О роли личности в формировании и течении алкогольной зависимости

Размещено на http://www.allbest.ru/

О роли личности в формировании и течении алкогольной зависимости

Кожинова Т.А., Гофман А.Г., Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского

Резюме

Проведено сравнительное исследование трех групп пациентов (мужчин): основной, состоящей из 310 пациентов с алкогольной зависимостью с различными акцентуациями характера; контрольной I, состоящей из 140 пациентов с алкогольной зависимостью без признаков акцентуаций характера (условно-гармоничные личности); и контрольной II группы из 76 пациентов, страдающих алкогольной зависимостью в сочетании с расстройствами личности. С целью сравнения психологическому тестированию подвергалась контрольная группа III здоровых лиц из 50 мужчин, не страдающих алкоголизмом или какой-либо другой формой зависимости. Установлено, что относительная личностная сохранность пациентов с алкогольной зависимостью с различными акцентуациями характера и высоким уровнем социальной адаптации, отсутствие сопутствующей коморбидной патологии в форме расстройств личности определяют мягкое, ремиссионное течение алкогольной зависимости и даже при многолетнем пьянстве не всегда приводят к появлению типичных алкогольных изменений личности.

Ключевые слова: алкогольная зависимость, акцентуации характера, расстройства личности.

Abstract

About the role of personality in the formation and course of alcohol dependence

Kozhinova T., Gofman А., National Medical Research Centre of Psychiatry and Narcology named after V.P Serbsky

There was conducted a comparative study of three groups of patients: the main one (310 patients with alcohol addiction with various character accentuations), the control one (140 patients with alcohol addiction without the signs of character accentuations (conditionally harmonious personalities), and an additional control one (76 patients with alcoholism in combination with personality disorders). In order to compare psychological testing, the control group of 50 men without alcoholism or any other form of addiction was subjected to testing. It was revealed that the relative personal preservation of patients with alcohol addiction with various character accentuations and a high level of social adaptation, the absence of concomitant comorbid pathology in the form of personality disorders determine the mild, remission course of alcoholism, they do not always lead to the appearance of typical alcoholic personality changes, even in case of long-term alcoholism.

Keywords: alcohol addiction, character accentuation, personality disorders.

Введение

Проблеме личности и алкоголизма посвящено множество исследований [1-3, 6, 7, 9, 15, 16]. Однако целостный научный психопатологический подход и клинико-психологический анализ изменений личности в динамике развития алкогольной зависимости до сих пор не получил достаточного отражения [4-6]. Актуальным остается вопрос о связи особенностей личности с зависимым поведением и возможности прогнозирования формирования зависимости с учетом особенностей структуры преморбидной личности [10-14].

Цель исследования. Установление особенностей формирования и течения алкогольной зависимости у лиц с различными акцентуациями характера и роли личности в динамике заболевания.

Материалы и методы

Проведено сравнительное когортное исследование 526 пациентов мужского пола в возрасте от 24 до 67 лет (средний возраст - 42,7±5,3 года), страдающих алкогольной зависимостью средней (второй) стадии, согласно критериям МКБ-10 (F10.2), поступивших в отделение психических расстройств, осложненных патологическими видами зависимостей МНИИП - филиала ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского» МЗ России.

В исследование не включались пациенты, перенесшие в прошлом тяжелые черепно-мозговые травмы, страдающие сопутствующими наркологическими (наркомания, токсикомания, игромания), неврологическими, психическими (в т. ч. перенесшие до начала систематического злоупотребления алкоголем аффективные расстройства) и хроническими соматическими заболеваниями в стадии обострения или декомпенсации, а также лица, страдающие алкоголизмом II-III и III стадий.

Основную группу (алк.хакц.) составили 310 пациентов (средний возраст - 44,9±5,8 года), у которых была диагностирована алкогольная зависимость средней (второй) стадии в сочетании с различными характерологическими акцентуациями. Систематика, согласно которой приведено разделение на различные типы характерологических акцентуаций, основывается на клинико-анамнестических данных, клинической картине имеющихся личностных особенностей и исходит из классификаций П.Б. Ганнушкина (1933), Г.Е. Сухаревой (1959), А.Е. Личко (1977) и типов акцентуированных личностей у взрослых K. Леонгарда (1964, 1968). Для объективизации имеющихся акцентуаций - ярко выраженных основных черт характера - был использован опросник Шмишека - Леонгарда. Среди различных личностных акцентуаций, сочетающихся с алкогольной зависимостью, превалирующими оказались стеничные - 16,5% (n=51). Значительный удельный вес принадлежит циклоидам - 12,3% (n=38), ананкастным - 11,6% (n=36), сенситивным - 11,3% (n=35), шизоидам - 10,6% (n=33), эпилептоидам - 9,4% (n=29) и дистимичным - 9,0% (n=28). Другие варианты акцентуаций, в т. ч. аструктурные - 8,0% (n=25), конформные - 5,8% (n=18) и истероиды - 5,5% (n=17), представлены в меньшем количестве.

