Культуры бромме и аренсбург: обзор материалов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Культуры бромме и аренсбург: обзор материалов

А.Н. Сорокин

Институт археологии РАН

Аннотация

В статье содержится краткий обзор материалов двух известных западноевропейских финально-палеолитических культур бромме (лингби) и аренсбург. В отечественной литературе они рассматриваются как основа для сложения мезолитических культур Волго-Окского бассейна. Проведенное исследование показывает, что восточноевропейские материалы не являются дериватами. Их следует рассматривать в качестве полноправных комплексов культур бромме (лингби) и аренсбург. Образ жизни населения циркумполярной зоны Европы в финале плейстоцена определялся особенностями экологии и этологией важнейших промысловых видов. Это и привело в конечном итоге к распространению населения одних и тех же культур на обширных пространствах приледниковой Европы.

Ключевые слова: Центральная Россия, плейстоцен, голоцен, финальный палеолит, культура бромме (лингби), культура аренсбург, северный олень, адаптация.

Введение

В финале плейстоцена на территории циркумполярной зоны Европы существовало население, известное по материалам финальнопалеолитических культур Гамбург, федермессер, свидер, бромме (лингби) и аренсбург. В пределах Центральной России представлены материалы, отождествляемые лишь с двумя последними из них, являющихся, как полагают, разными этапами развития мадленского технокомплекса [Mathiassen, 1946; Taute, 1968; Kozlowski J., Kozlowski S., 1975]. Кроме того, здесь имеются памятники рес- сетинской культуры, население которой, по-видимому, унаследовало традиции «восточного граветта» [Сорокин, 1989, 2006а, 20066, 2008; Сорокин, Ошибкина, Трусов, 2009]. Учитывая тот факт, что материалы культур бромме (лингби) и аренсбург с некоторых пор рассматривались в качестве основы сложения Волго-Окского мезолита [Кольцов, 1989], небезынтересно предложить их краткий обзор и оценить реальную роль в подобном качестве. Заданный объем не позволяет, к сожалению, остановиться еще и на рессетинской проблематике.

Культура бромме (лингби)

Культура бромме (лингби) стала известна благодаря своеобразным изделиям из рога северного оленя, получившим в литературе название «мотыги типа Лингби», и крупным черешковым наконечникам из массивных пластин. Впервые они были найдены в местности Нёре-Люнгбю (в русскоязычной литературе используется иное наименование - Лингби) на северном побережье Ютландии (Дания) еще в конце XIX в. [Muller, 1896].

В 1920-х гг. немецкий археолог Г. Швантес опубликовал аналогичные изделия с территории Северной Германии [Schwantes, 1923]. Несколько позднее на основе этих и подобных им материалов из сборов Г. Кларк выделил культуру лингби, которая была отнесена к кругу культур с черешковыми наконечниками стрел [Clark, 1936]. Однако широкую известность она получила в результате раскопок Т. Матьяссеном в 1945-1946 гг. стоянки Бромме на острове Зеландия [Mathiassen, 1946], возраст которой по палинологии был отнесён к аллерёду. В результате ее стали называть бромме- лингби, или, чаще, бромме. Обширный очерк ее материалов приведен в трудах Г. Швабедиссена [Schwabedissen, 1954] и В. Тауте [Taute, 1968]. Позднее броммийскую проблематику освещали как зарубежные, так и отечественные специалисты, среди которых следует назвать: Б. Саломонссона [Salomonsson, 1964], Р. К. Римантене [1971], Н. Н. Гурину [1972], Л. В. Кольцова [1977], А. Фишера, Ф. Нильсена [Fischer, Nielsen, 1987], Б. Мадсена [Madsen, 1983, 1996], А. Йоханссона [Johansson, 1996], Л. Ларссона [Larsson, 1994, 1996], Я. Бурдукевича [Burdukiewicz, 1986, 1996, 1999], 3. Багневского [Bagniewski, 1999], К. Чимчака [Szymczak, 1987, 1995, 1999], Э. Сатавичуса [Satavicus, 1998, 2000, 2004], Л. Л. Зализняка [Зализняк, 1989; ЗалПняк, 1999, 2005], Г. В. Синицыну [1996, 1997, 2000, 2003], А. В. Мирецкого [1994, 2007] и А.В. Трусова [Trusov, 2006].

Р. К. Римантене относила броммийские комплексы к «прибалтийскому мадлену» [Римантене, 1971]. Позднее А. Бутримас и Т. Остраускас показали неоднородность этих материалов [Butrimas, Ostrauskas, 1999]. Э. Сатавичус насчитал уже свыше 30 пунктов культуры бромме на территории Южной Литвы [Satavicus, 2004]. О лингбийских стоянках на территории Украины неоднократно писал Л. Л. Зализняк [Зализняк, 1989; ЗалПняк, 1995, 1999, 2005; Zaliznyak, 1999, 2006]. Вопросы характеристики комплексов с наконечниками типа лингби в Белоруссии рассматривались в работах В. Ф. Исаенко, В. Ф. Копытина, В. П. Ксензова, Е. Г. Калечиц, В. Я. Кудряшова, О. Л. Липницкой, В. С. Обуховского, А. В. Колосова и др. [Копытин, 1990, 1992, 1999, 2000; Ксензов, 1988, 1997, 1999; Калечиц, 1984, 1987, 2003; Кудряшов, Липницкая, 1993; Obuchowski, 2003; Колосов, 2015, 2016]. О материалах культуры лингби в Волго-Окском бассейне одним из первых заговорил Л. В. Кольцов [1994, 2006], однако очевидна его теоретическая беспомощность в вопросе природы лингбийского феномена.

Значительный вклад в изучение стоянок бромме (лингби) в Верхнем Поволжье внесла Г. В. Синицына. Ей по праву принадлежит приоритет в доказательстве лингбийской принадлежности ряда памятников Центральной России. Она также верно отметила, что использование терминов «восточный лингби», «восточный аренсбург», «восточный постлингби», «восточный постаренсбург» и им подобных [ЗалПняк, 1999; Кольцов, Жилин, 1999;

Кольцов, 1994; Жилин, 2004] не только не позволяет определить степень сходства между западноевропейскими и восточноевропейскими коллекциями, а, напротив, лишь смазывает реальные различия, которые наблюдаются между ними [Синицына, 2000]. В то же время объединение стоянок бромме (лингби) Центра Русской равнины в локальную подольскую культуру [Синицына, 2000, с. 69] не кажется удачным как из-за объема коллекций, так и, главное, неточного понимания специфики культур эпохи финального палеолита - «века северного оленя». Совершенно очевидно, что поведение человека в финале плейстоцена на территории циркумполярной зоны определялось этологией главного промыслового вида - северного оленя, поэтому следы этого симбиоза не могли быть локальными и замыкаться площадью одного болота, озера и даже такого важного водного бассейна, как Волго-верховье. Немаловажно и другое. Материалы удаленных друг от друга памятников всегда будут неизбежно отличны друг от друга даже при условии, что их оставили одни и те же группы населения, особенно такого подвижного, как «преследователи оленьих стад». Сказанное определяется двумя обстоятельствами: во-первых, «люфтом параметров» в условиях ручного производства и невозможностью реальной стандартизации артефактов, и, во- вторых, различиями каменного сырья, что не позволяет делать вещи одинаковыми и слепо применять одни и те же технологии, особенно когда дело касается богатых и бедных сырьевыми ресурсами регионов [Сорокин, 2006в, 2006г]. Полагаю, что экологическая, экономическая и отологическая составляющие поведения человека и, как производное, археологических культур эпохи финального палеолита дают основание говорить исключительно об одной и той же культуре - бромме (лингби) - вне зависимости от конкретной дислокации ее памятников на западе или востоке Европейских зандро- вых низменностей [Сорокин, Ошибкина, Трусов, 2009].

