Состояние психического здоровья облученных лиц с суицидальным поведением в отдаленном периоде после радиационного воздействия вследствие инцидентов на ПО "Маяк"

В отдаленном периоде аварийного радиационного воздействия важное значение имеет психическое здоровье облученных лиц и возможное развитие у них различных психопатологических состояний. Вопросы суицидального поведения остаются до конца не изученными. В большинстве современных исследований суицидальное поведение рассматривается как сложное явление, формирующееся под воздействием на человека комплекса различных факторов (социальные, экономические, биологические и патопсихологические). Тщательное изучение этой проблемы особенно значимо для когорты облученных в результате радиационных инцидентов на Южном Урале.

На территории Челябинской области был построен химкомбинат «Маяк» для создания полного цикла оружейного плутония. В 50-е гг. ХХ в. произошел ряд инцидентов вследствие недостаточного знания технологических процессов и действий для обеспечения экологической безопасности: в период с 1949 по 1956 г. производился сброс технологических вод и радиоактивных отходов средней степени активности в реку Теча; в 1957 г. имел место взрыв на хранилище высокоактивных отходов. Это привело к радиоактивному заражению больших по площади территорий в 3 административных областях Урала: Челябинской, Курганской и Свердловской, вследствие чего произошло облучение населения, проживающего на этих территориях [1]. Оценка состояния психического здоровья лиц с суицидальным поведением из числа подвергшихся аварийному радиационному воздействию обусловливает актуальность данного исследования.

Цель исследования.

В обеих группах сопутствующая соматическая патология чаще всего была представлена артериальной гипертензией (69,4% (25 человек) и 70,3% (26 человек) соответственно), ишемической болезнью сердца (ИБС) (58,3% (21 человек) и 45,9% (17 человек)), заболеваниями щитовидной железы (25% (9 человек) и 16,2% (6 человек)) без статистически значимых отличий между группами.

Аналогично, без значимых отличий, в обеих группах выявилось достаточно большое количество лиц с бытовым пьянством (30,6% (11 человек) и 31,6% (8 человек)) и курящих (33,3% (12 человек) и 27% (10 человек)).

У облученных пациентов (I группа) заметно чаще выявлялись симптомы астенического характера, такие как повышенная утомляемость, слабость, вялость, упадок сил, трудности при сосредоточении внимания. Для пациентов II группы были более характерны жалобы на головные боли, раздражительность, плаксивость, сниженное настроение. Характерным в обеих группах явилось наличие в высоком проценте случаев жалоб на беспокойство (75% (27 человек) и 67,6% (25 человек)), тревогу (58,3% (21 человек) и 48,6% (18 человек)) и нарушенный сон (55,5% (20 человек) и 59,5% (22 человека)).

Таблица 2. Структура выявленной психопатологии.

Table 2. Structure of psychopathology revealed.

В обеих группах по результатам шкалы Бека [4] у небольшого процента обследуемых наблюдались депрессия критического уровня (5,6% (2 человека) и 2,8% (1 человек) соответственно) и явно выраженные симптомы депрессии (13,5% (5 человек) и 5,4% (2 человека)) без значимых отличий. Умеренная депрессия выявилась у 36,1% (13 человек) облученных и 24,3% (9 человек) необлученных пациентов. В группе облученных имелась прямая корреляция между женским полом и уровнем депрессии.

По шкале Спилбергера Ханина [5] умеренная реактивная тревожность фиксировалась у пациентов обеих групп в высоком проценте случаев (63,9% (23 человека) и 54,1% (20 человек)) без значимых отличий. Заметно реже наблюдался высокий уровень реактивной тревожности: 19,4% (7 человек) и 18,9% (7 человек). Низкий уровень у 16,7% (6 человек) и 27% (10 человек) соответственно. аварийный радиационный психопатологический облученный

Большинство облученных имели средний уровень личностной тревоги: 52,8% (19 человек) в сравнении с 37,8% (14 человек). В группе необлученных преобладали пациенты с высоким уровнем личностной тревоги (51,4% (20 человек) в сравнении с 38,9% (14 человек)). Однако статистически значимо группы не отличались.

По опроснику суицидального риска Т.Н. Разуваевой [6] в обеих группах отсутствует суицидальный риск по шкалам демонстративности, уникальности, несостоятельности, временной перспективы и слома культурных барьеров (по этим факторам у пациентов преобладают показатели ниже среднего). В обеих группах превалируют лица со средними показателями по шкалам «социальный пессимизм» и «максимализм», что говорит об испытываемом ощущении враждебности окружающего мира, инфантильности и максимализме в восприятии у большинства испытуемых обеих групп. При этом по шкале «антисуицидальный фактор» в обеих группах большинство испытуемых имеют показатели выше среднего, что указывает на отсутствие у них глобального суицидального риска (т. е. имеется осознание своей ответственности за близких, греховности самоубийства, страх перед возможной физической болью).

