Основания для выдвижения версии о совершении лицом преступления в состоянии кратковременного психического расстройства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Основания для выдвижения версии о совершении лицом преступления в состоянии кратковременного психического расстройства

Гонгадзе М.Г. старший преподаватель,

Российский государственный университет правосудия

Аннотация

Преступления, совершенные лицом в состоянии кратковременного психического расстройства остаются малоизученными. В статье рассматриваются основные признаки кратковременного психического расстройства, поведение преступника, находящегося в состоянии КПР, обстановка места происшествия.

Ключевые слова: следователь, осмотр места происшествия, следы преступления, кратковременное психическое расстройство, врач-судебно-психиатрическийэксперт, судебно-психиатрическая экспертиза.

THE REASONS FOR PROPOSING THE COMMISSION OF A CRIME BY A PERSON VERSION ABLE TO BRIEF MENTAL DISORDER

Abstract: crimes committed by a person in a position to brief mental disorder remain insufficiently studied. This article discusses the main features of short-term mental disorder, the behavior of the offender in the CRC situation scene.

Keywords: investigator, scene, traces of the crime, short-term mental disorder, a forensic psychiatric expert, forensic psychiatric examination.

При расследовании убийств, причинении тяжких и средней тяжести телесных повреждений, следователю всегда необходимо иметь в виду, что они могли быть совершены лицом с психическими расстройствами, в том числе и в состоянии кратковременного психического расстройства (далее КПР).

Вопросы выдвижения и проверки версии о совершении расследуемого преступления лицом в состоянии КПР до сих пор остаются мало разработанными. В тоже время актуальность указанных вопросов в последние годы значительно возросла в связи с наблюдением роста преступлений, совершенными лицами, находившимися в состоянии КПР.

Напомним, что КПР, или так называемые исключительные состояния, представляют собой группу экзогенно спровоцированных психотических расстройств, объединенных общим признаком - патологическим изменением сознания, под которым понимается болезненное изменение сознания различной глубины и психопатологического содержания (органического и интоксикационного происхождения) до аффективно-суженного (психогенные нарушения сознания) и изменения содержания при острых параноидных состояниях «при формальной сохранности самого сознания» (Сербский В.П., 1917). Экзогенно спровоцированные кратковременные психотические расстройства обнаруживают общие закономерности возникновения, развития, разрешения и некоторых клинических характеристик, что свидетельствует о сходных патогенетических механизмах в большинстве случаев и позволяет рассматривать их в одной группе [1, с. 7]. Так, патологическое опьянение, патологический аффект, патологическое просоночное состояние и реакция короткого замыкания провоцируются специфическими для каждого состояния факторами (будь то последствия травм, психогения, алкоголь и т.д.), но психопатологические проявления всех этих кратковременных нарушений психики образуют клиническую картину помраченного (сумеречного, суженного, спутанного) сознания, констатация которого является наиболее существенным признаком для диагностики КПР

В многочисленных исследованиях, проведенных в разное время различными авторами (Равкин И.Г., 1926; Введенский И.Н., 1941; Граве П.С., 1957; ГордоваТ.Н. 1966, 1973; Гаджиев Р.Э., 1982; Боброва И.Н., Агаларзаде А.З., Кузнец М.Е., 1986; Доброгаева М.С., 1989), отмечалось, что КПР - это тот вид патологии, который чаще всего определяет совершение особо агрессивных деяний. Так, в большинстве случаев лица в состоянии КПР совершали правонарушения, квалифицированные как насильственные преступления против личности, включая убийства, причинение вреда здоровью различной степени тяжести [2, с. 71]. Это находит подтверждение и в наших исследованиях, проведенных среди сотрудников правоохранительных органов и судей. Так, 87 % из 180 опрошенных указали, что в большинстве случаев лица с признаками КПР совершают убийства; 69 % опрошенных отметили причинение этими лицами тяжкого вреда здоровью; 37 % - причинение средней тяжести вреда здоровью. Совершение разбоев и грабежей лицами в состоянии КПР в их практике встречаются редко (11%), хотя следует заметить, что по данным литературы, факты совершения краж, грабежей, разбоев этими лицами в судебно-следственной практике не констатированы [3, с. 71].