В контрольную группу I (алк.) вошли 140 пациентов (средний возраст - 46,8±6,1 года) - лица, страдающие алкогольной зависимостью без признаков акцентуации характера (условно-гармоничные личности).

С целью сравнения была сформирована контрольная группа II (алк.хРЛ) пациентов из лиц, страдающих алкогольной зависимостью в сочетании с расстройствами личности (РЛ), согласно МКБ-10 (F60.0- 61.0) в составе 76 человек (средний возраст - 34,4±3,7 года). Среди обследованных пациентов выделены следующие типы личностных расстройств: эмоционально-лабильное расстройство личности, импульсивный тип (F60.30) - 27,6% (n=21), диссоциальное расстройство личности (F60.2) - 14,5% (n=11), шизоидное расстройство личности (F60.1) - 13,2% (n=10), зависимое расстройство личности (F60.7) - 11,8% (n=9), истерическое расстройство личности (F60.4) - 7,9% (n=6), тревожное (уклоняющееся) расстройство личности (F60.6) - 3,9% (n=3), смешанные расстройства личности (F61.0) - 21,1% (n=16).

Также психологическому тестированию подверглась контрольная группа III здоровых лиц - 50 человек мужского пола (средний возраст - 41,8±5,7 года), не страдающих алкогольной зависимостью или какой- либо другой формой зависимости.

В качестве основных методов исследования использовались клинико-психопатологический, клинико-анамнестический, психометрический и математико-статистический.

Оценка уровня социально-трудовой адаптации (СТА) на момент исследования проводилась на основании квантификационной шкалы, разработанной группой авторов (Гофман А.Г., Магалиф А.Ю., Крылов Е.Н., Минутко В.Л., Виноградова Л.Н., 1991), в которой рассматриваются три наиболее важные сферы отношений: семейно-бытовая, трудовая и социальная. Психологическое тестирование включало в себя использование нескольких тестов: тест «Смысложизненные ориентации» (СЖО); тест Шварца для изучения ценностей личности.

Для обработки экспериментального материала были использованы методы описательной статистики: определение среднего арифметического значения, медианы, моды, доверительные интервалы среднего.

Проводился корреляционный и факторный анализ полученных данных.

Для сравнения достоверности различий между показателями в зависимости от характеристик распределения использовались параметрические и непараметрические статистические методы: критерий знаков, критерий Стьюдента, долевой критерий Стьюдента, коэффициент множественной регрессии, критерий X² Пирсона, критерий Фишера. Различия между показателями признавались достоверными при р<0,05.

Нормальность распределения при обработке опросника Шварца оценивалась с помощью критерия W Шапиро - Уилка. Сравнение групп в случае нормального распределения проводилось с использованием параметрического критерия t-Стьюдента. Для статистических расчетов использовался пакет программ Statistica 7.0.

Результаты и обсуждение

Особенности характера у пациентов основной группы (алк.) проявились уже в детстве, в подавляющем большинстве случаев усилившись в пубертатном возрасте - у 70,3% (п=218), появились новые - у 13,2% (п=41). Патологических реакций дезадаптации, связанных с особенностями характера, а в последующем и с присоединившейся алкогольной зависимостью, в подавляющем большинстве случаев - 95,8% (п=297) - не отмечено. Почти у трети пациентов - 31,9% (п=99) - наследственность отягощена алкогольной зависимостью или злоупотреблением алкоголем, в 4,2% (п=13) - психическими расстройствами. Подавляющее большинство пациентов получили высшее - 61,9% (п=192) и среднеспециальное образование - 35,1% (п=109). Социальное положение в основной группе (алк.хакц.) на момент обследования выглядело следующим образом: служащие - 61,9% (п=192), рабочие - 17,1% (п=53), на пенсии - 8,4% (п=26), не трудоустроены - 12,6% (п=39). В браке состояли 69,0% (п=214) пациентов, из них у 24,8% (п=77) брак повторный и у 20,3% (п=63) - незарегистрированный («гражданский»). Не в браке - 31,0% (п=96) пациентов, из них в разводе - 30,2% (п=29), вдовствующих - 13,5% (п=13). В выборке преобладали лица со средним - 45,5% (п=141) и высоким - 38,4% (п=119) уровнем социальной адаптации. Низкий уровень социальной адаптации отмечен в 11,9% (п=37), дезадаптация (связанная с алкоголизмом) - в 4,2% (п=13).

