Абхазское рождество: обрядовая практика и архаические корни праздества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Абхазское рождество: обрядовая практика и архаические корни праздества

Бигуаа Валерий Левардович - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований им. Д.И. Гулиа Академии наук Абхазии

Аннотация

рождество абхазский культ этнографический

Несмотря на то, что абхазы - это один из тех народов, в духовную жизнь которых христианство проникло еще во времена его возникновения, а в качестве государственной религии в самом начале раннего средневековья, они по сей день не расстаются со своими древними культами. Одним из них является традиционное Рождество, которое отмечается в день рождества Христа-спасителя. На основе полевых этнографических исследований в данной работе дается описание ритуальной практики культа. В работе делается также попытка выяснения генезиса тех или иных элементов обрядового действа и, конечно же, самого культа как такового.

Ключевые слова: Рождество, традиция, обряд, ритуал, огонь, жертва, моление, молельщик, культ, сакральность, солнце, бог, божество, торжество.

Abstract

V.L. Biguaa. Abkhaz Christmas: Ritual Practice and the archaic roots of the Festival.

Despite the fact that the Abkhazians are one of those people, in the spiritual life which Christianity had penetrated in the days of its origin, but as a state religion in the beginning of the early Middle ages, to this day not parting with their ancient cults. One of them is a traditional Christmas which is celebrated on the day of the Nativity of Christ the Savior On the basis of the field ethnographic researches in this paper describes the ritual practices of the cult. The work is also the experience of clarify the Genesis of certain elements of the ritual ceremonies and, of course, the cult as a whole as such.

Key words: Christmas, tradition, rite, ritual, fire sacrifice, prayer, the working prayer, worship, the sacredness, the sun God, a deity, a celebration.

В абхазском быту Рождество является одним из наиболее значительных и ярких праздников. При этом в условиях присущего абхазскому быту явлению, когда идеология и обрядность православного христианства «мирно» уживалась с мифологией и культовой практикой традиционных верований, Рождество обладало характеристическими чертами обеих мировоззренческих систем (и в том, и в другом случае у праздника одно название К'ирса - Кьырса, происходящее от греческого имени Искупителя и Спасителя мира).

Празднование христианского Рождества полностью укладывается в канонические рамки. Православные абхазы, проживающие в городах, за редким исключением, принимают участие в рождественской службе, начинающейся в полночь на праздничный день в церкви. В церковь ходят и сельские жители, но, естественно, только там, где она действует. После основной части службы, все они спешно возвращаются к себе домой, чтобы отдохнуть, а затем достойно встретить Рождество, но уже по-абхазски - ацсыуала.

Специфика обрядовой практики делает невозможной отправления Рождества горожанами, которые живут в «неудобных» высотных домах; не отмечают праздник и те абхазы, которые в силу своего социального положения отошли от «старины». Отрицание традиционного мироощущения абхазского народа возникло как продукт известных перегибов, имевшихся в советской политической системе и инертно сохраняется и в современных реалиях его жизни. В целом же политеистическое Рождество воспринимается всеми как сугубо народное, абхазское, независимо от официального вероисповедания - православия или ислама.

Подготовка к Рождеству

Обычно к Рождеству начинают готовиться, примерно, за неделю до его празднования. Эти дни называются «преддверием Рождества» - Крырса аламщала.При этом в любой традиционной семье, занимаясь подготовкой к празднеству, придерживаются традиционного половозрастного разделения труда. Женская половина семьи приступает к своим делам, связанным с наведением порядка в доме, во дворе, стиркой, уборкой и другими, считающимися чисто «внутренними делами». Одной из главной обязанностью хозяйки дома считается еще и «заточение» годовалого петуха под корзину, где все это время она держит его, прикармливая кукурузой и подавая питьевой воды, чтобы он мог «очиститься».

Мужчины занимаются трудоемкими и тяжелыми «внешними делами». Это обеспечение семьи праздничной мукой и другими продуктами, широкомасштабная чистка скотного двора и т.д. Важной мужской обязанностью была заготовка достаточного количества дров. Обычно к ней приступали в середине осени, когда начинается «период спячки растительного мира» - ашзацыцъац аныцзоу. Лес валили, затем стволы просушивали, обрубали ветви и т.д., на что уходило примерно месяц-полтора, после чего доставляли на арбе или волоком в деловой двор дома.

