Калмыцкая терминология родства как отражение исторических связей и этнокультурных контактов Ойратского мира и тувинцев

Компонентный анализ Для фиксации и описания терминологии родства в таблицах и в тексте статьи используется код Ю. И. Левина, широко при-меняемый в отечественной этнографии и социальной антропологии (подробнее см.: Левин, 1970; Крюков, 1972; Попов, 1982: 83-127).

Основные символы этого кода: Р -- родитель; Д -- дитя; С -- супруг; Э -- эго (говорящий); м, ж -- детерминативы пола; «+» -- старший; «-» -- младший. Так, РмРж (мужской родитель женского родителя) -- отец матери, то есть дед по материнской стороне в русской СТР; +ДмРСж (старшее дитя мужского пола родителей супруги) --старший мужской сиблинг супруги, то есть старший брат жены, или старший шурин в русской СТР. релевантных для наших целей ТР калмыков, охватывающих 5 поколений, позволяет выделить следующие дифференциальные переменные (см. табл. 1):

1. Генеалогическое поколение:

1.1 -- +2 поколение

1.2 -- +1 поколение

1.3 -- 0 поколение

1.4 1 поколение

1.5 2 поколение

2. Пол альтераКомпонентный анализ -- один из наиболее эффективных методов исследования внутренней структуры СТР. Сущность ком-понентного анализа заключается в возможности расщепления значения на составляющие его компоненты, или дифферен-циальные переменные.

Основные понятия компонентного анализа следующие: 1) тип родства -- отношение родства; 2) класс родства -- термин родства, обозначающий данный тип родства; 3) денотат -- тип родства определенного класса родства, то есть родственное отношение, обозначенное конкретным термином; 4) десигнат -- совокупность денотатов; 5) сигнификат -- совокупность компонентов (дифференциальных переменных) данного десигната.

Цель компонентного анализа состоит в нахождении сигнификатов, то есть он позволяет выявить основные структу-рообразующие компоненты СТР, а также дает возможность рассмотреть эволюцию СТР как трансформацию диффе-ренциальных переменных (подробнее см.: Кузнецов, 1971; Крюков, 1972: 24-27; Членов, 1972; Попов, 1979). Альтер -- родственник или свойственник эго (говорящего), определяемый тем или иным термином.:

2.1 -- мужской

2.2 -- женский

3. Пол коннектораКоннектор -- посредник, связующий родственник, осуществляющий связь между эго и альтером.:

3.1 -- мужской

3.2 -- женский

4. ЛатеральностьЛатеральность -- принцип различения двух категорий родственников индивида по сторонам (материнской и отцовской): матрилатераты -- родственники со стороны матери, патрилатераты -- родственники со стороны отца. альтера:

4.1 -- патрилатеральность

4.2 -- матрилатеральность

5. Относительный возраст альтера:

5.1 -- старше эго

5.2 -- младше эго

Табл. 1. Компонентный анализ СТР калмыков¹ Tab. 1. Componential analysis of Kalmyk system of kinship terms

Отличительной особенностью СТР калмыков является строгая соотнесенность ТР по признаку пола альтера -- она прослеживается как по восходящей, так и по нисходящей линиям. Эти отношения несколько затемнены только в ТР, обозначающих родственные отношения в +3 и -3 поколениях и далее по восходящей и нисходящей линиям. Однако этот материал фрагментарно представлен в имеющихся лексических и словарных источниках и требует дальнейшего изучения, в том числе дополнительной проверки с информантами, поскольку ТР, обозначающие прямых предков и потомков далее третьего поколения по нисходящей и восходящей линиям, в современном калмыцком языке почти не используются.

Заслуживает внимания также то, что в калмыцком, в отличие от других монгольских языков, названия младших сиблингов (-ДР) дифференцированы по признаку пола с помощью слов кввун `сын' (ДмР) и куукн `дочь' (ДжР), выступающих универсальными указателями признака пола в составных ТР. Отметим и строгую соотнесенность терминов для ниблингов (ДДР) по признаку пола альтера при безразличии к признаку пола коннектора. При четком разделении сиблингов родителей эго (ДРР) по полу отсутствует их противопоставление по относительному возрасту (старший/младший).

