Особенности генотипа лиц, совершивших парасуицид

Перечень исследуемых генов и название полиморфизмов

Таблица 2

Последовательность праймеров и зондов и их положение

Полученные результаты были обработаны с использованием паке та программ Statistica for Windows и IBM SPSS Statistics 19. При анализе полученных данных использовался непараметрический критерий х² Пирсона. При оценке достоверности различий в группах по показателю «мотивации на совершение суицида» применялся коэффициент Манна - Уитни.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Пациенты, принимавшие участие в исследовании, проходили лечение в государственном учреждении «Республиканский научно-практический центр психического здоровья» и учреждении здравоохранения «10-я городская клиническая больница». В ГС преобладали лица с диагнозом «расстройство адаптации, смешанная тревожно-депрессивная реакция» (F43.22), в остальных группах отмечалась более разнообразная психическая патология (табл. 3).

В ГЛИВСС преобладали лица с диагнозом «расстройство адаптации» - 16 человек (у 15 человек оно проявлялось в виде смешанной реакции эмоций и поведения, у 1 - тревожно-депрессивной реакцией) и лица, имеющие основной или сопутствующий диагноз «зависимость от алкоголя» (F10.24 - синдром зависимости от алкоголя (активная зависимость)). Данное расстройство было диагностировано у 8 чело век, или 20% от числа обследованных, и еще у 8 человек, или 20% от числа обследованных, диагноз «синдром зависимости от алкоголя (активная зависимость)» отмечался в качестве сопутствующего диагноза (F43.25; F10.24). В 2 случаях при наличии психических расстройств отмечалось злоупотребление алкоголем (F06.31; F10.24-2).

Таблица 3

* - гомозиготный организм по первой аллели (генотип G/G);

¦ - гомозиготный организм по второй аллели (генотип A/A);

- гетерозиготный организм (генотип G/A)

Рис. 2. Образец регистрации исследования генотипов гена COMT, rs4680:

Частота встречаемости генотипов и аллелей генов HTR1, BDNF, COMT и SKA 2 у мужчин в ГЛССРС (%)

Примечания:

у² - критерий сравнения групп; р - уровень достоверности при р<0,05.

Таблица 7

Частота встречаемости генотипов и аллелей генов HTR1, BDNF, COMT, SKA 2 у женщин в ГЛССРС (%)

Примечания:

у2 - критерий сравнения групп; р - уровень достоверности при р<0,05.

Таблица 8

Частота встречаемости генотипов и аллелей генов HTR1, BDNF, COMT, SKA 2 у мужчин ГЛИВСС (в %)

Примечания:

у2 - критерий сравнения групп; р - уровень достоверности при р<0,05; * наличие достоверных различий при р<0,05.

Таблица 9

Частота встречаемости генотипов и аллелей генов HTR1, BDNF, COMT, SKA 2 у женщин ГЛИВСС (%)

Примечания:

X² - критерий сравнения групп; р - уровень достоверности; * достоверные различия (р<0,05).

Среди изученных генотипов гена SKA2 установлена самая высокая встречаемость генотипа Т/Т у мужчин и женщин ГС и ГЛССРС (62,5% у женщин и 41,4% у мужчин в ГС и 52,8% у женщин и 57,9% у мужчин в ГЛССРС). В ГЛИВСС процент встречаемости этого генотипа был намного ниже (22,2% у женщин и 33,3% у мужчин), самым высоким по проценту встречаемости в ГЛИВСС был генотип С/Т (66,7% у женщин и 50% у мужчин).

В процессе проведения исследования были выявлены различия и по встречаемости аллелей изученных генов.

Встречаемость аллеля G гена HTR1A у женщин ГС составила 25%, в ГЛССРС - 38,9%, в ГЛИВСС - 22,2%, встречаемость аллеля С была на много выше - 75%, 61,1% и 77,8% соответственно. У мужчин частота встречаемости аллеля G составила в ГС - 41,4%, в ГЛССРС - 51,3%, в ГЛИВСС - 40%. Встречаемость аллеля С гена HTR1A у мужчин в данных группах составила 58,6%, 48,7% и 60% соответственно, полученная разница между группами по встречаемости аллеля С была статистически достоверной между ГЛИВСС и ГЛССРС (табл. 4-9).

Встречаемость аллелей G и А гена BDNF в ГС составила 81,2% и 18,7% соответственно у женщин и 84,5% и 15,5% у мужчин. В ГЛССРС частота встречаемости вышеуказанных аллелей составила 80,6% и 19,4% соответственно у женщин и 85,5% и 14,5% у мужчин. В ГЛИВСС у женщин частота встречаемости аллеля G составила 100%, а аллеля А - 0%, по лученная разница была статистически достоверной. У мужчин данной группы частота аллеля G была на уровне 81,7%, а аллеля А - 18,3%, полу ченные различия не были статистически достоверными (табл. 4-9).

Частота встречаемости аллелей G и А гена COMT не различалась как между мужчинами и женщинами, так и между исследованными группами.

Частота встречаемости аллелей С и Т гена SKA2 как между мужчинами и женщинами, так и между ГС и ГЛИВСС различалась.