Можно сказать, что заготовка дров в определенной степени носила ритуализированный характер. Дело в том, что в народе весь этот период времени, включая и день празднества, назывался еще и «периодом декабрьского огня» - цъырса-мца анеикры- рцо аамща, так как днем и ночью в открытом очаге дома непрерывно поддерживался необычайно сильный огонь. Характерно, что еще до наступления советского времени в жизни абхазов, да несколько десятилетий и после этого, праздничные дрова готовили отдельно. Считалось, что если для отопления дома идет любое дерево, то на праздничный огонь только плотная древесина: дуб, бук, граб, акация и другие породы, отдающие необычным жаром. И место для них устраивалось отдельно от обычных дров.

Сильный огонь в очаге, тем более, когда во дворе стоял сырой зимний холод и основное время суток весь мир казался окутанным темнотой, приносил семье не только тепло и свет, но и радость, и веселье, и новую жизненную силу, предвещая надежду и поддержку своей величавостью. Бывало, что отдельные жители села умудрялись сжигать и старые деревья, отставшие от лесного массива - там же, на месте. Пламя, образующееся от горения высокого дерева, освещало всю округу, рассеивая длинную ночную тьму, и создавало неописуемую красоту¹.

В самые долгие ночи года в жилом доме огонь присутствовал не только в том помещении, где располагался очаг, но и во всех других комнатах, но это уже в виде свечей, если даже никто в них не находился, чтобы злым силам не было места прятаться.

В течение этого времени, какие бы ни были конфликты внутри семьи, или в общественном быту не допускались. То есть сдержанность, тактичность, вежливость и другие нормы поведения, характерные для традиционных взаимоотношений абхазов, в ожидании Рождества соблюдались с еще большей подчеркнутостью. Напротив, сидя у очага, в котором горел рождественский огонь, взрослые члены семьи проводили время допоздна, время от времени вспоминая отдельные моменты уходящего года, обсуждая планы в наступающем году. Глава семьи - отец семейства, или дед, затягивал бытовые рассказы или забавные сказки. Молодые, стоя позади, слушали их. В больших многопоколенных, многодетных семьях еще играли на музыкальных инструментах, пели, танцевали, весело и шумно коротали ночи допоздна.

В такие веселые дни темный цвет в одеянии людей считался нежелательным. Напротив, каждый старался обновить к празднику хоть какой-нибудь элемент формы одежды, особенно детям. Одеждой членов семьи занимались старшие домочадцы, чаще пожилые. До массового распространения фабричного производства, трудоспособные бабушки пряли детям теплые шерстяные носки, ткали полотна на рубахи или штанишки, деды шили сыромятную обувь, более состоятельные - и из сафьяна. Особой изысканностью отличалось также семейная пища, особенно во время ужина.

И в предпраздничные времена ужин начинался после наступления темноты, как только собиралась вся семья, но за время предрождественских дней мать семейства кормила своих домочадцев изысканными продуктами питания. Таковыми считались хранившиеся обычно впрок так называемые «плотные», «теплые» блюда, необходимые в зимние холодные времена. Это копченое мясо - ажьцаа (просоленное мясо, которое подверглось копчению над открытым очагом), абхазская колбаса - атубар (фарш из просоленных внутренних частей и курдючного сала барана, пропитанный толченым чесноком, завернутый в тщательно очищенные и промытые кишки, туго завязанные ими же так, чтобы из него получилось несколько изделий в виде колбас, нанизанных в деревянные шампуры, при помощи которых вешают высоко над очагом для копчения), акэырма (смесь просоленных и слегка поваренных почек, легких, сердца, печени других, тщательно почищенных, промытых внутренних частей крупного рогатого скота, в собственном жире, хранящаяся в глиняных сосудах), а также мед, твердые и жидкие молочные продукты - сыр, ачаюыр (своеобразная просоленная сметана, изготовленная в бурдюке путем систематического и тщательного взбалтывания смеси коровьего и буйволиного молока,, простокваши и размельченного сычужного сыра в определенных долях) и другие кушанья, отличающиеся высокой калорийностью. На столе мог быть также кабачок различных сортов, каштан и прочие лакомства, богатые витаминами, недостающими организму человека в зимнее время. Непременным атрибутом застолья было ароматное черное вино В абхазском языке красные вина обозначаются как черные.. Словом, семья должна была быть сытой. Сытость давала гарантию того, что в новом году она будет жить в достатке. Об этом говорит и поговорка: «Как встретишь год, так и проведешь его» - ашъщзс ушацыло еицш иухыугоит (утысуеит).