В контрольной II (алк.хРЛ) группе преобладали пациенты с низким уровнем социальной адаптации - 31,6% (п=12). Дезадаптация отмечена у 21% (п=8), что в первую очередь связано с патологическими реакциями, обусловленными характерологическими особенностями. Средний уровень социальной адаптации отмечен в 26,3% (п=10) случаев. У 51,3% (п=39) пациентов наследственность отягощена алкогольной зависимостью или злоупотреблением алкоголем, у 23,7% (п=18) - психическими расстройствами.

Статистически достоверных различий по возрастным и анамнестическим показателям в основной (алк.хакц.) и контрольной I (алк.) группах выявлено не было, что делает их сопоставимыми. Следует подчеркнуть более молодой возраст (34,4±3,7 года) контрольной группы II (алк.хРЛ) пациентов, страдающих алкогольной зависимостью и РЛ, по сравнению с основной (алк.хакц.) - 44,9±5,8 года (р=0,00024) и контрольной I (алк.) - 46,8±6,1 года (р=0,0049).

Различия показателей по сравнению с контрольной группой I (алк.) установлены при обследовании лиц, отнесенных к аструктурным, конформным, шизоидам и дистимичным.

Установлен достоверно наиболее молодой возраст пациентов, отнесенных к группам шизоиды (38,7±5,1 года, р=0,0441) и аструктурные (34,6±4,8 года, р=0,0027).

Первое употребление алкоголя у аструктурных приходится на возраст 13,8±0,8 года (р=0,0027), а у конформных - на 15,3±1,6 года (р=0,0413). Этот возраст достоверно более ранний по сравнению с возрастом пациентов в контрольной группе I (алк.) - 17,2±1,7 года. Характерно статистически достоверное раннее начало систематического злоупотребления спиртными напитками: у аструктурных - 18,4±1,6 года (р=0,0066), у конформных - 22,3±1,8 года (р=0,0320) в отличие от контрольной группы I (алк.) - 28,6±3,3 года, а также более ранний возраст формирования СОА и, следовательно, средней (второй) стадии алкогольной зависимости - у аструктурных - в 22,2±2,8 года (р=0,0027), у конформных - в 30,3±1,3 года (р=0,0345) в отличие от контрольной группы I (алк.) - 35,6±3,8 года.

Установлен более молодой возраст систематической алкоголизации у представителей группы дистимичные - 21,7±1,1 года (р=0,0233) по сравнению с контрольной группой I (алк.) - 28,6±3,3 года. Однако, несмотря на это, возраст формирования средней стадии алкогольной зависимости у дистимичных - 34,0±3,6 года (р=0,0988) - сопоставим с аналогичным возрастом представителей контрольной группы I (алк.) - 35,6±3,8 года.

Сравнение основных анамнестических и клинико-психопатологических показателей в основной (алк.хакц.), контрольной I (алк.) и контрольной II (алк.хРЛ) группах выявило статистически достоверные данные, свидетельствующие о злокачественности течения алкоголизма у лиц с личностными расстройствами.

Характерен более молодой возраст пациентов контрольной II (алк.хРЛ) группы (34,4±3,7 года) по сравнению как с контрольной I (алк.) (46,8±6,1, р=0,0049), так и с основной (алк.хакц.) (44,9±5,8 года, р=0,00024) группами. Отмечен более ранний возраст первого употребления алкоголя пациентами контрольной II (алк.хРЛ) группы (14,4±1,2 года) по сравнению как с основной (алк.хакц.) (16,4±0,9 года, р=0,0041), так и с контрольной I (алк.) (17,2±1,7 года, р=0,0016) группами, что достигает степени статистической достоверности.

