «патохарактерологическое развитие» или «краевая психопатия» Подобная опасность уже была отмечена в отношении затяжных реактивных состояний у подростков (Пивоварова Г. Н., 1962).

Наши катамнестические исследования показали, что у 72 подростков, у которых была диагностирована психопатия, через 2-4 года этот диагноз был сохранен в 88 %. Лишь в 12 % стойкая и хорошая компенсация на протяжении l/2- 3 лет после завершения пубертатного периода позволяет думать, что эти случаи правильнее было бы расценить как акцентуации характера. Зато среди 55 подростков, квалифицированных как акцентуации, хорошая и стойкая социальная адаптация через 2-4 года отмечена в 82 %. В остальных случаях под влиянием неблагоприятных условий среды наступило психопатическое развитие или возник хронический алкоголизм. Эти данные еще раз свидетельствуют о том, что диагноз психопатического развития у подростков должен ставиться с осторожностью.

Что же должно служить критериями диагноза психопатического развития («краевой», приобретенной психопатии) в подростковом возрасте?

Прежде всего необходимо соответствие критериям диагностики психопатий по П. Б. Ганнушкину -- О. В. Кербикову (см. гл. I), т. е. должны иметь место относительная тотальность и стабильность характера, ведущие к социальной дезадаптации. Стадии, предшествующие формированию психопатии -- психопатические или патохарактерологические реакции, пубертатный полиморфизм и т. п. {Ковалев В. В., 1973; Гурьева В. А., Гиндикин В. Я., 1980), когда такого соответствия еще нет, с нашей точки зрения, могут служить лишь вехами при изучении анамнеза или «угрожаемыми симптомами», но не основанием для ранней диагностики приобретенных психопатий. Малоудачным представляется использование термина «патохарактерологическое развитие» для случаев, когда изменения характера еще не достигли уровня психопатии. Само обозначение подразумевает, что развитие в отношении изменений характера достигло патологического уровня, ушло за рамки крайних вариантов нормы, чего нередко в этих случаях еще не бывает. психопатический подростковый акцентуация воспитание

В силу сказанного важно отграничение психопатических развитии от семейной и педагогической запущенности (Твердохлебов В. И., 1971; Ковалев В. В., 1979; Гурьева В. А., Гиндикин В. Я., 1980). Последней свойственны хорошая адаптация в среде сверстников, избирательное отношение к старшим, отчетливая психогенная обусловленность нарушений поведения и его улучшение в благоприятной обстановке.

Диагностируя психопатическое развитие, необходимо также констатировать достаточное по продолжительности пагубное влияние среды (чаще всего неправильное воспитание), особенности которого должны соответствовать типу формирующейся психопатии. Наконец, в анамнезе должны быть указания на возможную преморбидную акцентуацию характера, опять же того типа, который особенно чувствителен в отношении данного рода неблагоприятных влияний среды.

Следуя этим критериям диагностики психопатических развитии, среди 300 госпитализированных с психопатическими нарушениями подростков к психопатическим развитиям было отнесено лишь 10 % случаев, в то время как диагноз «психопатия» был поставлен в 48 %, а 42 % случаев было расценено как нарушения поведения или реактивные состояния, возникшие на фоне акцентуаций характера. И хотя небольшая часть из них, судя по данным катамнеза, встают на путь психопатического развития, однако в момент обследования этот диагноз нам представлялся преждевременным. Говорить о субклиническом этапе развития психопатии (Кербиков О. В., 1961) правомерно ретроспективно, когда психопатия уже сформировалась, и преждевременно до этого, так как в большинстве случаев до психопатии дело так и не доходит.

Итак, определенные взаимоотношения между типом, акцентуации характера, видом неправильного воспитания и типом психопатического развития являются основой для диагноза последнего. Далее рассматриваются наиболее частые типы неправильного воспитания и связанные с ними типы психопатических развитии.

Гипопротекция

Этот вид неправильного воспитания в крайней форме проявляется полной безнадзорностью, но чаще лишь недостатком опеки и контроля за поведением . Лишь иногда гипопротекция простирается до такой степени, что подросток оказывается совершенно заброшенным -- ненакормленным, неодетым, живущим в тяжелых условиях. Обычно же в наше время всеобщего материального достатка гипопротекция не сказывается на удовлетворении насущных нужд подростка, а проявляется только недостатком внимания, заботы и руководства, истинного интереса родителей к его делам, волнениям, увлечениям. В духовной жизни подросток оказывается предоставленным самому себе.

