Клинические проявления панических расстройств, сочетающихся с алкогольной зависимостью

Размещено на http://www.allbest.ru/

Клинические проявления панических расстройств, сочетающихся с алкогольной зависимостью

А.Ю. Коваленко,

Н.А. Бохан,

А.В. Погосов,

И.А. Погосова

Томск, ГУ НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН; Курск, Государственный медицинский университет

Резюме

Особенности клинических проявлений панических расстройств, сочетающихся с алкогольной зависимостью, изучены клинико-психопатологическим методом у 151 больного. Влияние алкогольной зависимости на панические расстройства проявляется в утяжелении их клинической картины за счет включения в паническую атаку феноменов органического регистра (нарушений самосознания, эмоций, восприятия) и усугубления проявлений вегетативной дисфункции.

Abstract: In article was present of results of investigation 151 patients with comorbidity of panic disorders with alcohols dependence. Alcohols dependence has an influence on panic disorders. The organic brain symptoms (disorders of consciousness, emotion and perception) and vegetative dysfunction was including in clinical picture of panic attacks. Clinical presentations referred above aggravating of clinical picture panic disorders.

В последние десятилетия в работах отечественных и зарубежных авторов описываются варианты коморбидности алкогольной зависимости и панических расстройств [2, 3, 4, 6, 5]. Актуальность данных исследований возрастает в контексте концепции о мультиаксиальной сопряженности проблем коморбидности и клинической гетерогенности алкоголизма [1].

Цель исследования - изучение клинических проявлений панических расстройств, сочетающихся с алкогольной зависимостью. Клинико-психопатологическим методом обследован 151 больной (метод случайной выборки). Из указанного числа у 121 больного (80,13 %) диагностировано сочетание панического расстройства и алкогольной зависимости - основная группа. У 30 больных (19,87 %) диагностировано только паническое расстройство. Они составили контрольную группу. Выделено два варианта сочетанного течения алкогольной зависимости и панических расстройств, исходя из последовательности их развития. При первом варианте алкогольная зависимость формировалась у больных паническими расстройствами. Систематический прием алкоголя у них был связан с необходимостью смягчения или устранения "тревоги предвосхищения" панического расстройства. Такие больные были распределены в 1-ю группу (31 больной). При втором варианте панические расстройства впервые возникали у больных алкогольной зависимостью на фоне проявлений постинтоксикации (начальная стадия), но чаще в состоянии алкогольного абстинентного синдрома (средняя стадия). Присоединение панических расстройств к алкогольной зависимости, в одних случаях, оказывало влияние на ее динамику. Из-за формирования ригидной ипохондрии больные прекращали прием алкоголя, наступала ремиссия алкогольной зависимости. Эти случаи были отнесены во 2-ю группу (57 больных). В других случаях в результате взаимовлияния феномена "тревоги предвосхищения" панического расстройства и синдрома патологического влечения алкогольной зависимости происходило усиление их клинических проявлений, что обусловливало непрерывную алкоголизацию (безремиссионное течение). Такие больные составили 3-ю группу (33 больных).

Клинико-психопатологический и динамический анализ панических расстройств в случаях сочетания с алкогольной зависимостью свидетельствует о том, что они приобретают некоторые особенности, обусловленные влиянием коморбидного заболевания. Анализ частотного распределения диагностических психических проявлений панической атаки у обследованных больных показал, что среди психических симптомов панической атаки в основной группе чаще встречался "страх смерти" от надвигающейся соматической катастрофы (116 чел. - 95,86 %). Частота "страха смерти" в контрольной группе достоверно не отличалась (pк>0,05) и составила 96,66 % (29 чел. из 30). Симптомы деперсонализации или дереализации были на втором месте (38 чел. - 31,40 %). Их частота отличалась по сравнению с таковой в контрольной группе (4 чел. - 13,13 %; pк <0,05). Реже в качестве психического компонента панической атаки выступал страх сойти с ума или потерять самообладание (8 чел. - 6,61 %; pк>0,05). Распределение психических симптомов панической атаки зависело от варианта сочетания алкогольной зависимости и панических расстройств. Страх смерти чаще встречался у больных 1-й группы (31 чел. - 100 %; рк,1,2<0,05), реже - 3-й (30 чел. - 90,90 %, рк,3<0,05). Частота анализируемого симптома у больных 2-й группы имела промежуточное значение (55 чел. - 96,49 %). Проявления деперсонализации или дереализации достоверно чаще фиксировались у больных 3-й группы - 17 чел. (51,51 %; рк,2,3<0,05). У больных 1-й и 2-й групп частотное распределение указанного симптома характеризовалось 19,35 и 26,31 % (Р 1>0,05). Страх сойти с ума или потерять самообладание в обследованных группах встречался крайне редко, частота его достоверно не отличалась (Р 1, 2, 3 >0,05). панический расстройство алкогольный