Возраст начала систематической алкоголизации с постепенной утратой количественного контроля достоверно меньший в группе лиц, страдающих алкоголизмом в сочетании с личностными расстройствами контрольной II (алк.хРЛ) - 19,0±1,6 года, чем в основной (алк.хакц.) (25,0±2,3 года, р=0,0023) и контрольной I (алк.) (28,6±3,3 года, р=0,0011) группах пациентов. Соответственно, возраст формирования средней (второй) стадии зависимости от алкоголя, о чем свидетельствует появление соматоневрологических и психических симптомов СОА, также достоверно более ранний в контрольной II (алк.хРЛ ) группе пациентов - 22,9±2,4 года, чем в основной (алк.хакц.) (35,3±4,3 года, р=0,0033) и контрольной I (алк.) (35,6±3,8 года, р=0,0031) группах.

Преобладающей мотивацией употребления алкоголя (по классификации В.Ю. Завьялова, 1990) на этапе систематического злоупотребления спиртными напитками у лиц с различными акцентуациями характера является гедонистическая для стеничных (х²=8,21 при р=0,003), аструктурных (х²=4,39 при р=0,028) и конформных (х²=2,77 при р=0,035); атарактическая - для сенситивных (х²=9,16 при р=0,004), шизоидных (Х²=13,51 при р<0,0001), циклоидных (х²=6,03 при р=0,036), ананкаст- ных (х²=15,67 при р<0,0001), эпилептоидных (х²=3,16 при р=0,025) и дистимичных (х²=10,12 при р=0,002); мотивация на гиперактивацию - у дистимичных (х²=6,47 при р=0,004) и циклоидов (х²=7,29 при р=0,008). Субмиссивная мотивация алкоголизации с целью самоутверждения, подражания окружающим характерна для истероидов (х²=17,59 при р<0,0001), циклоидов (х²=2,88 при р=0,027), конформных (х²=3,54 при р=0,039) и дистимичных (х²=16,03 при р<0,0001).

При развитии алкогольной зависимости средней (второй) стадии отмечалось перераспределение мотивов алкоголизации. Доминирующей становилась аддиктивная мотивация - 92,6% (n=287).

Дисфория в опьянении на этапе сформированной средней (второй) стадии алкогольной зависимости по сравнению с контрольной группой I имеет большую представленность у представителей групп эпилептоиды (Х²=13,72 при р<0,0001), аструктурные (х²=9,29 при р=0,002), конформные (х²=4,94 при р=0,026), шизоиды (х²=8,78 при р=0,003), ананкастные (Х²=4,66 при р=0,031).

Седативное опьянение по сравнению с контрольной группой I (алк.) пациентов чаще встречается у представителей аструктурных (х²=5,51 при р=0,019), дистимичных (х²=11,02 при р=0,001).

У сенситивных (х²=11,78 при р=0,001), эпилептоидов (х²=6,68 при р=0,01) и дистимичных (х²=23,12 при р<0,0001) по сравнению с контролем значительно реже можно отметить в опьянении черты дурашливости.

С целью определения наиболее весомых переменных, влияющих на наступление рецидива алкогольной зависимости на фоне сформированной ремиссии, был проведен факторный анализ с использованием метода главных компонент для извлечения факторов и варимакс вращения. Основные факторы, выделенные в результате статистической обработки данных, следующие:

F 1. Наличие личностных изменений, в т. ч. по токсическому или сосудистому типу (0,8), у пациентов с алкогольной зависимостью с различными акцентуациями характера является одним из основных факторов, провоцирующих рецидив заболевания.

F 2. Отсутствие или значительное снижение критики к заболеванию (0,72), эпизодически возникающее патологическое влечение к алкоголю (0,79), в т. ч. на фоне голода (0,76), способствует рецидиву алкогольной болезни.

F 3. Негативные эмоции, возникающие после напряженных психотравмирующих (0,77) и конфликтных ситуаций (0,71), актуализируют, иногда четко осознаваемое пациентами, влечение к опьянению. Появляется стремление избавиться от тягостного дискомфортного состояния, вызванного психической травмой, с помощью алкоголя, что приводит к рецидиву алкоголизма.

