Патоморфологические аспекты развития билиарного рефлюкса после мини-гастрошунтирования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Патоморфологические аспекты развития билиарного рефлюкса после мини-гастрошунтирования

Введение

билиарный рефлюкс минигастрошунтирование

Остается нерешенным вопрос профилактики патологического энтерогастрального желчного рефлюкса, возникающего после лапароскопической операции мини-гастрошунтирования (МГШ).

Цель. Определение билиарного рефлюкса у пациентов, перенесших операцию мини-гастрошунтирования.

Материалы и методы. Проанализированы отдаленные результаты лечения 122 больных, страдающих морбидным жирением и метаболическим синдромом и разделенных на две группы. Для определения желчного рефлюкса спользовали его клиническую и эндоскопическую оценку, применяли индекс билиарного рефлюкса (BRI).

Результаты. При фиброгастроскопии в 9 (15,5 %) случаях в исследуемой группе и в 16 (26,6 %) случаях в контрольной группе был диагностирован билиарный рефлюкс. В исследуемой группе пациентов индекс билиарного рефлюкса (BRI) >14 был определен у 3 (5,15 %) пациентов. В контрольной группе пациентов BRI>14 был у 7 (10,94 %) исследуемых. Разница достоверна (р<0,05).

Введение

Операция мини-гастрошунтирования (МГШ) представляет собой модификацию гастроеюношунтирования, предложенного в 1967 г. Эдвардом Мейсоном, но с более длинной культей желудка, сформированной на малой кривизне, а также наложением гастроэентероанастомоза по типу «бок в бок» с тонкой кишкой, выполненным на расстоянии порядка 200 см от связки Трейца [1, 2]. Считается, что МГШ является лучшей альтернативой гастроеюношунтирования по Ру (RYGB) из-за меньшей длительности оперативного времени, меньшего числа возможных осложнений, связанных с несостоятельностью линии анастомоза, развития интраабдоминальных грыж, простоты ревизионных и реверсивных вмешательств, с эквивалентными или даже превосходящими результатами с точки зрения снижения веса и коррекции сопутствующих заболеваний [3-5]. Однако, несмотря на эти преимущества, по-прежнему сохраняются опасения относительно высокого риска хронического или симптоматического желчного рефлюкс-гастрита и рефлюкс-эзофагита и, следовательно, рака желудка и(или) рака пищевода. Эти риски возникают вследствие формирования длинной культи желудка, при которой сохраняется гастрин-продуцирующая зона желудка; создания анастомоза с тонкой кишкой на расстоянии более 200 см от связки Трейца; а также развития гастростаза при формировании узкого гастроэнтероанастомоза, что особенно актуально у пациентов с сахарным диабетом II типа и нейрогастропатией [6]. По данным T. M. S. Salama et al. [7], при исследовании 50 случаев МГШ через 18 месяцев после операции с использованием фиброгастроскопии с биопсией и 24-часовой pH-метрией рефлюкс-эзофагит был обнаружен в 3 (6 %) случаях: в 2 (4 %) случаях он был связан с кислым рефлюксом, в 1 (2 %) - с щелочным гастроэзофагеальным билиарным рефлюксом. Эндоскопических признаков дисплазии и метаплазии обнаружено не было. Напротив, T. Saarinen et al. [8], изучая явления билиарного рефлюкса с помощью гепатобилиарной сцинтиграфии, определили, что 55,5 % пациентов в исследовании, которым было выполнено мини-гастрошунтирование, имели транзиторный желчный рефлюкс, который определялся в культе желудка. Необходимость более тщательного исследования билиарного рефлюкса является актуальной проблемой в связи с ростом популярности операции мини-гастрошунтирования в мировом бариатрическом сообществе [9].

Важно также отметить, что дуоденогастральный рефлюкс является физиологическим явлением. Но чрезмерный билиарный рефлюкс может приводить к симптоматическому гастриту и(или) эзофагиту, кишечной метаплазии, повреждению слизистой оболочки желудка и пищевода, пищеводу Барретта и, наконец, к раку желудка или пищевода [10].

Используемые на данный момент инструментальные диагностические методы не позволяют в полной мере судить о влиянии билиарного рефлюкса на состояние слизистой оболочки культи желудка. Единственным точным методом определения последствий желчного рефлюкса является определение индекса билиарного рефлюкса (BRI). Применение этого метода в оценке щелочного билиопанкреатического рефлюкса после МГШ, с одной стороны, необходимо для понимания опасности развития патоморфологических изменений слизистой культи желудка у наших пациентов, с другой - необходимо для выявления показаний для выполнения ревизионных желчеотводящих вмешательств.