При изучении частотного распределения разновидностей деперсонализации в панической атаке в обследованных группах установлено, что аллопсихическая деперсонализация (дереализация) отмечена в 24 случаях, или 19,83 % (первое место по частоте). В контрольной группе она не встречалась. Соматопсихическая деперсонализация выявлена в 13 случаях (10,74 %; Рк>0,05). Лишь в 4 случаях наблюдалась аутопсихическая деперсонализация (3,30 %; Рк>0,05). У больных 1-й группы в клинической картине панической атаки деперсонализия или дереализация была представлена лишь двумя ее вариантами - аутопсихической (4 чел. - 12,90 %; Рк>0,05) и соматопсихической (2 чел. - 6,45 %; Рк>0,05). У больных 2-й и 3-й групп аутопсихическая деперсонализация не зарегистрирована. Для них более характерны аллопсихическая и соматопсихическая разновидности деперсонализации (2-я группа: 11 случаев - 19,29 %; Р 3<0,05; 6 - 10,52 %; Р 3>0,05; 3-я группа: 13 случаев - 39,39 %; 5 - 15,15 %).

Приведенные результаты позволяют считать, что среди психических симптомов панической атаки в основной и контрольной группах чаще встречается страх смерти ипохондрического содержания. Его частота достоверно преобладала в 1-й группе. У больных 3-й группы она была наименьшей. Второе место занимала деперсонализация или дереализация, частота которой была выше в основной группе. В обозначенных группах наибольшая частота (более половины) деперсонализации или дереализации зафиксирована у больных 3-й группы. У них чаще наблюдалась ее аллопсихическая разновидность.

Изучение частотного распределения вегетативных диагностических симптомов панической атаки в основной и контрольной группах показало, что среди них наиболее часто встречаются сердцебиение, учащенный пульс. Они наблюдались почти у всех больных основной группы (116 - 95,86 %; Рк<0,05). В контрольной группе сердцебиение, учащенный пульс фиксировались реже (26 больных - 86,66 %). Второе место по частоте распределения вегетативных симптомов у больных основной группы занимали жар (волны жара) или озноб (104 больных - 85,95 %). Аналогичный показатель в контрольной группе был достоверно ниже (23 больных - 76,66 %; Рк<0,05). Третье место в основной группе принадлежало такому вегетативному симптому, как потливость (99 больных - 81,81 %), который встречался чаще, чем в контрольной группе (22 больных - 73,33 %; Рк<0,05). Далее следовали ощущение нехватки воздуха, одышка (96 больных - 79,33 %). Их частота достоверно не отличалась от таковой в контрольной группе (23 больных - 76,66 %; Рк>0,05). Чуть реже, но примерно с одинаковой частотой среди больных основной группы регистрировались боль, дискомфорт в левой половине грудной клетки, ощущение головокружения, неустойчивость, легкость в голове, предобморочное состояние, тремор (91 больной - 75,20 %; 89 - 73,55 %; 88 - 72,72 %). Указанные показатели были достоверно выше аналогичных в контрольной группе (Рк<0,05). Последние три места в частотном распределении вегетативных симптомов панической атаки в основной группе занимали тошнота, абдоминальный дискомфорт, ощущение онемения, покалывания (парестезии), затруднение дыхания, удушье. Они отмечались в 65,28, 64,46 и 61,15 % случаев. У больных контрольной группы в панической атаке эти симптомы встречались реже. Отличия с основной группой были достоверными (Рк<0,05).