Среди важнейших стоянок культуры бромме (лингби) необходимо назвать: Нёрре-Лингби, Бро 1 и 2, Бромме А-Д, Штедар, Стоксбьерг, Сток- сбьерг Вест, Эскебьерг Вест, Фенсмарк, Элленсбанке, Троллесгаве, Левен- хольм, Ланга 1-4, Рамсгард 1-7, Совинд [Mathiassen, 1946; Taute, 1968; Andersen, 1973, 1988; Madsen, 1983, 1996; Fischer, 1985, 1990, 1991, 1996; Johansson, 1996; Fischer, Nielsen, 1987] (Дания); Зегебро, Финьякар, Мёлле- рёд, Аннавалла, Вангамоссен, Алгустроп, Харлёса и Карлсро [Salomonsson, 1964; Larsson, 1996; Andersson, Knarrstrom, 1999] (Швеция); Хагнипен (Норвегия); Борнек-Митте, Пиннберг, Толк А, Клейн Ниендорф А (ФРГ); Хенджистбьюри Хид (Великобритания); Волкуш 3 и 5, Бурденишки 4, Богатыри Лесные 2, Рыдно 10/59 и 4/60, Новы Млын 1А и 1Б, Возна Внес 1, Гржибова Тура 10, Яцентов 10, Трзебча [Kozlowski J., Kozlowski S., 1975, 1977; Shild, 1975, 1984; Szymczak, 1987, 1992, 1999; Sulgostowska, 1989, 2000; Kempisty, Sulgostowska, 1991; Burdukiewicz, 1999] (Польша); Вильнюс 1 и 2, Эжаринас 9, 11, 15-17, Маскаука 6, Мергежерис 5 и 8, Дуобупис 1Б, Митришкес 5Н, 6А, 6Б, Дережничи 6 и 30, Титнас lC, Глюкас 4, Маргю «Сала» [Римантене, 1971; Satavicus, 2004] (Литва); Лютка А и Б, Прибор 4, Рудник Озерянска, Гораймовка, Рудник, Пидлишня, Омыт, Нобель, Хринники, Невир, Ненен- ково, Красносельск 5 и 6 [Зализняк, 1989; ЗалПняк, 1995, 1998, 2005] (Украина); Берестенево, Гренск, Красносельск и Ковальцы [Копытин, 1999; Ксен- зов, 1994, 2006; Археалопя Беларуси 1998; Чарняускц Кудрашоу, Лшнщкая, 1996; Колосов, 2015, 2016] (Белоруссия); Аносово 1, 4 [Гурина, 1972], Подол 3/1, Подол 3/2, Вышегора [Синицына, 1996; Поздний палеолит Северной ... , 2005], Троицкое 3 [Ланцев, Мирецкий, 1996], Теплый Ручей 2 [Мирецкий, 2007], Усть-Тудовка 1 [Жилин, Кравцов, 1991], Ладыжино 3 [Кравцов, Коннов, 2002], Ростиславль [Трусов, 2004; Trusov, 2006] (Россия). Таким образом, территория культуры бромме (лингби) включает Данию, Германию, Швецию, Великобританию, Голландию, Польшу, Литву, Украину, Белоруссию и Россию.

Инвентарь стоянок бромме (лингби) довольно однообразен. Продукты первичного расщепления, помимо заготовок и отходов производства, представлены подконическими и подпризматическими одноплощадочными нуклеусами для пластин. Изредка их дополняют подпризматические двухплощадочные ядрища для пластин и аморфные для отщепов, раскалывание которых производилось преимущественно твердым отбойником. Площадки, как правило, не ретушировались [Madsen, 1996; Migal, 2007]. Заготовками для орудий были широкие и массивные пластины, но часто использовались также и отщепы, особенно для производства скребков. Во вторичной обработке применялся роговой ретушер, но, помимо крутой крупно - и среднефасеточной ретуши и резцового скола, иные технические приемы в ней практически неизвестны.

Стандартный орудийный набор культуры бромме (лингби) разнообразием не отличается, он включает наконечники типа лингби, концевые скребки и резцы, по преимуществу двугранные. Лингбийские наконечники изготавливались из крупных пластин, они имеют хорошо выделенный крутой ретушью на спинке черешок и необработанное перо. Иногда черешок бывает сформирован противолежащей ретушью или крутой краевой ретушью со стороны брюшка. Крайне редко перо может быть скошено крутой ретушью на спинке или заострено. На некоторых стоянках эпизодически присутствуют наконечники аренсбургского типа, но их соотношение с основным комплексом не всегда ясно. Достаточно обычны ретушные резцы, двойные и черешковые скребки на крупных пластинах и отщепах. Встречаются резцы-скребки; сверла, порой с асимметрично расположенным жальцем; косые острия и отбойники из галек. На восточноевропейских стоянках спорадически присутствуют рубящие орудия - топоры с перехватом (Аносово 1) и тесла подтрапециевидной формы (Вышегора).

Радиоуглеродных дат для культуры бромме (лингби) относительно мало. Согласно данным ¹⁴С, она существовала в диапазоне от 11 100±160 л. н. (К-2509) (стоянка Троллесгаве) до 10 810±120 л. н. (ОхА-3614) (стоянка Фенсмарк) [Fischer, 1985; 1990, 1991, 1996]. По палинологии возраст стоянки Бромме определен аллерёдом, а Нёрре-Лингби - поздним дриасом. Таким образом, хронология культуры устанавливается с середины - конца аллерё- да до начала позднего дриаса.

Остатки фауны показывают, что основным промысловым видом был северный олень, однако на некоторых стоянках присутствуют также кости лесных млекопитающих - лося, бобра, косули, росомахи. По-видимому, они отражают попытки адаптации человека и к лесному окружению. В Бромме были найдены кости щуки. Эпизодически встречаются кости птиц.

Стоянки культуры бромме (лигби) - кратковременные с единственным пятном артефактов, которое изредка сопровождается кострищем [Madsen, 1996; Johansson, 1996]. Однако на стоянках Вильнюс 1 исследовано шесть, а в Бромме - не менее семи скоплений, единовременность которых, впрочем, не доказана [Римантене, 1971; Fischer, Nielsen, 1987; Satavicus, 2004]. Не зафиксировано и достоверных следов жилищ.