В рождественский период времени отличался и корм домашних животных без исключения. К вечеру, например, в ясли крупному рогатому скоту и лошадям клали не только дополнительные порции сена или чалы (высушенные стволы и стебли кукурузы), но и початки кукурузы; дойным коровам к ним добавляли еще и сою. А мелкий рогатый скот пасли днем, исключительно вечнозелеными листьями растений, вьющихся высоко на старых деревьях, которые специально для этого валили.

Наиболее насыщенным днем подготовительного периода являлся канун Рождества. В этот день все, что необходимо для проведения празднества, должно было быть на своем месте, как бы «в стартовом положении» - начиная от материалов, из которых готовят всю мучную пищу, и кончая жертвенным животным. В этой связи еще в начале XX столетия Н. С. Джанашиа писал: «Абхаз считает за позор, если он в этот день (в день Рождества. - В. Б.) не зарежет козла или какое-либо другое животное» (Джанашия 1960: 52).

И в настоящее время данная традиция не теряет своего былого значения. Во всяком случае, наличие мяса в абхазском доме, хотя бы покупного, считается обязательным.

Важным было, чтобы трудоспособные члены семьи поступали так, чтобы в день праздника они могли заниматься только собственно праздничными делами.

Обрядовая практика традиционного Рождества

Еще до советизации страны, даже и в первые времена ее существования, Рождеству придавалось большое значение. Для встречи рождественского дня каждый хозяин дома должен был проснуться рано, как забрезжит свет, чтобы быть очевидцем «вставания солнца» - ашра агыглашща. Затем вставала и его жена, которой предстояло отправление специального обряда агзныцза. Первым элементом праздничного ритуала было благодарение бога: «Создатель наш, Великий Бог, благодарю за возможность, данную мне тобою, встретить сегодняшний праздник вместе со своей семьей в целости и сохранности» - хазшаз Анцза ду ухъышъргзыца сакзыхшоуп ща- ацзала, рсщбара хашашкза анцзаду ухъышъргзыца сакзыхшоуп щаацзала, рсщбара хашашкза иахъатзи аныхза харылартз хахъыкоцаз азы.

Поблагодарив бога, каждый приступал к своим делам. Хозяин, совершив ритуальное омовение лица и рук, выходил во двор, обходил свое хозяйство, заносил в дом необходимое количество дров на поддержание огня. Жена тоже делала ритуальное омовение и приступала к приготовлению обрядовой пищи. Затем глава семейства, к тому же более свободный от дел, будил всех домочадцев, чтобы поздравить их с Рождеством и вместе встретить восход солнца: «Дай вам бог встретить рассвет праздничного дня и в будущем году, и в последующем году вот так, как сегодня, здоровыми и невредимыми» - -еаангъы цахъгъы абас, иахъа еирш, шзебга-шзеизшыда аныхзашара анцза шзаригалалааит. Обнимала и целовала в щечку каждого домочадца и мать семейства со словами праздничного благопожелания.

Сегодня ритуальная встреча солнца соблюдается, но ограничивается в основном обрядовым действом агзныхза, которое, как утверждают информанты, не отличается от действа прошлых времен. Суть его в следующем.

К утру на каждого члена семьи хозяйка дома печет по одному одноименному с самим обрядом пирогу, начиненному сычужным сыром, а на вид напоминающему человеческое сердце. Если погодные условия позволяют, то обряд проводится во дворе, нет - под навесом или на балконе дома. И, каждый из домочадцев, стоя и держа правой рукой пирог, повернувшись лицом к восходящему солнцу, произносит молитву: «Всевышний - создатель наш, дай мне тепло твоих глаз, не обделяй меня теплом созданного тобой солнца, чтоб я никогда не жаловался на свое сердце, дай мне доброго здоровья, силу и долгих лет жизни!» - хазшаз Анцзаду улырха сыщ, ушра архара сыгу- шырхан, сгзы сушырхъын, агзыбзера сыщ, агзашч сыщ, апсыниры сыщ!