Представляет интерес анализ распределения вегетативных проявлений панической атаки в зависимости от варианта сочетания панических расстройств и алкогольной зависимости. Если в 1-й группе частота всех вегетативных симптомов за исключением "сердцебиения, учащенного пульса" достоверно не отличались от таковой в контрольной группе (Рк>0,05), то во 2-й группе это касалось 4 симптомов (ощущения нехватки воздуха, одышки, потливости, ощущения головокружения, неустойчивости, легкости в голове, предобморочного состояния, тошноты, абдоминального дискомфорта). Частота остальных 6 вегетативных симптомов панической атаки здесь была достоверно выше, чем в контрольной группе (Рк<0,05). Достоверных различий показателей частотного распределения анализируемых симптомов (исключение составляет ощущение онемения, покалывания - парестезии) в 1-й и 2-й группах не установлено (Р 1>0,05). У больных 3-й группы частота 9 из 10 вегетативных симптомов была достоверно выше по сравнению с аналогичной в контрольной группе, в 1-й и 2-й группах (Рк, 2, 3<0,05).

Соотношение психических и вегетативных симптомов панической атаки зависело от варианта сочетания панических расстройств и алкогольной зависимости. У больных 1-й группы на один диагностический психический симптом панической атаки приходилось в среднем 5,56 диагностических вегетативных симптома. У больных 2-й и 3-й групп указанное соотношение изменялось в сторону увеличения частоты вегетативных симптомов в панической атаке. У них на один психический симптом приходилось в среднем 5,64 и 5,70 вегетативных симптома.

Подводя итог анализу частотного распределения вегетативных симптомов панической атаки, следует констатировать, что в основной группе по сравнению с контрольной достоверно преобладают 9 из 10 диагностических вегетативных симптомов. Это свидетельствует о более выраженных проявлениях вегетативной дисфункции в случаях сочетания панических расстройств с алкогольной зависимостью, что может быть связано с отрицательным влиянием хронической алкогольной интоксикации на функцию вегетативных образований.

Результаты исследования показали, что клиника панической атаки не исчерпывалась диагностическими симптомами классификационной системы DSM-III-R. Частотное распределение психических, функциональных двигательных и сенсорных, вегетативных симптомов, описанных исследователями [3] в качестве дополнительных проявлений панической атаки, свидетельствует о том, что у больных основной группы наиболее часто встречалась дисфория (39 чел. - 32,23 %). Ее частота достоверно превышала аналогичный показатель в контрольной группе (3 чел. - 10,00 %; Рк<0,05). На втором месте по частоте отмечены вегетативные нарушения мочеиспускания (36 чел. - 29,75 %), которые в контрольной группе встречались у 6 чел. (20,00 %; Рк>0,05). Далее следовали фотопсии (34 чел. - 28,09 %; Рк<0,05) и слабодушие (28 чел. - 23,14 %; Рк>0,05). Частотное распределение дополнительных симптомов панической атаки в контрольной группе было иным. Здесь часто встречались функциональная анестезия и утрата чувственного восприятия (16 чел. - 53,33 %) и функциональные расстройства моторики (13 чел. - 43,33 %). Указанные дополнительные симптомы встречались реже в основной группе (по 23 чел. - 19 %; Рк<0,05).

При различных вариантах сочетанного течения панического расстройства и алкогольной зависимости наблюдалась неодинаковая частота обозначенных выше дополнительных симптомов панической атаки. У больных 1-й группы зафиксирована, как и в контрольной группе, высокая частота функциональной анестезии и утраты чувственного восприятия (18 чел. - 58,06 %; Р 1, 2<0,05) и функциональных расстройств моторики (14 чел. - 45,16 %; Р 1, 2<0,05). Во 2-й группе выявлены отличия частотного распределения дополнительных симптомов панической атаки по сравнению с основной группой. Здесь наиболее часто фиксировались дисфория и фотопсии (по 18 чел. - 31,57 %; Р 1<0,05), вегетативные нарушения мочеиспускания (16 чел. - 28,07 %) и слабодушие (14 чел. - 24,56 %). У больных 3-й группы по частоте выявляемости доминировали те же 4 дополнительных симптома панической атаки, однако отмечено их перераспределение. На первом месте здесь также была дисфория (17 чел. - 51,51 %; Рк, 2, 3<0,05). Второе и третье места разделили слабодушие и вегетативные нарушения мочеиспускания (по 13 чел. - 39,39 %; Рк, 2, 3<0,05). Далее следовали фотопсии (12 чел. - 36,36 %; Рк, 2<0,05; Р 3>0,05).