Генезис культуры Т. Матьяссен связывает с кругом позднего мадлена Франции (типа Фон-Робер) [Mathiassen, 1946], В. Тауте, Я. Козловский и С. Козловский выводят ее из мадленской индустрии типа Тейет [Taute, 1968, р. 282; Kozlowski J., Kozlowski S., 1977, р. 192]. А. Фишер полагает, что культура бромме (лингби) формировалась на основе культуры федер мессер [Fisher, 1991, р. 111].

Считается, что культуру бромме (лингби) сменяет аренсбургская. Например, Л. Л. Зализняк и Э. Сатавичус прямо отмечают, что броммийские и аренсбургские комплексы представляют две хронологически разные стадии развития технокомплекса с черешковыми наконечниками [ЗалПняк, 1999, 2005; Satavicus, 2004].

Аренсбургская культура

Культура была выделена Г. Швантесом в конце 1920-х гг. после раскопок стоянки Штелльмоор недалеко от г. Аренсбурга, от которого и происходит ее название [Schwantes, 1923; 1934]. Идея была поддержана Г. Кларком [Clark, 1936]. Проблематика культуры разрабатывалась Г. Швабедиссеном, А. Рустом, Б. Грамшем, Г. Тромнау, И. Клаузеном, М. Стритом, А. Фишером, X. Таубером, А. Бомерсом, А. Воутерсом, А. Тревенином, Р. Ван Петерсеном, Л. Ёхансеном и другими исследователями [Rust, 1937, 1943, 1958а, б, 1962; Schwabedissen, 1954; Taute, 1968; Gramsch, 1973, 1987; Tromnau, 1975a, 6; Bohmers, 1960; Bohmers, Wouters, 1962; Rozoy, 1988; Fischer, Tauber, 1986; Clausen, 1996; Veil, 1982, 1996; Final Paleolithic ... , 2001; Threvenin, 1997, 1999; Vang Petersen, Johansen, 1991, 1996; Fischer, 1996; Gerken, 1999; Galinski, 2007]. Самая полная сводка аренсбургских материалов, не утратившая значения до сих пор, принадлежит немецкому исследователю В. Тауте [Taute, 1968].

Важнейшие памятники: Штелльмоор, Борнек-Ост, Борнек-Норд, Пиннберг, Бремерфорде 173 и 176, Калленхард, пещера Холер Штейн, Даймерн 45, Эггштед, Глинде 5, Хёрпель 7, 7/1-7/3 и 40/1, Имменбек 1-3, Риссен 14А, Кетцендорф 2 и 4, Вехльдорф 7, Лафенштедт А, Штайнбек, Фолькшмаркшаузен, Эггштедт, Тельтвиш-Митте, Тельтвиш-Вест, Тельтвиш-Ост, Тельтвиш 2 и 4, Буров, Альт Дюфенштедт ЛА 121, навес Картштайн, Юбах- Паленберг [Schwantes, 1923, 1934; Rust, 1943, 1958; Taute, 1968; Gramsch, 1973; Tromnau, 1975; Fischer, Tauber, 1986; Clausen, 1996; Veil, 1996; Gerken, 1999; Final Paleolithic ... , 2001; Terberger, Lubke, 2007] (Германия); Гель- дроп 1, 3/1 и 3/2, Будель 4, Неер 3, Фессем и Эхт [Bohmers, 1960; Fischer,

1996] (Нидерланды); грот Ремушамп в Бельгии; Карт Арпан [Threvenin,

1997] (Франция); Сёльбьерг 1 [Vang Petersen, Johansen, 1996] (Дания); Гальта [Fischer, 1996] (Норвегия). Имеются они и в ряде стран Восточной Европы - Польше (Войново 2, Цаловане 5) [Kobusiewich, Nowaczyk, Okuniewska-Nowaczyk, 1987; Sulgostowska, 1989], Литве (Митришкес 6a, 6в, 6c, Дережнича 6, 31, Маскаука 6, Мяргажарис 8, Эжаринас 15, 16, Глинас 6, Рудня) [Римантене, 1971], Украине (Большой Мидск, Лютка Б, Олдрижин, Красноселье Е, Самары, Заказанка, Птичье) [Залюняк, 1999, 2005], Белоруссии (Красносельск 6, Берестенево, Аврамов Бугор, Бабулин Бугор) [Ксензов, 1994, 2006; Калечиц, 1984, 1987, 2003; Колосов, 2015, 2016] и России (Гре- мячее 1) [Воеводский, 1941; Сорокин, 2006а]. Однако чистые комплексы данной культуры в Восточной Европе представляют большую редкость и аренсбургские изделия встречаются совместно с лингбийскими, свидерски- ми и более поздними наконечниками. Таким образом, территория аренс- бургской культуры довольно обширна. Она включает Германию, Данию, Голландию, Бельгию, Францию, Швецию, Норвегию, Польшу, Украину, Литву, Белоруссию и Россию.

Имеются стратиграфические данные о соотношении материалов аренс- бургской культуры с гамбургской и культурой федермессер. Обе они по имеющимся датам предшествуют аренсбургским древностям. На стоянке Штелльмоор А. Рустом в 1934-1936 гг. был вскрыт шлейф, в котором зафиксировано два культурных слоя: нижний, относящийся к гамбургской культуре, и верхний - с аренсбургскими материалами. Палинологическое определение возраста нижнего слоя - древнейший дриас, верхнего - поздний дриас. На стоянке Риссен 14 в процессе раскопок 1940-х гг. Г. Швабедиссеном тоже было зафиксировано два культурных слоя, нижний из них - с изделиями культуры федермессер, верхний - с аренсбургскими артефактами.

Стратиграфических сведений о соотношении культур бромме и аренсбургской нет, однако, если исходить из гипотезы их генетической преемственности, аренсбургские материалы должны залегать выше. Менее понятно ее соотношение со свидерской культурой. Очевидно лишь то, что на большом протяжении своей истории население этих двух культур сосуществовало.

Каменный инвентарь особым разнообразием не отличается, но он сложнее, чем в бромме (лингби), более развита и первичная обработка. Расщепление прямое, без посредника. В качестве отбойников обычно использовались каменные гальки. Заготовками для орудий служили правильные пластины, отщепы и, эпизодически, осколки. Нуклеусы довольно разнообразны: подпризматические одноплощадочные и двухплощадочные с незамкнутым и круговым фронтом скалывания. Их дополняют конические и подконические, подпризматические с разнонаправленными фронтами скалывания, уплощенные с одной и двумя рабочими поверхностями, а также торцевые одноплощадочные нуклеусы. Все они служили для скалывания пластин или пластин и отщепов одновременно. Довольно обычны аморфные нуклеусы от отщепов. Встречаются дисковидные ядрища. Разнообразие форм указывает на отсутствие дефицита сырья. Ударные площадки, как правило, гладкие, но спорадически встречаются и фасетированные.