Как правило, преступления совершаются этими лицами в одиночку и в отношении одного лица. Лишь в некоторых случаях преступления совершались в отношении двух и более потерпевших. Такое число жертв объясняется наличием в этих случаях генерализованной агрессии к ближайшему окружению, на что указывается в работах многих исследователей (В.П.Белова, О.Н. Докучаевой, Д.П.Демоновой, В.Е.Филипских, Р.Э. Гаджиева). Наиболее часто преступления совершались против родственников и давних знакомых и реже - в отношении случайных знакомых и ранее незнакомых лиц. Что касается поведения потерпевших непосредственно до и в период совершения преступления, то чаще их действия были «нейтральными» по отношению к лицам, совершившим правонарушение. Этот факт приобретает значение в свете разграничения кратковременных состояний психотического уровня от состояний физиологического аффекта (ст. 107 УК РФ), когда законодатель прямо указывает на «противоправные или аморальные» действия потерпевшего как на обязательный критерий квалификации «сильного душевного волнения» [4, с. 241].

Однако в значительном числе случаев непосредственно перед эксцессом имела место ссора между лицом, совершившим преступление и потерпевшим. Поведение последних могло быть провоцирующим, выражаясь как в вербальной, так и в физической агрессии, что позволяет говорить о роли кататимных механизмов в кульминации делинквентного поведения. Жертвы в момент нападения на них в равном количестве случаев вели себя как пассивно, в том числе были спящими, так и активно - оказывали сопротивление, защищались, призывали на помощь и т.д. Однако такое поведение не оказывало заметного влияния на продолжающуюся агрессивную активность преступников. Из этого следует, что наличие или отсутствие ответных действий потерпевших не влияло на продолжение или прекращение агрессивных действий в отношении их [5, с. 2]. Б., 25 лет, обвинялся в убийстве своего двоюродного брата. На учете у психиатра не состоял. После суточного дежурства Б. чувствовал себя утомленным, в течение дня вместе с сослуживцами употреблял алкогольные напитки (выпил около 250 мл водки), почти ничего не ел. Вечером был расстроен несостоявшимся свиданием с любимой девушкой. В 23 часа приехал к дяде, дома были только его дети. Со слов старших девочек, Б. был в легкой степени алкогольного опьянения - у него были блестящие глаза, покрасневшее лицо, отмечалась говорливость, изо рта исходил запах спиртного. Своему двоюродному брату И. (погибшему) рассказывал содержание мультфильмов. Высказывал желание еще достать спиртные напитки, но было позднее время. Перед сном Б. выпил два стакана крепкого чая. Затем зашел в комнату И. и лег с ним спать в одну кровать из-за отсутствия свободных кроватей. Уснул сразу. Из показаний Б., он «очнулся» ночью примерно в 3 часа. Смутно помнит стоны И., от которых «пришел в себя» и увидел, что стоит около кровати с ножом в руках, которые были липкими от крови, на кровати лежал мертвый, окровавленный мальчик. С ужасом понял, что произошло. Остаток ночи курил, плакал, опасался, как бы не проснулись девочки и не испугались. В 6 часов утра поехал в милицию, где сообщил о случившемся. У погибшего мальчика было обнаружено 37 ножевых ранений в различные части тела. Реакция на наличие сперматозоидов отрицательная. Судебно-психиатрической экспертной комиссией Б. был признан невменяемым с диагнозом патологическое просоночное состояние.

В основном преступления лицом в состоянии КПР совершались в присутствии свидетелей, без учета складывавшейся ситуации, причем как непосредственно находившихся на месте происшествия, так и «непрямых» свидетелей, т.е. посторонних лиц, находившихся в соседних комнатах или на небольшом расстоянии от места происшествия с доступностью визуального и аудиального наблюдения за происходящим. Однако по данным некоторых авторов (В.Н. Волков, Г.К. Дорофеенко 2004г.), примерно в одной трети исследованных случаев, когда лица в состоянии КПР совершали насильственные преступления, свидетели отсутствовали.