Приведенный анализ частотного распределения дополнительных симптомов панической атаки показал, что если в контрольной группе (больные только паническими расстройствами) преобладают функциональная анестезия и утрата чувственного восприятия и функциональные расстройства моторики, то в основной группе (панические расстройства сочетаются с алкогольной зависимостью) - дисфория, вегетативные нарушения мочеиспускания, фотопсии и слабодушие. При различных вариантах сочетанного течения панических расстройств и алкогольной зависимости отмечена неодинаковая частота распределения дополнительных симптомов панической атаки. У больных 1-й группы зарегистрирована сходная с контрольной группой закономерность появления дополнительных симптомов. В 3-й группе наблюдалась еще более высокая частота дополнительных симптомов, характерных для основной группы в целом.

Выявленные у больных 2-й и 3-й групп особенности частотного распределения дополнительных психических симптомов панической атаки - дисфории, фотопсии, слабодушия, относящихся к органическому регистру психопатологических переживаний, позволяют рассматривать их как выражение органической неполноценности мозга алкогольного происхождения. Вегетативные нарушения мочеиспускания у этих же больных подтверждают наличие вегетативной дисфункции, связанной с органическим поражением вегетативных образований в результате хронической алкогольной интоксикации.

Представленные результаты дают основание сделать заключение о том, что клиника панических атак при сочетании панических расстройств и алкогольной зависимости у преобладающего количества больных отличалась от случаев самостоятельного течения панических расстройств (контрольная группа). Этот факт в меньшей степени касался больных 1-й группы, у которых алкогольная зависимость сформировалась на фоне панических расстройств. Здесь проявления панической атаки имеют черты сходства с таковыми в контрольной группе. Выявленная особенность объясняется наибольшей давностью алкогольной зависимости в 1-й группе, что связано с меньшим повреждающим воздействием хронической алкогольной интоксикации на головной мозг. Во 2-й и особенно в 3-й группе (панические атаки впервые появлялись у больных алкогольной зависимостью) клиническая картина панических атак была иной. Ее особенностями являлись, во-первых, большая частота встречаемости вегетативных симптомов и проявлений деперсонализации (аллопсихическая деперсонализация), во-вторых, меньшая частота страха ипохондрического содержания (в 3-й группе), в третьих, включение в клиническую картину панической атаки дополнительных симптомов (не являющихся диагностическими) - дисфории, слабодушия, фотопсий, вегетативных нарушений мочеиспускания, относящихся к органическому регистру психопатологических переживаний. Более выраженные признаки вегетативной дисфункции, симптомы органического круга являются следствием более длительного течения алкогольной зависимости с развитием выраженных ее проявлений у больных 2-й и особенно 3-й группы. Как видно, клиника алкогольной зависимости находит отражение в панических атаках, что свидетельствует о влиянии алкогольной зависимости на коморбидные панические расстройства. Полученные результаты будут использованы в качестве дополнительных диагностических критериев панических расстройств и основы дифференцированных терапевтических программ.

Литература

1. Бохан Н.А. Клиническая гетерогенность алкоголизма и коморбидность: парадигма мультиаксиальной сопряженности проблем // Наркология. - 2002. - № 2. - С. 31--37.

2. Варфоломеева Ю.Е. Тревожные состояния в клинике алкоголизма // Социальная и клиническая психиатрия. - 2003. - № 2. - С. 78--82.

3. Семке В.Я., Погосова И.А., Погосов А.В. Панические расстройства (клиника, факторы риска, лечение). - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. - 191 с.

4. Цыганков Б.Д. Панические атаки в структуре алкогольных абстинентных состояний // XIV съезд психиатров России (15--18 ноября, 2005, г. Москва). - М., 2005. - С. 375.

5. Grillon C., Sinha R., Ameli R. Effects of alcohol on baseline startle and prepulse inhibition in young men at risk for alcoholism and anxiety disorders // J. Stud. Alcohol. - 2000. - V. 61, № 1. - P. 46--54.

6. Kushner M., Abrams K., Borhardt C. The relationship between anxiety disorders and alcohol use disorders: a review of major perspectives and findings // Clin. Psyhol. Rev. - 2000. - V. 20, № 2. - P. 149--141.

Размещено на Allbest.ru