Информативность морфологической диагностики изменений слизистой оболочки желудка при билиарном рефлюксе очень высока. По причине стереотипности изменений слизистой оболочки желудка появилась возможность разработать индекс желчного рефлюкса (BRI), основанный на гистологических данных. Данный индекс был введен G. M. Sobala et al. в 1993 г. на основании данных биопсии антрального отдела желудка или дистального отдела культи желудка. Индекс выводится на основе наличия и тяжести некоторых гистологических параметров: отек в собственной пластинке слизистой оболочки желудка (обозначенный как E в формуле ниже), кишечная метаплазия (IM), хроническое воспаление (CI в приведенной ниже формуле) и колонизация Нelicobactor pylori (H. p.) в желудке. Каждому гистологическому параметру патологоанатом присваивает оценку от 0 до 3, что соответствует следующим уровням: отсутствие параметра, легкая, умеренная или высокая степень наличия соответственно. Формула определения индекса билиарного рефлюкса была выведена на основе ступенчатого логистического регрессионного анализа:

BRI = (7 · Е) + (3 · IM) + (4 · CI) - (6 · Н. р.).

По данным Sobala et al. [цит. по 12], BRI выше 14 указывает на билиарный рефлюкс (что соответствует уровню желчных кислот более 1 ммоль/л, т. е. выше уровня верхнего предела физиологической нормы) с 70 %-й чувствительностью и 85 %-й специфичностью.

Основываясь на этих данных, а также на том, что другие методы диагностики дуоденогастрального рефлюкса, в первую очередь, 24-часовая рН-метрия, не обладают на сегодняшний день высокой точностью, данный индекс используется рядом авторов в качестве диагностического критерия в клинических исследованиях [11, 12].

Вследствие этого мы приняли решение применять индекс BRI в своей работе.

Определение причин возникновения дуоденогастрального желчного рефлюкса, его воздействия на слизистую оболочку желудка и пищевода, а также поиски решения этой проблемы благодаря разработке новых модификаций операции мини-гастрошунтирования имеют первоочередную значимость в валидизации данного метода как наиболее перспективного в лечении тяжелых форм ожирения и сопутствующих коморбидных состояний.

Целью исследования было определение билиарного рефлюкса у пациентов, перенесших операцию мини-гастрошунтирования.

Материал и методы. Данное ретроспективное когортное исследование включало результаты лечения 122 пациентов, страдающих ожирением и нарушением углеводного обмена, которым была выполнена лапароскопическая операция мини-гастрошунтирования с 2014 по 2018 г. в Дорожной клинической больнице на станции «Ростов-Главный» ОАО «РЖД».

Все пациенты были разделены на 2 группы. Пациенты, которым выполняли мини-гастрошунтирование по модифицированной методике, разработанной в клинике, - 58 человек (группа 1). И контрольная группа пациентов (группа 2), которым выполняли стандартную операцию мини-гастрошунтирования, разработанную профессором Робертом Ратледжем [1], - 64 человека (табл. 1).

Отличительной особенностью модифицированного метода является формирование более короткой культи желудка за счет выполнения первого прошивания желудка на 1-2 см выше уровня отхождения левого нерва Латарже, а также создание ручного антирефлюксного однорядного гастроэнтероанастомоза длиной 3,5 см.

Защиту от энтерогастрального желчного рефлюкса создавали благодаря наложению ручного однорядного гастроэнтероанастомоза на переднюю стенку культи желудка и противобрыжеечный край тонкой кишки серозно-мышечно-подслизистыми швами рассасывающимся шовным материалом (Vi-Loc) (рис. 1).

Это улучшает свободный пассаж билиарного содержимого приводящей петли ниже анастомоза, предотвращая развитие желчного рефлюкса [6].

Показания к проведению бариатрических операций определяли в соответствии с Национальными клиническими рекомендациями по лечению морбидного ожирения у взрослых [13] и Европейскими клиническими рекомендациями по лечению ожирения у взрослых [14]. Критериями для включения больных в данное исследование являлись наличие показаний и отсутствие противопоказаний к проведению бариатрических операций согласно Национальным клиническим рекомендациям по лечению морбидного ожирения у взрослых; отсутствие патологического желчного рефлюкса и связанного с этим рефлюкс-гастрита в дооперационном периоде. Критериями исключения пациентов являлись отсутствие комплаентности пациентов в послеоперационном наблюдении и лечении, а также отказ от прохождения контрольных обследований, наличие клинических и эндоскопических признаков атрофического гастрита, дуоденогастрального рефлюкса при догоспитальном обследовании.