Скрытая гипопротекция наблюдается тогда, когда контроль за поведением и всей жизнью подростка как будто осуществляется, но на деле отличается крайним формализмом. Подросток чувствует, что старшим не до него, что они несут в отношении его лишь тягостные для них обязанности, что на деле они были бы рады от них освободиться. Скрытая гипопротекция нередко сочетается с описываемым далее скрытым эмоциональным отвержением. Обычно подросток научается обходить формальный контроль старших и начинает тайно от них жить своей жизнью.

Гипопротекция особенно неблагоприятна при акцентуациях по неустойчивому и конформному типам. Именно такие подростки быстрее других оказываются в асоциальных компаниях и легко заимствуют праздный, полный поисков увеселений образ жизни. Однако она может оказаться пагубной и при гипертимной, и при эпилептоидной, и при лабильной и даже при шизоидной акцентуациях, обусловливая наслоение на них черт неустойчивого типа. В то же время приенситивной и психастенической акцентуациях обнаруживается поразительная устойчивость в отношении нарушений поведения в условиях гипопротекции (см. Александр О., стр. 127)

Все же до психопатического развития по неустойчивому типу гипопротекция чаше всего доводит именно при неустойчивой или конформной акцентуации.

Для подростков неустойчивого типа опасность отсутствия надзора , постоянного твердого руководства, даже принуждения к занятиям, учебе, труду не вызывает сомнений. Предоставленные себе, они с первых классов школы начинают прогуливать уроки, все дни проводить на улице, быстро оказываются в асоциальных компаниях, и весь дальнейший путь психопатического развития по неустойчивому типу с делинквентностью, алкоголизацией, побегами из дому и т. п. осуществляется довольно быстро. Задержать это развитие может лишь обстановка строгого трудового и дисциплинарного режима.

Для конформной акцентуации вступление на путь психопатического развития по неустойчивому типу это дело случая. Но, к сожалению, в условиях гипопротекции этот случай обычно не заставляет себя ждать. Если оставленный без достаточного надзора родителями конформный подросток окажется в хорошем коллективе , который заполнит не только официальные часы учебы, но и весь его досуг интересными делами, то такой подросток легко усвоит положительный модус поведения, здоровые интересы, социально приемлемые личностные ценности. К несчастью, случай обычно толкает предоставленного самому себе конформного подростка в ту же компанию асоциальных уличных сверстников, которую подросток неустойчивого типа сам активно выискивает. Освоившись в этой среде, конформный подросток перенимает и ее образ жизни, и интересы, и манеру поведения. Бездумное времяпрепровождение, поиск развлечений, выпивки, наконец, щекочущие нервы похождения -- все это постепенно, но прочно усваивается и толкает на путь психопатического развития по неустойчивому типу.

Доминирующая гиперпротекция

Чрезмерная опека, мелочный контроль за каждым шагом, каждой минутой, каждой мыслью вырастает в целую систему постоянных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за подростком, достигающего иногда постыдной для него слежки . Например, за 16-летним подростком его бабушка ежедневно, крадучись, следовала от дома до школы, затем ожидала в подъезде напротив школы окончания уроков и так же тайно сопровождала его до дома, выясняя, с кем он идет, не курит ли по дороге, не заходит ли куда и т. п. Одна мать стояла под дверями уборной, когда туда шел ее 14-летний сын, подслушивая, не занимается ли он там онанизмом. Непрерывные запрещения , невозможность никогда принимать собственные решения путают подростка, создают у него впечатление, что ему «все нельзя», а его сверстникам «все можно». Гиперпротекция не дает возможности учиться с ранних лет на собственном опыте разумно пользоваться свободой, не приучает к самостоятельности. Мало того, она подавляет чувство ответственности и долга, ибо если за подростка все решают и все ему указывают, то он приходит к убеждению, что сам он может ни за что не отвечать.

