Человек-охотник и плоды просвещения

Скука, тоска, чувство неприкаянности, ощущение безысходности толкают молодых людей, чаще всего женщин, на самоубийства. Юноши же, ищущие испытаний и «подвигов», идут на преступления, получают тюремные сроки и возвращаются в поселок с новым - тюремным - опытом. Нам приходилось слышать, что подростки и юноши в Аурукуне видят в тюремном опыте некий современный аналог традиционным инициациям, и некоторые из них сознательно стремятся совершить правонарушение - не слишком серьезное, но в то же время заслуживающее наказания лишением свободы, - чтобы на какое-то время попасть в пенитенциарное учреждение.

Конечно, как и во всем мире, в мире вик-мункан все несчастливые семьи несчастливы по-своему, но есть и счастливые семьи. Это, как правило, семьи, которым довелось сохранить в живых дедов и в особенности бабок, готовых неустанно заботиться о внуках, отдавать этим заботам все свое время и всю энергию. В среде аурукунских подростков выделяются «домашние» мальчики и девочки, подростки и юноши «из хороших семей». Они прилежно учатся в школе, получают награды и поощрения, которыми гордятся их близкие, не «хулиганят» и стараются все время держаться поближе к родным.

В последние годы наметилась новая тенденция - отправлять детей учиться или работать в города, подальше от Аурукуна. Способность юных людей, выращенных в Аурукуне, адаптироваться к городской жизни Австралии, представляется мне очень сомнительной. Гораздо более вероятно, что они будут страдать в городе, в чуждом окружении, и стремиться вернуться в поселок. Это тоже уже происходит. Но нельзя исключать отдаленную перспективу рассеяния, растворения вик- мункан среди пришлых австралийцев.

В 2015 г. у меня также возникло впечатление, что некоторые семьи, оставаясь в Аурукуне, пытаются вырваться из обстановки бессмысленности и безнадежности иными способами. Так, в отдельных дворах появились дорогие автомобили-внедорожники и большие моторные лодки, которые содержатся в хорошем состоянии. На кладбище можно увидеть отдельные дорогостоящие памятники, чего не было еще несколько лет назад. Само по себе это не говорит о перемене ценностной парадигмы - типичной для коренных австралийцев на типичную для англо-австралийцев (благосостояние вместо бедности). Лодки и автомобили нужны, чтобы обеспечить свободу передвижений, мобильность, которая всегда была важнейшей составляющей культуры аборигенов. Это всего лишь адекватное современной жизни оснащение, необходимое для охоты, рыбной ловли, поездок к родственникам, живущим в других местах, посещения традиционных земель предков, духовная связь с которыми, по понятиям вик-мункан, должна поддерживаться из поколения в поколение.

Гранитные надгробия - современный способ проявить глубокое почтение к умершим. Оно всегда было и до сих пор остается одной из главных составляющих мироощущения аборигенов. Заметим, что дорогие памятники на Аурукунском кладбище декорируются исконной тотемической символикой (наряду с христианской - фото 9), а самые ухоженные и красивые могилы - это преимущественно могилы молодых людей, по которым отчаянно, душераздирающе скорбят их родители.

Однако чтобы накопить деньги на машины, лодки и могильные сооружения, нужно находить и уметь сохранять хорошо оплачиваемую работу, а также ограничить свое участие в системе demand sharing. Чтобы содержать автомобили и лодки в рабочем состоянии и приличном облике, нужно научиться отказывать хотя бы части из тех, кто непрестанно просит одолжить средства передвижения на время или куда-то их свозить. Сужение же круга родственников, в котором циркулируют твои деньги и вещи, или хотя бы частичное дистанцирование от этого круга чреваты потерей прочного места в сети многопоколенных социальных связей, лишением надежной социальной опоры. А у окружаю- щих такое поведение рождает чувство растерянности, гнева и даже фрустрации.

Фото 9. Одна из новых могил на Аурукунском кладбище. Фото В.Л. Кляуса, 2015

Фото 10. Дети Аурукуна. Фото О.Ю. Артемовой, 2005

Нам с В.Л. Кляусом довелось однажды видеть, в какое неукротимое бешенство впадает абориген, услышавший отказы (несколько подряд) в ответ на просьбу «подбросить» (прицепив к внедорожнику) его лодку из поселка до причала. И отказывающие, и встречающие отказы получают глубокую психологическую травму, и для тех и для других рушится привычный мир (ср. Peterson 2013; Martin 2015). Здесь таится потенциальная угроза главному оплоту цивилизации¹¹ аборигенов - моральной экономике, которая цементирует их сообщества и на которой зиждется внутренняя целостность личности.