Еще одним примечательным и необычным свойством калмыцкой СТР является различение кровного и некровного родства (свойства) в группе наименований альтеров +1 поколения: `мужской сиблинг матери' (отношения кровного родства с эго) и `супруг женского сиблинга матери' (отношения внутреннего свойства); `женский сиблинг родителей' (отношения кровного родства) и `супруги мужских сиблингов родителей' (отношения внутреннего свойства), в состав которых входит слово бергн, которым называют супругу старшего мужского сиблинга эго (0 поколение). К числу примечательных свойств СТР калмыков относится также использование одних и тех же лексических единиц (ач и зе) для обозначения ниблингов (-1 поколение) и детей детей (внука/внучки). Нейтрализация признака¹ поколения представляет собой нетипичное явление в СТР калмыков: обычно признаки поколения и относительного возраста имеют важное значение как для коннектора, так и для альтера. Исключением являются только термины ах и эгч, которыми называют не только матрилатеральных сиблингов родителей эго (ДмРРж и ДжРРж), но и старших сиблингов эго (+ДР), что свидетельствует о наличии феномена скользящего счета поколений.

Характерной особенностью калмыцкой СТР, не находящей аналогий в СТР других монгольских народов, является бифуркативность, то есть различение пола коннектора для кузенов, выходящее на лексический уровень: названия патрилатеральных кузенов (ДДРРм) содержат слово уй, названия же матрилатеральных кузенов (ДДРРж) имеют в своем составе слово бел.

В калмыцком языке существует также особая лексическая единица для обозначения матрилинейных родственников -- наhцнр (мн. ч. с суффиксом -нр, характерное для названий лиц), которая используется для образования других составных ТР: накц ах -- `мужской сиблинг матери', наhц эгчи -- `женский сиблинг матери', накц бергн -- `супруга мужского сиблинга матери', накц кургн ах -- `супруг женского сиблинга матери', накц эк -- `мать матери', накц эцк -- `отец матери' (наряду с базовыми терминами -- см. табл. 1). Для номинации патрилатератов +2 поколения также используется составные ТР с показателем патрилатеральности евк: евк эцк -- `отец отца', евк ээщ -- `мать отца', евк авН -- `мужской сиблинг отца отца'. Другими словами, сохраняется еще разделение на матри- и патрилатератов.

Еще одна важная черта СТР калмыков усматривается в соотношении ТР и используемых апеллятивов, заменяющих ТР в обращении. При этом не только сами по себе апеллятивы не соотносятся со словами ТР, но в области апеллятивов наблюдаются диалектные различия. Так, в дербетском говоре слово баав используется для обращения к альтерам мужского пола и имеет значения `отец, папа, дядя', в то время как в торгутском говоре это же слово используется для обращения к женщинам: `мама, тётя'.

Для обозначения лиц, принадлежащих к одному поколению с эго, но находящихся в более отдаленных отношениях родства, нежели дети сиблингов родителей эго (кузены), в калмыцком языке существует сложная система наименований, и, очевидно, связанная с тем, что калмыцкий род -- тохм (ст.-калм. Оот) -- объединял родственников до 9-го колена (двоюродные, троюродные и т. д. до девятиюродных). Все эти ТР явно соотносятся в словообразовательном отношении с термином бел -- `матрилатеральный кузен', причем данные термины являются одинаковыми для говорящего мужчины (Эм) и говорящей женщины (Эж), то есть употребляются независимо от того, являются ли альтер и эго мужчиной или женщиной.

Для сравнительно-исторического изучения рассмотренных выше ТР существенно то, что термин зе, обозначающий одновременно ниблингов и внуков по женской линии (детей дочери) и представленный с тем же значением в других монгольских и некоторых тюркских языках (Номинханов, 1975: 67), был заимствован тунгусо-маньчжурскими языками, в частности, эвенкийским языком, и для эвенкийского ТР де [зэ:] в словаре дается неопределенный перевод `золовка' (Булатова, Бурыкин, 1999). По нашим данным, которые довольно хорошо согласуются с СТР других монгольских языков, в ТС лексема зе не используется, и причины такого семантического сдвига при заимствовании этого слова остаются не вполне понятными.