В группе облученных имелись прямые корреляции между полом обследуемых и показателями шкал «несостоятельность» (r=0,42 при р=0,027) и «аффективность» (r=0,51 при р=0,005) женщины этой группы чаще чувствовали себя некомпетентными, беспомощными, испытывающими неконтролируемые эмоции. Прямые корреляции между возрастом и шкалами «несостоятельность» (r=0,38 при р=0,047) и «слом культурных барьеров» (r=0,39 при р=0,035) указывали, что чем выше был возраст испытуемых, тем сильнее они чувствовали свою некомпетентность, были склонны к поиску культурных установок, оправдывающих суицид.

Обсуждение

Все проявления суицидальной активности мысли, высказывания, намерения, угрозы, попытки покушения на свою жизнь можно объединить в понятие «суицидальное поведение». При этом в клинической картине можно наблюдать повышенную раздражительность, эмоциональные колебания, снижение уровня интересов, замкнутость, отгороженность от окружающих, а также снижение способности к адаптации. Экономическая нестабильность, рост нищеты, безработицы и криминализации общества, ослабление внутрисемейных связей, традиций, социальная беспомощность приводят к росту суицидальных попыток. Таким образом, частота самоубийств может являться показателем, как социального благополучия населения, так и состояния психического здоровья общества [7].

В статьях Логановского К.Н. с соавт. ведется речь о том, что и по прошествии 19 лет после аварии в Чернобыле наблюдалось увеличение более чем в 20 раз числа суицидальных попыток и завершенных суицидов среди ликвидаторов в сравнении с общей популяцией [8, 9]. Rahu K., Rahu M., Tekkel M. и др. в своем исследовании приводят данные, что в течение 17 лет (с 1986 по 1991 г.) после аварии на Чернобыльской АЭС суицидальный риск в когорте мужчин-ликвидаторов (4786 человек) из Эстонии был выше, чем среди мужского населения Эстонии в целом [10]. При сравнении радиационных катастроф на Чернобыльской АЭС и Фукусиме авторы другого исследования отмечают, что происходил рост числа суицидов среди не только ликвидаторов, но и облученного населения [11]. В работах Румянцевой Г.М. указывается, что в 38% случаев облученные, пострадавшие при аварии на ЧАЭС, обнаруживающие признаки депрессивных расстройств, неоднократно высказывали суицидальные мысли и намерения, которые чаще всего не являлись демонстративными, при этом если в клинической картине преобладала тревожно-депрессивная симптоматика, то возрастал и суицидальный риск, и даже незначительные или нейтральные события могли спровоцировать развитие суицидальных тенденций, привести к переходу от суицидальных мыслей к совершению суицида [12]. Однако в настоящем исследовании можно отметить, что в обеих группах пациентов отсутствовал глобальный суицидальный риск, несмотря на высказываемые суицидальные мысли и наличие умеренной реактивной и личностной тревожности у большинства пациентов.

Masaharu Maeda, Misari Oe отмечают, что уровень распространенности депрессии среди эвакуированных на Фукусиме взрослых составил 14,6% в 2012 г., 11,9% в 2013 г. и 9,7% в 2014 г., и, несмотря на постепенное снижение, оставался заметно больше, чем у в популяции в целом (3%). Имел место и тот факт, что подтвержденное количество самоубийств на Фукусиме значительно превышало их число в других областях Японии. По мнению авторов, это связано с последствиями атомной аварии, а не землетрясения или цунами [13].

В марте 2015 г. Ando S. с соавт. был сделан систематический обзор литературных данных по последствиям аварии на Фукусиме (анализировались 42 литературных источника). В результате авторы пришли к выводу, что большинство рисков для психического здоровья были связаны с изменением повседневного быта и ранее существовавшими заболеваниями, и если в некоторых исследованиях говорилось об уменьшении посттравматических реакций с течением времени, то о снижении депрессивных проявлений речи не шло [14].

На базе УНПЦ РМ также проводился ретроспективный анализ (в динамике по пятилетиям начиная с 1950 г.) смертности от суицидов как в целом, так и в сравнении между группами «облученные» и «необлученные». Выявилось, что на протяжении 50 лет (с 1954 по 2005 г.) статистически значимых отличий по коэффициенту смертности от самоубийств между исследуемыми когортами не наблюдалось [1]. В настоящем исследовании при сравнении облученной и необлученной группы пациентов в большинстве параметров аналогично не наблюдалось статистически значимых отличий.