При отборе больных в группы исследования 32 исследуемым с клиническими и эндоскопическими признаками гастрита была выполнена биопсия антрального отдела желудка с последующей гистологической оценкой степени патоморфологических изменений и определением индекса BRI. Медиана BRI составляла 7 баллов, среднее значение BRI составило 7,8; ширина распределения - 0-14 баллов, 95 % ДИ=6,3-9,1.

В отдаленные послеоперационные сроки (9-18 месяцев) все пациенты были опрошены с целью выявления следующих клинических симптомов: боли в эпигастрии, отрыжка, тошнота, срыгивание пищи с желчью, рвота, изжога. Также в послеоперационном периоде оценивали возможность развития билиарного рефлюкса, возникновения язв области гастроэнтероанастомоза с помощью фиброгастроскопии с биопсией слизистой культи желудка, микроскопии биопсийных материалов. Фиброгастроскопию с прицельной биопсией выполняли на аппарате OLYVPUS GIF-Q510 (Япония). Во время исследования было получено 2 биопсийных материала из культи желудка, взятых над областью гастроэнтероанастомоза. Особое внимание уделяли определению морфологических изменений слизистой культи желудка как наиболее точным показателям развития патологического энтерогастрального билиарного рефлюкса. Микроскопию биоптатов производили с помощью светового микроскопа Leica DM 4000B. Окрашивание препаратов производили с помощью гематоксилин-эозина. Патологоанатом, который был «ослеплен», т. е. не имел представления о клинических данных пациентов, оценивал каждый образец ткани желудка в соответствии с вышеупомянутой системой BRI (рис. 2). При определении данных показателей использовали визуально-аналоговые шкалы (рис. 3; 4).

Результаты исследования были обработаны статистическими методами с использованием программного обеспечения «MS Excel 2010» и «Statistica 8.0». При анализе количественных показателей (масса тела, рост, индекс массы тела, уровень гликемии, длительность операции и т. д.) статистическая значимость различий определялась с помощью t-критерия Стьюдента. Для расчета значимости полученных различий для качественных показателей (частота осложнений, частотабилиарного рефлюкса и т. д.) применяли расчет критерия согласия ч2 Пирсона и точный двусторонний критерий Фишера по четырехпольным таблицам.

Результаты

Клинические признаки энтерогастрального билиарного рефлюкса были обнаружены в обеих группах, однако выраженность этих симптомов была выше в контрольной группе пациентов, что было подтверждено статистически (рис. 5).

Нами было произведено гистологическое исследование биопсийных материалов слизистой оболочки культи желудка и области гастроэнтероанастомоза, полученных во время фиброгастроскопии. Исследование проводили с 9-го по 36-й месяц после операции, среднее время - (16,3±5,7) месяца. При фиброгастроскопии в 9 (15,5 %) случаях в исследуемой группе и в 16 (26,6 %) случаях в контрольной группе был диагностирован билиарный рефлюкс. При этом в культе желудка определялась пенистая желчь, наблюдалось обильное поступление желчи в культю желудка через зияющий просвет гастроэнтероанастомоза. В 18 (31,0 %) случаях в исследуемой группе и в 26 (40,6 %) случаях в контрольной группе наблюдали признаки активного гастрита культи желудка, слизистая при этом была отечна, гиперимирована, с усилением сосудистого рисунка. Несколько чаще, в 41,4 % случаев в исследуемой группе и в 46,9 % случаев в контрольной, аналогичные признаки наблюдали в области гастроэнтероанастомоза. В 10 (17,2 %) случаях в исследуемой группе и в 15 (23,4 %) случаях в контрольной были выявлены множественные поверхностные дефекты слизистой оболочки в области анастомоза округлой или овальной формы, размерами от 0,1 до 0,5 см, с дном бледно-розового цвета, покрытым полупрозрачными, белесовато-серыми наложениями в виде тонких пленок, расцененные как острые эрозии. Язвы в области гастроэнтероанастомоза были выявлены в 1 (1,7 %) случае в исследуемой группе и в 3 (4,7 %) случаях в контрольной группе и локализовались в тощей кишке в месте ее соустья с желудком или вблизи анастомоза. Это были глубокие дефекты слизистой оболочки с приподнятыми краями, размерами от 0,5 до 2,5 см, прикрытые плотными наложениями фибрина (табл. 2).