В целом же, СТР калмыков имеет все черты переходности от бифуркативно-линейного (группировка альтеров +1 поколения) к линейному типу (специфика номенклатуры родства в +2, 0 и нисходящих поколениях). Кроме того, в СТР калмыков оказывается нейтрализованным противопоставление обобщенных ТР и ТС. Калмыцкое слово ург (ныне не употребляется), возможно, обладало значением `родственник вообще', в то время как слово ураг у монголов и бурят имеет значение `родственник по жене, свойственник'.

ТС калмыков имеют ряд весьма примечательных особенностей. Прежде всего, это необычная тернарная дифференциация обозначения супругов дочери, старшей сестры и младшей сестры: в большинстве СТР супруг дочери и супруг младшей сестры имеют единое обозначение, а русское слово зять обозначает и супруга дочери, и мужа сестры без возрастной дифференциации. Еще одна интересная деталь -- это различение возраста коннектора (старший/младший) для обозначения зятя и невестки. Вообще признаком противопоставления ТС по возрасту альтера (старше альтера/младше альтера) является оппозиция слов хадм (различение пола альтера выражается второй частью наименования) и кевун/куукн -- здесь во второй части наименования находится слово ду -- `младший сиблинг', не различающее пола в своем основном значении. Обращает на себя внимание и одинаковое обозначение сиблингов супругов вне зависимости от пола эго, но с различением их возраста относительно альтера.

Примечательная особенность наименования супруги в калмыцком языке -- это использование слова баавhа в значении `жена', хотя такое словоупотребление имеет сниженную стилистическую окраску. В других монгольских языках, например, в современном монгольском, слово баавгай имеет только одно значение “медведь”, которое в калмыцком языке утрачено (калмыцкое название медведя аю заимствовано из тюркских языков). Принимая во внимание то, что северо-западные монголы (в том числе и ойраты) находились в контактах с тунгусоязычными народами, нельзя исключить того, что совмещение значений «медведь» и «жена» послужило основой для мифологических рассказов о браке человека и медведя в среде тунгусских народов, откуда они распространились по Средней и Восточной Сибири.

Характерное свойство составных ТС калмыков -- это различение некоторых терминов по порядку следования лексических компонентов при тождестве самих этих компонентов. Сравним следующие наименования: ду кввун -- `младший мужской сиблинг' и кввун ду -- `младший мужской сиблинг супруга, деверь', ду куукн -- `младший женский сиблинг' и куукн ду--`младший женский сиблинг супруга, золовка'.

Обращают на себя внимание разные названия невестки -- бер и бергн (Бакаева, 2016: 254). По форме эти названия выглядят как производные от одного и того же корня, однако строго доказать это пока не представляется возможным. В материалах Ц.-Д. Номинханова (Номинханов, 1975: 69) приведено только слово бергн, для которого обнаружены параллели в других монгольских языках и приведены примеры из тюркских языков, очевидно, представляющие собой заимствования монгольского слова.

Что касается неразличения родителей супруга/супруги по признаку пола эго (тесть/свёкор и тёща/ свекровь), то аналогичным свойством обладают и ТС тунгусских народов -- эвенов и эвенков (Бурыкин, 1998; Булатова, Бурыкин, 1999). Что касается дублетности обозначения матери супруга («свекровь») то слово эши в калмыцком и в письменном монгольском языке выглядит как заимствование из тюркских языков. Примечательно, что при совмещении значения `мать супруга, тёща' и `мать супруги, свекровь' у термина хадм эк слово эши имеет только последнее значение и тем самым выделяется из СТР в целом.

Яркой отличительной особенностью СТР калмыков в целом является моносемия подавляющего большинства ТР и ТС. Фактически многозначными являются только наименования для ниблингов и детей детей, а также названия родителей супругов.

Расхождения в лексическом составе слов, образующих СТР, между калмыцким языком и другими монгольскими языками немногочисленны. Помимо отмеченных выше употреблений слов баавhа -- `жена' и эши -- `свекровь', укажем, что калмыцкое ввк -- `дед, дедушка', `предок, старец', в других монгольских языках имеет только последнее значение, ср. современное монгольское вввг -- `предок' (Номинханов, 1975: 69).