Поскольку пирог этот носит персональный характер, каждый должен съесть его самостоятельно и с удовольствием, не делясь при этом ни с кем, причем, не отворачиваясь от солнца, даже на миг. Об оставлении на потом, тем более о выбрасывании его остатков, не может быть и речи: «грешно, обряд теряет свой магический смысл, магическую силу» - цасыш, ашч аууош!

Сразу после завершения данного обряда семья приступает к своим непосредственным обязанностям, связанным с устройством самого празднества. Хозяин дома выводит из скотника козленка, обычно годовалого, производит символическое омовение его морды и ножек, и правой рукой беря его за рога, встает вместе с ним с обнаженной головой на самом красивом и отрытом уголке двора. Обращаясь лицом к востоку, он приносит жертву богу со словами его задабривания и благопожелания: «Создатель наш, Великий Бог, да обойти мне твою золотую пяту! Дай мне и моей семье тепло твоих очей, тепло твоего сердца, благодать созданного тобою солнца! Береги всех нас от несчастного случая, где бы мы не находились - в доме, в лесу, в пути, на дереве, в воде и в других местах! Сегодня мы встречаем тебя целыми, невредимыми, приносим тебе то, чем располагаем. А в следующем году постараемся встретить тебя еще лучше»! - хазшаз Анцзаду, ухьышьыргъыца сакзыхшоуп! аацза- ла улырха хащ, угзырха хащ, умра архара хахумбаан! Уаххыларш - сканы хакоума, абнскы хакоума, амаа харзума, ацла харзума, хахьча! Иахьа хаурылоит зегьи хаиб- гахаизаыда щалшо ала. '-Уааны ещагьы егьны хаурылоит хза хгзы ищоуп!

Затем он как семейный жрец вместе с жертвенным животным три раза поворачивается кругом против движения солнца. Произнося хоровой «аминь», все его домочадцы, смиренно стоящие за ним, также без головных уборов, совершают те же самые полные повороты. Закалывание жертвенного животного производится исключительно самим молельщиком собственноручно, положив его головой на восток так, чтобы лицевая сторона его была обращена на солнце. С окончанием же всей этой процедуры, молодыми домочадцами стремительно производится свежевание убитого животного. Они же разделывают тушу строго по частям и кладут в котел для варки, если погода позволяет, то во дворе, нет - над очагом дома. Хозяйка дома режет петуха, которого в течение недели держала взаперти, произнося также просительные слова, адресованные Богу. Затем петуха жарит на вертеле, готовит разного рода мучные блюда, среди которых центральное место занимает крутая каша из кукурузной муки - абыста. Конечно же, во всех этих делах ей помогают молодые женщины - невестка, дочери и др.

К полудню все эти приготовления должны быть заакончены, поскольку вторая, основная очередь моления произносится в тот момент, когда поднимается солнце на максимальную высоту, тем более в такой короткий день.

Повторную молитву семейный жрец произносил именно там, где просил Бога в первый раз. Не отличалась от первой и его молитвенная речь, если не брать в расчет то, что до этого он показал ему, Богу, жертвенного животного в живом виде, а сейчас - его сердце и печень. То есть и здесь, в день рождественского праздника, как в молитвенной формуле, так и ритуальном действе, наблюдается трафаретность, характерная для подобных традиционных праздников: становление молельщика и его домочадцев лицом к солнцу, повороты правым плечом, торжественное одобрение молитвенной речи жреца всеми присутствующими на нем и т. д. и т.п.²

Атрибутивным элементом «моления сердцем и печенью» жертвенного животного является восковая свеча, которую жрец зажигает перед началом моления, а после моления прикрепляет к помосту, если его нет, то к дереву, под которым оно справляется. Заметим еще, что обычно свечу тушат большим и указательным пальцами до ее полного догорания, то есть оставляя, примерно ее четвертую часть³.