Заключение

Таким образом, выявлены следующие особенности:

· отсутствуют статистически значимые отличия в клинической и демографической характеристике облученных и необлученных лиц;

· в обеих группах высок процент пациентов с проявлениями тревожности;

· в обеих группах достаточно много пациентов как с наследственной отягощенностью алкоголизмом, так и с бытовым пьянством без значимых межгрупповых отличий;

· в группе облученных имело место статистически значимое преобладание пациентов с изменениями биоэлектрической активности головного мозга в лобной области. В этой же группе выявилась тенденция к увеличению лиц с умеренными нарушениями биоэлектрической активности головного мозга в левом полушарии;

· показатели реактивной тревожности большинства испытуемых обеих групп умеренны, показатели личностной тревожности облученных также лежат в области умеренных значений, а показатели необлученных в области высоких значений. В обеих группах не наблюдается глобального суицидального риска;

· можно предположить, что значительный временной промежуток, прошедший с момента радиационных инцидентов, играет роль в отсутствии значимых отличий в суицидальном поведении облученных и необлученных лиц, что подтверждает и ранее проведенный ретроспективный анализ смертности от суицидов в когорте подвергшихся радиационному воздействию вследствие аварии на ПО «Маяк».

Психопатологические особенности, выявленные в обеих группах исследования, в большей степени, вероятно, связаны с влиянием социальных, бытовых и экономических условий повседневной жизни, о чем могут свидетельствовать тревожно-депрессивная симптоматика и расстройство адаптации, выявленное у большинства пациентов обеих групп.

Литература / References

1. Burtova E.Yu., Kantina T.E., Litvinchuk E.A. Retrospective assessment of suicide dynamics in residents of the Ural region exposed to chronic radiation exposure. VestnikSovetamolodyh uchyonyh ispecialistovCHelyabinskojoblasti. 2016;3(2):26-29. (in Russian)

2. Povorinsky A.G., Zabolotnykh V.A. Handbook of clinical electroencephalography. L.: Nauka; 1987; 64 p. (in Russian)

3. Zenkov L.R. Clinical electroencephalography (with elements of epileptology). M.: MEDpress-inform; 2013; 360 p. (In Russian)

4. Beck's depression scale. PSYLAB.info encyclopedia of psychodiagnostics; 2022. Available at: https://psylab.info/%D0%A8%D0%BA%D0%B0% D0%BB%D0%B0_%D0%B4%D0%B5%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8_%D0%91%D0%B5%D0%BA%D0%B0 (accessed 20.05.2022).

5. Spielberger Alarm Scale. PSYLAB.info encyclopedia of psychodiagnostics. Available at: https://psylab.info/%D0%A8%D0%BA%D0%B0%D0%BB %D0%B0_%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B3%D0%B8_%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D0%BB%D0%B1%D0%B5%D1%80% D0%B3%D0%B5%D1%80%D0%B0 (accessed: 20.05.2022).

6. Razuvaeva T.N. Personality diagnostics. SHadrinsk: Iset'; 1993; 26 p. (in Russian)

7. Yufa S.V. Methodological recommendations for the prevention of suicidal behavior: informational material. Mn.: BGUIR; 2015; 32 p. (in Russian)

8. Loganovsky K.N., Afanasyev D.E., Fedko V.F. Suicides and exposure to low doses of ionising radiation. New Medicine of Millennium: Atomic Neuropsychiatry. 2012;2:4-48. Available at: https://www.researchgate.net/publication/283462674_New_Medicine_of_Millennium_Atomic_ Neuropsychiatry (accessed 29.03.2022).

9. Loganovsky K.N., Vasilenko Z.L. Depression and ionizing radiation. Problems of radiation medicine and radiobiology. 2013;18:200-219. Available at: https://www.researchgate.net/publication/265391542_Depression_and_ionizing_radiation (accessed 29.03.2022). (in Russian)

10. Rahu K, Rahu M, Tekkel M. The risk of suicide among Chernobyl cleanupworkers in Estonia is still growing: an updated cohort study. Annals of Epidemiology. 2006;16(12):917-919. D0I:10.1016/j.annepidem.2006.07.006.

11. Loganovsky K.N., Loganovskaya T.K. Unclaimed Fukushima psychological and neuropsychiatric lessons of Chernobyl. Ukrainskij medicinskij zhurnal. 2011;2(82)III-IV:18-21. (in Russian)

12. Rumyantseva G.M., Chinkina O.V., Shishkov S.N. Some approaches to assessment of injurious effects on mental health of exposure to ionizing radiation. Russian Psychiatric Journal. 2010;5:20-28. (in Russian)

13. Masaharu M., Misari O. Consequences and social issues after the Fukushima disaster. Asia-Pacific Journal of Public Health. 2017;29(2):36-46. DOI: 10.1177/1010539516689695.

14. Ando S., Kuwabara H., Araki T. Mental health problems in a community after the Great East Japan Earthquake in 2011: a systematic review. Harvard review of psychiatry. 2017;25(1):15-28. DOI: 10.1097/HRP.0000000000000124.

Размещено на Allbest.ru