Основным охотничьим вооружением были наконечники. Они изготавливались из нешироких пластин и имели хорошо выделенный крутой среднефасеточной ретушью на спинке черешок и скошенное перо. Изредка перо заострялось или, подобно броммийским наконечникам, имело естественное окончание. Иногда черешок обрабатывался противолежащим способом или ретушировался по двум краям на брюшке. Такой наконечник относят к типу хинтерзее [Taute, 1968]. Форма чаще симметричная, но встречаются и черешки асимметричной формы. Край заготовки, как правило, лишен вторичной обработки, тем не менее имеются экземпляры, у которых край ретушировался полностью, при этом между скошенным пером и выемкой черешка образовывался четкий выступ и предмет принимал асимметричные очертания. Наконечники с боковой выемкой и косолезвийные наиболее многочисленны в восточноевропейских коллекциях.

По мнению В. Тауте, основное различие аренсбургских и броммийских наконечников - в их пропорциях. Все предметы длиной менее 5,5 см и шириной не свыше 1 см он отнес к аренсбургскому типу, а с большей длиной и на широких пластинах (более 2 см) - к типу лингби [Taute, 1968].

В нескольких памятниках аренсбургской культуры найдены наконечники типа лингби и хинтерзее, что естественно, если исходить из идеи их родства. Эпизодически встречаются изделия, явно относящиеся к культуре федермессер, - это острия типа федермессер, граветт и сегментовидные, пластины с притупленным краем. А в Польше и на других восточноевропейских стоянках довольно обычны свидерские наконечники, которые, по-видимому, служат механической примесью.

Достаточно широко распространены косые острия на пластинах и от- щепах, у которых скашивался дистальный конец заготовки. Острия типа цонхофен в отличие от косых острий имеют скошенный проксимальный конец заготовки. Судя по всему, это тоже наконечники охотничьего вооружения. Иногда у них обрабатывался и дистальный конец, тогда их называют остриями типа цонхофен с базисной ретушью. В этих случаях орудия принимают вид ромбов или асимметричных трапеций, подобных остриям типа тарденуа или равнобедренных и неравносторонних треугольников. Достаточно ординарны трапеции, асимметричные низкие и высокие, как правило, с одним вогнутым и другим прямым ретушированным краями. В качестве заготовок для них служили пластины и отщепы.

Сериями присутствуют пластины со скошенным, срезанным или вогнуто ретушированным проксимальным или дистальным концом. А вот симметричные острия и микролиты со сверлообразным основанием встречаются, скорее, в виде исключения.

В аренсбургских стоянках много скребков на пластинах и отщепах. Их всегда больше, чем резцов. Практически повсеместно преобладают концевые формы. Их дополняют единичные двойные концевые на пластинах, концевые-боковые, округлые и подокруглые на отщепах.

Резцы, как и скребки, особым разнообразием не отличаются. Доминируют ретушные экземпляры, встречаются двугранные и на сломе, а также двойные, поперечные и комбинированные. Изготавливались они на пластинах, отщепах и осколках.

Комбинированных орудий немного, чаще всего это резцы-скребки и резцы-сверла на пластинах. Имеются симметричные сверла и проколки с выделенным жальцем, одинарные и двойные на отщепах и пластинах. Присутствуют скобели одинарные и многовыемчатые, на пластинах и отщепах, ножи из крупных пластин с ретушью на брюшке, скобели, изредка - орудия типа piece ecaillee. Сравнительно часты находки каменных отбойников, ретушеров и абразивов из песчаника или сланца, в том числе с желобком («выпрямители древков стрел»). В порядке исключения присутствуют скребла на отщепах и осколках, пилки на пластинах и топоры с перехватом из отщепов.

В. Тауте выделял в аренсбургской культуре три территориальные группы (Эргстед-Штельмоор, Тегель-Кецендорф и Гельдроп-Калленхард), которые существовали одновременно, причем он отметил присутствие микролитической техники и треугольников уже на ранней ступени развития [Taute, 1968, р. 281]. Г. Тромнау писал о двух этапах в развитии аренсбургской индустрии [Tromnau, 1975в]. К раннему он отнес памятники исключительно с черешковыми наконечниками (Тельтвиш-Митте, Тельтвиш-Вест, Борнек Ост, Альт Дюфенштедт LA 121 и др.), а к позднему - с наконечниками и геометрическими микролитами (Даймерн 45, Кетцендорф, грот Ремушамп, Гельдроп 3/1, 3/2 и др.). Новейшие изыскания все определеннее подтверждают эту точку зрения. Например, Т. Галински прямо связывает широкое распространение геометрических микролитов с адаптацией тундрового населения к изменяющимся на рубеже плейстоцена - голоцена условиям природной среды и процессом массированного облесения Европейских зандровых низменностей [Galinski, 2007, р. 136].

На стоянке Штелльмоор А. Рустом в верхнем слое шлейфа были найдены деревянные древки наконечников стрел из сосновых веточек, некоторые - с обломками в них кремневых черешков, и фрагменты деревянных луков.

Костяной и роговой инвентарь известен по материалам шлейфа стоянки Штелльмоор (раскопки А. Руста) и нижнему слою пещеры Холер Штайн (раскопки Э. Хеннебёле и Ю. Андре). В Штелльмооре присутствуют двурядные гарпуны, имеющие по два хорошо вырезанных, асимметрично расположенных клювовидных зубца с каждой стороны и утолщенное основание, топоры или мотыги типа лингби из рога северного оленя и многочисленные обрезки рога. Костяная индустрия нижнего слоя пещеры Холер Штайн представлена костями северного оленя с пробитыми отверстиями; костями волка с отрезанными эпифизами; муфтами; подвесками из клыка волка и зуба кабана; шильями из костей северного оленя, лошади или быка, а также топорами (мотыгами) типа лингби и обрезками костей и рогов. В гроте Ремушамп были найдены обломки костяных наконечников и фрагменты костей со следами полировки. Интересно, что в пещере Холер Штайн найдено несколько зубов человека, но погребений пока не известно.

На стоянке Штелльмоор зафиксировано явное сочетание тундровых и лесных видов млекопитающих. В остеологических материалах резко доминируют кости северного оленя. Помимо них, единичными образцами были представлены дикая лошадь, тур/зубр, лось, кабан, волк, лисица, рысь, бобр, заяц и лемминг. Из рыб определены щука и плотва, а из птиц - белая куропатка, турухтан, различные чайки, сова, лебедь, гусь, утка и др. Сходен, но более беден набор фаунистических остатков нижнего слоя пещеры Холер Штайн. Здесь также доминирует северный олень. Помимо него присутствуют: кабан, лисица, дикий кот, барсук, дикая лошадь, благородный олень, косуля, волк, куница, заяц, первобытный бык, лось, пещерный медведь, песец, бобр, белая куропатка и водяная крыса. Фауна скального навеса Карт-штайн представлена костями северного оленя, дикой лошади, песца, лисицы, зайца, собаки (?) и грызунов. Однако больше всего там обнаружено костей полярных куропаток, которых насчитывается несколько тысяч. Фауна грота Ремушамп представлена северным оленем, туром/зубром, благородным оленем, песцом, гигантским оленем, дикой лошадью, лисицей, быком, горным и каменным козлом, диким котом, кабаном, волком, зайцем и бобром. А из птиц присутствуют белая куропатка и ушастая сова.

