Генетические маркеры метаболизма витамина D и подходы к корреции гиповитаминоза у взрослых

Размещено на http://www.allbest.ru/

Генетические маркеры метаболизма витамина D и подходы к коррекции гиповитаминоза у взрослых

Е.М. Зеленская, Г.И. Лифшиц; Институт химической биологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения Российской академии наук

Резюме

По данным литературы, снижение концентрации витамина D в крови ассоциирована с различными заболеваниями, такими как остеопороз, сердечно-сосудистые, онкологические и аллергические заболевания, сахарный диабет. Обнаружены ассоциации полиморфизма генов системы витамина D с вышеуказанными заболеваниями. В данной статье рассматривается метаболизм витамина D, значимые гены, играющие важную роль в метаболизме витамина D и однонуклеотидные замены в них, ассоциированные с пониженной концентрацией витамина D в крови и различными заболеваниями. Также рассмотрены современные рекомендации по питанию и медикаментозному лечению гиповитаминоза у взрослых.

Ключевые слова: витамин D, дефицит витамина D у взрослых, УБЯ, СУР27Б1, СУР24Л1, СУР2Я1, БНСЯ7, ОС.

Abstract

Genetic markers of vitamin D metabolism and approaches to hypovitaminosis correction in adults

E.M. Zelenskaya, G.I. Lifshits; Institute of Chemical Biology and Fundamental Medicine of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences

According to the literature, a decrease of vitamin D concentration in the blood is associated with various diseases, such as osteoporosis, cardiovascular, oncological, allergic diseases and diabetes mellitus. Polymorphism genes associations of vitamin D system with the above mentioned diseases has been found. The article discusses vitamin D metabolism, significant genes that play an important role in vitamin D metabolism and single-nucleotide substitutions in them, associated with low vitamin D concentration in blood and with various diseases. Also there is a review of current recommendations on nutrition and hypovitaminosis medicine treatment in adults.

Key words: vitamin D, vitamin D deficiency in adults, VDR, CYP27B1, CYP24A1, CYP2R1, DHCR7, GC.

Введение

По данным литературы, снижение концентрации витамина Б в крови ассоциирована с различными заболеваниями, такими как остеопороз [1], артериальная гипертензия [2], онкологические и аллергические заболевания, инфаркт миокарда [3] псориаз [4] сахарный диабет, ожирение, эпилепсия [5]. Отмечено влияние низких концентраций витамина D в сыворотке крови на иммунный ответ [6, 7]. Как утверждают С.В. Реушева с соавт., большинство органов и клетки иммунной системы имеют рецепторы витамина D, и некоторые из них также обладают способностью к метаболизму 25 - гидроксивитамина D в 1,25(ОН)2Б3. Рецепторы к витамину D были найдены в различных клеточных линиях, участвующих, в первую очередь, в иммунной регуляции, например, мононуклеары, дендритные клетки, антиген-представляющие клетки и активированных лимфоцитах [8].

Существуют данные о том, что гиповитаминоз витамина D играет важную роль в развитии аутоиммунных заболеваний [9]. Это связано с его иммунносупрессивными свойствами. Выявлено влияние уровня витамина D в сыворотке крови на исходы программ вспомогательных репродуктивных технологий [10]. Были обнаружены значительно более низкие уровни витамина D у пациентов с эпилепсией по сравнению со здоровыми субъектами [5]. Выявлена ассоциация между определенными аллелями гена УБЯ (гена рецептора к витамину D) и суицидальными наклонностями [11].

Однако описаны различия эффекта одних и тех же полиморфных аллелей у людей разных рас и выдвинуто предположение о возможных различиях эффекта одного аллеля у различных адаптивных групп, принадлежащих к одной расе, но проживающих в разных географических и экологических условиях. [12]. Нивелировать влияние расовой компоненты можно, рассматривая ассоциации между аллелями и соматическими признаками в пределах одной расы.