У гипертимных подростков еще в младшем или среднем подростковом возрасте (12-13 или 14-15 лет) гиперпротекция приводит к резкому усилению реакции эмансипации. Родители реагируют на эмансипационные устремления опекаемого подростка адекватным, с их точки зрения, способом -- еще жестче требуют послушания, строже наказывают, еще более усиливают контроль, стараются изолировать от сверстников. Все это имеет лишь обратный эффект -- усиливает реакцию эмансипации. В результате создается порочный круг подросток все более проявляет непослушание, родители все сильнее стремятся его подчинить своему руководству. В какой-то момент, почувствовав возмужание, такие подростки поднимают бунт против «притеснения», сразу напрочь рвут все родительские запреты и устремляются туда , где, с их точки зрения, «все можно», т. е. в асоциальную уличную компанию. Здесь сказывается и подростковая реакция группирования и другие слабые места гипертимов -- любовь к новизне, к развлечениям, легкость, с которой переступается, порою просто просматривается, грань дозволенного, неразборчивость контактов, привлекательность риска. Алкоголизация и знакомство с другими дурманящими средствами значительно подталкивают психопатическое развитие по гипертимно- неустойчивом у типу.

На подростков с психастенической, сенситивной и астеноневротической акцентуацией доминирующая гиперпротекция оказывает совершенно иное действие -- усиливает несамостоятельность, неуверенность в себе , нерешительность, неумение постоять за себя и за свое дело. Но здесь подобное воспитание в случаях акцентуаций характера в подростковом возрасте обычно не доводит до психопатического развития. Наибольшие трудности возникают для них, когда они становятся взрослыми, когда жизнь начинает требовать от них самостоятельности.

Потворствующая гиперпротекция

В крайнем проявлении потворствующая гиперпротекция получила наименование воспитания по типу «кумира семьи». Здесь дело не столько в постоянном контроле, сколько в чрезмерном покровительстве, в стремлении освободить любимое чадо от малейших трудностей, от скучных и неприятных обязанностей. Это дополняется непрестанным восхищением мнимыми талантами и преувеличением действительных способностей. С детства ребенок растет в атмосфере восторгов, похвал и безудержного обожания. Это культивирует эгоцентрическое желание всегда быть в центре внимания окружающих, ловить полные интереса к своей особе взоры, слышать разговоры о себе, а все желаемое получать с легкостью, без особого труда.

«Кумир семьи» не означает также, что объект обожания должен быть окружен обязательно множеством глаз влюбленных в него домочадцев. Семья может состоять всего из двоих -- например, обожающей до безумия своего ребенка одинокой матери, во всем ему потакающей, спешащей скорее во всем угодить, беспрестанно любующейся им, и подростка, с ранних лет привыкшего немедленно получать все, что ему захочется, не задумываясь над тем, что это матери стоит.

Потворствующая гиперпротекция рано или поздно создает для подростка кризисную ситуацию. С одной стороны, с детства утверждается желание всегда быть на виду, лидировать среди сверстников, откуда неизбежными становятся непомерно высокий уровень притязаний, жажда престижного положения. С другой стороны, потворствующая гиперпротекция мешает выработке навыков систематического труда, упорства в достижении цели, умения постоять за себя и за свои интересы, осуществить лидерские функции, подчинить себе, руководить другими.

При истероидной акцентуации потворствующая гиперпротекция толкает на психопатическое развитие по этому же типу. Однако она также способствует развитию истероидных черт на основе лабильной и гипертимной, реже эпилептоидной и шизоидной акцентуаций характера.

Пример: Андрей Т ., 15 лет. Вырос в интеллигентной семье, где верховодила бабушка. По словам отца, внук был ее кумиром, она с детства его баловала, во всем ему потакала, покупала модную одежду, в школьные годы тайком давала ему карманные деньги, восхищалась его рисунками, хлопотала, чтобы их показали на какой-то выставке. Развивался хорошо, рано начал читать, любил декламировать стихи перед зрителями, ровесникам предпочитал компанию бабушкиных приятельниц, которые его обожали. В младших классах школы был отличником, затем учился неровно, трудно давалась математика. Сменил несколько школ -- то переезжала семья, то бабушка была недовольна учителями. С удовольствием переходил в новую школу. По инициативе бабушки был принят в детский рисовальный кружок при Эрмитаже. Со сверстниками был общителен, с детства любил развлекать их, рассказывая фантастические истории, но близкого друга никогда не имел. Лучшим своим другом и сейчас назвал 70-летнюю женщину -- приятельницу бабушки.

К бабушке был нежно привязан. Когда она скончалась полгода назад, очень тяжело перенес ее смерть. Долго был угнетен, плакал, никуда не ходил, запустил занятия в школе, особенно по математике. Отец запретил ему ходить в рисовальный кружок, пока не нагонит упущенное в учебе. После смерти бабушки между отцом и матерью назревал конфликт. Слышал, что речь шла о возможном разводе, очень это переживал.