Основной задачей первоначального этапа расследования является выявление необходимой доказательственной и тактической информации, а также ее носителей (источников) [6, с. 254]. Задачи этапа считаются выполненными после получения данных, дающих основание для предъявления обвинения, поэтому версия о личности субъекта преступления является типичной для этого этапа.

Сбор такого рода информации происходит, прежде всего, путем производства первоначального осмотра места происшествия, «обстановку которого, - по меткому выражению А. Р. Ратинова, - можно рассматривать как овеществленную психологию участников расследуемого события, действовавших на этом плацдарме. Его изучение позволяет с большей или меньшей степенью вероятности судить о психических особенностях преступника» [7, с. 254].

Из литературы и судебно-следственной практики местом совершения преступления лицами, находящимися в момент его совершения в состоянии КПР, чаще всего являлись квартиры, общественные и многолюдные места: рынки, магазины, места работы, отдыха или лечения и т. п. Преступления в безлюдных местах этими лицами практически не совершались [8, с. 72]. Ч., 36 лет, обвинялся в том, что он в состоянии алкогольного опьянения, причинил средней тяжести вред здоровью своему соседу Т. На учете у психиатра и нарколога не состоял. Находясь в квартире соседа, употреблял с ним спиртные напитки, а затем в одной «из пустующих», по его мнению, комнат, неожиданно для себя услышал «голос женщины», смутно помнит, как слышал «говор толпы», «какой-то шум». Будучи задержанным и находясь в отделении милиции, он то плакал, доказывая, что «идет война» и, что он «хочет всех спасти», то слышал «свист и хохот», то утверждал, что он «вампир», при этом проявлял беспокойство, набрасывался на сокамерников. Не помнил о том, что соседу нанес множественные удары руками и ногами в область головы и туловища, заявлял, что он «отбивался от какой-то страшной женщины». Судебно-психиатрической экспертной комиссией был признан невменяемым, так как в период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, находился в состоянии сумеречного расстройства сознания, спровоцированного приемом алкоголя.

Особое значение при производстве осмотра места происшествия действия имеет осмотр самой обстановки места происшествия. Разумеется, круг объектов осмотра и степень детальности их исследования определяется конкретной ситуацией. По описанию С.С. Корсакова, «аффект выливается в ряд агрессивных действий, иногда носящих характер сложных произвольных актов, совершаемых с жестокостью автомата или машины» [9, с. 47], поэтому на предметах, теле потерпевшего могут оставаться особенные материальные следы. Лицо, в таком состоянии, совершая насильственные преступления и часто пребывая в состоянии агрессии, как правило, совершает хаотичные, непоследовательные действия в виде метаний, стремительно сменявших одни движения другими, порой носящие разрушительный характер. Зачастую ими совершаются абсолютно нецеленаправленные действия, полностью теряющие возможность какой-либо логичной интерпретации их окружающими, что конечно же находит свое отражение в обстановке места происшествия: это беспорядок, бессмысленное повреждение предметов домашнего обихода, обстановки жилища, места работы и т. д.

