Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема причинности в медицине

Содержание

• Введение
• 1. Суть болезненного процесса
• 1.1 Неврозы и нервно-психические заболевания
• 1.2 Сердечно-сосудистые заболевания и рак
• 1.3 Аллергические заболевания
• 2. Этиология: проблема причинности в медицине
• Заключение
• Список литературы

Введение

Проблема причинности издавна привлекала внимание человечества. Почему возникает то или иное явление? Этот вопрос ставится человеком сейчас же вслед за восприятием самого явления, определяемого в порядке ориентировочного рефлекса (что такое?). Если на этот последний вопрос сравнительно легко находится ответ даже у животных, то при ответе на вопрос почему и как возникло данное явление, возникают обычно немалые трудности. Это отчетливо показывает вся история развития человеческих знаний в области биологии и медицины.

Слова, термины, понятия как форма сигнализаций и информации о явлениях природы, всегда лишь ограниченно, приблизительно отражают каузальные связи и сущность явлений.

Всякое истинное знание восходит к причинам, т. е. к понятиям каузальности и детерминизма. Это два смежные, но разные понятия, трактующие, с одной стороны, о причинности, т. е. о причинно-следственных отношениях (таков именно должен, быть смысл понятия «этиология»), с другой -- о познании сущности явления, т. е. закономерностей, которые лежат в его основе (детерминизм в собственном смысле слова).

Накопилась огромная философская и естественно-историческая литература, освещающая проблемы причинности в биологии. Но как отлична в этой литературе трактовка понятия причины и причинности по сравнению с тем, что представляет собой понятие этиологии в медицине!

В прошлом, наблюдая те или иные результаты и не зная их причин, человек ограничивался ссылками на творца или на имманентную целесообразность, подменяя познание объективных причин явлений «целью» творца или природы. Религиозное сознание и религиозная психология сковывали познание, делали его плоским, умозрительным и беспредметным в силу отсутствия реальных представлений о вещах.

1. Суть болезненного процесса

Очень часто поиски сущности процесса упираются в «дно жизни», т. е. в биологию клетки. Целлюлярная патология была первым наброском этой сущности. Ошибка была в провозглашении клеточного принципа как самодовлеющего и решающего, т. е. как верховной закономерности, на самом деле присущей лишь целостным организмам.

Это все же не снимает огромного значения внутриклеточных процессов при анализе сущности, особенно если учесть, что каждый «вид» клетки по-своему ассимилирует.

Сущность рака и «раковая клетка», фагоцитоз и сущность воспаления, сущность проницаемости и функция эндотелия, лимфоцитарно-плазматическая инфильтрация и иммуногенез -- таковы еще не решенные вопросы сущности важнейших процессов, протекающих на самом «дне жизни», т. е. в масштабе «клетки.

Только с этих позиций могла бы быть освещена сущность таких процессов, как острая желтая дистрофия печени, острые некрозы поджелудочной железы. Крайне разнообразные этиологические факторы и неясный патогенез затрудняют поиски сущности этих заболеваний. Но есть основание полагать, что эта сущность уходит своими корнями именно в проблемы био- и цитохимии.

Любая клетка в отношении обменных и энергетических функций представляет собой целостную и, в то, же время как бы «насильственную» структуру, поддерживаемую лишь постоянным притоком энергии. Это обеспечивает самопостроение и самовоспроизведение клеточной протоплазмы как динамической системы. В рамках клеточных структур идет непрерывное разрушение (гидролиз) и созидание (синтез), что является одним из самых существенных принципов жизни. Массивные некрозы органов типа желтой атрофии печени являются негативным выражением того же принципа единства созидания и разрушения. «Живое тело всегда готово сделать скачок в область химического процесса» (Гегель). Названные некрозы по своей сущности и иллюстрируют этот «скачок» из области биохимии в химию «мертвую».

Нередко мы говорим о социальной сущности болезней человека. Имеется в виду не только подчеркнуть социальное происхождение болезней человека, но и противопоставить их происхождение происхождению болезней животных.