По его словам, после очередного скандала с отцом прочел научно-популярную статью о людях, перенесших состояние клинической смерти. Стал размышлять о том, что, возможно, существует потусторонний мир, вспоминал бабушку, хотелось снова с ней встретиться. Вечером на глазах матери разыграл демонстративную суицидную попытку -- хотел удавиться шлангом, был за это наказан. Тогда перед сном тайком из домашней аптечки достал и принял 30-40 (по его словам) каких-то таблеток (супрастин, димедрол, «остальное не помню»). Утром родители не могли его добудиться -- вызвали скорую помощь. Тем не менее выяснилось, что он помнил, как его увозила скорая помощь. По сведениям из реанимационного центра, более суток был в состоянии глубокого оглушения. Придя в сознание, отказался объяснить причину суицидной попытки.

В подростковой психиатрической клинике первые два дня был в состоянии эйфории, болтал о пустяках с другими подростками, рассказывал им небылицы о себе. Затем успокоился, погрустнел, стал держаться в стороне.

Во время беседы обнаружил выраженную эмоциональность, бурные вегетативные реакции. Отметил, что у него часто и круто меняется настроение, иногда без особых причин, «просто два-три дня бывают радостных, а потом день-другой уныние». Очень тяжело переживает малейшие неприятности. Наряду с этим во время беседы проявилась склонность к театральным жестам, выразительным мимическим реакциям. Категорически отказывается вернуться в прежнюю школу. Суицидную попытку объяснил «безвыходным положением». Сначала не хотел его раскрывать, но потом признался, что просил мать перевести его в другую школу, но получил отказ. Оказалось, что он ввел в заблуждение и товарищей по школе, и учителей, рассказывая о своем «близком родственнике и друге», который якобы является советским послом в одном европейском государстве, показывал письма от него, ему адресованные, полученные подарки, журналы и т. п. Убедил всех, что на каникулы едет с ним в Италию рисовать с натуры. Мать же раскрыла в школе все эти фантазии. Обрадовался, что получит разрешение заканчивать учебный год путем обучения на дому и обещание с осени перевести его в другую школу.

При осмотре -- акселерация полового развития (соответствует возрасту 17 -18 лет) сочетается с детским выражением лица. При неврологическом осмотре -- без патологии.

Обследование с помощью ПДО. По шкале объективной оценки диагностирован выраженный истероидный тип. Конформность средняя, реакция эмансипации выраженная. Отмечена психологическая склонность к делинквентности при резко отрицательном отношении к алкоголизации. Высокие показатели реакции эмансипации и склонности к делинквентности у истероидного типа могут быть проявлением протеста (реакция оппозиции). По шкале субъективной оценки самооценка противоречивая: выделились истероидные, психастенические и циклоидные черты, последние нередко констатируют у себя представители лабильного типа. Достоверно отвергаемых черт не установлено.

Диагноз. Психопатическое развитие по истероидному типу на фоне лабильной акцентуации в преморбиде. Острая аффективная реакция с демонстративной суицидной попыткой. Катамнез через год. Учится в другой школе, но там также назревают конфликты. Несмотря на посредственные успехи в учебе, претендует на поступление в университет на искусствоведческое отделение.

Эмоциональное отвержение

При этом виде воспитания ребенок и подросток постоянно ощущают, что им тяготятся, что он -- обуза в жизни родителей, что без него им было бы лучше, свободнее и привольнее. Еще более ситуация усугубляется, когда есть рядом кто-то другой -- брат или сестра, особенно сводные, отчим или мачеха, кто гораздо дороже и любимее (воспитание по типу «Золушки»).

Скрыто эмоциональное отвержение имеет место тогда, когда мать или отец сами себе не признаются в том, что тяготятся сыном или дочерью, гонят от себя подобную мысль, даже возмущаются, если им указывают на это. Силами разума и воли родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания. Однако ребенок, и особенно подросток, чувствует искусственную вымученность таких забот и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла.