Довольно существенно отличается от соответствующей калмыцкой система наименований потомков в других монгольских языках. Так, если для СТР калмыков был характерен счет родства до 9 поколения в равной мере как по восходящей, так и по нисходящей линиям, то для СТР монголов и бурят отмечается счет только до +5 поколения по восходящей линии и -4 поколения по нисходящей линии. То есть, СТР калмыков выглядит как инновационная, однако нельзя исключать того, что ТР, обозначающие родство в поколениях, отстоящих от эго далее чем на пять ступеней, у монголов и бурят утрачены, при этом в СТР бурят можно заметить следы восстановления счета поколений по сравнению с СТР монголов. Это заметно на примере материалов по нижнеудинскому диалекту бурятского языка, где в качестве основы для образования ТР в этих случаях выступают числительные, хотя само по себе созвучие некоторых ТР или их корней с корнями общемонгольских числительных может быть случайным -- напомним, что в СТР калмыков термины для отсчета поколений не соотносятся с основами общемонгольских числительных. Наличие раздельных наименований для патри- и матрилатератов, или бифуркативность, оказывается универсальной особенностью СТР всех монгольских народов и может с большой степенью уверенности быть отнесено к позднейшему этапу общемонгольского состояния, поскольку ТР, обозначающие одинаковые классы родства по патри- и матрилиниям, выражены не разными лексическими единицами, а разными составными терминами, в которых дистинктором и одновременно показателем родства по матрилинии является слово иауасы и его закономерные отражения в отдельных языках.

Между калмыцким и неойратскими, монгольским и бурятским языками имеется довольно много различий и в составе ТС:

Монг. нвхвр, хар хун, эр, эр нвхвр, бур. нухэрынь, убгэниинь, эрэнь, убгэн, нухэр (почтит.), зап. хурайха, булг. хуряахан -- `муж, супруг'.

Монг. эхнэр, авгай, гэргий, бур. hамган, эхнэр, нухэр hамган -- `супруга'.

Одно из трех названий для супруги -- гэргий -- является исторически общим с калмыцким, бурятское же слово hамган `жена' не имеет соответствий в других языках.

Важным отличием ТС, бытующих у монголов и бурят, от калмыцких является наличие отдельного термина для жён двух братьев: монг. авьсан -- `супруга старшего мужского сиблинга по отношению к супруге младшего мужского сиблинга', вост.-бур. абьhан -- `невестка, супруга одного брата по отношению к супруге другого брата', письм.-монг. abisun -- `жена старшего брата по отношению к жене младшего брата'. У калмыков данный термин не отмечен. Еще одна лексическая особенность монгольской и бурятской СТР -- это наличие отдельного термина для свойственницы в +1 поколении: монг. худгай -- `сватья', бур. худагы -- `сватья, кума', письм.-монг. хЫщш -- `сватья'. У калмыков, как явствует из изложенного выше, наименования родителей супруга по отношению к родителям супруги (и наоборот) по полу не различаются.

Очевидно, что различия в составе СТР монголов, бурят и калмыков отражают разные, хотя и очень сходные, представления о СР как социальном феномене, которые подвергались дивергенции по отношению к исходному единому состоянию и к появлению языковых различий в выражении одних и тех же отношений родства.

Тувинская терминология родства

Компонентный анализ СТР тувинцев позволяет выделить те же дифференциальные переменные, как и в СТР калмыков, что свидетельствует об их историко-типологическом сходстве (см. табл. 2):

1. Генеалогическое поколение:

1.1 -- +2 поколение

1.2 -- +1 поколение

1.3 -- 0 поколение

1.4 1 поколение

2. Пол альтера:

2.1 -- мужской

2.2 -- женский

3. Пол коннектора:

3.1 -- мужской

3.2 -- женский

4. Латеральность альтера:

4.1 -- патрилатеральность

4.2 -- матрилатеральность

5. Относительный возраст альтера:

5.1 -- старше эго

5.2 -- младше эго.

В СТР тувинцев можно отметить следующие особенности, сближающие ее с СТР калмыков и других ойратских народов. Это, прежде всего, неразличение пола младших сиблингов эго (-ДР). При этом лексема дуцма не имеет ярко выраженных параллелей в тюркских языках. Варианты этого слова с начальным звонким согласным д- в других языках вообще не зафиксированы: вариант туцма отмечен в языке лебединских татар (алтайском), шорском, койбальском и хакасских диалектах (сагайском и качинском) (Радлов, 1905: стлб. 1435). Очевидно, данная лексема не является тюркской по происхождению. Она сравнима с монгольским словом дуу -- `младший сиблинг' (-ДР) и, возможно, заимствована тувинским (и хакасским) из какого-то ойратского языка, в котором имелась категория принадлежности в форме 1 л. ед. ч.

