Обрядовое моделирование жилого пространства

Размещено на http://allbest.ru

Российский государственный профессионально-педагогический университет

Институт Искусств

Обрядовое моделирование жилого пространства

Бобрихин Андрей Анатольевич

к.филос.наук., доцент

Жилище в традиционных культурах является моделью мира [Элиаде, 40], точнее - материальным макетом ментальной модели мира. «Жилище есть специфически человеческий топос, микрокосм, структура которого изоморфна структуре космоса, т.е. разумной, логичной, сущной ипостаси реальности» [Шипилов, 357]. Пространственные модели жилища так же различны, как различные ментальные модели пространства. Планировка жилища воплощает в себе комплекс условий, среди которых религиозно-магические обоснования тех или иных структур пространства порой выступают на первое место. Помимо мифологических причин, планировка, конфигурация и объемы жилого пространства зависят от природно-климатических условий, наличия строительных материалов, уровня технологического развития, назначения сооружения, вписанности в планировочное решение улицы, поселка и эстетических предпочтений владельцев.

Наряду с физическими условиями, определяющими характеристики жилища, существенны семейно-родовые традиции данной культуры, которые мы наблюдаем в ритуализованных формах поведения, обычном праве, бытовых вещах. Жилище многих народов делится на мужскую и женскую половину, должно быть место для огня и место для живности, место для хозяина и место для гостя, место для стариков и место для молодоженов, место для богов и место для новорожденного. Жилище как символически значимое пространство существует в совокупности бинарных оппозиций: «верх-низ», «правое-левое», «женское-мужское», «темное-светлое», «сакральное-профанное», «день-ночь» и т.д. [см. Цивьян, сс.5-6].

Типология русского сельского жилого дома весьма разнообразна. Структура дома всегда отражала хозяйственный уклад и состав семьи. Типы формировались постепенно, отражая наиболее распространенные условия жизнедеятельности народа, принадлежность к хозяйственно-культурному типу. (Чебоксаров 178)

Наибольшую устойчивость и распространённость на Урале имеет дом в виде так называемой шестистенной клетской связи и его модификации. Этот тип уместен и оправдал себя практически при любой функциональной насыщенности и планировке двора.

Обычно клетская связь состоит из двух клетей (передней и задней избы), связанных между собой сенями. В передней клети размещается белая изба, состоящая из четырех углов: печной, кухонный, красный и спальный. Каждый из этих углов может обособляться дощатой перегородкой (низкой или высокой), образуя отдельную комнату или функциональную зону. Русская изба имеет угловой принцип организации внутреннего пространства, «внутренняя структура жилища по горизонтали определялась осью «печь - красный угол» (последним именовался противоположный, т.е. лежащий по диагонали от печи угол дома, в котором помещались иконы и стоял стол)» [Шипилов, 433]

По данным этнографических источников действия, обеспечивающие благополучие обитателей дома, как, выполняются еще на этапе выбора места и материала для строительства. Во время собственно строительства выполняли следующие обрядовые действия. Отмечали «закладное», созывали пиршество после укладки первого венца, нижнего ряда бревен, в пазы - места соединения бревен клали деньги, шерсть, волосы, встречаются упоминания, что кропили кровью петуха. Коневое - праздник завершения строительства, процедуры установки конька - балки на вершине ската, скрепляющей конструкцию крыши. Если матица, или матка - женский символ, опорный элемент внутреннего пространства избы, то конек или охлупень - покрывающий и прикрывающий элемент внешней конструкции строения.

Обряд новоселья на Урале назывался «влазины». Со стороны новосельцев главным было - пригласить и угостить как можно больше односельчан, в особенности - помощников при строительстве. Гостям же негласные правила предписывали идти «не с пустыми руками»: «На влазины идёшь, хоть иголку, но неси». Чтобы обеспечить благополучие и достаток в новом доме выполняли несложные обрядовые действия. Заносили квашонку и заводили на новом месте тесто для нового хлеба, который испекут в новой печи: «Когда заходишь на место жительства новое, сперва заноси - заболтай квашню, заведи, и хозяйка первая идёт через порог, квашню вперёд себя несёт через порог. Когда вступает сама, ставит квашню на место».

По традиционным представлениям, человек, отправляющийся во враждебное, внешнее пространство, мог случайно или по умыслу символически унести из дома добро. Эта опасность связывалась с домашним мусором, прахом быта. Поэтому после гостя, выноса покойника, ухода некрута и в первые дни после заселения в новый дом старались из дома не выносить мусор: «В новый дом хлеб, соль, юшка первые заходят. Сор не выносят, немного поживут, потом убираются, также после гостя, некрута». Вообще старались по-возможности мусор сжигать или использовать в хозяйстве.