Положение менее любимого и нежеланного члена семьи неодинаково сказывается на подростках с разным типом характера. При гипертимной и эпилептоидной акцентуациях ярко выступает реакция эмансипации: первые из них борются за самостоятельность и свободу, вторые-- за имущественные права. Истероиды в этих случаях в подростковом возрасте продолжают обнаруживать выраженную детскую реакцию оппозиции. И хотя, формы ее выявления с возрастом меняются, но все поступки: и непонятные кражи, и показной интерес к алкоголю и другим дурманящим средствам, и суицидальные демонстрации, и самооговоры в распутстве -- используются как сигналы родным, как требования внимания, любви и забот. Другие истероиды, отчаявшись в попытке привлечь любовь к себе, погружаются в мир фантазий или начинают искать внимание на стороне. Шизоиды на подобную ситуацию, как и на другие трудности в жизни, реагируют уходом в себя, возводя духовную стену между собой и нелюбящей их семьей. Неустойчивые не склонны тяжело переживать эмоциональное отвержение близких, они и без этого ищут отдушину в подростковых компаниях.

Положение «Золушки» оставляет неизгладимый след при некоторых акцентуациях характера -- сенситивной, лабильной и астеноневротической. Здесь акцентуация может превращаться в психопатическое развитие по соответствующему типу, а для лабильной -- и по неустойчивому типу.

Пример: Анатолий П., 17 лет. Мать страдает хроническим алкоголизмом, отец также сильно пьет, но продолжает работать водителем такси. Имеет двух младших сестер. Старшая из них является любимицей отца, тот ее ласкает, балует, покупает дорогие вещи. Младшая, 7 лет, как и он, с детства была заброшена. Отец, будучи пьяным, за малейшие провинности жестоко его избивал. Например, он был избит за то, что потерял справку из больницы после аппендэктомии, которую надо было представить в школу, и отцу пришлось второй раз ехать за справкой в больницу. Отец бил его головой о стенку так, что он потерял сознание. В младших классах учился хорошо, любил школу -- она была отдушиной от домашних пьянок родителей. В 7-м классе новый классный руководитель отнеслась к нему сразу недоброжелательно, при всем классе за какое-то нарушение дисциплины назвала его «сыном алкоголиков». Бросил ходить в школу. Когда отец узнал об этом, то жестоко его избил. После избиения убежал из дому, ночевал на чердаках, в подвалах, но избегал контактов с асоциальными компаниями подростков. Деньги на еду добывал собиранием пустых бутылок после матчей на стадионе, продавал собранные за городом цветы. Следил за своим внешним видом -- часто ходил в баню, там потихоньку стирал свое белье. Дни часто проводил в общественных читальнях -- особенно любил читать Льва Толстого. Выкраивал деньги на дешевый билет в театр. Так скрывался около месяца. Был задержан милицией случайно -- из-за внешнего сходства с разыскиваемым подростком-преступником. Инспекцией по делам несовершеннолетних был возвращен домой, устроен учеником на завод и в вечернюю школу. Сразу перекрасил себе волосы, чтобы «больше за преступника не принимали». Вскоре снова был избит пьяным отцом -- тогда пришел в милицию вместе с младшей сестрой и просил «отправить их куда-нибудь». Был снова возвращен домой с обещанием, что «с отцом поговорят». Но в отместку за это отцом сразу же был избит -- тогда убежал из дому, бросил работу и учебу.

В этот раз скрывался около полугода. Вначале вел образ жизни, как во время первого побега. Но затем познакомился в театре с 20-летним одиноким парнем, который склонил его к гомосексуальной связи. Очень к нему привязался («меня впервые кто-то полюбил!»), жил у него, вел домашнее хозяйство, с радостью принимал от него дорогие подарки, но «большой любви» сам не испытывал. Однажды на улице встретил отца -- тот, увидев его в модной красивой одежде, подозвал милиционера и потребовал его задержать. В милиции заявил, что никогда не вернется домой, «лучше здесь же покончит с собой». Был направлен в подростковую психиатрическую клинику.

Среди подростков держится особняком, с персоналом вежлив, охотно помогает ухаживать за слабыми больными. Во время беседы обнаружил большую эмоциональность -- плакал, когда рассказывал о своей семье, но легко поддавался успокоению, с веселой улыбкой говорил о театре, который очень любит, нежно -- о младшей сестре. Очень смутился при расспросе о гомосексуальной связи, признался, что его всегда влекло к юношам, но «боялся выдать себя». Мечтает стать мужским парикмахером, жить самостоятельно и взять к себе младшую сестру.