Основным объектом охоты был, безусловно, северный олень, который доминирует в списках фауны стоянок Штелльмоор, Холер Штайн и Ремушамп. Охотились и на других тундровых и лесных животных. Встречены кости дикой лошади, тура/зубра, лося, на южной окраине ареала культуры - косули и кабана. Характерно, что среди них не только звери открытых пространств, но и типичные лесные виды, причем как мясные, так и пушные (например, лисица или песец). Интересно и наличие птичьих костей, особенно полярной куропатки. В верхнем слое шлейфа стоянки Штелльмоор найдены кости щуки и плотвы.

Хронология аренсбургской культуры разработана слабо. Радиоуглеродный возраст древесного угля из аренсбургского слоя стоянки Гельдроп 1 (раскопки А. Бомерса) составляет 11 020±250 л. н. (GrN-603) и 10 690±95 л. н. (GrN-1059), что соответствует финалу аллерёда (A1) - позднему дриасу. Пыльцевые определения, сделанные по образцам, взятым в гроте Ремушамп (раскопки М. Деве), показали, что во время заселения пещера была окружена лесотундрой с сосной и карликовой березой, а также травянистой растительностью из осоковых и злаковых. А возраст костного образца по ¹⁴С составляет 10 480±170 л. н. (GrN-535), т. е. соответствует позднему дриасу.

Аренсбургский слой стоянки Штелльмоор имеет серию радиоуглеродных дат (по рогу и кости) в диапазоне от 10 140±105 л. н. (К-4326) до 9500±200 л. н. (W-262). Наиболее плотно они ложатся в интервал 10 2009700 л. н. [Fischer, Tauber, 1986; Terberger, Lubke, 2007]. Возраст радиоуглеродных образцов стоянки в скальном навесе Картштайн соответствует 10 000-9800 л. н., что также говорит о верхней границе аренсбургской культуры как раннеголоценовой [Viel, 1996; Final Paleolithic ..., 2001]. Таким образом, возраст аренсбургской культуры находится в диапазоне от финала аллерёда до начала пребореала.

Аренсбургское население по праву считают типичным представителем «рангиферового» комплекса, т. е. ловцами северных оленей, обитавшими в тундровой зоне в один из самых холодных эпизодов позднеледниковья - позднем дриасе. По мнению исследователей, предком населения данной культуры были носители культуры бромме [Rust, 1958; Taute, 1968; Gramsch, 1973; Tromnau, 1975]. Об этом говорит технология раскалывания сырья каменным отбойником с целью получения в качестве заготовок крупных пластин, эпизодическое наличие в комплексах наконечников типа лингби и присутствие общих форм скребков, резцов и некоторых острий.

Судьба аренсбургской культуры представляется относительно ясной. Судя по всему, с наступлением голоцена ее ареал смещается в Скандинавию, где на территории Южной Швеции и Южной Норвегии формируется культура фосна [Clark, 1975; Kozlowski J., Kozlowski S., 1975; Larsson, 1990, 1993, 1994, 1996]. А в середине VIII тыс. до н. э. постаренсбургские материалы фиксируются уже за Полярным кругом (культура комса). Не исключено также их участие и в формировании индустрий мезолитических культур дуфензе и коморницы.

Восточноевропейские материалы

Памятники культур бромме (лингби) и аренсбург, известные в Восточной Европе на территории Белоруссии, России и Украины, в зависимости от их локализации выступают под разными именами - это гренская, волкушанская (Белоруссия), красносельская, песочноровская, зимовниковская (Украина), иеневская и усть-камская культуры (Россия). Из этого списка в соответствии с разрабатываемой темой интерес представляют так называемые иеневские древности [Крайнов, Кольцов, 1979, 1983; Кольцов, 1989; Кравцов, Сорокин, 1991; Сорокин, 2006г]. Эти памятники, как и рессетинские, топографически приурочены к зандровым равнинам, а их культурные слои залегают в рыхлых террасовых отложениях. В этом их принципиальное отличие от заднепилевских, пургасовских и других мезолитических комплексов, которые часто приурочены к останцам, пойменным гривам и другим низким формам рельефа.

Система расщепления довольно архаичная, чаще всего производилось прямое раскалывание нуклеусов каменным отбойником. Ударные площадки обычно получали одним-двумя грубыми поперечными снятиями, отчего большинство их фрагментов на сколах довольно массивны, с незначительными следами поправок, без выраженного редуцирования. Эпизодически производилось затупливание периметра кромок мелкими сколами или ретушью. Характерны отщеповая и пластинчатая индустрии первичной обработки, основанные на утилизации ядрищ призматической, конической и аморфной формы. Спорадически присутствуют конические и призматические нуклеусы для правильных пластин, снятых мягким, возможно роговым, отбойником, и даже микропластинчатые изделия, полученные с помощью отжима. Сочетание столь разнородных технологий вызывает законное сомнение, особенно если учесть, что вместе с ними встречаются еще и наконечники с вентральной ретушью. Судя по всему, все это классические случаи механического смешения разнородных и разновременных материалов.

В качестве заготовок для орудий использовались отщепы и пластины. Их метрические показатели существенно превышают габариты изделий других культур - рессетинской, култинской, пургасовской и заднепилевской. Одновременно они соответствуют размерам артефактов, характерных для бромме (лингби) и аренсбурга.

Во вторичной обработке широко применялась резцовая техника, затуп- ливающая и приостряющая ретушь, спорадически встречается уплощающая ретушь, псевдомикрорезцовая техника и транше. На стоянках, исследованных по методике пространственной фиксации, асимметричные наконечники с боковой выемкой залегают ниже наконечников с плоской вентральной ретушью [Сорокин, 2002]. Эпизодически для минимизации массивной бугорковой части заготовки использовалась уплощающая ретушь, однако применялась она вне зависимости от свидерской технологии, ибо обычно подтесывалась их спинка (Комягино 2Б, 3, Тростенская 3С).

Среди орудий широко представлены: резцы с ретушированной и неподработанной площадками скола; скребки концевые, скошенные, округлые, боковые и двойные; скобели с широкими и узкими дугообразными выемками; пластины с приостряющей ретушью; комбинированные орудия и перфораторы с выделенными и невыделенными жальцами. Разнообразны рубящие изделия - топоры и тесла с перехватом, подовальной и подтрапециевидной формы, долота.

Охотничье вооружение довольно разнообразно, однако стандартизированных вкладышей нет. Выразительны лингбийские и аренсбургские черешковые симметричные наконечники и асимметричные экземпляры с боковой выемкой. Имеются косо и поперечно лезвийные наконечники, в том числе трапеции, присутствуют треугольники, сегментовидные и ланцетовидные острия. В некоторых коллекциях, как Пеньково или Иенево 2, трапеции насчитываются десятками и резко доминируют в составе охотничьего вооружения.