Этиологически болезни человека социально обусловлены как в плане индивидуальном, так и в (плане видовом, поскольку человек не только или не просто, животное; т. е. homo, но и homo sapiens, т. е. социально разумное существо. Это специфицирует природу человека. Это же говорит и о том, что познание этиологии болезней человека вне социальных факторов вообще невозможно. И все же социальная этиология болезней человека не совпадает с представлением об их сущности.

Для углубленного этиологического и патогенетического анализа всегда требуется сложная теоретическая обработка материалов. На пути исследователя при этом встретится внешнее и внутреннее, случайное и необходимое, существенное и несущественное, ближайшее (к событию) и исторически отдаленное.

С философской точки зрения причинность вообще выражает мировые связи неполно, поэтому не дает полного знания, тем более знания сущности.

Позитивизм, прагматизм, фактология, здравый смысл имели, разумеется, свое историческое оправдание, поскольку все науки, особенно медицина, нуждались в раскрепощении мысли от притянутых, априорных, натурфилософских обобщений. В настоящее время медицина стоит перед необходимостью именно философского синтеза необозримого океана фактов, гипотез, теорий, мыслей и вымыслов, относящихся к проблемам теоретической и практической медицины. Среди этих проблем особое внимание привлекает проблема сущности болезни.

Изучению подлежат не какие-то сверхчувственные, умозрительные сущности или «первоначала», не абстрактные общие философские категории, а конкретные законы природы. Познание сущности и есть познание этих законов. Очевидно, что речь идет как об общих, т. е. наиболее принципиальных биологических законах, так и о частых закономерностях.

Сущность одного и того же процесса может раскрываться по-разному. Она может быть и более, и менее глубокой, оставаясь одинаково правильной в смысле отражения реальной действительности.

1.1 Неврозы и нервно-психические заболевания

Все приспособительные процессы имеют тесную связь с условно- и безусловнорефлекторной деятельностью нервной системы. Головной мозг, по И. П. Павлову, является специальным органом приспособления организма. Теория центроэнцефалической системы [Пенфилд и Джаспер (Penfield, Jasper)] усматривает высший уровень интеграции и приспособительной деятельности нервной системы в ретикулярной формации ствола мозга.

Так или иначе проблема приспособительных функций и реакций в области физиологии и патологии не может ни ставиться, ни решаться без учета связей функциональных систем тела с нервной системой независимо от решения вопросов, касающихся уровней интеграции.

И все же официальный перечень нозологических форм человека отнюдь не возглавляется нервно-психической группой больных. Возникает мысль о наибольшей приспособленности и тренированности нервной системы, о том, что нервная система в принципе лишь «уравновешивает», «регулирует», что к патологическим процессам она не причастна или причастна лишь косвенно, поскольку была уже заранее дезорганизована. Но думать так -- это значит идеализировать нервную систему, фактически отрывать ее от организма, болеющего всегда как целое, т. е. при самом тесном участи нервной системы, вместе с ней. Вывод о наибольшей приспособительности нервной системы, о ее непричастности к патологии навеян старыми клинико-морфологичеокими классификациями болезней, изолирующими и отрывающими различные органы и функциональные системы тела друг от друга.

При прочих равных условных индивидуальность будет окрашивать аналитическую и синтетическую работу нервной системы, как и окончательные итоги этой работы в исполнительных органах тела. Вряд ли есть необходимость в допущении каких-то особых или чрезвычайных раздражителей, которые можно было бы рассматривать, следуя упрощенному принципу этиологии - инфекционных заболеваний, в качестве возбудителей именно неврозов и психозов.

Ключ к пониманию неврозов лежит, по-видимому; в широкой и индивидуально изменчивой приспособительной («организационной», «распорядительной») деятельности нервной системы. Но эта деятельность, проявляясь в разных системах тела, уничтожает самое понятие невроза как нервной болезни, поскольку фактически мы не знаем других или, вернее, лишь с большим трудом представляем себе развитие каких-либо процессов, нормологических или патологических, вне самого дeятельного участия в них нервной системы.

Традиционно психиатрические заболевания и синдромы: нервная анорексия, булимия, дисморфофобия, ипохондрия, конверсионные расстройства, соматоформные болевые расстройства, соматизированные личностные расстройства, синдром соматоформной вегетативной дисфункции, соматоформная депрессия, нозогенные личностные расстройства, ятрогенные личностные расстройства, нарушения «приверженности» (комплайнса»), изменение качества жизни при различных заболеваниях, сексуальные дисфункции.