Рождественское «установление стола» - аишзаргылара

Как только завершится моление, хозяйка дома «ставит стол» «находящимся на том берегу» (на том свете) - нырцзы икоу родственникам. Так же, как и в былые времена, данный блок обрядности занимает столько времени, сколько и обычный обеденный перерыв.

На стол, предназначенный покойным родственникам, ставится все, что приготовлено в честь Рождества, за исключением козьего мяса. По представлению абхазов, коза как будто божественное животное, но с другой стороны, она считается произведением нечистых сил, видимо, за ее «чрезмерную хитрость и шаловливость» - аць- ма гызмалуп, алеишэа баацсуп.

Так или иначе, козье мясо на черный стол не кладется. Здесь приемлемо только куриное и говяжье мясо, которое для данного стола покупается специально. Еще более приемлемым мясом для поминального стола считается баранина. Но в условиях современной хозяйственной жизни абхазов достать ее нелегко. Рядом с мясом на стол ставится «центральная доля» - агэыхэ, главным образом, вышеназванная абыста, а также пирог с сычужным сыром - ачашэ, крутая каша, приправленная кисломолочным сыром - аилаць, вареник в виде полукруга - ачаа^а,крутая каша из поджаренной в масле пшеничной муки с медом - ауалуа. К категории «тех, с чем его едят» - ацыфа относится индюшатина в ореховой подливе - ашэишэиеицачаца. Далее: сушенное инжировое желе - алауарш, низки чищенного от скорлупы ореха в виноградном желе - ацьынцьыхэа, высушенные низки яблочных нарезок - ацэарш и прочие лакомства. Конечно же, среди них и кувшинчик с черным вином, без которого не обходится ни одно абхазское застолье.

Глава семьи встает лицом к входной двери, которая к этому времени должна быть открыта, и «приглашает покойников» за стол: «Заходите, родные мои, в дом, не бойтесь, помойте руки. Мы накрыли на стол по силе своей возможности, ешьте и пейте не спеша столько, сколько ваша душа желает!» - шэытал, шэрарыцуауэа, шэытал, акы шэацэымшэака шэнапуэа уэуэаны, шэтэа. Иуалшоз ала шэхэы уархи- еит, шэгэы иахьынуащаху, шэмыццакыкэа, крышэжэы!

Хозяйка дома «поливает им на руки воды», подает полотенце, отодвигает стулья от стола на необходимое расстояние и «усаживает гостей». Затем отламывает по несколько кусков от каждого блюда и кладет их «каждому гостю» на тарелки, наливает в стаканы вино.

В ряде случаев, «гостей с того света» обслуживает сам глава семьи. С истечением определенного времени, он, или она, слегка покачивает стол, в знак окончании «обеда усопших».

После «ухода посетителей» те куски пищи, которые были отломаны от каждого блюда, выбрасываются во двор для тех, кому некуда обратиться за едой (имеются в виду те чужие покойники, которые не имеют живых родственников).

Праздничное застолье

Застолье начинается сразу после окончания аишэаргылара. Начало всех начал - это омовение рук: глава семьи, старший брат, затем младшие, точно так же с соблюдением возрастной иерархии. Церемониал этот больше соблюдается в быту сельских семей, особенно в отдаленных от городской «цивилизации» со своим полиэтническим лицом. За стол садятся также по установленному традицией порядку: сначала - старший, затем младший, и так далее. Исключение самая младшая женщина в семье - невестка, дочь, которые обязаны обслуживать пирующих домочадцев. И трапеза проходит с соблюдением традиционных устоев: к еде приступают, тосты произносят также под началом главы семьи, и когда он говорит, молодые встают и слушают его. Словом, абхазский застольный этикет жив, как и в любом другом случае, если не в полном объеме, то в значительной своей части. Но здесь, за праздничным столом, традиционного этикета придерживаются заметно подчеркнуто, хотя в несколько деланной окраске.

Комментарии и интерпретация полевого материала

Очевидно, что сегодня описанная выше обрядовая практика традиционного абхазского Рождества имеет тенденцию стать частью истории бытовой культуры абхазов. Даже в Абжуйской (Восточной) Абхазии обществе, где до сих пор традиционное Рождество считается обязательным празднеством, в подавляющем большинстве случаев ограничиваются уже обычаем «ставить стол» покойным родственникам⁴.