Необходимо подчеркнуть, что технология первичного расщепления, как и весь орудийный набор, полностью соответствует броммийско- аренсбургскому [Taute, 1968], хотя количественные показатели в ряде случаев и разнятся.

Периодизация восточноевропейских древностей, основанная на развитии форм броммийских и аренсбургских наконечников, а также трапеций, включает три этапа. К первому из них относятся коллекции с черешковыми наконечниками, но без геометрических форм, ко второму - с наконечниками и трапециями и к заключительному третьему - только с трапециями [Кравцов, Сорокин, 1991; Сорокин, 2006г, 2008]. Для раннего этапа характерны лингбийские и аренсбургские симметричные черешковые и асимметричные с боковой выемкой наконечники. Уже в это время появляются косолезвийные наконечники как промежуточная форма от асимметричных наконечников с боковой выемкой к трапециям. Трапеции же и треугольники еще не известны. Представительные коллекции для этого этапа в пределах Центральной России получены со стоянок Подол 1/3 (рис. 1) [Гурина, 1966; Синицына, 2000, 2003], Теплый Ручей 2, Ростиславль (рис. 2) [Трусов, 2010], Троицкое 3, Ладыжино 3 [Мирецкий, 2007; Ланцев, Мирецкий, 1996; Кравцов, Коннов, 2002], Умрышенка 3 (раскоп 2) [Сидоров, 2002], Аносово 1, 4, Тростенское 10, Высокино 6, Староконстантиновская 4 и др. Все эти памятники являются не чем иным, как стоянками культуры бромме (лингби) [Сорокин, 2006а, 20066, 2006в, 2006г; Сорокин, Ошибкина, Трусов, 2009].

Второй этап знаменуется появлением трапеций при сохранении всех лингбийских и аренсбургских форм. По мере омоложения возраста памятников асимметричные наконечники с боковой выемкой утрачивают свои вытянутые пропорции, превращаясь в так называемые алтыновские вкладыши; постепенно исчезают черешковые формы, но сохраняются косолезвийные наконечники и увеличиваются количественно трапеции. Отмеченные закономерности хорошо прослеживаются на примере стоянок Гремячее (рис. 3) [Воеводский, 1945], Усть-Тудовка 1 (рис. 4) [Жилин, Кравцов, 1991], Беливо 6В, Староконстантиновская 2, 6, Умрышенка 3 (раскопы 1 и 3), Бра- гино (рис. 5), Шильцева Заводь 5, Ладыжино 3, Журавец, Дмитровское, Богоявление, Пеньково и Сельцо 3.

На заключительном третьем этапе практически не известны черешковые и асимметричные аренсбургские наконечники, исчезают «алтыновские вкладыши», а косолезвийные наконечники немногочисленны. Основу охотничьего вооружения составляют трапеции. Представительных памятников без асимметричных и черешковых аренсбургских наконечников всего четыре: Красное 8 «Пенешки» (рис. 6) [Сорокин, 2002], Иенево 2, Коприно и Кирицы 1. Нельзя, впрочем, исключить, что памятники с трапециями специализированные [Кравцов, Сорокин, 1991]. Если это так, они не могут составлять отдельный этап, но нынешнее состояние источников не позволяет решить данный вопрос однозначно. Коллекции второго и третьего этапов соответствуют аренсбургским древностям Западной Европы [Taute, 1968; Kozlowski J., KoZlowski S., 1975].

Уязвимым местом этой периодизации, впрочем как и всех других, построенных исключительно на типологии, является отсутствие стратиграфических наблюдений, а также малочисленность независимых дат. Тем не менее, в существующей «системе координат» отказываться от нее было бы неразумно, ибо она логически непротиворечива и построена на реальном материале. В то же время совершенно очевидно, что первоочередной задачей в создавшейся ситуации должен стать поиск и изучение стратифицированных стоянок и слоев, полноценных в источниковедческом отношении.

Рис. 4. Культура аренсбург: стоянка Усть-Тудовка 1, нижний слой [Жилин, Кравцов, 1991]

Не исключено, что уменьшение размеров предметов охотничьего вооружения в аренсбургских комплексах служит проявлением адаптивной реакции на все большее распространение лесов [Кравцов, Сорокин, 1991; Сорокин, 2002, 2008; Сорокин, Ошибкина, Трусов, 2009]. Тем более что палинология достаточно определенно позволяет говорить о все более возрастающем облесении центральных областей России уже в позднеледниковье. Аналогичная идея по отношению к аренсбургской культуре высказана польским исследователем Т. Галински, который достаточно определенно связывает распространение геометрических микролитов с адаптацией тундрового населения к изменяющимся на рубеже плейстоцена - голоцена условиям природной среды и процессом массированного облесения Европейских зандровых низменностей [Galinski, 2007, р. 136]. Смещение границы тундры в голоцене к Северу неизбежно привело к перемещению кочевий северного оленя в те широты, которые раньше были необитаемы, в частности на территорию Скандинавии.

Уже одно то, что возраст восточноевропейских памятников аренсбургской культуры по палинологии охватывает огромный диапазон - от позднего дриаса до суббореала включительно, заставляет не столько усомниться в корректности самого метода, сколько в том, что датированы слои или время их переотложения, а не сами вещи. Даже если исключить суббореальные и атлантические определения как ненадежные [Третьяков, 1963; Кольцов, 1989; Жилин, Кравцов, 1991], то отрезок этот все равно будет очень велик. Это обстоятельство лишний раз обязывает имеющиеся данные [Кравцов, 1988; 1991а, б; 1998, 1999, 2002; Кравцов, Спиридонова, 1996; Трусов, 1999а, б, 2004; Спиридонова, 1999; Спиридонова, Алёшинская, 1995, 1996; 1999] воспринимать критически. Неудачный опыт ведущих отечественных специалистов в области геологии новейших отложений, геоморфологии и палинологии, ставший очевидным при натурном изучении стоянки Алтыново в Ярославской области, показывает всю сложность изысканий в данной сфере [Результаты геолого-геоморфологических ... , 2007]. Совершенно очевидно, что на результатах естественно-научных изысканий по определению возраста этого и других памятников крайне негативно сказывается отсутствие представлений о закономерностях педотурбации и педогенеза, а также та- фономизации остатков [Wood, Johnson, 1978; Wermeersh, 1999]. В силу сказанного представляется очевидным, что период бытования аренсбургских стоянок на территории Европейской России, Украины и Белоруссии, как и в Западной Европе, соответствует позднему дриасу, а верхний предел - началу пребореала. Для доказательства этого положения остро необходимы стратифицированные памятники и полученные по ним естественно-научные даты, т. е. качественное улучшение всей источниковедческой базы. В любом случае, однако, идея о позднемезолитическом возрасте восточноевропейских культур с асимметричными черешковыми наконечниками [Кольцов, 1989; Зализняк, 1991; Залтзняк, 1999, 2005; Галимова, 2001; Ксензов, 2006; Колосов, 2015, 2016] себя окончательно изжила.

