Зарьяб - создатель западно-арабской музыкальной классики

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЗИРЬЯБ СОЗДАТЕЛЬ ЗАПАДНО-АРАБСКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КЛАССИКИ

творческий личность мусульманский зарьяб

Т.С. Сергеева

До недавнего времени в отечественном музыкознании не уделялось должного внимания проблеме творческой личности в классике мусульманского Востока. Постепенно эта область становится предметом исследования, хотя вклад выдающихся личностей в музыкальную культуру мусульманского Запада до сих пор не признан. Андалусская классика, известная как масштабные циклы нубы, сохранилась до наших дней в странах Северной Африки (Магриб) и представляет собой самое старое музыкальное наследие на мусульманском Востоке. «Арабы рассматривают это искусство как откровение коллективного характера, почти божественного или таинственного происхождения»1. Истоки этой традиции связаны со средневековой Андалусией IX-X веков и творчеством прославленного Зирьяба.

В музыкальной культуре арабской Испании (ал-Андалус) существовало несколько легендарных личностей, но первый среди них несомненно, великий Зирьяб, «отец андалусской музыки», который и в наши дни, спустя 1150 лет (!), в исламских странах является символом андалусской классики. Настоящее имя этого выдающегося музыканта Абу-л-Хасан Али ибн Нафи (789-857)2. Однако в истории он известен под своим артистическим псевдонимом Зирьяб, что означает «чёрный дрозд», данным ему из-за тёмного цвета лица и красноречия3.

Существует несколько различных биографий Зирьяба со времён Средневековья: у Ибн Абд Раббихи (890-940) в `Икд ал-Фарид («Уникальное ожерелье»), у Ибн Хайяна (987-1076) в ал-Муктабис («Поучительная книга») и, следовательно, у алМаккари (1578-1632) в Нафх ат-Тиб («Благоухание свежей андалусийской ветви»), где цитируется Ибн Хайян, а также у ал-Кутийи (ум. 977). Однако все эти биографии не согласуются между собой.

Несомненно, Зирьяб был исторической личностью, но его жизнь обросла невероятными легендами. И сейчас уже почти невозможно отделить историческую правду от мифа, который в некоторых случаях выглядит даже более интригующим и притягательным.

Причина таких существенных разночтений в сведениях о Зирьябе заключается в том, что большинство арабских авторов, пишущих о музыке, пользовались техникой хабар особым способом описания характерных черт, исключительности и изысканности выдающихся артистов с определённой тенденцией придать музыкантам нечто вроде мистической ауры .

Существуют различные точки зрения о происхождении Зирьяба. Одни утверждают, что он родом из Африки, возможно, бербер. Другие отмечают его персидское происхождение. Цвет кожи, вероятно, указывает на его африканское происхождение или на то, что он был потомком чернокожей рабыни или смешанного происхождения. В Багдаде того времени многих рабов использовали в качестве слуг и, естественно, много было «смешанных» семей. Поэтому вполне возможно, что он был частично или полностью африканского происхождения5.

Вероятно, исторической правдой является то, что он прибыл в ал-Андалус с Востока. Мы не знаем, происходил ли он из Багдада, но, по сведениям, данным Ибн Хайяном, он действительно был учеником самого известного музыканта того времени Исхака Маусили (767-850). Хотя, согласно Икд ал-Фарид, его учителем был Ибрагим Маусили (ум. 804). И именно он фигурирует в истории с Харуном ар-Рашидом (786-809), а не Исхак6. Но, по сведениям ал-Кутийи, в его кратких замечаниях, касающихся биографии этого музыканта, Зирьяб был, скорее, приближенным халифа ал-Амина (809-813).

Не обращая внимания на все эти «нестыковки» в биографии Зирьяба, учёные (арабские и Западные) принимают как авторитетный источник, в котором наиболее полно и детально отражена карьера этого музыканта, рассказ ал-Маккари в его Нафх ат-Тиб, чьим источником, как уже отмечалось, является хроника Ибн Хайяна. Эта история пересказывается всеми.

Согласно ал-Маккари, Зирьяб был маула7 халифа ал-Махди (ум. 895) и учеником Исхака Маусили, чьи песни он выучил тайно. Харун ар-Рашид, прослышавший о талантах Зирьяба, попросил Исхака представить ему молодого музыканта. Последний блестяще дебютировал и пел так прекрасно, что произвёл сильное впечатление на халифа, чем вызвал огромную ревность своего учителя, который, пригрозив ученику, заставил его покинуть Багдад. После чего Зирьяб, спасаясь бегством, уезжает в Северную Африку, боясь гнева Исхака.