Организация пространства избы. В едином внутреннем объёме избы огромная по размерам русская печь, располагаясь в «задней» половине избы, т.е., той, что ближе ко входу, направо или налево от входа, образует функциональные жилые зоны, разделяя пространство на "углы": "подпорожье" - место у дверей под полатями, настланными между печью и продольной стеной избы; "кутный угол" или "середа" для стряпни, куда выходит устье печи, обращённое к одному переднему окну, и возле печи - "залавок" - шкафчик для посуды; "красный угол, в котором стоит стол и висит божница. "Красный угол" отделяется от "середы" занавеской или дощатой "заборкой". Вдоль стен врублены сплошные лавки - "мужская", "бабья", "красная" с полками над ними.

Печной угол занимали печь и голбец. Устьем печь была направлена в сторону кутного (кухонного) угла - наиболее заполненного различной утварью пространства. Оно условно ограничено балкой воронца со стороны красного угла. "Кутный угол", "середа" считается женским углом. Туда уходили женщины при появлении дома посторонних мужчин. В старообрядческих семьях там иногда молились женщины и дети. Из кути выходила невеста во время свадебных обрядов. О молодых жёнах говорили: "Не плакала за столом, так поплачь за столбом (печным)".

В красном углу располагалась лавка коник, над которым устраивалась божница. Передний угол, в котором сходились пристенные лавки и надоконные полицы, размещали иконы, обеденный стол, а иногда ещё картины духовно-нравственного содержания, отождествлялся с церковным престолом. Во время моления на образа было принято мужчинам стоять справа, а женщинам слева. Мужчины в чужом доме садились только на лавку хозяина, а женщины - на лавку хозяйки. Сидя на женской лавке, девушка делала окончательный выбор жениха.

Если хозяин приглашал гостя в передний угол, значит ему оказывалось самое глубокое почтение. В повседневной жизни под образами обязательно сидел глава семьи, а во время свадьбы - молодожёны (по традиции - на овечьей шкуре, знаке благополучия).

Важнейшим предметом переднего угла помимо образов являлся обеденный стол. Крестьяне постоянно держали на нём солоницу с солью в виде птиц как символ, дарующий благо жизни. В простенках нередко подвешивали поставец - небольшой дощатый шкафчик с полочками для посуды.

Именно в красном углу, на лавках, подходящих к конику деревенские мастерицы занимались многообразными рукоделиями, а в пространстве середины избы, окружающем коник устанавливали и кросна, и прялку, и даже верстак, которые по окончании работ убирали во входной угол, или уносили в чулан. Таким образом, все, что мастерилось в красном углу как бы обожалось, т.к. создавалось в присутствии божественного образа - иконы, под которым необходимо было делать все на совесть, с особым старанием и чувством. Кроме того, красный угол - самое освещенное пространство дома, т. к. обычно обрамляется двумя окнами.

В пространстве избы поведение человека достаточно регламентировано, что наблюдается как в повседневной жизни, так и, в особенности, обрядовой и праздничной, а также при экстраординарных событиях - родинах, свадьбе, похоронах, проводах в армию, посещении гостей. Можно выделить несколько сфер применения правил регламентации пространственного поведения.

Во-первых, поведение регламентируется по возрастному признаку. Основное внимание здесь уделено месту за столом или у стола, особо отмечается места и функции большака и большухи во время трапезы и приема гостей, а также при сватовстве. Почетное и постоянное место за столом - у старшего мужчины семьи, дедушки; выделяется его роль при организации трапезы, в частности, только ему дозволено резать хлеб: Старшие строго следят за последовательностью и порядком приема пищи, большак разрешает прием пищи и перемену блюд, а также наказывает за ненадлежащее поведение.

Если в семье есть несколько взрослых женщин, определяется строгий и справедливый порядок их хозяйствования и распределения обязанностей по дому, т.е., какая из женщин в данный момент ответственна за какую-либо часть домашнего хозяйства - кутный угол, подворье или рукоделия. Особо следили за тем, чтобы дети «знали свое место», они должны были удалиться подальше - на полати, а то и вовсе вон из избы, если в дом приходили гости, странники или сватовщики. Категорически не допускалось детям находится за столом, когда взрослые угощают гостей.

