Этические концепты в историко-героических песнях народов Северного Кавказа

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Этические концепты в историко-героических песнях народов Северного Кавказа

Аталикова Марьяна Хамидбиевна

Многовековое соседство народов Северного Кавказа, значительная общность природно-культурного ландшафта и социально-исторического развития обусловили сходство многих черт материальной и духовной культуры. Данное обстоятельство определило близость этических идеалов и идейно-эстетических принципов, получивших отражение в устном народном творчестве. Отметим, что фольклор является одним из немногих источников культуры в бесписьменном полиэтничном ландшафте Северного Кавказа, с помощью которого становится возможным понять смысловые значения кавказского культурного пространства и его аксиологическую наполненность. При этом особое значение в процессе межгрупповой коммуникации этнокультур приобретают некоторые жанры устного народного творчества, в частности песенный фольклор. На Северном Кавказе профессиональным носителем духовной культуры и распространителем фольклорных произведений на всей территории региона и за его пределами были народные сказители. В различных культурах их именуют по-разному: барды, менестрели, трубадуры и т.д. У вайнахов странствующие певцы были известны как «илланчи», у балкарцев и карачаевцев - «халкжерчи», у осетин - «каджггжнжг», у адыгов - «джегуако» (от джэгу - «игра»). Как отмечает З. М. Налоев, народный сказитель на Северном Кавказе, «типологически соответствующий русскому скомороху, французскому жонглеру, немецкому шпильману, был сложным явлением, выполнявшим разнообразнейшие функции в жизни общества. В нем органически сочетались песнотворец и исполнитель, цирковой артист и сказочник, блюститель этикета и организатор веселья» [5, с. 43]

Единым источником образов героев, поэтических приемов и художественных традиций в северокавказском фольклоре, в том числе и в жанре героических песен, явился Нартский эпос - уникальный памятник духовной культуры народов региона. Героический эпос стал исторической основой взаимопонимания, символом общности культуры разных этнических групп Кавказа. Лейтмотивом многих сюжетов песен и других жанров фольклора становится эпическое величие духа, красота подвига, сила и мужество, честь и достоинство человека. Вот что писал по этому поводу Жорж Дюмезиль: «Очень долго у различных народов существовали профессионалы памяти - черкесы их называют “гегуако”, т.е. “играющие”. Им-то и принадлежит заслуга сохранения этих драгоценных преданий. В Осетии эти сказания были записаны преимущественно в прозаической форме. У черкесов некоторые из них стали длинными традиционными поэтическими плачами, довольно устойчивыми по тексту, несмотря на разницу в диалектах. При нынешнем состоянии черкесской эмиграции в Анатолии эти поэмы позабыты, и мне никогда не доводилось слышать их материала ни в какой другой форме, кроме довольно тусклой прозаической. Зато в Иордании, Сирии черкесскому фольклористу удалось услышать аэдов, ни в чем не уступающих тем, которые поют на земле своих отцов» [2]. Несмотря на то что время существования песни насчитывало не один десяток лет или даже веков, а сам фольклорный текст содержал элементы художественного произведения, историко-героические песни в этнической рефлексии были связаны с реальными событиями. Такой содержательный ракурс произведения был связан с тем, что сказитель после исполнения песни «должен был рассказать и предание, повествующее о событии или человеке, которому посвящена песня. Такая традиция была призвана содействовать сохранению целостности и правдивости песни и предания: они должны были подтверждаться взаимно» [6, с. 18]. Очевидно, что ввиду долгого отсутствия письменности информационное содержание фольклорного произведения в течение значительного времени выступало в виде живой исторической памяти. В этой связи заметим, что в северокавказских этнических культурах исторический процесс воспринимался не как цепь хаотичных событий, где человек оказывался во все захватывающем потоке времени, но как эпоха засвидетельствованная существованием человека, а значит не ушедшее в небытие. Еще в Нартском эпосе «соотнесенность человека со вселенной в опосредованной форме выявляется в картине первотворения (“Песня старых нартов”), в которой процесс становления мира изображается в параллели с ростом и возмужанием первочеловека [3, с. 73]: “когда еще мир лишь создавался // В те времена я лежал в люльке”» [7, с. 128].

Народные сказители на Северном Кавказе, будучи проводниками уникальных бесписьменных культурных универсалий, являлись, таким образом, трансляторами особой, присущей только данному региону лектонической культуры. Как отмечает Х. Г. Тхагапсоев: «По сути, речь идет о некоей информационной технологии, способе организации текстов культуры на основе коллективных усилий (коллективной памяти и коллективного действа) в форме глобально-ритуализованной и тотально-режиссируемой коммуникации. Иначе говоря, лектоническая коммуникация - это особая форма групповой организации, хранения, актуализации, демонстрации и обращения социального и культурного опыта, которая не только многократно увеличивает объем циркулирующей в социуме информации, но и обеспечивает (поддерживает) идентичность культурного сознания (групповую идентичность)» [9, с. 114]. На наш взгляд, именно в этом заключается самое существенное, если попытаться рационально, с точки зрения прагматизма оценить значимость этого способа передачи культурных ценностей. Впрочем, есть и неутилитарный аспект, который невозможно оценить рационально, поскольку любые духовные самобытные памятники ценны сами по себе, независимо от их практической значимости в данную историческую эпоху и потеря любого культурного артефакта невосполнима, а странствующие сказители распространяли фольклорные произведения, способствуя тем самым сохранению наиболее значимых паттернов культуры. Последнее особенно важно именно в обществах с устной традицией коммуникации. Историко-героический жанр в народном творчестве являлся одним из важнейших компонентов фольклора эпохи средневековья. Однако, как мы уже отмечали, жанрово-художественные, мировоззренческие, эстетические, предпосылки, повлиявшие на возникновение героической песни, формируются в недрах более архаичных пластов культуры. В связи с этим, Б. Г. Ашхотов пишет, «кардинальные изменения в фольклорном творчестве происходят в период трансформации обрядово-эпического мышления. На смену коллективному сознанию, имевшему объективный характер единого порыва фольклорного самовыражения, приходит новое содержание, ориентированное на личностное субъективное начало. Этот эволюционный этап (ХVI век) знаменуется зарождением историко-героического жанра» [1, с. 292].