Наряду с известным нам уже термином кьырса-мза, лексика абхазского языка знает еще два наименования декабря: цхынцкэынмза и лымда-мза (Гулиа 1986: 269; Ломтатидзе 1911: 39-45). Первое название месяца не нуждается в комментариях, оно происходит от современного абхазского названия Рождества. Цхынцкэынмза имеет наибольшее распространение в северо-западной части страны и, скорее всего, это - эпитет, характеризующий поведение месяца. Довольно часто, в декабре бывают не совсем зимние, а по-летнему теплые, солнечные дни. Прямой перевод термина - «месяц молодого лета».

Судя по степени стертости из памяти народа, корни третьего термина лымды-мза уходят в далекое прошлое культурного развития народа. Тем не менее, природа его звучания как нельзя лучше характеризует первый месяц зимы со своими природными явлениями.

В качестве аргументации данного тезиса приведу наиболее известные примеры из традиций народов мира.

Как известно, 22 декабря - это тот день, когда солнце находится на самом отдаленном от нас расстоянии. Даже в полдень оно поднимается над горизонтом на минимальную высоту. Естественно, поэтому на него приходится самый короткий день и, наоборот, - самая долгая ночь года. В этот день наступает астрономическая зима. Смена такого природного явления не могла не волновать древнего абхаза, как и любого другого древнего человека. Боязнь потери источника света и тепла заставляла его молиться за Солнце, за возвращение его целым и невредимым. Он хорошо знал, что без здорового солнца, дающего достаточное количество тепла и света, он не может восстановить себе необходимую энергию и привычный ритм жизни. И, таким образом, начало времени увеличения светового дня воспринималось им как рождение Солнца, как праздник.

Далекие предки абхазского народа не могли быть исключением. Именно в тот период времени, когда солнце пребывало далеко на юге и давало минимальное количество тепла и света, они делали все, что от них зависело, чтобы содействовать его возвращению в целости и сохранности, ибо возобновление жизнедеятельности главного небесного светила знаменовало начало новой жизни, обновление природы. Первым способом такого содействия было моление верховному божеству, задабривая его торжественными, хвалебными словами и, самое главное, молением и жертвоприношением - аныхлара, аиыхлагатл. Первая, основная жертва - холощеный козел - ашьтэа.

Место холощеного козла в религиозной жизни абхазов хорошо известно этнологии.

И в наше время, за исключением земледельческих праздников, ни один религиозный праздник не обходится без случая «показа земле крови» - адгьыл ашьа арбара. Козел был одновременно и тотемом, и зооморфной эмблемой бога не только у абхазов, но и у многих народов Древнего Востока (Гулиа 1986б: 283-292). Думается, и обычай резать петуха в рождественский день не случаен. В мифологии петух как символ света связывается с солнцем (Соколов 1982: 309-310).

А другая жертва, приносящаяся божеству уже из числа мучных приготовлений, типа слоеного пирога - ачашэ имеет вообще четко очерченную форму солнца. Не лишена магического воздействия на солнце и та же агэныцэа. Надо полагать, что древний абхаз, через моление божеству за свое собственное сердце, способствовал беспрепятственному возращению солнца.

Другим основным атрибутом традиционного Рождества был огонь - «одна из основных стихий, символ Духа и Бога, торжества света и жизни над мраком и смертью, символ всеобщего очищения; символ домашнего богатства, обновления и рождения в новом воплощении». (См. об этом: Холл 1999; Шейнина 2001). В случае же предрождественского ожидания огонь - это та магическая сила, которая изображает и призывает свет солнца, которое после самой долгой ночи в году должно было подняться все выше и выше. Это, с одной стороны. С другой стороны, при помощи «большого огня» абхазы разогревал «застрявшее солнце». Ведь, не только у абхазов, но и «в первобытной философии мира» солнце, как и другие тела, «одарено жизнью и по природе принадлежит к существам человеческим» (Тейлор 1939: 208).

Народ верил в то, что сила огня передается и солнцу. Ту же самую функцию выполняла и восковая свеча, тем более, что из неё исходит приятный аромат, способный пропитать космос, небесную силу. Как говорилось выше, огонь имел еще и «внутреннее» значение. Огонь, и исходивший из него свет, очищал и охранял его, его семью, а также и само жилище, в котором он проживал вместе с нею, от нечистых сил.