Одним из таких признаков по делам о насильственных преступлениях (особенно это бывает характерно по делам об убийствах), являются множественные повреждения на теле жертвы (трупа) в виде гематом и различных ран, а также расчленение трупа, вскрытие полостей трупа, надругательство над трупом и т.д. Для причинения таких повреждений обычно используются обычные бытовые орудия или предметы, оказавшиеся на месте преступления, которое было совершено ими внезапно (нож, топор, отвертка, металлический штырь палка, бутылка и т. д.), однако бывают случаи, когда используется оружие (ружье, охотничий нож). Наличие этой группы следов указывает на повышенную агрессивность, жестокость, автоматизм действий преступника, обусловленных наличием у него признаков кратковременного психического расстройства. М., 50 лет, обвиняется в том, что она в состоянии алкогольного опьянения с особой жестокостью убила свою односельчанку. По совету соседки, для излечения от простуды М. купила в магазине 500 г спирта и вечером в 20 часов выпила 100 г, затем в 21 час вместе с детьми выпила еще «одну стопку». В 24 часа к ней в дом зашла пьяная односельчанка Р., которую М. угостила спиртом. Беседовала она с ней мирно, говорила о детях и трудностях прожитых лет (это подтверждает и муж М.). Ночью (около 2 часов), односельчанка Р. пригласила М. к себе, сказав, что у нее «есть, что выпить». В доме Р. они выпили 250 г водки, М., сильно опьянела, однако помнит, что у односельчанки она попросилась переночевать, а затем, когда легла на плиту, словно «отключилась». В 10 час. 30 мин. утра М. разбудил крик дочери Р.. Тогда она увидела убитую, и заметила кровь на своей одежде. Свидетели по делу показывают, что М. после пробуждения была в состоянии сильного похмелья, «как чумная». Увидев убитую, стала говорить, что ничего не помнит, не знает, как всё произошло. Была удивлена всем происшедшим, спрашивала, «кто ее убил?», говорила, что не может этого понять, так как абсолютно ничего не помнит. Одной из своих знакомых заявила, что ночью в квартире были посторонние люди, полагает, что они и напали на погибшую. М. в своих показаниях утверждала, что с потерпевшей Р. отношения всегда были хорошими, что перед тем, как лечь спать в доме Р., она с ней не конфликтовала, а наоборот, с целью отблагодарить ее за угощение дала ей денег. Согласно судебно-медицинскому заключению убийство было совершено с особой жестокостью; кроме множественных ссадин и повреждений во влагалище погибшей была введена деревянная палка, в результате чего были повреждены органы брюшной полости и малого таза. В период следствия М. проходила судебно-психиатрическую экспертизу в ГНЦ им. В.П. Сербского и судебно-психиатрической экспертной комиссией была признана невменяемой с диагнозом сумеречноерасстройстве сознания, спровоцированное приемом алкоголя и развившемся у личности с гипертонической болезнью и органическим заболеванием головного мозга (арахноидит).

Важное значение для выдвижения версии о совершении преступления лицом в состоянии КПР имеет полное отсутствие следов сокрытия преступления. З., 39 лет, обвинялась в убийстве мужа. На учете у психиатра не состояла. С мужем жили плохо. Он злоупотреблял спиртными напитками, необоснованно ревновал, часто избивал ее. В день совершения преступления З. находилась у себя дома. Когда она была в ванной комнате, пришел муж. Он был в нетрезвом состоянии и стал заявлять, что «ее утопит», при этом пытался опустить ее голову в ведро с водой. З. удалось оттолкнуть мужа, после чего он ушел, но вскоре вернулся и сильно ударил ее в лицо. Она почувствовала страшную боль и «чем-то горячим залило глаза». Затем услышала слова мужа: «Одного глаза нет, сейчас второй выбью, потом кишки выпущу». Со слов З., у нее возник сильный страх, она собрала все силы, оттолкнула мужа и увидела, как он упал, открыв своим телом дверь в детскую комнату. Что происходило дальше, она не помнит. «Очнулась» на следующий день на диване в другой комнате, не могла понять, утро или вечер. Увидев мертвого мужа, с целью самоубийства выпила уксусную эссенцию и была доставлена в институт им. Склифосовского и диагнозом: Тяжелое отравление уксусной эссенцией. На трупе мужа было обнаружено 45 колотых ранений с повреждением внутренних органов. Заключение судебно-психиатрической комиссии: Последствия органического поражения головного мозга (травма головы). В момент инкриминируемого ей деяния находилась в психогенном сумеречном расстройстве сознания.

При анализе общей картины поведения лиц во время правонарушения, вытекавшей из показаний очевидцев криминального события, отмечалось преобладание тех или иных особенностей поведения. Так, поведение некоторых лиц с КПР чаще описывалось свидетелями как начинающееся безмотивно, протекавшее с чередованием внешне упорядоченного поведениями и хаотичного в виде метаний, совершения бессмысленных, стремительно сменявших одни движения другими; несколько реже - как совершение абсолютно нецеленаправленных действий, полностью теряющих возможность какой-либо логичной интерпретации их окружавшими и лишь в некоторых случаях поведение таких лиц характеризовалось целенаправленной активностью с впечатлением «осмысления» правонарушителем своих действий [10, с. 3].