В исследуемой группе пациентов индекс билиарного рефлюкса (BRI) >14 был определен у 3 (5,15 %) пациентов. В контрольной группе пациентов BRI>14 был у 7 (10,94 %) исследуемых. Разница достоверна (р<0,05) (табл. 3).

Таким образом, число пациентов с индексом BRI более 14 баллов было достоверно выше в контрольной группе пациентов с аппаратным гастроэнтероанастомозом.

Обсуждение

Начиная с самой первой операции мини-гастрошунтирования (MGB) в 1997 г., эта операция становится все более популярной вследствие ее простоты, меньшей продолжительности оперативного времени, с малым числом осложнений и отличными результатами. Длительное время операция мини-гастрошунтирования подвергалась критике со стороны бариатрических хирургов из-за теоретически высокого риска потенциального развития гастроэзофагеального рака, вследствие желчного рефлюкса. Литературные данные показывают, что резекция желудка по Billroth II достоверно не связана с увеличением частоты рака желудка [15-18]. После всех бариатрических операций было зарегистрировано более 43 случаев рака желудка и пищевода; в то же время после МГШ не было выявлено ни одного случая рака культи желудка или пищевода [19-22]. Однако споры по поводу развития билиарного рефлюкса после мини-желудочного шунтирования и связанного с этим риска развития рака желудка и пищевода не утихают до сих пор.

Постановка клинического диагноза билиарного рефлюкса после МГШ является трудной задачей, за исключением тех случаев, когда у пациента происходит регургитация билиопанкреатического секрета и(или) рвота желчью, особенно в течение ночи. Другая симптоматика может включать вздутие живота, изжогу, тошноту, отрыжку, боли в эпигастрии или признаки аспирации желчи.

Фиброгастроскопия является первым инструментальным методом исследования пациентов, у которых имеются клинические признаки билиарного рефлюкса. Хотя это исследование и не очень чувствительно, оно позволяет визуально документировать наличие желчи в просвете культи желудка и(или) пищеводе, и с его помощью можно определить некоторые патологические изменения, наблюдаемые в слизистой оболочке желудка и пищевода (гастрит, эрозии, острые язвы, эзофагит, пищевод Барретта или предполагаемую опухоль).

Следующим методом определения рефлюкса билиопанкреатического секрета является рН-метрия. Тем не менее измерение уровня рН пищевода является недостоверным методом и не может обеспечить точный диагноз щелочного рефлюкса, вследствие наличия множества связанных с ним артефактов, приводящих к неспецифическим результатам [23]. Фиброоптическая спектрофотометрия (Bilitec, 2000), в сочетании с мониторингом рН, по мнению ряда авторов, является наиболее точным методом диагностики желчного рефлюкса. Однако из-за методологических ограничений спектрометрический метод не получил достаточного развития и был заменен рН-импедансометрией, которую эксперты считают более надежным и подходящим методом [24, 25]. Мониторинг многоканального внутрипросветного импеданса позволяет проводить анализ изменений электрического сопротивления и обнаружения всех виртуальных эпизодов рефлюкса (жидкости, газа). В сочетании с мониторингом уровня pH рН-импедансометрия может быть использована для характеристики всех эпизодов рефлюкса, как кислых, так и щелочных. На сегодняшний день было проведено только одно исследование с использованием систематического мониторинга импеданса рН, манометрии и верхней эндоскопии [10]. Исследование S. Tolone et al. [10] включало 15 пациентов с предоперационной симптоматикой рефлюкса, которым было выполнено мини-гастрошунтирование. Через 1 год после операции МГШ не было выявлено случаев нарушения функции пищеводно-желудочного перехода, но при этом значительно уменьшилось внутрижелудочное давление - с 5 до 9,5 (p<0,01), градиент гастроэзофагеального давления снизился с 10,3 до 6,4 (p<0,01), а число событий гастроэзофагеального рефлюкса снизилось с 41 до 7 (p<0,01). Однако при этом эндоскопических признаков поражения слизистой оболочки желудка и(или) пищевода, вторичных по отношению к возможному билиарному рефлюксу, обнаружено не было. Независимо от этих результатов, небольшое число исследуемых пациентов, а также короткие сроки наблюдения не позволяют делать окончательные выводы.