Показательно отсутствие в СТР тувинцев особых лексических единиц для обозначения потомков -2 поколения. Это же явление характерно для тунгусо-маньчжурских языков, однако оно нехарактерно для монгольских языков, в СТР которых признак поколения имеет намного большую значимость, а различение признака поколений на лексическом уровне (т. е. выражение поколения особой лексемой) охватывает как минимум 3 поколения по восходящей и нисходящей линиям.

Табл. 2. Компонентный анализ СТР тувинцев Tab. 2. Componential analysis of Tuvan system of kinship terms

Слово уруг `дочь' (Дж), очевидно, является эксклюзивным для тувинского языка и, скорее всего, заимствовано из монгольских языков, где слово ураг имеет значение `родственник'. Сравнение его с древнетюркским уруг со значением 1. зерно, семя, косточка; 2. род, потомство (Древнетюркский словарь, 1969: 615) нам не кажется убедительным: в наши дни подобные сближения оставляют сомнение.

Противопоставление предков и потомков эго по патри- и матрилиниям в СТР тувинцев прослеживается только в виде особого наименования матери матери (РжРж) -- даай-эне. Если рассматривать внутреннюю форму этого термина, то буквально он означает `мать мужского сиблинга матери'. Возможно, он калькирован с ойратского наhц эк, накц ээщ -- `мать матери' у калмыков. На юго-восточном диалекте тувинского языка (эрзинском) данное слово употребляется.

В рассматриваемой СТР привлекают внимание обозначения альтеров +1 поколения. Здесь представляют интерес два явления. Во-первых, это противопоставление сиблингов родителей и их супругов, т. е. различение кровного родства и свойства в боковых линиях. Сходное явление отмечено и у калмыков. Во-вторых, в ТР тувинцев сохранено использование наименования старших сиблингов эго для обозначения младших сиблингов родителей эго: ср. акы -- `старший мужской сиблинг, младший мужской сиблинг отца' (-ДмРРм = +ДмР), угба -- `старший женский сиблинг, младший женский сиблинг отца' (-ДжРРм = +ДжР). В свою очередь, этот факт указывает на былую значимость признака возраста альтера для выражения этих отношений, однако в современном тувинском языке признак возраста альтера в этой группе ТР, очевидно, нейтрализован. Пол коннектора, соотносимый с родством по отцовской и по материнской линиям, при этом продолжает оставаться значимым. Следует отметить, что термин акы в качестве апеллятива используется для обращения и к брату отца, и к брату матери (т. е. замещает специализированную лексему даай (ДмРРж), что служит подтверждением к сказанному выше и одновременно указывает на ослабление противопоставленности мужской и женской линий в номинации мужских сиблингов родителей эго).

Логично предполагать, что для обозначения старших сиблингов родителей эго в тувинском языке использовались те же термины, что и для родственников +2 поколения. То, что у тувинцев сохраняются следы подобной СР, явствует и из соотносительности терминов даай-эне -- `мать матери' и даай-ава -- `женский сиблинг матери': оба конечных компонента этих образований имеют значения: `мать' и `бабушка'.

Наименование детей сиблингов в тувинском языке по-разному представлено в разных источниках. С одной стороны, дети сиблингов без различия их пола и возраста и пола альтера обозначаются единым термином чээн, с другой стороны, в этой функции зафиксирован термин дуцма -- `младший сиблинг'.

Еще одна интересная деталь тувинской СТР -- это использование основы даай, имеющей значение `мужской сиблинг матери', для выражения понятия `женский сиблинг матери' -- даай-ава. Трудно не заметить здесь использование компонента ава (`мать') в составе сложного ТР. Сдвиг признака поколения и замещение его возрастным признаком, объединяющим два поколения (0 и +1) старше эго по возрасту, соотносится с некоторыми явлениями в терминах свойства. Это многозначность слов каты -- `отец супруги'; старший мужской сиблинг супруги', кат-ие -- `мать супруги, старший женский сиблинг супруги', бег, бээ -- `отец супруга; `старший мужской сиблинг супруга', кунчуг, кунчуу -- `мать супруга; старший женский сиблинг супруга'.