Он прибывает в Тунис и находит здесь убежище, поступив на службу к правителю династии Аглабидов Зийаддиналлаху І (816-837) в Кайруане. Однако в 821 году, оскорбив эмира одной из своих песен, Зирьяб был приговорен к высылке, после чего предложил свои услуги ал-Хакаму І (ум. 822), который пригласил его в столицу ал-Андалус, но, когда музыкант смог приехать, ал-Хакам умер. Поэтому приезд Зирьяба в Кордову происходит с восшествием на трон Абд ар-Рахмана ІІ (ум. 852), эмира, который так же, как его отец, прославился как покровитель искусств. Благодаря своим талантам и щедрому патронажу эмира Зирьяб имел невероятный успех в столице Кордовских Омейядов8.

Ибн Хайян и ал-Маккари оставили сведения, подтверждающие необычайную щедрость монарха к музыканту. Зирьябу с семьёй (к тому времени он имел 4 сына) было предоставлено 5640 динаров в год, кроме того, триста пудов хлеба, и собственности на 50 тыс. динаров. Щедрость эмира становилась темой обсуждения в исламском мире. Даже казначейство возражало против таких огромных сумм, которые были предназначены Зирьябу, и иногда правитель платил их из своей казны тайно, что негативно сказывалось на личных отношениях между правителем и его подданными8.

«Испанский поэт ал-Газал9, будучи оскорблённый престижем и славой, которых достиг этот восточный певец, начал распаляться в нападках и сатирах против Зирьяба. Узнав об этом, Абд ар-Рахман II в принудительной форме приказал ему, чтобы тот воздержался от подобных нападок. Ибн Абд Раббихи в своей Энциклопедии назвал Зирьяба также уничижительно, что было, без сомнения, отголоском традиционных предубеждений против певцов»10 и некоторой обиды.

Примечательно, что в рассказе о Зирьябе Ибн Раббихи (написанном веком раньше Ибн Хайана) присутствует выше описанный сюжет: концерт ревность угроза, но угрожающим человеком там был не учитель Зирьяба, а патрон из династии Аглабидов Зийаддиналлах. Как отмечает О. Райт, отсутствие последнего эпизода у Ибн Хайяна доказывает, что он (эпизод) является приукрашенной вставкой, а сюжет Харун Исхак, по мнению английского исследователя, проследившего точную хронологию всех событий этой истории, представляет собой более поздний миф11. Показательно, что в главном источнике по биографии Исхака ал-Маусили Китаб ал-Агани ал-Исфахани нет упоминаний об этой истории.

Зирьябу приписывают многочисленные нововведения в различных сферах придворной культуры. Считается, что он привёз в ал-Андалус всё великолепие и роскошь багдадского двора, представленные последними достижениями Востока в области музыки, придворной моды (относительно одежды и причёсок), а также в сфере кулинарии, став образцом для подражания. В результате его деятельности была проведена полная переориентация культурной, в первую очередь, придворной жизни. Он придал двору эмира характер пышных резиденций Востока. С этого времени у андалусских правителей вошло в обычай покровительствовать искусствам, литературе и наукам, а также соперничать в этом с халифами Багдада. Будучи великолепным исполнителем и новатором, он вскоре становится фаворитом правителя Кордовы того времени.

«Зирьяб, помимо того, что был блестящим поэтом, как и его сын Ахмад, был также сведущ в различных отраслях знания: астрономии, географии, физике, политике, метеорологии и т. д. Он обладал великой прозорливостью и остроумием, знал тысячу хитроумных вещей; знал все отрасли литературы, в общении был очень деликатным и внимательным. Одним словом, он соединил все качества, которые только могли украсить очень учтивого человека. Его разговор был увлекательным, его воспитанность превосходна качества, особо подходящие для окружения эмира, которых никто из его профессии не имел»12.

Но беспредельной, затмившей всё и вся, была его слава в области музыки. В легендах и исторических источниках он предстаёт не только прекрасным певцом, но и очень талантливым исполнителем на уде, обладающим гениальной памятью. Согласно ал-Маккари, он был глубоко сведущ во многих сферах, связанных с музыкой; и был одарён такой поразительной памятью, что знал наизусть более 10 тысяч песен (агани) с их собственными мелодиями (алхан)13. По свидетельству этого же историка из Тлемсена, ни одним музыкантом не восхищались так много и так долго. Даже в последние дни Гранадского эмирата, который пал в 1492 году, поэты всё ещё находили славу Зирьяба соблазнительной темой13.