Непременным условием абхазского традиционного Рождества был и вышеуказанный поминальный стол, предназначенный ушедшим в иной мир родственникам.

Поминание духа умерших родственников происходило не только в торжественные моменты жизни, но и во время прямой опасности для живых. Безусловно, таким опасным периодом времени был и день зимнего солнцестояния, когда главный источник света и тепла стоял на грани жизни и смерти. Естественно, в такой критический момент для жизни надо было позвать их на помощь. Наиболее верной формой призыва покойников о помощи было угощение. С другой стороны, принято думать о том, что души умерших родственников продолжают существовать, пока живые помнят о них. По представлению абхазов, да и не только абхазов, души умерших - сила, охраняющая семью от всяких невзгод, и сами нуждались в поддержке со стороны живых, поэтому и во время праздничных дней их не обделяли вниманием, тем более тогда, когда стояли долгие холодные ночи. Поэтому их грели огнем, дополнительно освещали еще и восковыми свечами. Более того, и судьба солнца зависела и от духа умерших родственников, поскольку в тот период большую часть времени оно проводило в подземелье, являвшемся постоянным местом пребывания последних. Третий и решающий фактор всего этого движения - «атавистический страх», о котором писал еще Юлиус Липс (Липс 1954: 386) (родители всегда боятся появления у потомков каких-либо признаков дефекта, свойственного некоему далекому предку).

И последнее. Абхазское традиционное название декабря месяца, равно и самого праздника - лымд/ламда. Месяц получил название от одноименного праздника. За аналогичными примерами далеко ходить не надо. Они рядом, в народном календаре абхазов: амшацы (пасха) - мшацышза (пасхальный месяц, апрель), наняла (культ матери земли) - нанхламза (месяц культа матери земли, август), азжъырныхла (культ божества кузни и кузнечного дела) - ажъыгрныцламза (месяц культа кузни и кузнечного дела, январь), жэабран (культ божества крупного рогатого скота) - жэабран-мза (месяц культа божества крупного рогатого скота, февраль), хэажжыра (культ плодородия) - хэажжырамза (месяц культа плодородия, март).

Если отделить от термина «лымд/ лымда» звук «м», играющий здесь роль элемента отрицания, то остается «лада» - юг. «Во время усталости солнца», «когда солнце застревает» - амраангыламща, амраацсамща - древний абхаз не мог не держать место его пребывания - «юг» в табу, так как незнакомая, дальняя земля, так близкая ко дну мира, представляла собой неподдающуюся разгадке тайну, а тайна - опасность. Еще бы! Солнце находится почти там, где горизонт сливается с небом. Говоря словами великого этнолога Эдуарда Тэйлора, это как раз тот момент, когда налицо «сцена великой драмы природы»: столкновение двух противоположностей - света и тьмы (Тейлор 1939: 229).

Итак, исследуемый в настоящей работе праздник Лъшднщэа, опаленный дыханием древних традиций и известный ныне под абхазским именем Спасителя мира, Куырса, посвящен рождению непобедимого Солнца, точно также, как это было у народов Ближнего Востока и сопредельных с ним областей, с чьими цивилизациями соприкасалась культурная жизнь далеких предков абхазского народа. Он проводился и сегодня проводится в один день с христианским Рождеством, совмещаясь с ним в подлинном мире.

Примечания

1. Обрядовое разжигание старых деревьев на территории подсобного хозяйства я видел в детстве, когда воспитывался в доме родителей моей матери. Вообще мой дед, Воу Бирам, проживавший в урочище Мрамба, с. Отап, был глубоко набожным. К тому же, он как ревностный последователь традиционной религии всегда и при любых обстоятельствах почитал огонь, тем более праздничный. Помню, как он и его сын, Кыпса (мой дядя), при помощи волов, запряженных в ярмо, из ближайших лесов волокли толстые бревна, которые в период Рождества днем и ночью горели в открытом очаге.