Предложено огромное количество концепций возникновения психосоматической патологии, для объяснения данной группы расстройств воспользуемся патофизиологическим подходом.

Предрасположенность к возникновению психосоматических расстройств связана с:

1) генетической предопределенностью, могут быть заинтересованы любые системы организма;

2) социально-психологическими факторами. Личность выступает в роли звена, связывающего биологическую сущность человека с социально-психологической экологией. Нельзя забывать и о жизненных условиях пациента. Огромная роль семьи в формировании таких патогенетических факторов развития психосоматических заболеваний как конверсия, тип акцентуации характера, инфантильность, алекситимия, тип отреагирования отрицательных эмоций в поведении.

3) личностной предиспозицией. Описаны два типа соматопсихической акцентуации: соматопатия и соматотония. Соматопатическая конституция - лица с повышенной утомляемостью с явлениями гиперестетической слабости как при эмоциональных, так и при физических нагрузках, с кратковременными нарушениями засыпания, обострением аномальных телесных ощущений. Соматотоническая акцентуация - уверенность в своей прекрасной телесной форме, культ тела со стремлением физическому совершенствованию.

Для психосоматики характерен полиэтиологизм (поликаузализм), невозможно обозначить одну причину, как в инфекционных болезнях.

В качестве повреждающих (патогенных) факторов могут выступать: психогении (эмоционально окрашенные события жизни; перегрузка информацией), соматогении (какие-либо заболевания внутренних органов, интоксикации), эндогении (движущая сила развития «больших» психических болезней (особенности психической организации, биохимии мозга и т. п.), например, шизофрении). Психосоматические заболевания не являются монопсихогенными, прямой корреляции между изменением психических функций и внутренней патологии нет.

Г.Селье разработал учение о стрессе как об общей неспецифической реакции организма на внешние воздействия. Каждого из нас ежедневно окружает множество жизненных событий, мы буквально вплетены в мир пространства и времени, отношение к происходящему выражаем эмоциями.

Анатомическим субстратом для существования эмоций является лимбическая система (лимбические ядра - амигдала, гиппокамп, перегородка, поясная извилина и базальные ганглии - полосатое тело). Психический (эмоциональный) стресс начинается с фрустрации, которую можно описать как психическое состояние, возникающее при блокаде удовлетворения значимых потребностей, или, другими словами, обнаруживается несоответствие между требованиями среды и потребностями субъекта, его физическими и психическими ресурсами для удовлетворения потребностей. Фрустрация проявляется ощущением неудовлетворенности и психического напряжения, ощущением угрозы, тревогой. Академик М.М. Ханашвили разработал положение об «информационном неврозе»: при предъявлении больших объемов информации в условиях дефицита времени у животных возникают неврозы. Но огромное значение для систем мозга имеет эмоциональная окраска информации, значимость ее для индивида. Одно и тоже событие у разных людей вызывает разную оценку.

Разрешение стрессогенной ситуации зависит от умения изменить ситуацию или изменить отношение к ней.

1.2 Сердечно-сосудистые заболевания и рак

Очевидно, клиническая значимость атеросклероза определяется не только и даже не столько его интенсивностью как морфологического феномена, сколько какими-то дополнительными или параллельными функциональными процессами, развертывающимися в данном органе и в данной регионарной сосудистой системе. При изучении этих систем, в частности системы венечных артерий сердца, артерий нижних конечностей, обнаружен кардинальной важности факт, а именно мощное развитие артериальных анастомозов еще в доклинических фазах болезни, т. е. задолго до катастрофы. Это. не только анастомозы капиллярных систем, обычно и в норме значительные, но и анастомозы межартериальные, например между крупными ветвями обеих венечных артерий.

Следовательно, финальный акт декомпенсации в виде стенокардии и инфаркта миокарда или гангрены конечности имеет своим обычным фоном более или менее тотальную гиперваскуляризацию органа, задолго предшествующую этому событию. Эта гиперваскуляризация, например, в миокарде, обычно сопровождается и некоторой гипертрофией органа как сопряженным, по существу также приспособительным явлением.