F 4. Изменение психического состояния, которое пациенты описывают как появление и нарастание «внутреннего напряжения», «общего дискомфорта» (0,73), связанное с обострением первичного патологического влечения к спиртному, даже вне связи с алкогольной ситуацией способствует наступлению рецидива, преимущественно у лиц с короткими ремиссиями. Психологический дискомфорт (ощущение «белой вороны») (0,72) в ситуациях, где нередко традиционно допускается употребление спиртного, вызывает у пациентов обострение влечения к алкоголю.

F 5. Употребление алкоголя в небольшой дозе, провоцирующей обострение вторичного патологического влечения, но с уверенностью в способности «вовремя остановиться» является одним из факторов, провоцирующих рецидив.

F 6. Рецидиву алкогольной зависимости у лиц с различными акцентуациями характера препятствует наличие проведенной терапии методом суггестивного внушения (методом опосредованной эмоциональнострессовой психотерапии) (-0,77).

Изучение особенностей течения алкогольной зависимости у лиц с различными акцентуациями характера дополнялось изучением смысложизненных ценностей и мотиваций, которые играют огромную роль в структуре личности.

Статистически достоверная разница показателей по тесту «Смысложизненные ориентации» (СЖО) в основной группе (алк.хакц.) обнаруживается только за счет низких показателей по шкале «процесс жизни» (26,3±6,98, р=0,026) по сравнению с группой здоровых лиц, не страдающих какими-либо видами зависимостей и не злоупотреблявшими ПАВ (31,92±5,32). Это свидетельствует о наличии признаков неудовлетворенности пациентами своей жизнью в настоящем.

На уровне индивидуальных приоритетов, наиболее часто проявляющихся в социальном поведении личности (т. е. в конкретных поступках), в основной группе (алк.хакц.) ценностями высокой степени значимости, соответственно рангам, являлись следующие: 1) универсализм (2,58±0,23); 2) безопасность (2,47±0,2); 3) самостоятельность (2,44±0,07); в группе II (алк. хРЛ) - 1) гедонизм (2,86±0,62); 2) стимуляция (2,59±0,38); 3) достижения (2,48±0,18); в группе III (здоровые) - 1) самостоятельность (2,51±0,09); 2) безопасность (2,18±0,24); 3) доброта (2,06±0,3). Оказалось, что на уровне как нормативных идеалов, так и индивидуальных приоритетов полученные показатели свидетельствовали о сопоставимости выборки основной группы I (алк.хакц.) с группой III (здоровые лица, не- аддикты) с демонстрацией в целом устойчивости и сходства ценностных предпочтений на обоих уровнях. Наибольшие расхождения между смыслообразующими и декларируемыми ценностями были установлены у пациентов с алкогольной зависимостью, сформировавшейся на фоне РЛ.

На фоне декларируемых (хотя и второстепенных), традиционно одобряемых обществом ценностей структура поведенческих ориентиров лиц с расстройствами личности и зависимостью от алкоголя характеризуется преобладанием гедонистически-эгоистических стремлений к получению удовольствия, потребности в разнообразии и глубоких переживаниях.

Среди пациентов основной группы (алк.хакц.) преобладал ремиссионный тип течения алкогольной зависимости - 52,6% (n=163). Средняя длительность терапевтических ремиссий - 2,1±0,5 года (1-13 лет), спонтанных - 0,8±0,1 года (0,5-1,5 года).

В контрольной II (алк.хРЛ) группе пациентов с алкогольной зависимостью в сочетании с РЛ отмечена тенденция к безремиссионному типу течения пьянства. Периоды воздержания от употребления спиртного длились не более 1-3 месяцев у 51,3% (n=39) пациентов. Длительность терапевтических ремиссий у 48,7% (n=37) пациентов не превышала 1 года (0,6±0,07). Спонтанных ремиссий не отмечено.

Заключение

Исследование показало, что преморбидные личностные особенности в форме акцентуаций характера не являются основополагающими в этиопатогенезе алкогольной зависимости, однако они в значительной мере детерминируют клинико-психопатологические и клинико-динамические особенности болезни (зависимости от алкоголя). Длительность ремиссий алкогольной зависимости не связана с принадлежностью к определенному типу акцентуации. Короткие ремиссии чаще встречаются у пациентов с наличием личностных изменений и выраженностью алкогольной анозогнозии, связанной с преобладающим пассивным типом эмоционально-личностного реагирования в структуре патологического влечения к алкоголю и слабостью волевого компонента. Формированию длительных ремиссий способствуют отсутствие или невыраженность специфических личностных изменений, алкогольной анозогнозии и эмоционально-волевого снижения.