Метафора замкнутого круга, а также хорошая русская поговорка «куда ни кинь - всюду клин» не выходили у меня из головы, когда я бродила по Аурукуну.

Заключение

Культура аборигенов Австралии, равно как и культуры некоторых уцелевших до нашего времени охотников и собирателей Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, являет уникальный образец экономического эгалитаризма.

В создании таких культур, несомненно, первостепенную роль играли сознательные, целенаправленные и систематические усилия мыслящих и наделенных волей людей. Именно эти усилия сформировали в ходе многотысячелетнего развития особый социально-психологический климат, а также адекватные ему тип этоса и тип личности.

Этот этос и соответствующие ему личностные черты оказались чрезвычайно устойчивыми на протяжении сотен веков и продемонстрировали огромную волю к самосохранению даже в трагических условиях первоначальной европейской колонизации и драматических - ввиду стремительности перемен - обстоятельствах современной капиталистической модернизации. Мы видели, как крепко современные аборигены держатся за свои нравственные установки и поведенческие стереотипы, даже если это явно идет им во вред.

Очень печально, что они оказались в столь невыгодных условиях в наше время и что столь тревожны их перспективы. Но не хотелось бы проявлять излишний пессимизм.

Вспомним, что до начала 1950-х гг. численность коренных австралийцев неуклонно падала. Все - ученые и неученые - предрекали им скорое исчезновение с лица земли. Но с середины 1950-х они стали постепенно возрастать в числе.

А в настоящее время рост численности потомков коренных австралийцев настолько интенсифицировался, что, возможно, она уже превысила расчетные цифры для доколониального времени¹². Будем надеяться, что австралийские аборигены найдут пути и средства отстоять не только само свое существование в неблагоприятном для них окружении, но и свое культурное наследие и свои уникальные традиции социальной жизни, которые могут поддерживаться только при сохранности их родственных коллективов (фото 10).

Примечания

1 Здесь я следую за Н. Берд-Дэвид, которая писала: «Lots of skills, habits, utensils, and rites have gone for ever, but the ethos of hunters and gatherers have stayed» (Bird-David 1992).

2 Выражение М. Салинса (1999: 19 и др.).

3 Термин «demand sharing» (Peterson 1993) плохо переводится на русский язык, буквальный перевод - «дележ по требованию» - представляется неприемлемым, поэтому здесь и далее я привожу этот термин по-английски. Этим словосочетанием обозначается особая форма взаимопомощи (см. подробнее: Артемова 2018: 77-83).

4 Аллюзия на известное высказывание О. Лэттимора: «Настоящий кочевник - бедный кочевник» (в оригинале это каламбур - “it is the poor nomad who is the pure nomad”, Lattimore 1940).

5 См. например, Peterson, Long 1986.

6 Все аборигены в Аурукуне крещены, и все похороны сопровождаются и церковной службой, и традиционными обрядами, претерпевшими определенные модификации. Хоронят людей в гробах в сравнительно неглубоких могилах. На могилах ставятся деревянные кресты, иногда - памятники. К крестам крепятся таблички с указанием имени и дат жизни умершего, иногда приводятся цитаты из Библии, из псалмов Давида. На могилы кладутся (или втыкаются в землю) яркие бумажные цветы.

7 Перефразированное высказывание Дика Фрэнсиса - Dick Francis. Slay Ride.

8 Этот аспект культуры аборигенов Австралии относительно подробно обсуждается в другой работе автора (Артемова 2009: 432-441).

9 Аборигены практиковали инфантицид и другие невозможные в современных условиях способы сдерживания демографического роста. М. Салинс в свое время писал о демографических проблемах и способах их решения при охоте и собирательстве: люди «используют стратегию избавления от хлопот... если оставить сантименты: ... уменьшение отдачи ради портативности, минимальная ноша, избавление от дубликатов и тому подобное» (1999: 47).

10 Этому специально посвящена одна из моих статей (Артемова 1992).

11 Слово употреблено сознательно, существует огромная литература, подтверждающая его адекватность (см.: Gammage 2011).

12 По одним предположениям, к началу колонизации аборигены насчитывали 300 тыс. человек, по другим - до полумиллиона, по третьим - до миллиона. По переписи 2011, потомки коренных австралийцев и островитян Торресова пролива насчитывали 669 900 человек, что составляло около 3% населения Австралии в целом (Australian Bureau of Statistics 2016). К началу 1970-х гг. аборигены составляли 1% населения страны (200 тыс. человек), а в 1901 г. их было всего 66 950 человек (Jones 1970: 4).