Наиболее информативным методом диагностики желчного рефлюкса является определение морфологических изменений слизистой оболочки желудка [26]. Поэтому в своем исследовании мы акцентровали внимание на выявлении морфологического субстрата повреждения желудка вследствие заброса билиопанкреатического секрета в желудок.

В данном ретроспективном когортном исследовании мы провели сравнительный анализ стандартного способа мини-гастрошунтирования и мини-гастрошунтирования в предложенной нами методике, отличающегося формированием более короткой культи желудка за счет выполнения первого прошивания желудка на 1-2 см выше уровня Гусиной лапки левого нерва Латарже, четырьмя кассетами длиной 60 мм линейного сшивающего аппарата, а также созданием ручного антирефлюксного одно- рядного гастроэнтероанастомоза длиной 3,5 см.

Формирование аппаратного гастроэнтероанастомоза при мини-гастрошунтировании имеет свои особенности: сшивается узкая толстостенная культя желудка с тонкостенной тонкой кишкой малого диаметра, взятой на расстоянии 2 м от связки Трейца. При этом диаметр созданного анастомоза значительно превышает диаметр тонкой кишки, что создает анатомические условия для билиарного рефлюкса. В связи с этим нами был разработан метод, при котором создается более короткая культя желудка, исключающая его гастрин-продуцирующую зону, с выполнением относительно маленького гастроэнтероанастомоза, длиной 3,5 см. Шов анастомоза является однорядным и выполняется по противобрыжеечному краю кишки, что приводит к эффекту провисания кишки и улучшает свободный пассаж кишечного содержимого, предотвращая развитие билиарного рефлюкса [17, 25].

Важным пунктом догоспитального отбора пациентов для мини-гастрошунтирования является исключение пациентов с клиническими и эндоскопическим признаками билиарного рефлекса, признаками атрофического гастрита, эзофагита. В неясных случаях целесообразно выполнение биопсии слизистой желудка с гистологической оценкой биоптата по системе BRI.

Изучение непосредственных результатов мини-гастрошунтирования в 2 исследуемых группах показало, что наложение ручного однорядного гастроэнтероанастомоза достоверно не приводит к увеличению рисков интра- и послеоперационных осложнений, а также продолжительности времени операции.

Математический анализ клинических показателей билиарного рефлюкса подтвердил повышение выраженности клинических симптомов в контрольной группе пациентов. Так, статистически достоверно ниже в исследуемой группе были клинические симптомы изжоги, тошноты, срыгивания пищи с желчью, что, на наш взгляд, связано с удалением кислотопродуцирующей зоны желудка и наложением более узкого ручного гастроэнтероанастомоза.

При анализе частоты встречаемости эндоскопических признаков билиарного рефлюкса в сроки от 9 до 18 месяцев после операции мы не получили достоверных различий в частоте встречаемости язв гастроэнтероанастомоза, вместе с тем статистически доказана меньшая частота эндоскопических признаков билиарного рефлюкса и явлений анастомозитов, что в данной выборке указывает на эффективность предлагаемой антирефлюксной защиты.

Проведенное морфологическое исследование биоптатов слизистой культи желудка после мини-гастрошунтирования с изучением индекса билиарного рефлюкса является чрезвычайно информативным для оценки его нежелательных последствий. Значение BRI более 14 свидетельствует о тяжелых последствиях билиарного рефлюкса. Такие пациенты являются группой риска по возникновению рака культи желудка и пищевода. Изучения BRI биоптатов слизистой желудка после мини-гастрошунтирования в англоязычной литературе, по данным PubMed, Cochrane, нами не выявлено. Наше исследование отдаленных результатов МГШ в 2 исследуемых группах с медианой наблюдения 15 месяцев выявило BRI более 14 у 3 (5,15 %) пациентов исследуемой и 7 (10,94 %) пациентов контрольной группы. Эти данные свидетельствуют о необходимости наблюдения за больными в отдаленные сроки после операции, что указывает на целесообразность применения ручного гастроэнтероанастомоза шириной, соответствующей диаметру кишечной петли, взятой для анастомоза, так как данная техника, на наш взгляд, обеспечивает рестрективный компонент и антирефлюксную защиту последнего.

При выявлении BRI больше 14 баллов у пациентов после мини-гастрошунтирования целесообразно рекомендовать ревизионное вмешательство - гастроеюношунтирование по Ру.