Метаболизм витамина D в норме и патологии

Согласно исследованиям, в понятие витамин Б объединяется несколько соединений, к ним относится кальцитриол, холекальциферол и эргокальциферол. 1,25(ОН)2Б3 (1,25-дигидроксивитамин D 3, кальцитриол) образуется из холекальциферола (витамина D3) либо из эргокальциферола (витамина D2). Холекальциферол образуется двумя путями: синтезируется в коже под действием ультрафиолетовых лучей из 7-дегидрохолестерола либо поступает в него с пищей, тогда как эргокальциферол поступает только с пищей [13]. Из пищи витамин Д всасывается в тощей кишке в составе хиломикронов, затем связывается с витамин Д-связывающим белком (УБВР) и переносится в печень и жировую ткань. В печени образуется путем гидроксилирования 25-гидрок-сивитамин D, который затем переносится в почки в комплексе с УБВР. В почках под влиянием а1-гидроксилазы (СУР27В1) синтезируется наиболее активный метаболит - 1,25-дигидроксивитамин D (кальцитриол). Гидроксилирование в печени нарушается при печеночной недостаточности, гидроксилирование в почках - при хронической почечной недостаточности [14].

Разрушение активного витамина D проходит в печени с участием оксидаз, зависящих от цитохрома Р-450. Ограничению образования активной формы витамина способствует стимуляция фермента СУР24Л1 (24-гидроксилазы), который превращает кальцитриол в неактивную, водорастворимую форму кальцитроевой кислоты, которая в последствии выводится с желчью. Некоторые лекарства (фенитоин, фенобарбитал, рифампицин, карбамазепин) повышают активность этого фермента и способствуют развитию эндогенного дефицита витамина D [15].

Генетические особенности метаболизма витамина

В сыворотке крови у европеоидного населения и их ассоциация с различными заболеваниями УВЯ.

Ген УВЯ кодирует рецептор к активным формам витамина Б.

Как показано в исследовании Э.А. Майляна с со-авт., в проведенные на выборке 483 женщин, в том числе с длительностью постменопаузы до 5 лет, 6-10 и 11-15 лет, обнаружены существенные различия в распределении генотипов (р=0,014) и аллелей (р=0,009) в группах здоровых, больных остеопорозом и остеопенией женщин [13]. Также в этой работе показано, что остеопороз ассоциируется с наличием генотипа СО (ОЯ = 1,78, 95 % С1 1,18-2,68, р = 0,009) и аллеля С (ОЯ = 1,48, 95 % С1 1,09-2,01, р = 0,016) [13].

В работе С.N. ЫоНск И а1. [16], было показано, что 2 локуса в двух локусах УБЯ (2107301 и 2238135) были связаны с повышением риска рака предстательной железы в 2-2,5 раза по сравнению с гомозиготой дикого типа [ОЯ = 2,47, С1 95 % 1,52-4,00, р = 0,002 и ОЯ = 1,95 С1 95 % 1,17-3,26, р = 0,007), соответственно; р, скорректированное для нескольких сравнений для УВЯ = 0,002].

Проанализированы случаи суицида, произошедшие с 1980 по 2006 год в различных странах мира. Корреляционный анализ выявил ассоциацию количества смертей от суицида (на 100 000 человек) и аллелей гена УВЯ, были выявлены аллели риска суицида у мужчин и женщин (п11574026 Т и п2239182 О) и аллели устойчивости к суициду Вш! п1544410 ЬО у женщин, и Ара1 п7975232 аО, TaqI п731236 С, Сдх-2 п11568820 1е-О, Ы760648 Т, Ы237855 О у мужчин и женщин) [11].

Показано, что у носителей А-аллеля АраI (ге7975232) -- как у гомозигот (АА), так и у гетерозгот (Аа) -- показатели липидного спектра (ОХС и ХС ЛПНП сыворотки крови) были существенно выше, чем у гомозигот носителей аа-генотипа (р < 0,05) [17].

Хотя в литературе говорится об ассоциации ЗЫЯ ^10735810 со снижением концентрации 25-(ОЫ) Б в крови, [18] однако в другом исследовании не было выявлено ассоциации этого полиморфизма с относительной массой костной ткани [12].

В ходе проспективного исследования случай-контроль, проведенного М.З.С. Наими c соавт., были обследованы пациентки, проходившие программу ЭКО (ИКСИ) [10]. Анализ ассоциации полиморфизма гена VDR 2A>G (Lys2Arg) (FokI, rs10735810) с количеством и качеством полученных эмбрионов при различных уровнях витамина D в сыворотке крови показал, что носительство генотипа G/G более чем в 3 раза уменьшает риск получения эмбрионов низкого качества [10].

При обследовании пациентов с болезнью Паркинсона было показано, что более высокие уровни 25-(OH)D и генотип FokI (rs10735810) СС могут быть независимо связаны с более благоприятным течением болезни Паркинсона [19].