Так, в ГС встречаемость аллелей С и Т у женщин составила 25% и 75% соответственно, у мужчин - 37,9% и 62,1%. В ГЛССРС встречаемость данных аллелей составила 29,2% и 70,8% у женщин и 27,6% и 72,4% у муж чин. В ГЛИВСС данные показатели определялись как 44,4% и 55,6% соответственно у женщин и 41,7% и 58,3% у мужчин, однако статистически достоверных различий в частоте встречаемости аллелей С и Т между изученными группами выявлено не было (табл. 4-9).

Таким образом, были получены достоверные отличия по частоте встречаемости аллеля G гена BDNF у лиц женского пола ГЛИВСС по срав нению с лицами женского пола ГС и ГЛССРС (p=0,05).

У мужчин ГЛИВСС частота встречаемости аллеля С гена HTR1A была достоверно выше, чем частота встречаемости данного аллеля у лиц мужского пола ГЛССРС (p=0,04).

Проведенное исследование подтверждает тезис о необходимости дифференцировать суицидальные попытки не только по полу, но и по степени их выраженности и травматичности, что в настоящее время обсуждается в научной литературе [2, 3]. Отсутствие данного подхода, по-видимому, и являлось причиной разнообразия данных, полученных при молекулярно-генетических исследованиях суицидального поведения. Данный поиск затрудняло и то обстоятельство, что до последнего времени исследования полиморфизма генов проводились в основном у пациентов с расстройством настроения, находящихся на лечении в стационаре по поводу суицидальной попытки, или у лиц, совершивших демонстративные суицидальные попытки, что не отражало в полной мере тех лиц, которые совершали суицид. В настоящее время исследователи сосредоточили свои усилия на изучении экспрессии генов в посмертных образцах мозга умерших в результате самоубийств. Данные исследования, как правило, немногочисленные по выборке (от 6 до 90 человек [4]). Так, например, исследование Z. Kaminsky [5], посвященное влиянию экспрессии гена SKA2 на формирование суицидального по ведения, построено на посмертном анализе данных префронтальной кортикальной ткани у 10 человек из кавказского региона, у которых был диагностирован большой депрессивный эпизод, из них 7 умерло в результате самоубийства, наличие эпигенетических изменений в пери ферической крови определялось у 3 человек [5].

Кроме того, следует учитывать, что посмертные исследования экс прессии генов должны соответствовать определенным критериям, сбор образцов мозга должен проводиться не позднее 48 часов после смерти, необходимо учитывать влияние приема лекарственных средств или наличия неврологических заболеваний, следует определять pH образцов и степень целостности РНК, не менее важно получение достоверной ин формации о суициде. Все это существенно затрудняет интерпретацию данных, полученных в результате изучения посмертных образцов кортикальной ткани.

При проведении данного исследования группы были сформированы на основе анализа большого массива данных за длительный период времени, что позволило выделить лиц, склонных к истинному суицидальному поведению, и исследовать полиморфизм генов, которые часто упоминаются в научной литературе как возможные предикторы суицидального поведения. Полученные данные подтвердили возможность использования молекулярно-генетических исследований образцов, полученных из периферической крови, для прогнозирования суицидального риска у лиц белорусской популяции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лица, совершавшие высоколетальные самоповреждения, наиболее мотивированы на совершение суицида и отличаются по своему генетическому статусу. У мужчин данной группы отмечается выраженная частота встречаемости аллеля С гена НТК1А по сравнению с лицами мужского пола, совершившими различные самоповреждения; у лиц женского пола данной группы отмечается высокая частота встречаемости аллеля G гена BDNF.

ЛИТЕРАТУРА

1. Davidovskiy S.V. (2016) Features of suicidal behavior among residents of Minsk. Zdravookhraneniya, no 3, pp. 72-77.

2. Tikhodeyev O.N. (2007) Genetic Control of Predisposition for Suicide. Ecological genetics, vol. 5, no 4, pp. 22-43.

3. Meer Lim., Sang Uk Lee., Jong-Ik Park (2014) Difference in suicide methods used between suicide attempters and suicide completers. Int J Ment Health Syst (Published online), vol. 8, pp. 54. Available at: https://doi.org/10.1186/1752-4458-8-54.

4. Dwivedi Y. (2012) The Neurobiological Basis of Suicide. University Boca Raton (FL): CRC Press/ Taylor & Francis, 482 p.

5. Kaminsky Z.A., Brown T., Newcomer A. (2014) Identification and replication of a combined epigenetic and genetic biomarker predicting suicide and suicidal behaviors. Am. J. Psychiatry, vol. 171, no 12, pp. 1287-1296.

6. Le-Niculescu H. (2013) Discovery and validation of blood biomarkers for suicidality. Mol. Psychiatry, vol. 18, pp. 1249-1264

7. Strobel A., Gutknecht L., Rothe C. (2003) Allelic variation in 5-HT1A receptor expression is associated with anxiety- and depression-related personality traits. J. Neural. Transm., vol. 110, no 12, pp. 1445-1453.

8. Baikova I., Davidouski S., Hryhoryev I., Goncharik A., Ibragimova J., Marchur S., Semerihina S. (2017) Genetic and neurobiology aspects of suicidal behavior. Review of literature. Psychiatry, Psychotherapy and clinical psychology, vol. 8, no 4, pp. 603-613.

Размещено на Allbest.ru