Ряд исследователей - Я. Кобушевич, Я. Бурдукевич, Л. Л. Зализняк, Э. Сатавичус и др. - полагают, что броммийские и аренсбургские комплексы представляют собой две хронологически разные стадии развития технокомплекса с черешковыми наконечниками [Kobusiewicz, 1975, 1983, 1989а, 19896, 1989в, 1989г; Burdukiewicz, 1986, 1987а, 19876, 1987в, 1999; ЗалПняк, 1999, 2005; Satavicus, 2004]. Если бромме (лингби) и аренсбург - это ранний и поздний этапы одной и той же индустрии, то их восточноевропейские стоянки - это своеобразный субстрат, пока корректно не разделенный между бромме (лингби) и аренсбургом. Впрочем, если предложенная периодизация верна, она позволяет до известной степени «расставить по местам» и восточноевропейские материалы.

Уверен, что вопрос о судьбе населения культур с асимметричными наконечниками надо решать, исходя из «общеевропейского фона» и общих закономерностей развития циркумполярной зоны, т. е. в единой связке всех восточноевропейских (красносельская, песочноровская, зимовниковская, гренская, волкушанская, иеневская, усть-камская) и западноевропейских (бромме, аренсбург, фосна, комса) культур. Около 10 тыс. л. н. в Восточной Европе произошел радикальный экологический перелом: наступил голоцен и время мезолитических культур. Представляется очевидным, что финал обсуждаемых древностей на территории Восточной Европы связывается с исходом населения на север - в Скандинавию. Там в начале голоцена появляется культура фосна, самый ранний памятник которой стоянка Тоскёр А относится к началу пребореала [Taute, 1968; Larsson, 1990, 1993, 1996; Kindgren, 1999]. Данных, говорящих об участии населения бромме (лингби) - аренсбург в генезисе мезолита Центральной России, в настоящее время нет.

Заключение

культура бромме лингби аренсбург плейстоцен

Таким образом, в пределах Центральной России на протяжении финального палеолита существовали всего три культуры - бромме (лингби), аренсбургская и рессетинская. Первая и вторая из них наследовали, вероятно, традиции мадлена, третья - «восточного граветта». Судя по всему, аренсбургское население оказалось более специализированным к северному оленю, чем граветтское. Поэтому очевиден его исход на территорию Скандинавии, тогда как граветтские популяции (рессетинская культура) сохранились в пределах Центральной России и продолжали развиваться здесь в голоцене (заднепилевская культура) [Сорокин, Ошибкина, Трусов, 2009]. Такой представляется культурно-историческая картина региона в финале плейстоцена. Население мадленского технокомплекса в финальном палеолите, в отличие от граветтского, было явно пришлым в пределах Центральной России. Это предполагает, что на каком-то отрезке своей истории оно могло взаимодействовать с аборигенными популяциями - потомками «восточного граветта», однако никаких объективных данных об этом пока не существует.

Образ жизни населения циркумполярной зоны Европы в финале плейстоцена определялся особенностями экологии и этологией важнейших промысловых видов. Это и привело в конечном итоге к распространению населения одних и тех же культур на обширных пространствах приледниковой Европы. Вот почему восточноевропейские материалы не являются дериватами западноевропейских культур. Их следует рассматривать в качестве полноправных комплексов культур бромме (лингби) и аренсбург.

Не вызывает сомнения, что новые исследования могут внести в решение затронутой проблемы существенные коррективы, однако их не следует предвосхищать.

Список литературы

Археологія Беларусі. Т. 1: Каменны і бронзавы вякі / ред. М. М. Чарняускі. - Мінск : Беларусская навука, 1998. - 496 с.

Воеводский М. В. Стоянка Гремячее/ М. В. Воеводский // Палеолит и неолит СССР. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1941. - С. 142-148. - (МИА ; № 2).

Галимова М. Ш. Памятники позднего палеолита и мезолита в устье Камы / М. Ш. Галимова. - М. ; Казань : Янус-К, 2001. - 272 с.

Гурина Н. Н. К вопросу о позднепалеолитических и мезолитических памятниках Польши и возможности сопоставления с ними памятников Северо-Западной Белоруссии / Н. Н. Гурина // У истоков древних культур (эпоха мезолита). - М. : Наука, 1966. - С. 14-34. - (МИА ; № 126).

Гурина Н. Н. Кремнеобрабатывающая мастерская в верховье р. Днепра / Н. Н. Гурина// Палеолит и неолит СССР. Т. 7. Посвящается 60-летию Павла Иосифовича Борисковского / отв. ред. 3. А. Абрамова, Н. Д. Праслов. - Л. : Наука, 1972. - С. 244251. - (МИА ; № 185).

Жилин М. Г. Мезолит Волго-Окского междуречья: некоторые итоги изучения за последние годы / М. Г. Жилин // Проблемы каменного века Русской равнины / отв. ред. X. А. Амирханов. - М. : Науч. мир, 2004. - С. 92-139.

Жилин М. Г. Ранний комплекс стоянки Усть-Тудовка 1 / М. Г. Жилин, А. Е. Кравцов // Археология Верхнего Поволжья. - Н. Новгород, 1991. - С. 3-18.

Зализняк Л. Л. Охотники на северного оленя Украинского Полесья эпохи финального палеолита / Л. Л. Зализняк. - Киев : Наукова думка, 1989. - 174 с.

Залізняк Л. Л. Фшальный палеоліт України / Л. Л. Зализняк // Археологія. - 1995. - Вып. 1. - С. 3-21.

Залізняк Л. Л. Передістория України Х-У тис. до н. е. / Л. Л. Зализняк. - Киів : Бібліотека украінця, 1998. - 306 с.

Залізняк Л. Л. Фінальний палеоліт північного заходу Східноі Европи. (Культурний поділ і періодизація) / Л. Л. Зализняк. - Киів : НаУКМА, 1999. - 283 с.

Залізняк Л. Л. Фінальний палеоліт и мезоліт континентальноі Украіни. Культурний поділ і періодизація / Л. Л. Зализняк // Кам'янна доба Украіни. Віп. 8. - Киів : Шлях, 2005. - 184 с.

Калечиц Е. Г. Первоначальное заселение территории Белоруссии / Е. Г. Калечиц. - Минск : Наука и техника, 1984. - 157 с.

Калечиц Е. Г. Памятники каменного и бронзового веков Восточной Белоруссии / Е. Г. Калечиц. - Минск : Наука и техника, 1987. - 156 с.

Калечиц Е. Г. Человек и среда обитания. Восточная Беларусь. Каменный век / Е. Г. Калечиц. - Минск : Экоперспектива, 2003. - 224 с.

Колосов А. В. Финальный палеолит и мезолит Посожья / А. В. Колосов. - Могилёв : МГУ им. А. А. Кулешова, 2015. - 176 с.

Колосов А. В. Каменный век Беларуси/ А. В. Колосов. - Могилёв : МГУ им. А. А. Кулешова, 2016. - 112 с.