Не может остаться без внимания и сходство термина ача -- `отец' с монгольским обозначением потомка в -2 поколении: ср. калм. ачнр, ст.-калм. aci (ед. ч.) -- `дети сына'. Впрочем, нельзя исключать и того, что данная форма представляет собой монгольское слово со значением “отец” (калм. эцке) с измененной огласовкой. В. В. Радлов предположил, что форма ача может восходить к праформе *атача (Радлов, 1888: стлб. 502), однако это все же маловероятно.

Самая примечательная особенность номенклатуры родства тувинцев -- это большое своеобразие ТС и, прежде всего -- неразличение свойства по признаку поколения: ТР для отца/матери и для старших сиблингов супруга или супруги являются одними и теми же, но они противопоставлены отдельным ТР для младшего сиблинга супруга/супруги. Другая особенность ТС тувинцев -- неразличение пола младшего сиблинга супруга/супруги. Важно отметить и то, что некоторые ТР используются и как ТС: чецге и чаава, очевидно, выступающие как синонимы.

В сравнительно-историческом отношении заслуживают внимания также тувинские ТС, содержащие компонент кат-: каты -- `отец жены', каты, кадайныц акызы -- `старший мужской сиблинг жены', кат-ие -- `мать жены', `старший женский сиблинг жены'. Этот компонент является тождественным исторически алтайскому слову кайны, обозначающим свойственников, и оба слова соотносятся с монгольским \adum, обозначающим некровных родственников вообще, ср. также калм. хадм эцк -- `отец жены/мужа', ст.-калм. \adam `родня мужа или жены', калм. хадм эк -- `мать жены/мужа', хадм ах -- `старший мужской сиблинг жены, хадм эгч -- `старший женский сиблинг жены', хадм ах -- `старший мужской сиблинг мужа', хадм эгч -- `старший женский сиблинг мужа'.

Помимо названий родственников мужа для (Эж), к монгольским заимствованиям могут быть отнесены также слова куда -- `сват' и кудагай -- `сватья', при этом только форма кудагай, отмеченная также в хакасском и якутском языках (ср. хакасск. худацай, якут. ходогой `сватья'), указывает на то, что данные слова заимствованы тюркскими языками из монгольских языков, а не наоборот. Аналогичным образом термин бажа -- `свояк', который также является тюрко-монгольским, отмечается не только в тувинском, но и в других тюркских языках.

Исследование СТР калмыков и тувинцев подтверждает, что термины свойства обладают большей устойчивостью и лучшей сохраняемостью, нежели термины кровного родства. Поэтому, едва ли есть основания объяснять факт сходства тюркских и монгольских терминов свойства как результат заимствования их монголами у тюрок. Кроме того, имеется еще одно обстоятельство, заметно снижающее достоверность объяснения этих сходств как заимствований. Если считать особенности внешнего облика монгольских ТР как заимствования этих слов из разных тюркских языковых групп или в разные исторические периоды, то получается, что слова «зять», «родственники мужа» и «ни- блинг», заимствованы либо из тюркских языков, принадлежащих к трем разным группам, либо в три разные исторические эпохи. Тюркский межзубной согласный *0, который встречается в двух словах из трех, имеет разные отражения (г и С), а в тех языках, где на месте начального j- встречается звонкий среднеязычный согласный 3, межзубной согласный *0 отражается только в виде j, но не как С и не сонант г. Однако все названные слова принадлежат к одной тематической группе и едва ли они могли быть заимствованы монгольскими языками из тюркских языков в разное время или быть воспринятыми из трех разных тюркских языков-источников, столь значительно различающихся между собой, как различаются современные киргизский, тувинский и чувашский языки.

Изучение региональных вариантов СТР тувинцев показывает значительную степень влияния монгольской СТР на тувинскую (Кара-оол, 2000, 2001аЬ; Айыжы, Конгу, 2013аЬ), что, однако, характерно для отдельных групп тувинцев, испытывающих на себе позднейшее монгольское влияние. Ср. тув. угбай (`сестра') -- эгчи (монг. эгч) (Айыжы, Конгу, 2013а: 38; 2013Ь: 25), много монгольских ТР параллельно с тувинскими употребляют тувинцы-эрзинцы (Кара-оол, 2001Ь: 251).