К возрастной примыкает гендерная сегрегация. Русская изба зонирована по диагональному принципу, который образует два противоположных угла, называвшиеся на Урале «передний», мужской и «куть», «середа», «запечек», женский. Лавка, примыкавшая к переднему углу, называлась «мужской». Вход мужчин на женскую половину, в кутный угол, не приветствовался, а гостям вовсе был заказан. Свадьба - тот редкий случай, когда невеста находилась в переднем углу, но ей было предписано вести себя незаметно, сидеть недвижно.

Следующая сфера регламентации пространственного поведения в избе - событийная. Во время родов, свадьбы и похорон ограничивается состав присутствующих в помещении или им предписывается особое поведение. Так, например, родне со стороны невесты запрещалось проявлять веселье в первый день пиршества, при родах из избы выгоняли всех мужчин и детей. В похоронный день от обрядовых действий отстраняли родню покойного. Во время разного рода экстраординарных событий нарушался обычный порядок вещей, дел и поведение людей. Например, на свадьбу стол укрывали всеми скатертями из приданого невесты, порой до пятнадцати, когда же на столе обмывали покойника, наоборот, со стола все обычные скатерти убирали. Приход в дом странников, посторонних, ряженых или славельшиков - тоже события не обыденные, символически они воспринимались как представители внешнего по отношению к обитателям дома мира, порой чуждого. Малознакомых гостей и странников усаживали на гостевую лавку у порога, ряженых не пускали «за матицу», а славельшиков наоборот, вели в середину дома. русский жилище изба обрядовый

После отпевания, омывания и выноса покойника нужно произвести ряд ритуальных действий, направленный на возведение непреодолимых границ межу пространством мертвых и пространством живых. В частности, три раза громко хлопали дверью, выпроваживая дух покойного. Воду после обмывания выливали снаружи дома, под передний угол. Мусор после уборки из избы не выносили. А вернувшись с кладбища, нужно было заглянуть в устье печи. Некрут же, наоборот, должен был обеспечить себе возвращение из армии, с войны. Он прощался с домовым в голбце, прибивал к матице монетку или другую свою вещь. Для того, чтобы не прерывать связи с домом (а связь символически воспринималась как визуальный контакт, взгляд), некрут выходил из дома взадпятки, т.е. спиной на выход, а идя по улице, не оборачиваться на дом.

Пространственное поведение во много определено близостью или контактом с символически отмеченными вещами и местами - божница и предметы на ней (иконы, рушники, венчальные свечи, четверговая соль, яйца, вербные или вересовые ветки и пр.), печь и печной инвентарь, огороженные занавесками места, голбец и чердак, стол и порог, матица и печной столб. Важно было учитывать даже направление половиц: «Перву ночь в новом доме надо поперёк досок пола ложиться, а если вдоль ляжешь - умрёт кто-нибудь, хозяин ли, старшая ли голова в доме».

Некоторые элементы интерьера украшали росписью: двери в голбец, простенки, потолок. Другие значимые части дома украшали, и одновременно выделяли (или отделяли) полотенцами. «Боженьку» украшали вышитыми полотенцами, к праздникам - пихтами, вербными ветками, расписными и крашеными яйцами, невестиным венком. Все эти предметы вбирали в себя магическую силу, сконцентрированную в переднем углу, сакральном пространстве у икон, и использовались во многих обрядово-охранительных действиях крестьянской жизни.

Наиболее значимые в ритуальном и социальном плане части жилища являются символическими границами, через которые осуществляется связь с внешним миром, вследствие чего воспринимаются наделенными особой силой: дверь, порог, наличники, печь. На порог нельзя садиться, «он отнимет силу», можно долго после этого не жениться. Нужно придерживаться некоторых правил при пересечении порога, в разных случаях это крестное знамение, снятие головного убора, наступание на порог, заговор или движение «взадпятки». На пороге лечили и «проводили профилактику» болезней спины, а в Великий четверг всех детей на пороге хлестали вербой, чтобы не болели. Скоба двери - магический предмет, с помощью которого можно снимать сглаз, защищать от «уроков», над дверью прибивали подкову, а в бровку двери вставляли целительные и магические травы, окрещивали водой, углем или мелом. Наличники окон снаружи, а в более старой архитектуре - ставни - украшались росписью и резьбой.