Выводы

1. Формирование ручного эндоскопического интракорпорального антирефлюксного анастомоза в исследуемой группе пациентов является более функциональным, так как позволяет снизить частоту эндоскопических и гистологических признаков желчного рефлюкса по сравнению с контрольной группой.

2. Претенденты на мини-гастрошунтирование нуждаются в тщательном отборе. Пациенты, перенесшие операцию мини-гастрошунтирования, нуждаются в тщательном обследовании с выполнением фиброгастроскопии не менее 1 раза в год с целью определения тяжелого билиарного рефлюкса. Таким пациентам в дальнейшем рекомендовано выполнение ревизионных операций.

Литература

билиарный рефлюкс минигастрошунтирование

1. Rutledge R. The mini-gastric bypass : experience with the first 1,274 cases // Obes. Surg. 2001. Vol. 11, № 2. P. 76-80.

2. Piazza L., Ferrara F., Leanza S. et al. Laparoscopic mini-gastric bypass : short-term single-institute experience // Updates Surg. 2011. Vol 63, № 2. P. 39-42.

3. Controversy surrounding `mini' gastric bypass / K. K. Mahawar, W. R. Carr, S. Balupuri, P. K. Small // Obes Surg. 2014. Vol. 24, № 3. P. 24-33.

4. Georgiadou D., Sergentanis T. N., Nixon A. et al. Efficacy and safety of laparoscopic mini gastric bypass : а systematic review // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10, № 9. P. 84-91.

5. Mahawar K. K., Kumar P., Carr W. R. et al. Current status of mini-gastric bypass // J. Minim. Access Surg. 2016. Vol. 12, № 30. P. 305-310.

6. Хитарьян A. Г., Старжинская О. Б., Межунц А. В. и др. Гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь у пациентов с ожирением разной степени тяжести и сахарным диабетом // Таврич. медико-биол. вестн. 2018. Т. 21, № 3. С. 129-137.

7. Salama T. M. S., Hassan M. I. Incidence of biliary reflux esophagitis after laparoscopic omega loop gastric bypass in morbidly obese patients // J. Laparoendosc. Adv. Surg. Tech. A. 2017. Vol. 27, № 6. P. 18-22.

8. Saarinen T., Rasanen J., Salo J. et al. Bile reflux scintigraphy after mini-gastric bypass // Obes. Surg. 2017. Vol. 27, № 208. P. 2083-2089.

9. Bruzzi M., Chevallier J. M., Czernichow S. One-anastomosis gastric bypass : why biliary reflux remains controversial? // Obes. Surg. 2017. Vol. 27, № 54. P. 545-547.

10. Tolone S., Cristiano S., Savarino E. et al. Effects of omega-loop bypass on esophagogastric junction function // Surg. Obes. Relat. Dis. 2016. Vol. 12, № 6. P. 62-69.

11. Aprea G., Canfora A., Ferronetti A. Morpho-functional gastric pre-and post-operative changes in elderly patients undergoing laparoscopic cholecystectomy for gallstone related disease // BMC Surg. 2012. Vol. 12, № 1. P. 5. Doi: 10.1186/1471-2482-12-S1-S5.

12. Kuran S., Parlak E., Aydog G. Bile reflux index after therapeutic biliary procedures // BMC Gastroenterol. 2008. Vol. 8. P. 4-11. Doi: 10.1186/ 1471-230x-8-4.

13. Дедов И. И., Мельниченко Г. А., Шестакова М. В. и др. Национальные клинические рекомендации по лечению морбидного ожирения у взрослых. 3-ий пересмотр (Лечение морбидного ожирения у взрослых) // Ожирение и метаболизм. 2018. Vol. 15, № 1. P. 53-70. Doi: 10.14341/OMET2018153-70.

14. Заславский А. Ю., Куприненко Н. В. Конспект эндокринолога. Ч. 4 : Лечение ожирения у взрослых. Европейские клинические рекомендации (2008). 2011. 32 с.

15. Schafer L. W., Larson D. E., Melton L. J. The risk of gastric carcinoma after surgical treatment for benign ulcer disease : a population-based study in Olmsted County // MN. N. Engl. J. Med. 1983. Vol. 309, № 121. P. 1210-1213.

16. Clark C. G., Fresni A., Gledhill T. Cancer following gastric surgery // Br. J. Surg. 1985. Vol. 72 (8), № 59. P. 591-594.

17. Luukkonen P., Kalima T., Kivilaako E. Decreased risk of gastric stump carcinoma after partial gastrectomy // Hepatogastroenterology. 1990. Vol. 37, № 39. P. 392-396.