Заключение

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Айыжы, Е. В., Конгу, А. А. (2013a) Родовые группы тувинцев Кобдоского аймака Монголии на современном этапе (по материалам полевых исследований) // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. № 1. С. 36-40.

Айыжы, Е. В., Конгу, А. А. (2013b) Тувинцы Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая (по материалам этнографической экспедиции в Синьцзян-Уйгурский, автономный район Китая) // Вестник Кемеровского государственного университета. № 1 (3). С. 23-27.

Бакаева, Э. П. (2014) Об обозначении возрастных категорий в культуре ойратов и калмыков // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. № 4. С. 89-95.

Бакаева, Э. П. (2016) Лексика, связанная с обозначением возрастных категорий и социального статуса человека в культуре ойратов и калмыков // Трансграничная культура: очерки сравнительносопоставительного исследования традиций западных монголов и калмыков : монография / Э. П. Бакаева,

К.В. Орлова, Д. Н. Музраева и др. Элиста : КалмНЦ РАН. 456 с. С. 247-256.

Бембеев, В. Ш. (2004) Ойраты. Ойрат-калмыки. Калмыки : в 2-х кн. Элиста : АПП «Джангар». Кн. 1. 496 с.

Биче-оол, С. М. (2001) Система родства у тувинцев // Гуманитарные исследования в Туве : сб. научных статей / отв. ред. К. А. Бичелдей и др. М. : Изд-во РУДН. 331[1] с. С. 190-202.

Биче-оол С. М. (2018) Традиционные брачно-семейные отношения у тувинцев и их трансформация в советский период. Абакан : Журналист. 125 с.

Большой академический монгольско-русский словарь (2001-2002) : в 4-х т. / под общ. ред. А. Лув- сандэндэва и Ц. Цэдэндамбы. М. : Academia. 487+439+507+532 с.

Булатова, Н. Я, Бурыкин, А. А. (1999) Система терминов родства эвенков (предварительные материалы к описанию) // Алгебра родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 3. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 267-277.

Бурыкин, А. А. (1998) Семантическая структура эвенских терминов родства и свойства // Алгебра родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 2. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 155-166.

Бурыкин, А. А., Летягина, Н. И. (1999) Терминология родства тувинцев в сравнении с терминами родства других тюркских народов Южной Сибири // Алгебра родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 4. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 179-196.

Древнетюркский словарь (1969) 2-е изд. / Д. М. Насилов, В. М. Наделяев, А. М. Щербак и др. Астана : Гылым баспасы. 760 с.

Калмыцко-русский словарь (1977) / отв. ред. Б. Д. Муниев. М. : Русский язык. 768 с.

Кара-оол, Л. С. (2000) О некоторых особенностях терминов родства в кара-хольском говоре западного диалекта тувинского языка // Становление и развитие науки в Туве. Материалы международной конференции, посв. 70-летию тувинской письменности / отв. ред. Х. Д.-Н. Ооржак и др. Кызыл : ТГУ. 135 с.: ил. С. 83-85.

Кара-оол, Л. С. (2001а) О некоторых особенностях терминов родства из языка ховдских тувинцев // Тезисы докладов V Международной научной конференции «Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов» (20-24 сентября 2001 г., г. Ховд, Монголия) / отв. ред. Э. В. Галажинский, Ж. Янжмаа и др. Томск : Изд-во ТГУ. 293 с. С. 200-201.

Кара-оол, Л. С. (2001Ь) О некоторых особенностях функционирования терминов родства у тувинцев- эрзинцев // Алгебра родства. Родство. Система родства. Система терминов родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 7. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 248-254.

Кара-оол, Л. С. (2006) Термины родства и свойства в тувинском языке. Кызыл : РИО ТувГУ. 252 с.

Корсункиев, Ц. К. (1977) О терминах родства у калмыков // Культура и быт калмыков: этнографические исследования / отв. ред. А. Г. Митиров. Элиста : КНИИЯЛИ. 124 с. С. 59-72.