Ни одна проблема медицины не породила такого количества «мамкиных сказок», т, е. наукообразных мифов, как проблема рака. Еще несколько лет назад один научный работник упорно защищал теорию, согласно которой раковая клетка-- это чужеродный паразит, т. е. существо, пожирающее части тела. Это в принципе мало чем отличается от этимологического смысла слова «рак»: karkinos (греч.), cancer (лат.)-- речной рак. В то же время этот миф очень показателен как пережиток давно-давно прошедшего, когда первобытный человек создавал своим воображением то олицетворенного деятеля, то ту или иную «силу» или какой-нибудь «дух». Проблема рака здесь не одинока: разве теория «психической силы», лежащей будто бы в основе неврозов (Фрейд), не воскрешает «средневековой демонологической теории одержимости души злыми духами» (Уэллс).

Здесь не место анализировать теорию рака. Достаточно сказать, что уже множество этих теорий само по себе говорит об отсутствии теории.

С позиций этиологии как учения о причинных связях, о взаимоотношениях организма и среды опухоли оказываются еще более сложным явлением, чем нервно-психичеокие, сердечно-сосудистые заболевания или инфекции. Великое множество канцерогенов не позволяет сделать заключения, что внешняя «первопричина» рака найдена.

В экспериментальной онкологии два факта противостоят друг другу. С одной стороны, есть животные, у которых лишь с величайшим трудом можно канцерогенами вызвать рак. С другой стороны, есть животные («чистые линии»), в отношении, которых не требуется вообще никаких усилий в смысле внешних воздействий. Важен и тот факт, что, как правило, для успеха в работе с канцерогенами нужны обычно, значительные сроки. У человека в естественных условиях (промышленные раки) эти сроки достигают обычно 10--20 лет.

Все это говорит о том, что искусственное создание обособленного комплекса, т. е. ракового зачатка, требует каких-то еще мало известных условий. У животных «чистых линий» эти комплексы рождаются самой жизнью и их можно приравнять к тератоидам наследственного происхождения, в опытах с канцерогенами это продукт регенерации.

В чем же заключается приспособительная основа ракового процесса? Анапластический рост раковой опухоли и отражает собой приспособительный рост клеток и тканей, оказавшихся по ходу формирования организма или по ходу (или в исходе), процесса регенерации в состоянии морфологической и физиологической изоляции, т. е. в отрыве от формообразовательных влияний, регулирующих нормальный рост, развитие и дифференцировку клеточных форм.

1.3 Аллергические заболевания

Распространенность у человека аллергических заболеваний связана в значительной мере еще и с тем обстоятельством, что «разрешающим» эти заболевания фактором могут быть самые различные, т. е. совершенно неспецифические, вещества, как-то: травма, охлаждение, солнечный свет, не говоря об аллергенах, даже не имеющих отношения к аллергенам, вызвавшим сенсибилизацию. Такие параллергии (т. е. аллергии, вызванные агентами иной природы) наблюдаются у человека, по-видимому, чаще, чем «специфические аллергии», при которых сенсибилизирующий и разрешающий агент один и тот же.

Различные формы сенсибилизации могут быть обусловлены неумеренным или нерациональным питанием, приводящим то к всасыванию аллергенов кишечником, то к расстройствам желудочно-кишечного тракта, облегчающим такое всасывание и сенсибилизацию. Многие кишечные процессы типа острой диспепсии, дизентерии, холерины имеют в своей основе аллергию.

Сенсибилизация и аллергия легко возникают при вдыхании ряда веществ профессионального, технологического, бытового, хозяйственного происхождения, тем более при парентеральном введении чужеродных белков, что имеет место при серо- и вакцинотерапии при серопрофилактике.

Пути введения аллергенов, степень или продолжительность возникающей сенсибилизации в естественных условиях часто не поддаются изучению. Еще труднее учитывать параллергические моменты, скрывающиеся и повседневной жизни человека. Особенную трудность представляет учет индивидуальных моментов, определяющих самую возможность сенсибилизации, ее степень и клинико-анатомическое выражение. Вот почему те, довольно ясные результаты, которые имеются в экспериментальной аллергологии, так мало похожи на результаты, получаемые при изучении аллергических заболеваний человека.