Таким образом, своевременное обнаружение у лица, совершившего насильственное преступление, то есть подозреваемого (обвиняемого), признаков кратковременного психического расстройства, является необходимой предпосылкой правильного применения норм уголовно-процессуального закона и обоснованного выбора тактических приемов расследования по делам рассматриваемой категории. Возможность выявления при этом кратковременного расстройства психики обусловлена наличием у следователя достаточных знаний о признаках подобных заболеваний, типичных источниках информации о таких признаках. От следователя, прежде всего, требуется умение «не пропустить» симптомы возможного кратковременного психического расстройства, своевременно обратить на них внимание. Грамотно и целенаправленно собранные материалы следствия оказывают неоценимую помощь врачам - судебно-психиатрическим экспертам при проведении судебно-психиатрической экспертизы и способствуют вынесению правильных диагностических и экспертных заключений.

преступление кратковременное психическое расстройство

Список литературы

1. Доброгаева М.С. Кратковременные расстройства психической деятельности (Исключительные состояния) в судебно-психиатрической клинике. Автореферат Дис. ….доктора мед. наук. - Москва, 1989. - С. 7.

2. Волков В.Н., Дорофеенко Г.К. Кратковременные психические расстройства и их судебно- психиатрическое значение. - Закон и право М., 2004 С. 71.

3. Там же. С.71.

4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М.: Изд. Группа НОРМА-ИНФРА-М, 2000. - С. 241.

5. Гонгадзе М.Г.Выдвижение и проверка версии о совершении преступления лицом в состоянии кратковременного психического расстройства / М.Г. Гонгадзе // Российский следователь. 2008. - № 24. - С.2.

6. Драпкин Л. Я. Ситуационный подход в криминалистике и проблема периодизации процесса расследования преступлений// Проблемы оптимизации первоначального этапа расследования преступлений. - Свердловск. 1988. С. 8-11.

7. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 1967. С. 254.

8. Волков В.Н., Дорофеенко Г.К. Кратковременные психические расстройства и их судебно-психиатрическое значение. - Закон и право М., 2004. С. 72.

9. Корсаков С.С. К вопросу об «острых» формах умопомешательства. - Избранные произведения. - М., 1954. С. 47.

10. Гонгадзе М.Г. Выдвижение и проверка версии о совершении преступления лицом в состоянии кратковременного психического расстройства / М.Г. Гонгадзе // Российский следователь. 2008. - № 24. - С.3.

Bibliography

1. Dobrogaev M. S. Short-term mental disorder (Exceptional condition) in a forensic psychiatric clinic. The Author's Abstract Dis.....Dr. med. Sciences. - Moscow, 1989. - S. 7.

2. Volkov V. N., Dorofeenko, G. K. Short-term mental disorders and their forensic significance. - The law and the law M., 2004 p. 71.

3. Ibid. S. 71.

4. The comment to the Criminal code of the Russian Federation. Special part. / Under the editorship of J. I. Skuratova and V. M. Lebedev. - M.: Publishing House. Group NORM-INFRA-M, 2000. - S. 241.

5. Gongadze, G. M. the Nomination and checking the version about Commission of crime by a person in a state of momentary mental disorders / M. Gongadze, G. // Russian investigator. 2008. - No. 24. - C. 2.

6. Drapkin L. Ya. the Situational approach in criminology and the problem of periodization of the process of investigation of crimes// Problems of optimization of the initial stage of investigation of crimes. - Sverdlovsk. 1988. Pp. 8-11.

7. Ratinov A. R. Forensic psychology for investigators. - M., 1967. S. 254.

8. Volkov V. N., Dorofeenko, G. K. Short-term mental disorders and their forensic significance. - The law and the law M., 2004. P. 72.

9. Korsakov S. S. To the question about the "sharp" forms of insanity. - Selected works. - M., 1954. P. 47.

10. Gongadze, G. M. the Nomination and checking the version about Commission of crime by a person in a state of momentary mental disorders / M. Gongadze, G. // Russian investigator. 2008. - No. 24. - C. 3.

Размещено на Allbest.ru