Кольцов Л. В. Финальный палеолит и мезолит Южной и Восточной Прибалтики / Л. В. Кольцов. - М. : Наука, 1977. - 216 с.

Кольцов Л. В. Мезолит Волго-Окского междуречья / Л. В. Кольцов// Археология СССР. Мезолиг СССР / отв. ред. Л. В. Кольцов. - М. : Наука, 1989. - С. 68-84, 86, 247-259.

Кольцов Л. В. О первоначальном заселении Тверского Поволжья / Л. В. Кольцов // Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 1994. - Вып. 1. - С. 7-10.

Кольцов Л. В. О проявлениях культуры лингби в Верхнем Поволжье // Археология Верхнего Поволжья (к 80-летию К. И. Комарова) / Л. В. Кольцов. - М. : ИА РАН, 2006. - С. 141-152.

Кольцов Л. В. Мезолит Волго-Окского междуречья (памятники бутовской культуры) / Л. В. Кольцов, М. Г. Жилин. - М. : Наука, 1999. - 157 с.

КопытинВ. Ф. Каменный век на территории Белоруссии / В. Ф. Копытин. - Минск, 1990. - 96 с.

Копытин В. Ф. Памятники финального палеолита и мезолита Верхнего Поднепро- вья / В. Ф. Копытин. - Могилев : МГУ им. А. А. Кулешова, 1992. - 87 с.

Копытин В. Ф. Финальный палеолит и мезолит Верхнего Поднепровья / В. Ф. Копытин// Tanged Points Cultures in Europe. Read at the International archaeological symposium, 1993 / eds. S. Koгlowski, L. Zaliznyak. - Lublin : Maria Curie-Sclodowska University Press, 1999. - P. 256-286.

КопытинВ. Ф. У истоков тренской культуры. Боровка / В. Ф. Копытин. - Могилёв : МГУ им. А. А. Кулешова, 2000. - 142 с.

Кравцов А. Е. Новые материалы к изучению женевской мезолитической культуры в бассейне р. Оки / А. Е. Кравцов // Археология Рязанской Земли : тез. докл. - Рязань, 1988.

Кравцов А. Е. К хронологии бутовской и женевской мезолитических культур /А. Е. Кравцов // СА. - 1991а. - № 2. - С. 21-35.

Кравцов А. Е. К вопросу о генезисе женевской культуры / А. Е. Кравцов // Тверской археологический сборник/ отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 1998. - Вып. 3. - С. 203-208.

Кравцов А. Е. Некоторые результаты изучения мезолитической женевской культуры в Волго-Окском бассейне (по материалам середины 1980-х - 1990 гг.) / А. Е. Кравцов // Исторический музей-энциклопедия отечественной истории и культуры / Труды ГИМ. - М., 1999. - Вып. 103. - С. 77-108.

Кравцов А. Е. О подходах к изучению мезолитических стоянок с нечёткой стратиграфией (по материалам памятников женевской культуры) / А. Е. Кравцов // Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 2002. - Вып. 5. - С. 60-69.

Кравцов А. Е. Стоянка Ладыжино 3 (предварительные результаты исследований 1999 и 2000 гг.) / А. Е. Кравцов, С. Б. Коннов // Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 2002. - Вып. 5. - С. 127-136.

Кравцов А. Е. О хронологии бутовской и женевской мезолитических культур в Волго-Окском междуречье (по данным радиоуглеродного и спорово-пыльцевого анализов) / А. Е. Кравцов, А. Н. Сорокин // Актуальные вопросы Волго-Окского мезолита. - М., 19916. - С. 38-59.

Кравцов А. Е. Актуальные вопросы Волго-Окского мезолита / А. Е. Кравцов, А. Н. Сорокин. - М. : ИА АН СССР, 1991. - 74 с.

Кравцов А. Е. О возрасте и природном окружении стоянок женевской культуры в Тверском Поволжье / А. Е. Кравцов, Е. А. Спиридонова // Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 1996. - Вып. 2. - С. 99-107.

Крайнов Д. А. Проблемы первобытной археологии Волго-Окского междуречья (по результатам работ Верхневолжской экспедиции ИА АН СССР) / Д. А. Крайнов, Л. В. Кольцов // Советская археология в X пятилетке. - Л., 1979. - С. 22-26.

Крайнов Д. А. 25 лет (1959-1983) Верхневолжской экспедиции Института археологии Академии наук СССР / Д. А. Крайнов, Л. В. Кольцов// СА. - 1983. - № 4. - С. 267-271.

Ксензов В. П. Палеолит и мезолит Белорусского Поднепровья / В. П. Ксензов - Минск : Наука и техника, 1988. - 131 с.

Ксензов В. П. Мезолитические культуры Белорусского Подвинья и Поднепровья : автореф. дис. ... д-ра ист. наук / В. П Ксензов. - Минск, 1994. - 33 с.

Ксензов В. П. Финальный палеолит и мезолит Поднепровья Беларуси / В. П. Ксензов // РА. - 1997. - № 1. - С. 5-20.

Ксензов В. П. Новые памятники гренской культуры в Белорусском Поднепровье / В.П. Ксензов // Tanged Points Cultures in Europe. Read at the International archaeological symposium, 1993 / eds. S. Koгlowski, L. Zaliznyak. Lublin : Maria Curie-Sclodowska University Press, 1999. - P. 229-239.

Ксензов В. П. Мезолит Северной и Центральной Беларуси/ В. П Ксензов // Матэрыялы па археалоги Беларусь - Вып. 13. - Мшск : ДНУ 1нстытут псторьп НАН Беларуси 2006. - 170 с.

Кудряшов В. Е. К вопросу о кудлаевской культуре эпохи мезолита на Могилев- щине / В. Е. Кудряшов, О. Л. Липницкая // Дняпроусю край: Паведамленш абласной краязнаучай канферэнцыь - Магшеу, 1993. - С. 27-29.

Ланцев А. П. Стоянка Троицкое 3 - один из древнейших памятников Тверского Поволжья / А. П. Ланцев, А. В. Мирецкий// Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь. 1996. - Вып. 2. - С. 57-64.

Мирецкий А. В. Новый памятник эпохи первобытности в бассейне р. Шоши / А. В. Мирецкий // Тверской археологический сборник / отв. ред. И. Н. Черных. - Тверь, 1994. - Вып. 1. - С. 70-74.

Мирецкий А. В. Финально-палеолитическая стоянка Теплый Ручей на Верхней Волге / А. В. Мирецкий // Своеобразие и особенности адаптации культур лесной зоны Северной Евразии в финальном плейстоцене - раннем голоцене / отв. ред. М. Г. Жилин. - М. : Воскресен. тип., 2007. - С. 123-133.

Поздний палеолит Северной Евразии: палеоэкология и структура поселений / С. В. Васильев, 3. А. Абрамова, Г. В. Григорьева, С. Н. Лисицын, Г. В. Синицына. - СПб. : ИИМК РАН, 2005. - 108 с.

Римантене Р. К. Палеолит и мезолит Литвы / Р. К. Римантене. - Вильнюс : Мин- тис, 1971. - 205 с.