Экспериментальные аллергические феномены типа Артюса, Санарелли -- Шварцмана и др., по-видимому, наблюдаются и у человека. Однако никто не наблюдал у животных ни острого ревматизма, ни бронхиальной астмы, ни отека Квинке; случаи узловатого периартериита у них большая редкость.

Приспособительная основа аллергических заболеваний лежит в общебиологической способности организмов хранить, т.е. запечатлевать, раздражения внешнего мира. Реакции типа антиген-антитело, протекающие на территории вегетативной системы, ее нервного и гладкомышечного аппарата, в конечном итоге отражают приспособительные свойства реагирующего субстрата, т. е., с одной стороны, индивидуальную и видовую способность к сенсибилизации, с другой стороны, способность «разрешать» эту сенсибилизацию и тем самым не только аннулировать возникшую чувствительность, но и избежать ее в будущем. Другими словами, аллергическая реакция в принципе имеет более или менее прямое отношение к иммуногенезу.

2. Этиология: проблема причинности в медицине

Завоевание монокаузализма -- это этиотропный принцип лечения и профилактики. Со времен П. Эрлиха, предложившего лечить сифилис у человека химиотерапевтическими агентами, подавляющими жизнедеятельность бледной трепонемы in vitro, ценность этиотропного подхода никем не оспаривается. В то же время, нередко этиотропное лечение эффективно для подавления продолжающегося действия причинного фактора, но само порождает нежелательные изменения реактивности организма. Так, цитостатики могут эффективно подавить мутантный клон злокачественных клеток при лейкозе, но сами способны вызвать иммуносупрессию и даже новые мутации, приводящие к осложнениям. Порой невозможно лечить этиотропно, если речь идет о типовом аутохтонном процессе, запущенном агентом, который уже перестал действовать (воспаление). причинность болезненный медицина

Акцент на этиотропном принципе оправдан, но совсем не означает обязательной монотерапии и монопрофилактики. В силу полиэтиологичности многих болезней и аддитивного действия различных условий в вероятностном процессе возникновения болезни, устремленность всех превентивных и лечебных ресурсов на какой-то один, пусть и важнейший, фактор риска, еще не гарантирует успеха.

Когда монополия однопричинной теории была поколеблена, полемизируя с монокаузализмом, авторы, придерживавшиеся иных точек зрения, указывали в качестве беспроигрышного аргумента против этой доктрины, отсутствие (и, как казалось, принципиальную невозможность когда-либо найти) возбудителей наиболее распространенных внутренних болезней -- инфаркта миокарда, ожирения, эндокринопатий, психических заболеваний, дегенеративно-дистрофических поражений нервной системы и т.д.

Такие болезни считались метаболическими или дисрегуляторными и ряд авторов, например К.Бернар (1813-1878), строго отделяли их от «болезней, где имеется вирус» и считали аналогами эндогенных отравлений.

Кто бы мог подумать, что именно в этом вопросе, таком, казалось бы, простом и ясном, как этиология незаразных внутренних болезней, монокаузализм почти через столетие предпримет блестящую «контратаку» и вновь покажет свою силу и глубокое содержание.

В результате реакции на недостаточность однопричинной логики для объяснения новых открытий патологии, возникла концепция, по выражению А. Д. Адо, «прямо противоположная монокаузализму» -- кондиционализм.

По этой доктрине, возникновение болезни это процесс, требующий одновременного или последовательного действия многих, равноправных условий, каждое из которых одинаково значимо и необходимо для заболевания.

Концепция кондиционализма в этиологии оказалась очень плодотворной. Крупнейшие патологи -- С.С.Халатов, Н.Н.Аничков, В.А.Оппель, И.В.Давыдовский отдавали ей должное. Ряд понятий, с успехом используемых медициной и поныне, являются завоеваниями кондиционализма.

Кондиционализм впервые придал должное значение той роли, которую играет реактивность организма в возникновении болезни (см. ниже раздел «Реактивность организма»). Современная этиологическая доктрина признает, что реактивность и внешние условия могут отменить или ослабить действие причинного фактора, или же, наоборот, усилить его вплоть до порога болезни. Так, гипотермия значительно увеличивает резистентность организма к гипоксии. Вирус иммунодефицита человека вызывает апоптоз CD4-лимфоци-тов, ограничивая иммунологическую реактивность индивида, и, в результате, условно патогенные организмы, присутствие которых ранее не вызывало у человека болезни, провоцируют оппортунистические инфекции.