Литература

13 Артемова О.Ю. Дети в обществе аборигенов Австралии // Этнография детства. Традиционные методы воспитания детей у народов Австралии, Океании и Индонезии. М.: Наука, 1992. C. 17-56.

14 Артемова О.Ю. Колено Исава. Охотники, собиратели, рыболовы. Опыт изучения альтернативных социальных систем. М.: Смысл, 2009.

15 Артемова О.Ю. Настоящий охотник - бедный охотник? («Моральная экономика» и некоторые проблемы социальной эволюции) // Stratum plus. Археология и культурная антропология. 2018. № 1. C. 77-102.

16 Берндт Р.М., Берндт К.Х. Мир первых австралийцев. М.: Наука, 1981.

17 Макконнел У. Мифы мункан. М.: Наука, 1981.

18 CanmcМ. Экономика каменного века. М.: О.Г.И., 1999.

19 Australian Bureau of Statistics // Australian Government URL: www.abs.gov.au (accessed date: 30.08.2017).

20 Bird-David N. Beyond `The hunting and gathering mode of subsistence': culture-sensitive observations on the Nayaka and other modern hunter-gatherers // Man. 1992. Vol. 27 (1). Р. 19-44.

21 Gammage B. The Biggest Estate on Earth: How Aborigines Made Australia. Sydney et al.: Allen and Unwin, 2011.

22 Ford C. The Aurukun blues of Peter Sutton. An anthropologist hits the skids in Cape York // The Monthly Essays. 2013, may. URL: www.themonthly.com.au/issue/2013 (access date: 09.09.2017).

23 Jones F.L. The Structure and Growth of Australia's Aboriginal Population. Canberra: Australian National University Press, 1970.

24 Lattimore O. Inner Asian Frontiers of China. London: Oxford University Press, 1940.

25 Martin D.F. Does native title merely provide an entitlement to be native? Indigenes, identities, and applied anthropological practice // Australian Journal of Anthropology. 2015. № 26 (1). Р. 112-127.

26 Martin D.F., Martin B.F. Challenging simplistic notions of outstations as manifestations of Aboriginal self-determination: Wik strategic engagement and disengagement over the past four decades // Peterson N., Myers F. (eds.). Experiments in Self-Determination: Histories of the Outstation Movement in Australia. Canberra: ANU Press, 2016. Р. 210-228.

27 McConnel U.H. Myths of the Muqkan. Melbourne: University Press, 1957.

28 McKnight D. Of Marriage, Violence and Sorcery. The Quest for Power in Northern Queensland. Aldershot: Ashgate Publishing Limited, 2005.

29 Peterson N. Demand sharing: reciprocity and pressure for generosity among foragers // American Anthropologist. 1993. Vol. 95. Р. 860-874.

30 Peterson N. From mode of production to moral economy: sharing and kinship in Fourth world social orders // Paper presented at Ninth International Conference on Hunting and Gathering Societies: hunter-gatherer studies and the reshaping of anthropology. Edinburgh: The Edinburgh Conference Center, 2002.

31 Peterson N. On the persistence of sharing: Personhood, asymmetrical reciprocity, and demand sharing in the Indigenous Australian domestic moral economy // Australian Journal of Anthropology. 2013. Vol. 24 (2). Р. 166-176.

32 Peterson N., Long J.P.M. Australian territorial organization: a band perspective // Oceania Monograph. № 30. Sydney, 1986.

33 Peterson N., Taylor J. The modernizing of the indigenous Australian moral economy: sharing, accumulation and household composition // Paper presented at the Conference on Property and Equality, Halle, Germany, 25-27 June 2001.

34 Sutton P. The Politics of Suffering: Indigenous Australia and the End of the Liberal Consensus. Carlton: Melbourne University Press, 2009.

35 Svizzero S., Tisdell C. The persistence of hunting and gathering economies // Social Evolution and History. 2015. Vol. 14 (2). Р. 3-25.

36 Wells A.E. Milingimbi: Ten Years in the Crocodile Islands of Arnhem Land. Sydney: Angus and Robertson, 1963.

37 Woodburn J.C. Some connections between property, power and ideology // Ingold T., Riches D. and Woodburn J. (eds.) Hunters and gatherers. II. Property, power and ideology. Oxford: Berg, 1988. P. 10-31.

References

38 Artemova O.Iu. Deti v obshchestve aborigenov Avstralii [Children in an Aboriginal Australian society], Etnografiia detstva. Traditsionnye metody vospitaniia detei u narodov Avstralii, Okeanii i Indonezii [The ethnography of childhood. Traditional methods of raising children in the peoples of Australia, Oceania, and Indonesia]. Moscow: Nauka, 1992, pp. 17-56.