18. Bassily R., Smallwood R. A., Crotty R. Risk of gastric cancer is not increased after partial gastrectomy // J. Gastroenterol. Hepatol. 2000. Vol. 15 (7), № 76. P. 762-767.

19. Esophagogastric cancer after bariatric surgery : systematic review of the literature / G. Scozzari, R. Trapani, M. Toppino, M. Morino // Surg. Obes. Relat. Dis. 2013. Vol. 9 (1). № 1. P. 133-142.

20. Nau P., Rattner D. W., Meireles O. Linitus plastica presenting two years after elective Roux-en-Y gastric bypass for treatment of morbid obesity : a case report and review of the literature // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10 (2), № 1. P. 15-17. Doi: 10.1016/j.soard.2013.06.015.

21. Scheepers A. F., Schoon E. J., Nienhuijs S. W. Esophageal cancer after sleeve gastrectomy // Surg. Obes. Relat. Dis. 2011. Vol. 7 (4), № 1. P. 11-12. Doi: 10.1016/j.soard.2010.09.019.

22. Angrisani L., Santonicola A., Iovino P. Gastric cancer : a de novo diagnosis after laparoscopic sleeve gastrectomy // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10 (1), № 18. P. 186-187. Doi: 10.1016/j.soard.2013.09.009.

23. Champion G., Richter J. E.,Vaezi M. F. et al. Duodenogastroesophageal reflux : relationship to pH and importance in Barrett's esophagus // Gastroenterol. 1994. Vol. 107, № 7. P. 47-54.

24. Sifrim D., Castell D., Dent J. et al. Gastro-oesophageal reflux monitoring : review and consensus report on detection and definitions of acid, non-acid, and gas reflux // Gut. 2004. Vol. 53, № 10. P. 24-31.

25. Способ хирургического лечения морбидного ожирения : пат. 2016134082 Рос. Федерация / А. В. Межунц, А. Г. Хитарьян, Р. Н. Завгородняя и др. ; заявл. 19.08.2016 ; опубл. 11.01.2018, Бюл. № 2.

26. Януль А. Н., Любутина Г. П. Система OLGA-2008 : современная Международная гистологическая классификация хронических гастритов // Воен. медицина. 2011. № 3. С. 32-35.

References

1. Rutledge R. The mini-gastric bypass : experience with the first 1,274 cases // Obes. Surg. 2001. Vol. 11, № 2. P. 76-80.

2. Piazza L., Ferrara F., Leanza S. et al. Laparoscopic mini-gastric bypass : short-term single-institute experience // Updates Surg. 2011. Vol 63, № 2. P. 39-42.

3. Controversy surrounding `mini' gastric bypass / K. K. Mahawar, W. R. Carr, S. Balupuri, P. K. Small // Obes Surg. 2014. Vol. 24, № 3. P. 24-33.

4. Georgiadou D., Sergentanis T. N., Nixon A. et al. Efficacy and safety of laparoscopic mini gastric bypass : а systematic review // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10, № 9. P. 84-91.

5. Mahawar K. K., Kumar P., Carr W. R. et al. Current status of mini-gastric bypass // J. Minim. Access Surg. 2016. Vol. 12, № 30. P. 305-310.

6. Khitaryan A. G., Starzhinskaya O. B., Mezhunc A. V., Veliev K. S., Zavgorodnyaya R. N., Orekhov A. A. Gastroezofageal'naya reflyuksnaya bolezn' u pacientov s ozhireniem raznoj stepeni tyazhesti i saharnym diabetom. Tavricheskij mediko-biologicheskij vestnik. 2018:21(3):129-137. (In Russ.)

7. Salama T. M. S., Hassan M. I. Incidence of biliary reflux esophagitis after laparoscopic omega loop gastric bypass in morbidly obese patients // J. Laparoendosc. Adv. Surg. Tech. A. 2017. Vol. 27, № 6. P. 18-22.

8. Saarinen T., Rasanen J., Salo J. et al. Bile reflux scintigraphy after mini-gastric bypass // Obes. Surg. 2017. Vol. 27, № 208. P. 2083-2089.

9. Bruzzi M., Chevallier J. M., Czernichow S. One-anastomosis gastric bypass : why biliary reflux remains controversial? // Obes. Surg. 2017. Vol. 27, № 54. P. 545-547.