В статье Е.В. Ших упоминается о том, что для лиц с FF- и Ff-генотипами полиморфного маркера Fok I гена VDR и наличием артериальной гипертензии (АГ) характерно повышение АД в дневное время, преимущественно систолического, а также регистрируются более высокие показатели среднесуточного САД [2].

У пациентов с артериальной гипертензией и ожирением выявлялась достоверно более высокая частота аллеля G в сайте BsmI rs1544410 гена VDR (OR = 2,12; р = 0,01) как при гомозиготном G/G, так и при гетерозиготном G/A носительстве генотипа. У здоровых добровольцев чаще выявлялось носительство генотипа A/A сайта BsmI (rs1544410) гена VDR (OR = 0,27; р = 0,005), чем у пациентов с АГ и ожирением, что позволяло предположить, что но- сительство данного генотипа является протектив- ным фактором в отношении развития АГ у больных ожирением [20].

CYP27B1

CYP27B1 - ген, кодирующий а1-гидроксилазу, фермент, катализирующий синтез гидроксивитамина D в кальцитриол в почках. Минорный аллель rs10877012 ассоциирован с дефицитом витамина D в сыворотке крови [21, 18].

CYP24A1

Гидроксилирование витамина D3 и его некоторых промежуточных продуктов осуществляется цитохромом CYP24A1, располагающимся в митохондриях, катализирующего лиганд-зависимое присоединение к рецептору. Транскрипция гена CYP24A1 человека позитивно регулируется ионами кальция и избыточным количеством la-25-оксивитамина D3. Дефект гена CYP24A1 ведет к образованию витамина D3, а отсюда к его гипервитаминозу.

Гаплотип по следующим SNP (rs2296241(G), rs17219315(A), rs2762942(A), rs2248137(C), rs2248359(C) был ассоциирован в исследовании с диагнозом астмы (р = 0,001), концентрацией общего IgE (р = 0,001), уровнем 25-ОН 2 -D 3 (р = 0,004) и 1,25-ОН 2 -D 3 в сыворотке крови (р = 0,005) [22].

DHCR7/ NADSYN1

DHCR7 представляет собой ген, продуцирующий фермент 7-дегидрохолестеринредуктазу, который катализирует продукцию холестерина из 7-дегидрохолестерина, тем самым удаляя субстрат из синтетического пути витамина D3, предшественника 25-OH D 3. Редкие мутации в DHCR7 приводят к синдрому Смита-Лемли-Опица, характеризующегося сниженной активностью 7-дегидрохолестеринредуктазы, накоплением 7-дегидрохолестерина, низким уровнем холестерина и множественными врожденными аномалиями. Предполагается, что мутации в DHCR7 также дают конкурентное преимущество гетерозиготным носителям, поскольку высокий уровень 7-DHC может обеспечить защиту от гиповитаминоза D. Обнаружено, что наиболее распространенные варианты DHCR7 сильно связаны с циркулирующим 25-OH D. Минорный аллель rs12785878 ассоциирован со снижением активного витамина D в сыворотке крови [23].

CYP2R1

Ген CYP2R1 кодирует фермент, который катализирует стадию 25-гидроксилирования в печени, приводящую к синтезу 25-(OH)-D [22]. Минорный аллель в rs10741657 связан со снижением витамина D в сыворотке крови [21].

GC / VDBP

Белок, кодируемый этим геном, принадлежит к семейству альфа-глобулинов. Это многофункциональный белок, обнаруженный в различных жидкостях организма (плазме, асцитической жидкости, цереброспинальной жидкости) и на поверхности многих типов клеток. Он связывается с витамином D и его метаболитами в плазме и переносит их в различные ткани. Также от известен как VDBP (vitamin binding protein) [18].

Минорные аллельные полиморфизмов rs2282679, rs4588, rs7041 ассоциированы со снижением концентрации 25-(ОН) D в плазме крови, определенные их сочетания (гаплотипы) - с риском остеопороза [18, 23, 25].

Также выявлена связь определенного гаплотипа гена GC с уменьшением риска рака груди (OR = 0,72, 0,54-0,96) у пациенток в менопаузе (США, [26]).

Нормы суточного потребления и содержание в пищевых продуктах по данным Национального Института Здоровья (США) (2011 г.), рекомендуемые дозы для различных групп здоровых лиц несколько различаются, точные значения представлены в таблице 1 [27].