39 Artemova O.Iu. Koleno Isava. Okhotniki, sobirateli, rybolovy. Opyt izucheniia al'ternativnykh sotsial'nykh system [The Tribe of Esau. Hunters, gatherers, and fishermen. A study of alternative social systems]. Moscow: Smysl, 2009.

40 Artemova O.Iu. Nastoiashchii okhotnik - bednyi okhotnik? («Moral'naia ekonomika» i nekotorye problemy sotsial'noi evoliutsii) [A true hunter is a poor hunter? (`Moral economy' and some problems of social evolution)], Stratum plus. Arkheologiia i kul'turnaia antropologiia, 2018, no. 1, pp. 77-102.

41 Berndt R.M., Berndt C.H. Mirpervykh avstraliitsev [The world of the first Australians]. Moscow: Glavnaia redaktsiia vostochnoi literatury izdatel'stva «Nauka», 1981.

42 McConnel U. Mify munkan [Myths of the munkan]. Moscow: Glavnaia redatsiia vostochnoi literatury, «Nauka», 1981.

43 Sahlins M. Ekonomika kamennogo veka [Stone Age Economics]. Moscow: O.G.I., 1999. Australian Bureau of Statistics. Australian Government. Avaialble at: www.abs.gov.au (Accessed 30 August 2017).

44 Bird-David N. Beyond `The hunting and gathering mode of subsistence': culture-sensitive observations on the Nayaka and other modern hunter-gatherers, Man, 1992, Vol. 27(1), pp. 19-44.

45 Gammage B. The Biggest Estate on Earth: How Aborigines Made Australia. Sydney et al.: Allen and Unwin, 2011.

46 Ford C. The Aurukun blues of Peter Sutton. An anthropologist hits the skids in Cape York, The Monthly Essays, May 2013. Available at: www.themonthly.com.au/issue/2013 (Accessed 9 September 2017).

47 Jones F.L. The Structure and Growth of Australia's Aboriginal Population. Canberra: Australian National University Press, 1970.

48 Lattimore O. Inner Asian Frontiers of China. London: Oxford University Press, 1940.

49 Martin D.F. Does native title merely provide an entitlement to be native? Indigenes, identities, and applied anthropological practice, Australian Journal of Anthropology, 2015, no. 26 (1), pp. 112-127.

50 Martin D.F. and Martin B.F. Challenging simplistic notions of outstations as manifestations of Aboriginal self-determination: Wik strategic engagement and disengagement over the past four decades. In: Peterson N, Myers F. (eds.), Experiments in Self-Determination: Histories of the Outstation Movement in Australia. Canberra: ANU Press, 2016, pp. 210228.

51 McConnel U.H. Myths of the Muqkan. Melbourne: University Press, 1957.

52 McKnight D. Of Marriage, Violence and Sorcery. The Quest for Power in Northern Queensland. Aldershot, England: Ashgate Publishing Limited, 2005.

53 Peterson N. Demand sharing: reciprocity and pressure for generosity among foragers, American Anthropologist, 1993, Vol. 95, pp. 860-874.

54 Peterson N. From mode of production to moral economy: sharing and kinship in Fourth world social orders. In: Paper presented at Ninth International Conference on Hunting and Gathering Societies: hunter-gatherer studies and the reshaping of anthropology. Edinburgh, the Edinburgh Conference Center, 2002.

55 Peterson N. On the persistence of sharing: Personhood, asymmetrical reciprocity, and demand sharing in the Indigenous Australian domestic moral economy, Australian Journal of Anthropology, 2013, vol. 24 (2), pp. 166-176.

56 Peterson N., Long J.P.M. Australian territorial organization: a band perspective, Oceania Monograph. № 30. Sydney, 1986.

57 Peterson N., Taylor J. The modernizing of the indigenous Australian moral economy: sharing, accumulation and household composition. In: Paper presented at the Conference on Property and Equality, Halle, Germany, 25-27 June 2001.

58 Sutton P. The Politics of Suffering: Indigenous Australia and the End of the Liberal Consensus. Melbourne University Press, Carlton, 2009.

59 Svizzero S. and Tisdell C. The persistence of hunting and gathering economies, Social Evolution and History, 2015, vol. 14 (2), pp. 3-25.

60 Wells A.E. Milingimbi: Ten Years in the Crocodile Islands of Arnhem Land. Sydney: Angus and Robertson, 1963.

61 Woodburn J.C. Some connections between property, power and ideology. In: Ingold T. Riches D. and Woodburn J. (eds.) Hunters and gatherers. II. Property, power and ideology. Oxford: Berg, 1988, pp. 10-31.

Размещено на Allbest.ru