Печь в пространстве избы занимает центральное место - и в бытовом смысле, и в планировочном. Печь являлась символом родительского дома и ключевым местом сакрального пространства. Уходя из дома на заработки, в армию или на войну, нужно было «попрощаться» с печью, ей нужно сказать, чтобы дождалась, заглянуть внутрь, отодвинув заслонку. Вернуться и заглянуть в печь положено было и в том случае, если отправляешься куда-либо в дорогу. После похорон заставляли посмотреть в печь, чтоб не тосковать об умершем, не бояться, что он придёт. Трудно сказать, какая функция в пользовании печью превалирует: в печи готовили пищу, «хлеба», но к хлебу у русских всегда было священное отношение, «в обрядах, связанных с печью, переплелись два культа - культ домашнего очага или предков и культ огня». [Зеленин, 316] В печи мыли младенца в течении первых недель жизни, лечили маленьких детей от «уроков, призоров» и собачьей старости, на печи спали, у печного бруса лечили спину.

В народной культуре печь является пограничным пространством между разными мирами - мирами богов, предков, духов и посюстороннего мира людей. Мы видим, что большинство ритуалов и обрядов, связанных с печью символизируют ее как особое пространственное образование - канал сообщения с потусторонним и потусторонними силами.

Но все же центральными объектами символического пространства дома являются матица и стол, которые обладают очень богатой семантикой: каждый из них в различных ситуациях осмысляются как сакральный центр жилища. Стол символически уподобляется в народном сознании церковному престолу, а матица - опоре небесного верха. Оба объекта соотносятся с идеей пути (матицу уподобляют небесному млечному пути, а стол отправляет в путь жильцов дома и принимает путников), идеей границы между «своим» и «чужим» миром.

К матице крепят кольцо, очеп или пружину для подвешивания зыбки - первой кроватки нового жильца. Под матицей начинается новая семья - ведутся переговоры о сватовстве, невеста узнает о просватаньи, родители иконой благословляют молодых: На матице некрут прибивал свою вещь, чтобы невредимым вернуться из армии. С матицей даже советовались, загадывая себе жениха: «Ложусь на пятнису, гляжу на матнису [присказка, которую говорят девушки в Четверг вечером на сон, желая увидеть милого во сне]».

Стол был центром жизни семьи - за ним встречалась семья по вечерам, происходили переговоры, сватовство. У стола молились по утрам и перед отходом ко сну - всей семьей. У стола также рождалась семья - во время свадебного пира, и прощались навсегда с родными - при отпевании. Стол нормировал многие правила поведения, запрещалось класть на него некоторые предметы. За столом и у стола нельзя было громко разговаривать, кричать, смеяться, шуметь, кто нарушал эти правила, мог схлопотать ложкой по лбу. Также считалось, что во время семейной трапезы за спиной каждого сидящего у стола стоит ангел…

Проанализировав основные локусы и предметные комплексы жилища уральского крестьянина, мы можем заключить, что, будучи в основе материальным объектом, жилище, Дом является центром духовной жизни семьи, пространством осуществления семьи в ее функциях. А также, что наиболее существенно, - достаточно стройной образно-символической системой, являющейся визуальной, вещественной и акциональной программой поведения в общине, материальным носителем большого количества культурных норм и ценностей.

Библиографический список

1. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. Пер. с нем. К. Д. Цивиной. Примеч. Т. А. Бернштам, Т. В. Станюкович и К. В. Чистова. Послесл. К. В. Чистова. -- М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. -- 511 с.

2. Цивьян Т. В. Модель мира и ее лингвистические основы. -- М.: УРСС, 2005. -- 280 с.

3. Шипилов А.В. Русская бытовая культура: пища, одежда, жилище. (с древнейших времен до XVIIIвека) : монография /А.В. Шипилов. - Воронеж: ВГПУ, 2007. - 567 с

4. Элиаде М. Священное и мирское. [Текст] Пер. с фр., предисл. и коммент. Н.К. Грабовского. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - 144 с.

Аннотация

УДК 398.34

Обрядовое моделирование жилого пространства. Бобрихин Андрей Анатольевич, к.филос. наук. доцент, РГППУ, Институт Искусств

Статья предлагает антропологическую точку зрения на пространство традиционного русского жилища. Показано, как обрядово-ритуальные практики формируют структуру жилища и ментальную карту пространства.

Ключевые слова: жилище; крестьянский дом; локусы пространства; обряды; ритуалы; фольклор

Abstract

Article offers an anthropological perspective on the space of the traditional Russian homes. It shows how ritual and ritual practices form the structure of the home and the mental map of space.

Keywords: residence; farmhouse; loci space; rites; rituals; folklore

Размещено на Allbest.ru