Крюков, М. В. (1972) Система родства китайцев. М. : Наука ; ГРВЛ. 328 с.

Кузнецов, А. М. (1971) О применении метода компонентного анализа в лексике // Синхронносопоставительный анализ языков разных систем / отв. ред. Э. А. Макаев. М. : Наука. 279 с. С. 257-268.

Левин, Ю. И. (1970) Об описании системы терминов родства // Советская этнография. № 4. С. 18-30.

Музраева, Д. Н. (2016) Лексические материалы к изучению традиционного быта ойратов Западной Монголии // Трансграничная культура: очерки сравнительно-сопоставительного исследования традиций западных монголов и калмыков : монография / Э. П. Бакаева, К. В. Орлова, Д. Н. Музраева и др. Элиста : КалмНЦ РАН. 456 с. С. 232-247.

Мулаева, Н. М. (2016) Термины родства и свойства в толковом словаре языка калмыцкого героического эпоса «Джангар» // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. № 1. С. 189201. DOI 10.22162/2075-7794-2016-23-1-189-201

Номинханов, Ц.-Д. (1958) Термины родства в тюрко-монгольских языках // Вопросы истории и диалектологии казахского языка / отв. ред. Н. Т. Сауранбаев. Вып. 1. Алма-Ата : Изд-во АН КазССР. 215 с. С. 42-48.

Номинханов, Ц.-Д. (1975) Материалы к изучению истории калмыцкого языка. М. : Наука, ГРВЛ. 324 с.

Омакаева, Э. У., Бурыкин, А. А. (1999) Термины родства и свойства калмыков // Алгебра родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 4. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 212-221.

Омакаева, Э. У., Бурыкин, А. А. (2001) Термины родства и свойства монголов и бурят // Алгебра родства / отв. ред. В. А. Попов. Вып. 7. СПб. : МАЭ РАН. 288 с. С. 240-247.

Омакаева Э. У., Бурыкин А. А. (2007) Система терминов родства и свойства у калмыков (в сравнении с системами терминов родства монголов и бурят) // Монголоведение. № 4. С. 41-58.

Очирова, В. С., Омакаева, Э. У. (2014) Номинации лиц мужского пола по степени родства в калмыцком языке: на материале песенных текстов // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. № 1. С. 42-46.

Попов, В. А. (1979) Опыт компонентного анализа систем терминов родства ашанти и фанти // Этнокультурные процессы в современных и традиционных обществах / отв. ред. Г. А. Аксянова, И. И. Крупник, О. Б. Наумова. М. : Институт этнографии АН СССР. 184 с. С. 118-129.

Попов, В. А. (1982) Ашантийцы в XIX в. : Опыт этносоциологического исследования. М. : Наука, ГРВЛ. 176 с.

Радлов, В. В. (1888) Опыт словаря тюркских наречий : в 4 т. СПб. : Типография АН. Т. I. Гласные. XVШ с., 1914 стлб.

Радлов, В. В. (1905) Опыт словаря тюркских наречий : в 4 т. СПб. : Типография АН. Т. III. 2203 стлб.

Русско-калмыцкий словарь (1964) / под ред. И. К. Илишкина. М. : Советская Энциклопедия. 803 с.

Степанофф, Ш. (2009) Метаморфозы родства у тувинцев // Этнографическое обозрение. № 4. С.129-145.

Тувинско-русский словарь (1968) / отв. ред. Э. Р. Тенишев. М. : Советская энциклопедия. 646 с.

Членов, М. А. (1972) Формальные методы изучения систем родства в современной американской этнографии // Этнологические исследования за рубежом / отв. ред. Ю. В. Бромлей. М. : Наука. 232 с. С.143-169.

Шалык Ч. С. (2018) Об истории изучения терминов родства и свойства в тувинском языке [Электронный ресурс] // Научно-практический электронный журнал «Аллея Науки». Т. 1. № 2 (18). С. 752-757. URL:https://www.alley-science.ru/domains_data/files/February2-181/OB%20ISTORII%20IZUChENIYa%20TERMINOV%20RODSTVA%20I%20SVOYSTVA.pdf (дата обращения: 16.05.2019).

Lessing, F. D. (1960) Mongolian-English Dictionary. Berkeley-Los Angeles : University of California Press.1218 p.