Сочинители и исполнители песен прославляли подвиги героев как прошлого, так и настоящего, выступали против несправедливости, предательства и трусости, воспевали силу, храбрость и достоинство человека. Отметим, что в пространстве региональной культуры, функционирование единых образов историко-героических сказаний формировало исторически транслируемый тип мышления и поведения в разных этнических средах. Нравственная оценка в песне воспринималась этническим сознанием как необходимое завершение, как справедливый итог повествуемого события, этим и объясняется открытость средневекового искусства с его этическими требованиями к каждому человеку в отдельности, и ко всей общине в целом. По словам Б. Г. Ашхотова «адыгская историко-героическая песня становится тем рубежом в развитии фольклорного мышления народа, когда реальные факты и события, жизнь и судьбы известных людей-персонажей песен вызывают индивидуальное эмоциональное переживание исполнителей и слушателей» [Там же]. Отнести данные слова мы можем и к песенному творчеству других народов Северного Кавказа. Однако сходство ценностных ориентиров и этнической психологии не формировало однородного фольклорного пространства во всем регионе. Отметим, что существовали локальные традиции в построении сюжетов историко-героических песен. По мнению К. Г. Цхурбаевой, существенной жанровой характеристикой осетинского песенного фольклора является «последовательность фактов - борьба, подвиг, смерть», что было «необходимым условием для появления той или иной героической песни». При этом, аргументируя сказанное, автор обращает внимание на то, что происхождение героических песен «восходит к народным плачам и причитаниям. Первоначально они, по-видимому, были как бы мужским плачем по герою. В дальнейшем связь с причитаниями становилась все менее и менее отчетливой» [10, с. 39-40]. А. И. Рахаев, исследуя традиционный музыкальный фольклор Балкарии и Карачая, подчеркивает «некоторую категоричность утверждения» автора и замечает, что в большой степени «поводом для создания героической песни служила не гибель героя, а героический поступок, совершенный им, не смерть его, а жизнь, освященная подвигом. Именно в этом огромная воспитательная сила героической песни, ее непреходящая ценность» [8, с. 73]. песенный фольклор кавказ песня

В фольклоре вайнахов при построении сюжета историко-героических песен существовали свои мировоззренческие приоритеты, отражающие особенности исторического развития данных народов. Так, по словам И. Б. Мунаева, «проявление в критических ситуациях сдержанности, терпения, толерантности считалось равноценным совершению героического подвига или даже выше его. Высоко ценились такие нравственные качества как “собар” (терпение, толерантность) и “бартбар” (миротворчество)» [4]. Таким образом, смерть героя не является обязательным условием появления героических песен в этой этнической культуре, но при этом основной темой становится борьба внутренняя, победа над самим собой, необходимая для принятия героем единственно правильного решения в трудной ситуации. Можно предположить, что подобный выбор сюжетов для песен героического жанра объясняется более ранним проникновением учения ислама на территорию Чечни и Ингушетии из соседнего Дагестана, что обусловило доминирование в общественнополитической жизни священнослужителей и, соответственно, ослабления престижа аристократии и рыцарско-военного образа жизни вообще. Заметим также, что и позднее (XIX в.) и вплоть до настоящего времени, институт народных сказителей и жанр илли уже были не так популярны в этнической культуре чеченцев и ингушей, где в быту больше всего функционируют религиозные жанры (назмы, зикры). Психологическая, культурная и социальная значимость этических концептов в духовной жизни человека традиционного общества обуславливало постоянство обращений народных сказителей к проявлениям героической стойкости и мужества воина-рыцаря. Возникнув в средневековом обществе, такие структурные единицы этической системы как человечность, почтительность, совесть, мужество, репутация и сегодня являются важнейшими элементами этнического самосознания, отражающими нравственный мир личности

Список литературы

1. Ашхотов Б. Г. Адыгское народное многоголосие. Нальчик: Изд-во М. и В. Котляровых, 2009. 370 с.

2. Дюмезиль Жорж. Нартовский эпос [Электронный ресурс]. URL: http://www.anaharsis.ru (дата обращения: 19.04.2011).

3. Кудаева З. Ж. Мифопоэтическая модель адыгской словесной культуры. Нальчик: Эльбрус, 2008. 293 с.

4. Мунаев И. Б. Чеченская народная поэзия XIX-XX вв. [Электронный ресурс]. URL: http://www.groznycity.ru (дата обращения: 19.04.2011).

5. Налоев З. М. Из истории культуры адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1978. 191 с.

6. Налоев З. М. Этюды по истории культуры адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1985. 267 с.

7. Нарты. Адыгский героический эпос. М.: Наука, 1974. 415 с.

8. Рахаев А. И. Традиционный музыкальный фольклор Балкарии и Карачая. Нальчик: Эль-Фа, 2002. 153 с.

9. Тхагапсоев Х. Г. Что заменит нам протестантскую этику? // Традиционализм и модернизация на Северном Кавказе: возможность и границы совместимости. Ростов-на-Дону, 2004.

10.Цхурбаева К. Г. Об осетинских героических песнях. Орджоникидзе: Северо-Осетинское изд-во, 1965. 199 с.

Размещено на Allbest.ru