10. Tolone S., Cristiano S., Savarino E. et al. Effects of omega-loop bypass on esophagogastric junction function // Surg. Obes. Relat. Dis. 2016. Vol. 12, № 6. P. 62-69.

11. Aprea G., Canfora A., Ferronetti A. Morpho-functional gastric pre-and post-operative changes in elderly patients undergoing laparoscopic cholecystectomy for gallstone related disease // BMC Surg. 2012. Vol. 12, № 1. P. 5. Doi: 10.1186/1471-2482-12-S1-S5.

12. Kuran S., Parlak E., Aydog G. Bile reflux index after therapeutic biliary procedures // BMC Gastroenterol. 2008. Vol. 8. P. 4-11. Doi: 10.1186/ 1471-230x-8-4.

13. Dedov I. I., Mel'nichenko G. A., Shestakova M. V. et al. Nacional'nye klinicheskie rekomendacii po lecheniyu morbidnogo ozhireniya u vzroslyh.3-ij peresmotr (Lechenie morbidnogo ozhireniya u vzroslyh). Obesity and metabolism. 2018;15(1):53-70. Doi: 10.14341/OMET2018153-70. (In Russ.).

14. Zaslavskij A. Yu., Kuprinenko N. V. Konspekt endokrinologa. Ch. 4. Lechenie ozhireniya u vzroslyh. Evropejskie klinicheskie rekomendacii (2008). 2011:32. (In Russ.).

15. Schafer L. W., Larson D. E., Melton L. J. The risk of gastric carcinoma after surgical treatment for benign ulcer disease : a population-based study in Olmsted County // MN. N. Engl. J. Med. 1983. Vol. 309, № 121. P. 1210-1213.

16. Clark C. G., Fresni A., Gledhill T. Cancer following gastric surgery // Br. J. Surg. 1985. Vol. 72 (8), № 59. P. 591-594.

17. Luukkonen P., Kalima T., Kivilaako E. Decreased risk of gastric stump carcinoma after partial gastrectomy // Hepatogastroenterology. 1990. Vol. 37, № 39. P. 392-396.

18. Bassily R., Smallwood R. A., Crotty R. Risk of gastric cancer is not increased after partial gastrectomy // J. Gastroenterol. Hepatol. 2000. Vol. 15 (7), № 76. P. 762-767.

19. Esophagogastric cancer after bariatric surgery : systematic review of the literature / G. Scozzari, R. Trapani, M. Toppino, M. Morino // Surg. Obes. Relat. Dis. 2013. Vol. 9 (1). № 1. P. 133-142.

20. Nau P., Rattner D. W., Meireles O. Linitus plastica presenting two years after elective Roux-en-Y gastric bypass for treatment of morbid obesity : a case report and review of the literature // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10 (2), № 1. P. 15-17. Doi: 10.1016/j.soard.2013.06.015.

21. Scheepers A. F., Schoon E. J., Nienhuijs S. W. Esophageal cancer after sleeve gastrectomy // Surg. Obes. Relat. Dis. 2011. Vol. 7 (4), № 1. P. 11-12. Doi: 10.1016/j.soard.2010.09.019.

22. Angrisani L., Santonicola A., Iovino P. Gastric cancer : a de novo diagnosis after laparoscopic sleeve gastrectomy // Surg. Obes. Relat. Dis. 2014. Vol. 10 (1), № 18. P. 186-187. Doi: 10.1016/j.soard.2013.09.009.

23. Champion G., Richter J. E.,Vaezi M. F. et al. Duodenogastroesophageal reflux : relationship to pH and importance in Barrett's esophagus // Gastroenterol. 1994. Vol. 107, № 7. P. 47-54.

24. Sifrim D., Castell D., Dent J. et al. Gastro-oesophageal reflux monitoring : review and consensus report on detection and definitions of acid, non-acid, and gas reflux // Gut. 2004. Vol. 53, № 10. P. 24-31.

25. Sposob khirurgicheskogo lecheniya morbidnogo ozhireniya: patent № 2016134082 Ros. Federatsiya. Mezhuts A. V., Khitaryan A. G., Zavgorodnyaya R. N. et al.; zayavl. 19.08.2016; оpubl. 11.01.2018, Byul. № 2. (In Russ.).

26. Yanul' A. N., Lyubutina G. P. Sistema OLGA-2008: sovremennaya Mezhdunarodnaya gistologicheskaya klassifikaciya hronicheskih gastritov. Voennaya medicina. 2011;(3):32-35. (In Russ.).

Размещено на Allbest.ru