Таблица 1. Рекомендуемые суточные дозы витамина D

Наиболее значимыми источниками витамина D в пище являются сельдь, лосось, тунец, скумбрия, жир из печени рыб и морских животных, икра, яйца, сметана, сливки.

Примерное содержание витамина D в некоторых продуктах питания представлено в таблице 2 [28].

Современные клинические рекомендации по диагностике, лечению и профилактике дефицита витамина D.

Таблица 2. Пищевые источники витамина D

В современных клинических рекомендациях не рекомендуется популяционный скрининг дефицита витамина D. Определение уровня 25(ОН^ показано только пациентам, имеющим факторы риска его развития [28]. К таким пациентам относятся люди с заболеванием костей (остеопорозом, гиперпаратиреозом), пожилые пациенты, пациенты с ожирением, беременные и кормящие темнокожие женщины с гестационным сахарным диабетом, ожирением, или не получающие добавки витамина D. Высокий риск развития тяжелого дефицита витамина D имеют пациенты с темным оттенком кожи, ХБП, печеночной недостаточностью ГГ-ГУ степени, синдромом мальабсорбции и гранулематозными заболеваниями. Прием препаратов, таких как фенитоин, фенобарбитал, рифампицин, карбамазепин также относится к факторам риска дефицита витамина D.

Дефицитом витамина D считается концентрация 25(ОН^ < 20 нг/мл, недостаточностью - концентрация 25(ОН^ от 20 до 30 нг/мл, нормой - более 30 нг/ мл. Целевыми значеними является уровень 25(ОН^ от 30 до 60 нг/мл [27].

Как указано в клинических рекомендациях, лечение дефицита витамина D у взрослых должно проводиться препаратами колекальциферола. Начинать нужно с насыщающей дозы колекальциферола и далее перейти на поддерживающие дозы [28]. Ниже приведены варианты терапии при различных начальных уровнях 25(ОН^, а также поддерживающие дозы, согласно клиническим рекомендациям:

Варианты терапии при

1) уровне 25(ОН) D менее 20 нг/мл

• 50 000 МЕ еженедельно, 8 недель

• 200 000 МЕ ежемесячно, 2 месяца

• 150 000 МЕ ежемесячно, 3 месяца

• 7 000 МЕ ежедневно, 8 недель

2. уровне 25(ОН^ 20-29 нг/мл

• 50 000 МЕ еженедельно, 4 недели

• 200 000 МЕ однократно

• 150 000 МЕ однократно

• 7 000 МЕ ежедневно, 4 недели

3) поддержании уровня витамина D > 30 нг/мл

• 1000-2000 МЕ ежедневно

• 6000-14 000 МЕ один раз в неделю

Профилактика

В отличие от лечения гиповитаминоза витамина D, где рекомендуется прием колекалициферола, рекомендуемыми препаратами для профилактики являются как колекальциферол так и эргокальциферол. Существуют различия по профилактической дозе в разных возрастных группах: молодым людям (18-50 лет) рекомендуется получать не менее 600-800 МЕ витамина D в сутки, а пациентам старше 50 лет - не менее 800-1000 МЕ витамина D в сутки. Рекомендуемая профилактическая доза для беременных и кормящих женщин составляет не менее 800-1200 МЕ витамина D в сутки [28].

Заключение

Недостаток витамина D играет важную роль в патогенезе различных хронических заболеваний. Генетические особенности играют важную роль в метаболизме витамина D. Лечение препаратами витамина D является эффективным как при лечении заболеваний скелета, так и для потенциальной возможности профилактики внекостной патологии, связанной с дефицитом витамина D. На данный момент не существует персонализированных рекомендаций по лечению дефицита витамина D в зависимости от особенностей генотипа, однако современные знания о роли генетических факторов дают предпосылки для таких исследований.

Изучение роли генетических маркёров и их полиморфных вариантов в генезе заболеваний, ассоциированных с дефицитом витамина D, является одним из разделов генетики витаминов и нутригенетики, как важных и перспективных направлений персонализированной медицины [29, 30].

метаболизм витамин кровь ген

Литература

1. Костик М.М., Щеплягина Л.А., Ларионова В.И. Роль генетического полиморфизма рецептора витамина D (VDR) в патогенезе ювенильного идиопатического артрита: теоретические и практические аспекты. Современная ревматология. 2014; (3):28- 33.

2. Ших Е.В., Милотова Н.М. Роль полиморфизма гена VDR, кодирующего рецепторы витамина D, в патогенезе артериальной гипертензии. Биомедицина, 2009; (1):55-67.