Отсутствие патологических личностных девиаций (РЛ) в преморбиде предотвращает во многом появление личностного снижения в процессе болезни (зависимости от алкоголя). Относительная личностная сохранность пациентов с алкогольной зависимостью с различными акцентуациями характера и высоким уровнем социальной адаптации даже при длительном многолетнем заболевании не всегда приводит к типичным изменениям личности.

заболевание алкогольный зависимость личность

Литература

1. Al'tshuler V.B. (1994) Patologicheskoe vlechenie kalkogolyu: voprosy klinikii terapii [Pathological attraction to alcohol: clinical manifestations and therapy]. Moscow, p. 216. (in Russian)

2. Gannushkin P.B. (1964) Izbrannye Trudy [Selected works]. Moscow, p. 292. (in Russian)

3. Gofman A.G. (2017) Psihiatriya: Spravochnik prakticheskogo vracha. Hronicheskij alkogolizm [Psychiatry: a handbook for a practical doctor. Chronic alcoholism]. Moscow, p. 292. (in Russian)

4. Derecha V.A. (2001) O vidah i mekhanizmah lichnostnoj zavisimosti [about the types and mechanism of personal dependence]. Orenburg, p. 120. (in Russian)

5. Derecha V.A., Derecha G.I., Karpec V.V. (2004) Posobie dlya vrachej MZ RF: Differencirovannyj podhod k ocenke i lecheniyurasstrojstvlichnostiubol'nyh alkogolizmom [Manual for doctors: a differentiated approach to assessment and treatment of personality disorders in patients with alcoholism]. Moskva-Orenburg, p. 27. (in Russian)

6. Eryshev O.F., Rybakova T.G. (2002) Alkogol'naya zavisimost'. Formirovanie, techenie, protivorecedivnaya terapiya [alcohol addiction. Formation, course, anti-relapse therapy]. Moscow, p. 192. (in Russian)

7. Zhislin S.G. (1935) Ob alkogol'nyh rasstrojstvah [About alcohol disorders]. Voronezh, p. 139. (in Russian)

8. Ivanec N.N., Igonin A.L. (1983) Rukovodstvo dlya vrachej pod red. Morozova G.V., Rozhnova V.E., Babayana EH.A.: Klinika alkogolizma. Alkogolizm [Guide for doctors edited by Morozov G.V., Rozhnov V.E., Babayan EH.A. Clinic of alcoholism. Alcoholism]. Moscow, pp. 75-138. (in Russian)

9. Ivanec N.N., Savchenko L.M. (1996) Tipologiya alkogolizma [Typology of alcoholism]. Moscow, p. 47. (in Russian)

10. Korolenko C.P., Dmitrieva N.V. (2001) Psihosocial'naya addiktologiya [Psychosocial addictology]. Novosibirsk, p. 251. (in Russian)

11. Lichko A.E., Bitenskij V.S. (1991) Podrostkovaya narkologiya. Rukovodstvo dlya vrachej [Teenage drug and alcohol abuse. Guide for doctors]. Leningrad, p. 303. (in Russian)

12. Mendelevich V.D. (2005) Psihologiya deviantnogo povedeniya [Psychology of deviant behavior]. Sankt Petersburg, p. 445. (in Russian)

13. Minkov E.G. (2018) Vvedenie vnarkologiyu. Uchebnoeposobie [Introduction to addiction medicine. Training manual]. Moscow, p. 88. (in Russian)

14. Hakulinen C., Jokela M. (2018) Alcohol use and personality trait change: pooled analysis of six cohort studies. Psychol Med. Mar., vol. 15, pp. 1-8.

15. Newton-Howes G., Foulds J. (2018) Personality Disorder and Alcohol Use Disorder: An Overview. Psychopathology, vol. 51(2), pp. 130-136. doi: 10.1159/000486602.

16. Rosenstrцm T., Torvik F.A., Ystrom E., Czajkowski N.O., Gillespie N.A., Aggen S.H., Krueger R.F., Kendler K.S., Reichborn-Kjennerud T. (2018) Prediction of alcohol use disorder using personality disorder traits: a twin study. Addiction, Jan., vol. 113(1), pp. 15-24.

Размещено на Allbest.ru