Согласно ал-Маккари, Зирьяб регламентировал «композиторское»14 и исполнительское искусство. Он внёс существенные изменения в область традиционных музыкальных форм, установил правила сочинения музыкальных произведений, упорядочил музыкальный репертуар, создал циклическую форму, так называемую протонубу. Её структура предполагала наличие четырёх основных частей с определёнными песнями в каждой из них. У ал-Маккари об этом написано так: «В ал-Андалус существует правило для пения начинать с нашида (речитатива), продолжать баситом (развернутая медленная часть) и завершать с мухарракат и хазаджат (пение оживлённое и лёгкое) согласно нормам, установленным Зирьябом»15. Примечательно, что модель четырёхчастного цикла или прото-нубы сохраняется на протяжении всего её развития в ал-Андалус, о чём свидетельствуют арабские учёные Ибн Баджжа (ум. 1136), ат-Тифаси (1184-1253) и ал-Хайк (ХУІІІ век).

Кроме того, Зирьяб занимался усовершенствованием музыкальных инструментов, в частности уда, многие разновидности которого изготавливал сам. Он ввёл плектр из пера орла (заменив деревянный), для того чтобы облегчить исполнение и усилить силу звука, и прибавил пятую струну к уду16. Эти факты подтверждает Ибн Хайян.

Относительно присоединения пятой струны «красной как кровь» эта инициатива Зирьяба отчасти может быть объяснена связью с мистическими концепциями. Вместе с тем, помещение этой струны между второй и третьей связано с желанием усилить звучание инструмента. По мнению М. Гетты, добавление пятой струны способствовало более гибкому исполнению, за счёт упрощения аппликатуры, а также превращало уд в «настоящий инструмент-оркестр», увеличивая силу радиуса действия и плотность звука. Кроме того, своим центральным расположением пятая струна, прибавленная Зирьябом, устанавливает синтез 4-х элементов Природы с Человеком, представляя собой душу и символизируя жизнь17.

Под влиянием мистико-магической атмосферы восточной школы Зирьяб уверял, что его вдохновение проявлялось во сне, когда джины посещали его жилище и дарили ему волшебные мелодии. Поэтому у него существовала привычка просыпаться среди ночи для того, чтобы исполнить «ночные осенения»17.

Как сочинитель музыки, певец, поэт, Зирьяб был гениален, оставив не потерявшее актуальности и после его смерти обширное музыкальное наследие. Число его сочинений доходило до 10 тысяч. Частично они были собраны Асламом ибн Абд ал Азизом (ІХ век), братом мужа дочери Зирьяба Хамдуны, в Китаб Маруф фи Агани Зирйаб («Книга песен Зирьяба»). Историческое значение Зирьяба признавал в ХІІІ веке ат-Тифаси, согласно которому он ввёл стиль, имевший доминирующее значение до ХІ века18. И по свидетельству Ибн Халдуна, музыкальное наследие Зирьяба составило огромный фонд, которым пользовались многие последующие поколения арабских музыкантов вплоть до ХІУ века. По мнению автора Мукаддима («Введение»), «Зирьяб завещал ал-Андалус огромный репертуар песен: он распространялся до периода тайф19 и, как океан, заполонил Севилью, чтобы достичь потом остальных андалусских провинций и, наконец, Магриба»20.

Будучи создателем первых школ музыки в Кордове, Зирьяб воспитал несколько поколений певцов. До него в Андалусии не было другого метода обучения пению, как повторение учеником того, что показал учитель. Зирьяб усовершенствовал методы преподавания вокала (искусства пения), включавшие работу над фразировкой, декламацией, упражнения по постановке голоса певца, подвижности его челюсти, возгласы «Ах» или «Йа аххам» для развития мощности голоса, исправление дефектов произношения, пение со словами. Особое внимание он уделял предварительной проверке голоса. Об этом подробно описано у Ибн Хайяна и ал-Маккари21.

Зирьяб разделил курс обучения на три этапа. На первом главное внимание уделялось ритму, метру, поэтической структуре песни как основе инструментального аккомпанемента. Главная задача ученика заключалась в декламации поэмы под аккомпанемент ударного инструмента, с целью усвоения различных ритмических формул и, особенно, правил расстановки акцентов. На втором этапе в центре внимания была мелодия (в её основных линиях без украшений и добавлений) и законы её построения, третий этап посвящался умению применять и вводить «глосы» технике варьирования22. Согласно М. Гетты, это была высшая ступень обучения, на которой происходило освоение искусства импровизации: использование оттенков, украшений и других средств выразительности, то, что повышает качество и творческий потенциал артиста, как певца, так и инструменталиста .

Школа музыки, основанная Зирьябом в Кордове, и его ученики были славой алАндалус. Их влияние, как свидетельствует Ибн Халдун, ощущалось даже в дни правителей тайф (XI век). Эта система обучения перешла в Африку, где она пользовалась авторитетом вплоть до XIV века. Зирьяб имел 10 детей, которые все стали музыкантами. Выдающимся среди его сыновей был `Убайдаллах, хотя Касим был лучшим певцом. Абд ар-Рахман обучался в музыкальной школе, а Ахмад достиг определённой славы как поэт. Другими сыновьями были Йахйа, Мухаммад, Джафар и Хасан. Однако большая известность выпала на долю его дочерей Хамдуны и Улаийи, первая считалась лучшей певицей .