3. Jorde R., Schirmer H., Wilsgaard T., Joakimsen R.M., Mathiesen E.B., Njolstad I., Lochen M.-L., Figenschau Y., Berg J.P., Svartberg J., Grimnes G. Polymorphisms related to the serum 25-hydroxyvitamin D level and risk of myocardial infarction, diabetes, cancer and mortality. The Tromso Study. PLoS One. 2012; 7 (5):1-10.

4. Брынина А.В., Степуро Т.Л., Хворик Д.Ф. Анализ полиморфизма гена рецептора витамина D у пациентов с псориазом, ассоциированным с ишемической болезнью сердца. Здравоохранение. 2016; (12):2-6.

5. Mazdeh M., Ghafouri-Fard S., Hatami M., Eftekharian M.M., Ganji M., Sayad A., Arsang-Jang S., Taheri M., Omrani M.D. Expression analysis of vitamin D signaling pathway genes in epileptic patients. Journal of Molecular Neuroscience. 2018; (63):1-8.

6. Пигарова Е.А., Плещева А.В., Дзеранова Л.К. Влияние витамина D на иммунную систему. Иммунология. 2015; (1): 62-66.

7. Camargo Jr. C.A., Ganmaa D., Frazier A.L., Kirchberg F.F., Stuart J.J., Kleinman K., Sumberzul N., Rich-Edwards J.W. Randomized Trial of Vitamin D Supplementation and Risk of Acute Respiratory Infection in Mongolia. Pediatrics. 2012; 130 (3):1-10.

8. Реушева С.В., Паничева Е.А., Пастухова С.Ю., Реушев М.Ю. Значение дефицита витамина D в развитии заболеваний человека. Успехи современного естествознания. 2013; (11): 27-31.

9. Jones A.P., Tulic M.K., Rueter K., Prescott S.L. Vitamin D and allergic disease: sunlight at the end of the tunnel? Nutrients. 2012; 4(1): 13-28.

10. Наими З.М.С., Калинина Е.А., Донников А.Е., Дударова А.Х. Ассоциация полиморфизма гена рецептора витамина D с эмбриологическими показателями и эффективностью программ экстракорпорального оплодотворения. Акушерство и гинекология. 2017; (2):51-57.

11. Пирузян Л.А., Николаева И.С., Гюльазизова К.С. Полиморфизм гена рецептора витамина D (VDR) и суицид. Технологии живых систем. 2011; (8):56-62.

12. Козлов А.И., Вершубская Г.Г., Негашева М.А. Связь относительного содержания костной ткани с полиморфизмом гена рецептора витамина D. Физиология человека. 2017; 43(3):96-101.

13. Майлян Э.А. Ассоциации полиморфизма 283 A>G (BSMI) гена рецептора витамина D с остеопорозом у женщин в зависимости от длительности постменопаузы. Научные ведомости белгородского государственного университета. Серия: медицина. фармация. 2017; 12 (261): 2-21.

14. Мальцев С.В., Мансурова Г.Ш. Метаболизм витамина D и пути реализации его основных функций. Практическая медицина. 2014; 9 (85): 12-8.

15. Диетология. 4-е изд. / Под ред. А.Ю. Барановского. СПб.: Питер, 2012. 1024 a

16. Holick C.N., Stanford J.L., Kwon E.M., Ostrander E.A., Nejentsev S., Peters U. Comprehensive association analysis of the vitamin D pathway genes, VDR, CYP27B1, and CYP24A1, in prostate cancer. Cancer Epidemiology, Biomarkers and Prevention. 2007; 16(10):1990-9.

17. Каронова Т.Л., Цветкова Е.В., Клюшина А.А., Михеева Е.П., Беляева О.Д., Костарева А.А., Гринева Е.Н. Уровень 25(ОН) витамина D и компоненты метаболического синдрома у женщин репродуктивного возраста при различном генотипе APAI полиморфизма гена рецептора витамина D. Артериальная гипертензия. 2013; (1): 66-75.

18. McGrath J.J., Saha S., Burne T.H., Eyles D.W. A systematic review of the association between common single nucleotide polymorphisms and 25-hydroxyvitamin D concentrations. The Journal of Steroid Biochemistry And Molecular Biology. 2010; (121):471-7.