В клинике влюбился в красивого юношу -- больного шизофренией, тайком сочинял в его честь стихи. Затем признался ему в любви, но встретил холодное, безразличное отношение. Тогда ночью в постели тайком вскрыл себе вены и закрылся одеялом. Когда это было обнаружено, уже потерял много крови. Был переведен в другую больницу. Оставил записку своему возлюбленному, что не может жить после того, как тот сказал, что ему с ним «противно».

Физическое развитие соответствует возрасту. При неврологическом осмотре -- легкая асимметрия лицевой иннервации, на ЭЭГ -- без отклонений.

Обследование с помощью ПДО. По шкале объективной оценки диагностирован выраженный сенситивный тип, что является признаком, указывающим на возможность формирования сенситивной психопатии. Конформность средняя, реакция эмансипации умеренная. Психологическая склонность к делинквентности отсутствует. Отношение к алкоголизации отрицательное. По шкале субъективной оценки самооценка неточная: выделяется лабильный тип (что может отражать исходный преморбид), отвергаемых черт не установлено.

Диагноз. Психопатическое развитие по лабильно-сенситивному типу.

Катамнез. После того как исполнилось 18 лет, с каким-то приятелем уехал из Ленинграда в неизвестном направлении, с родными связи не поддерживает.

Условия жестоких взаимоотношений

Эти условия нередко сочетаются с крайней степенью эмоционального отвержения. Жестокое отношение может проявляться открыто -- суровыми расправами за мелкие проступки, а еще более тем, что на ребенке «срывают зло» на других. Но жестокие отношения не избирательно касаются только самого ребенка или подростка -- они господствуют во всей атмосфере непосредственного окружения, хотя в семье могут быть и скрыты от посторонних взоров.

Это -- душевное безразличие друг к другу, забота только о самом себе, полное пренебрежение к интересам и тревогам других членов семьи, незримая стена между ними, семья, где каждый может рассчитывать только на самого себя, не ожидая ни помощи, ни поддержки, ни участия -- все это может быть без громких скандалов, без драк и избиений, но не может не отразиться на том, кто в этой семье растет.

Н. И. Озерецкий (1932), обследуя подростков-беспризорников 20-х годов -- одного из тяжелых последствий гражданской войны и разрухи, отметил, что их образ жизни способствовал «искусственной эпилептоидизации» характера. Господствовавшие в среде беспризорников суровые взаимоотношения с расправами за непослушание вожаку, издевательствами сильных над слабыми, необходимостью каждодневно любым способом добывать себе пищу и место для ночлега, всегда быть начеку и силой постоять за себя -- все это толкало к подобным изменениям характера.

Система жестоких взаимоотношений может культивироваться также между воспитанниками в некоторых закрытых учреждениях для подростков, особенно трудных и делинквентных, несмотря на материальную обеспеченность и, казалось бы, строго регламентированный режим. Тирания вожаков, издевательство сильных над слабыми и робкими, понуждение к неблаговидным поступкам, расправы за неподчинение, раболепие одних и мучение других -- все это легко процветает, если воспитательная работа отличается формализмом.

Не случайно лабильные, шизоидные и истероидные подростки, несмотря на делинквентность, нередко отчаянно пытаются вырваться из таких учреждений, прибегая для этого к любым мерам вплоть до серьезных суицидных попыток или симуляции гомосексуальных склонностей. В случаях конституциональных эпилептоидных психопатий детство также может проходить в атмосфере жестоких взаимоотношений (отец, измывающийся над женой и детьми, и т. п.). В этих случаях подобное влияние среды может способствовать тому, что психопатия достигает тяжелых степеней.

При акцентуациях характера воспитание в условиях жестоких взаимоотношений особенно пагубно для эпилептоидного и конформного типов -- именно у таких подростков легче всего начинается психопатическое развитие по эпилептоидному типу.

Пример: Сергей К., 15 лет. Мать ведет аморальный образ жизни, судом лишена родительских прав, попала в тюрьму, когда сын был еще маленьким. Отец развелся с ней, но впоследствии еще дважды женился и разводился. С сыном обращался сурово. Часто уезжал в длительные командировки, оставляя его в разных детских учреждениях.