2. В настоящее время редко кто может дать ясную картину ритуальной практики традиционной формы проведения Рождества. На вопрос, была ли зарыта в земле кувшин с вином, который был предназначен празднеству, дают неоднозначный ответ. Но некоторые респонденты склоняются к тому, что, все же, отправление культа осуществлялось у кувшина, который назывался 6ьырсаща8шьа (рождественский кувшин).

Правда, относительно функционального назначения кувшина возникают некоторые сомнения, но и я помню, как мой дед, открывал кувшин с вином в честь дня Рождества. Но точно не могу утверждать, что этот кувшин был посвящен именно празднеству или нет, хотя моление божеству справлял непосредственно у кувшина.

3. Инф. Кутелиа Жора Цаквович, 72 года, с. Арасадзыхь, 30 мая 2014 г; Чагуаапха Эва шамильевна г. Сухум, 3 мая 2014 г. ; 67-летней Тарпха Рена Григорьевна, 67 л., в с. Араду, 28 мая 2014 г.; Кобахиапха Светлана Вартановна, 57 л., с. Лыхны, 28 августа 2014 г.; Кобахиа Генадий Миза- нович, 58 л., с. Лыхны, 28 августа 2014 г; Кобахиа Лев Григорьевия, 76 л., с. Лыхны, 28 августа 2014 г. Бигуаа Виктор Игнатьевич, 73 г., с. Лыхны, 2 ноября 2014 г.

4. Ностальгически вспоминаю как мой дед, Воу Бирам, проживавший в селе Уатап, ревностно и торжественно с жертвоприношением справлял традиционные праздники, в том числе и Рождество. Неоднократно я видел, с каким приподнятым настроением и жертвоприношением Рождество отмечали двоюродный брат моего отца, Бигуаа Леуа, и муж моей тети, Гуарзалиа Сардиан, проживавшие по соседству с нами в с. Тхина.

Источники и литература

1. Гулиа 1986а - Гулиа Д.И. История Абхазии / Собрание сочинений. Сухуми, 1986. Т 6.

2. Гулиа 1986б - Гулиа Д.И. Культ козла у абхазов / Собрание сочинений. Сухуми, 1986. Т 6. Джанашия 1960 - Джанашия Н.С. Статьи по этнографии Абхазии. Сухуми, 1960.

3. Липс 1954 - Липс Ю. Происхождение вещей. М.: Иностранная литература, 1954.

4. Ломтатидзе 1977 - Ломтатидзе К.В. О древних названиях месяцев в абхазском и абазинском языках // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1977. [Вып.] II.

5. Соколов 1982 - СоколовМ.Н. Петух / Мифы народов мира. М., 1982. Т 2. С. 310.

6. Тейлор 1939 - Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1939.

7. Холл 1999 - Холл Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. М.,1999.

8. Шейнина 2001 - Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.: АСТ, Торсинг, 2001.

9. Энциклопедический словарь 1907 - Энциклопедический словарь Брокгауза А.Ф. и Ефрона И.А. СПб., 1907. 82.

References

11. Gulia D. I. Kult kozla u abkhazov. Sobranie sochinenii. Sukhumi, 1986. Vol. 6.

12. Dzhanashiia N.S. Stati po etnografii Abkhazii. Sukhumi, 1960.

13. Lips Iu. Proiskhozhdenie veshchei. Moscow, 1954.

14. Lomtatidze K.V O drevnikh nazvaniiakh mesiatsev v abkhazskom i abazinskom iazykakh // Ezhegodnik iberiisko-kavkazskogo iazykoznaniia. Tbilisi, 1977. Vol. II.

15. SokolovM.N. Petukh. Mify narodov mira. Moscow, 1982. Vol. 2.

16. Tardzhman-ipa G.G. Pishcha i domashniaia utvar, zastolnyi etiket. Abkhazy. Moscow, 2012.

17. Teilor E. Pervobytnaia kultura. Moscow, 1939.

18. Frezer Dzh. Zolotaia vetv. Moscow, 1983.

19. Kholl Dzh. Slovar siuzhetov i simvolov v iskusstve. Moscow,1999.

20. Sheinina E.Ia. Entsiklopediia simvolov, znakov, emblem. Moscow, 2001.

21. Entsiklopedicheskii slovar Brokgauza A.F. i Efrona I.A. St. Petersburg, 1890-1907. Vol. 82.

Размещено на Allbest.ru