19. Suzuki M., Yoshioka M., Hashimoto M., Murakami M., Kawasaki K., Noya M., Takahashi D., Urashima M. 25-hydroxyvitamin D, vitamin D receptor gene polymorphisms, and severity of Parkinson's disease. Movement Disorders. 2012; 27(2):264-71.

20. Сенцова Т.Б., Ворожко И.В., Черняк ОО. Распределение аллелей и генотипов полиморфных маркеров гена VDR при артериальной гипертонии у больных ожирением. Вопросы Диетологии. 2017; (4):11-15

21. Wang T.J., Zhang F., Richards J.B., Kestenbaum C. van Meurs J.B., Berry D., Kiel D.P., Streeten E.A., Ohlsson D.. Koller D.L., Peltonen L., Cooper J.D., O'Reilly P.F., Houston D.K., Glazer N.L., Vandenput L., Peacock M., Shi J., Rivadeneira F., McCarthy M.I., Anneli P., de Boer I.H., Mangino M., Kato B., Smyth D.J., Booth S.L., Jacques P.F., Burke G.L., Goodarzi M., Cheung C.L., Wolf M., Rice K., Goltzman D., Hidiroglou N., Ladouceur M., Wareham N.J., Hocking L.J., Hart D., Arden N.K., Cooper C., Malik S., Fraser W.D., Hartikainen A.L., Zhai G., Macdonald H.M., Forouhi N.G., Loos R.J., Reid D.M., Hakim A., Dennison E., Liu Y., Power C., Stevens H.E., Jaana L, Vasan RS, Soranzo N., Bojunga J., Psaty B.M., Lorentzon M., Foroud T., Harris T.B., Hofman A., Jansson J.O., Cauley J.A., Uitterlinden A.G., Gibson Q., Jдrvelin M.R., Karasik D., Siscovick D.S., Econs M.J., Kritchevsky S.B., Florez J.C., Todd J.A., Dupuis J., Hyppцnen E., Spector T.D. Common genetic determinants of vitamin D insufficiency: a genome-wide association study. Lancet. 2010; 376(9736):180-8.

22. Wjst M., Altmьller J., Faus-Kessler T., Braig C., Bahnweg M., Andrй E. Asthma families show transmission disequilibrium of gene variants in the vitamin D metabolism and signaling pathway. Respiratory Research. 2006; 7(1): 60.

23. Berry D.J., Vimaleswaran K.S., Whittaker J.C., Hingorani A.D., Hyppцnen E. Evaluation of Genetic Markers as Instruments for Mendelian Randomization Studies on Vitamin D. PLoS One. 2012; 7(5): e37465.

24. Fang Y., van Meurs J.B.J., Arp P., van Leeuwen J.P.T., Hofman A., Pols H.A.P., Uitterlinden Vitamin D Binding Protein Genotype and Osteoporosis. Calcified Tissue International. 2009; 85(2): 85-93.

25. Berlanga-Taylor A.J., Knight J.C. An integrated approach to defining genetic and environmental determinants for major clinical outcomes involving vitamin D. Molecular Diagnosis and Therapy. 2014; 18(3): 261-272.

26. Abbas S., Linseisen J., Slanger T., Kropp S., Mutschelknauss E.J., Flesch-Janys D, Chang-Claude J. The Gc2 allele of the vitamin D binding protein is associated with a decreased postmenopausal breast cancer risk, independent of the vitamin D status. Cancer Epidemiology, Biomarkers and Prevention. 2008; 17(6): 1339-1343.

27. Institute of Medicine, Food and Nutrition Board. Dietary Reference Intakes for Calcium and Vitamin D. Washington, DC: National Academy Press; 2011.1132 p.

28. Клинические рекомендации. Дефицит витамина D у взрослых: диагностика, лечение и профилактика. Российская Ассоциация Эндокринологов. ФГБУ «Эндокринологический Научный Центр Министерства здравоохранения РФ». М., 2015.

29. Лифшиц Г.И., Филипенко М.Л., Шевела А.И. Персонализированная медицина. Лечить не болезнь, а больного. Наука из Первых Рук. 2012; 2 (44): 5865.

30. Зеленская Е.М., Кох Н.В., Слепухина А.А., Лифшиц Г.И. Фундаментальные основы нутригенетики. В сборнике: Актуальные вопросы нутрициологии, биотехнологии и безопасности пищиматериалы Всероссийской конференции молодых ученых с международным участием. 2017: 61-64.

Размещено на Allbest.ru