До года развитие без особенностей. В возрасте около года перенес полиомиелит, остался атрофический парез правой руки и ноги. С детства был труден, бил детей, которые его дразнили за хромоту, отнимал или лестью выманивал у них сладости и игрушки, которых сам был всегда лишен. С 6 лет начались побеги (из интерната, из детского санатория). Позже стал убегать из дома после суровых расправ отца за любые проявления непослушания. В возрасте 9 лет около года жил с матерью, вышедшей из тюрьмы, но вскоре снова осужденной на длительный срок. Был свидетелем оргий и разврата -- мать с улицы приводила пьяных мужчин, сожительствовала с ними и обворовывала их. С этого времени стал особенно трудным -- издевался над слабыми, угодничал перед сильными, сделался лживым, изворотливым. В возрасте 7-8 лет и 11-12 лет долго жил у бабушки в другом городе. В эти годы совершенно менялся: от бабушки никогда не убегал, тепло к ней относился, помогал ей вести хозяйство, хорошо учился в школе. От нее первый раз был взят вышедшей из тюрьмы матерью («чтобы получать алименты от отца» -- по его словам), во второй раз был возвращен к отцу, когда бабушку разбил паралич и ее поместили в дом для хроников. Отец намеревался отдать его в интернат -- тогда пригрозил ему повеситься. Все же был туда помещен, там его сразу начали дразнить, более сильные старались из него «сделать шестерку»; тогда принялся избивать младших и слабых. После наказания воспитателя, которое посчитал несправедливым, пытался изобразить самоповешение.

Был направлен в детскую психиатрическую больницу, там вел себя нагло и развязно с персоналом, льстиво с врачами, бил беспомощных и маленьких. Был выписан к отцу.

Последние два года совершил несколько долгих побегов от отца -- странствовал по Кавказу, был в компании взрослых уголовных преступников, попал в детский приемник, но оттуда сбежал. При последнем задержании милицией у него были отобраны самодельный финский нож и патроны. О жизни во время побегов рассказывать отказывается.

После трехмесячного побега был помещен отцом в подростковую психиатрическую клинику. Здесь хорошо учитывает ситуацию, лестью и назойливостью старается заполучить себе всяческие льготы, хитер и изворотлив: сам открыто никогда не нарушает режима, но подначивает на это других подростков, отнимает передачи у слабых. Пристально блюдет свои интересы, бережлив в отношении своих вещей.

В беседе нетороплив, обстоятелен, обдумывает ответы. Тепло вспоминает о бабушке, отца винит в жестокости. Утверждает, что сам бьет только тех, кто его дразнит. Признался, что не раз выпивал с приятелями -- не более стакана вина в один прием, пьяным напиваться не любит («с тобой могут сделать что захотят»). Сексуальную жизнь отрицает. Признался, что прошлым летом, будучи в пионерском лагере, влюбился в одну девочку. Когда осенью в городе увидел ее с другим мальчиком, охватила ревность -- позвонил ей по телефону и пригрозил, что убьет ее. Любит читать, предпочитает историческую и военную литературу, хорошо передает содержание прочитанного, особенно описание сражений. Несмотря на атрофический парез, физически очень развит, мускулист, приземист, мужественного склада.

Сексуальное развитие соответствует возрасту. При неврологическом осмотре, кроме указанного пареза, никаких других отклонений не установлено.

Обследование с помощью ПДО . По шкале объективной оценки отмечена выраженная склонность к диссимуляции. В связи с этим ошибочно диагностирован смешанный лабильный и истероидный тип без признаков, указывающих на возможность формирования психопатии. Конформность высокая, реакция эмансипации выраженная. Установлена высокая психологическая склонность к делинквентности и выраженная -- к алкоголизации.

По шкале субъективной оценки самооценка неправильная: выделяется истероидный тип, отвергаются черты меланхолического, сенситивного и астеноневротического типов, обнаружена амбивалентность самооценки в отношении черт эпилептоидного типа. Диагноз: Психопатическое развитие по эпилептоидному типу. Катамнез не собран в связи с переездом в другой город -- сведений о подростке не получено.

Повышенная моральная ответственность

В таких случаях родители питают большие надежды в отношении будущего своего ребенка, его успехов, его способностей и талантов. Они часто лелеют мысль о том, что их потомок воплотит в жизнь собственные несбывшиеся мечты. Подросток чувствует, что от него ждут очень многого. Другом случае условия повышенной моральной ответственности создаются, когда на малолетнего подростка возлагаются недетские заботы об уходе за младшими или больными и беспомощными членами семьи (Сухарева Г. Е., 1959).