Признавая важнейшую роль реактивности и внешних условий в заболевании, в то же самое время нельзя не отнестись критически к тезису об абсолютной равнозначимости всех условий для возникновения болезни. Очевидно, что при наличии причинного фактора и определенных решающих для данного случая условий, болезнь развивается и в отсутствие других условий, которые, наоборот, могут быть существенными для иного случая той же болезни.

Заключение

Таким образом, необходимо глубже осознать опасность упрощенных и односторонних представлений и заблуждений в области этиологии болезней. Необходимо, однако, осознать и трудности борьбы с этими представлениями. «Как организм может привыкнуть к действию яда, так и человеческая мысль сродняется с устарелыми заблуждениями»,-- писал Дж. Бруно. Этих заблуждений в медицине, пожалуй, даже больше, чем в других «неточных» науках. Во всяком случае явным самообольщением звучали и сейчас звучат слова Парацельса, что «врачу открыты все тайны природы», что он «приобщен к ним больше, чем все остальные ученые». Это, к сожалению, не произошло и в середине XX века.

Если знать -- значит предвидеть, а предвидеть -- значит управлять и контролировать, то сразу же бросается в глаза факт, насколько еще малы наши знания в области этиологии и теории важнейших заболеваний человека, чтобы предвидеть или предупреждать. Из этого следует, что старая этиология в принцип несостоятельна; она не отвечает широким задачам профилактики.

Отсюда для медицины единственно возможный вывод: если медицина -- наука, в чем нельзя сомневаться, то очевидно, что не прагматический аспект, т. е. практический результат, «употребление» и «польза», займут в медицине центральное место, а раскрытие «научной правды».

Как теория, как область биологии и естествознания, медицина должна быть озабочена прежде всего раскрытием «отношений вещей», т. е. биологических, социальных и прочих закономерностей, лежавших в основе наблюдаемых процессов и болезней.

Этот же вывод косвенно вытекает из истории медицинских знаний, включая ее ближайший период. В самом деле, с одной стороны, мы имеем грандиозное накопление фактов и наблюдений, с другой -- очевидный застой в области теоретических представлений, как это явствует из анализа проблемы этиологии «Факты, -- пишет В. И. Ленин, -- если взять их в целом, в их связи, не только „упрямая", но и безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или чем-то еще похуже». Хочется в заключение остановится на этом «похуже».

Медицина -- наука, т. е. всестороннее изучение здорового и больного человека в целях предупреждения и лечения его болезней. В процессе познания возникают гипотезы и теории, освещающие накопленный материал, естественный и экспериментальный. Они же освещают путь практике.

Всякое познание является историческим процессом отражения в сознании человека объективного мира. В этом познании переплетаются элементы чувственного и субъективного с элементами логического и объективного.

Список литературы

1. Анохин А.М. Проблемы знания в медицине: методологические аспекты / А.М. Анохин. - М., 2006, 98 стр.

2. Анохин А.М. Теоретическое знание в медицине / А.М. Анохин. - М., 2001, 25 стр.

3. Иванюшкин А.Я. Профессиональная этика в медицине. Философские очерки / А.Я. Иванюшкин. - М.: Медицина, 2003, 64 стр.

4. Лисицын Ю.П. Теории медицины на стыке веков - ХХ и ХХI / Ю.П. Лисицын. - М., 2004, 71 стр.

5. Лисицын Ю.П. Детерминационная теория медицины. Доктрина адаптивного реагирования / Ю.П. Лисицын, В.П. Петленко. - СПб., 2006, 74 стр.

6. Проблемы методологии постнеклассической науки. - М., 2006, 71 стр.

7. Саркисов Д.С. Общая патология человека / Д.С. Саркисов, М.А. Пальцев, Н.К. Хитров. - 2-е изд. - М., 2003, 34 стр.

8. Степин В.С. Философская антропология и философия науки / В.С. Степин. - М., 1992, 21 стр.

Размещено на Allbest.ru