Почти все подростки обнаруживают большую устойчивость в отношении повышенных родительских экспектаций или возложенных на них трудных обязанностей. Несостоятельность и промахи в этих случаях не оказывают на них надламывающего действия. Подросток неустойчивого типа отнесется к родительским экспектациям или к возложенным на него поручениям с полным пренебрежением. На фоне гипертимных или эпилептоидных задатков данная ситуация может укрепить лидерские черты или стремление властвовать. Лабильного подростка чрезмерная ответственность будет крайне тяготить, и он постарается всячески ее избежать. Подросток с истероидной акцентуацией, в лучшем случае поиграв короткое время роль заботливого опекуна и убедившись, что отсутствуют восхищенные его усердием зрители, забросит или возненавидит объект своей опеки.

Но для психастенической и, возможно, сенситивной акцентуации чрезмерно высокие требования к чувству ответственности являются ударом по месту наименьшего сопротивления, приводя к затяжному обсессивно-фобическому неврозу или к психопатическому развитию по психастеническому типу.

Другие типы неправильного воспитания

Потворствующая гипопротекция. Описана нашим сотрудником А. А. Вдовиченко при обследовании делинквентных подростков. Здесь бесконтрольность и вседозволенность в отношении родителей к подростку сочетается с некритическим отношением их к его поведению. Родители стараются всегда оправдать подростка, при всех его проступках переложить вину на других, оградить его от общественного порицания и тем более от вполне заслуженного наказания. В итоге, оставшись без такого родительского покровительства, подростки не могут приспособиться к жизни. В воспитательных учреждениях со строгим режимом они быстро обнаруживают склонность к истерическим реакциям. Этот тип неправильного воспитания отчетливо выступил у 10 % делинквентных подростков мужского пола.

Воспитание в атмосфере культа болезни. Описано Е. С. Ивановым (1980). Преувеличенные заботы о здоровье, возведение в культ режима и лечения имеющихся заболеваний по сути дела являются одной из форм доминирующей гиперпротекции. В итоге такое воспитание способствует инфантилизации, эгоистической фиксации на заботах о собственном здоровье, развитию своего рода рентных установок с завышенными притязаниями («все во всем должны идти навстречу»). На любые трудности становится ведущим истерический способ реагирования с ипохондрическими внешними проявлениями.

Противоречивое воспитание. Члены семьи в таких случаях (отец и мать, родители и дед или бабка и т. п.) применяют несовместимые воспитательные подходы и предъявляют к подростку порою противоречивые требования. При этом члены семьи конкурируют, а то и открыто конфликтуют друг с другом. Например, могут сочетаться доминирующая гиперпротекция со стороны отца и потворствующая со стороны матери, эмоциональное отвержение со стороны родителей и потворствующая гиперпротекция со стороны бабки. Подобные ситуации оказываются особенно пагубными для подростка, создавая больший риск для удара по слабым сторонам его характера. Подросток оказывается наиболее чувствительным к тому из видов неправильного воспитания, которое адресуется к ахиллесовой пяте его типа акцентуации.

Воспитание вне семьи. Само по себе воспитание вне семьи, в условиях интерната в подростковом возрасте не является отрицательным психогенным фактором. Наоборот, для подростка даже полезно на некоторые периоды времени расставаться с семьей и жить среди сверстников -- это способствует развитию самостоятельности. Временная изоляция от семьи бывает полезной в случаях тяжелых конфликтов.

Отрицательным психогенным фактором являются встречающиеся еще недостатки в работе интернатов и других воспитательных учреждений . Особенно неблагоприятно сказывается сочетание чрезмерно строгого режима, граничащего с гиперпротекцией, с формализмом в его соблюдении, открывающим отдушину для скрытой безнадзорности, тайного распространения дурных влияний, жестоких взаимоотношений между воспитанниками, а также недостаток эмоционального тепла со стороны воспитателей. Устранить все эти дефекты в интернате во много раз труднее, чем в семье. Именно поэтому воспитание в гармоничной семье, дополненное, расширенное и корригируемое общественным воспитанием, было и остается лучшим для становления личности, особенно в младшем и среднем подростковом возрасте. Можно смело сказать, что гармоничная семья способствует выработке при большинстве типов акцентуаций характера у подростка своего рода «психологического иммунитета» к влиянию неблагоприятных подростковых компаний.

Размещено на Allbest.ru