Все эти сведения были донесены людьми, имеющими прямое отношение к музыке или к личности артиста, но существуют и противоположные мнения. Так, например, современный английский исследователь О. Райт считает, что при более близком, критическом анализе, решающее значение, приписываемое Зирьябу как исполнителю, учителю и учредителю культурных стандартов, не имеет исторических оснований25.

О. Райт опровергает практическое значение добавления пятой струны. По его мнению, данное нововведение не способствовало расширению диапазона инструмента, поскольку помещенная между второй и третьей струнами, пятая струна вряд ли могла увеличить мелодические ресурсы инструмента, что подтверждается и отсутствием упоминания об изменении аккордатуры. Таким образом, пятая струна имела чисто концептуальное, символическое значение (включая и красный цвет, и соответствие душе).

Значение самого Зирьяба во многом также символично, учитывая «нереальность» многих приписываемых ему событий жизни. К XI веку (время создания хроники Ибн Хайяна) сформировался миф, в котором закрепился образ Зирьяба как символа андалусской культуры эпохи Кордовского халифата. По словам О. Райта, он воплощает введение, закрепление и распространение аббасидской традиции, а также начало культурного равенства между Кордовой и Багдадом, и, наконец, потенциальное превосходство первой. Образы, подобные Зирьябу, как отмечает отечественный историк А. В. Гулыга, «возникнув на определённом уровне знаний, продолжают жить даже после того, как породившие его знания уточнены, превзойдены и отвергнуты»27. Эти образысимволы продолжают жить своей собственной жизнью, олицетворяя собой созданный идеал. И здесь мы сталкиваемся с определённой двойственностью интерпретации реальных событий, поскольку созданная легенда о Зирьябе уже может рассматриваться как типологическое явление в истории мировой культуры, естественно вписываясь в ряд мифов о героях-музыкантах28.

По этой причине вполне понятно, что многочисленные новшества, приписываемые Зирьябу, несут на себе печать преувеличения и фантастичности. В этом смысле показательно упоминание того, что Зирьяб ввёл в ал-Андалус «все инструменты, используемые на Востоке, количество которых превосходило четыре десятка»29.

Те нововведения, которые ему приписывали, как арбитру вкуса, в области одежды и гастрономии, а также технические усовершенствования уда, отражали повышение материального благосостояния и утончённость кордовской жизни во время правления Абд ар-Рахмана ІІ. Наконец, безоговорочный в своей славе как учитель, знаменитый развитием новых методов вокального обучения, образ Зирьяба свидетельствовал об успешном распространении традиции за пределы круга собственной семьи .

Как отмечает Р. Фернандес, Зирьяб был гениальным представителем класса музыкантов-практиков . Что касается трактата «Символическое древо ладов», который упоминает И. Р. Еолян, приписывая его авторство Зирьябу и ссылаясь на то, что, несмотря на его утерю, он неоднократно упоминался историками и музыкальными теоретиками последующих эпох, существование этого трактата не подтверждается источниками.

Кроме того, главная его идея наличие в Андалусии системы из 24 ладов опровергается многими исследователями андалусской музыки, (в том числе специалистами в области средневековой трактатной традиции), среди которых А. Шилоа, Х. Х. Тума, М. Кортес, О. Райт. Как отмечает Х. Х. Тума, Зирьяб ни коим образом не был теоретиком музыки, тем самым не был создателем системы ладов, и никогда не писал книг.

Несмотря на противоречивость сведений и легендарность, а может быть, и благодаря ей (ведь не кому-то другому, а именно ему приписывали все существующие и несуществующие достижения Кордовского халифата), Зирьяб безусловно является ключевой фигурой в истории андалусской музыкальной культуры и основателем западно-арабской музыкальной классической школы. Его слава прошла через века, превратив его в подлинный символ андалусской музыки.

Примечания

1. Цит. по: Шоттен, А. Обзор марокканской музыки / А. Шоттен ; пер. с франц. М. : Музыка, 1967. С. 89.

2. Исторические источники не дают нам дат его рождения и смерти, однако указанные здесь предположительные даты приняты многими исследователями андалусской музыки. См.: Cortes, Garcia M. La musica y la poesia en el esplendor omeya / Garcia M. Cortes. Cordoba, 2002.

3. См.: Farmer, H. G. A history of Arabian music to the 13-th century / H. G. Farmer. London ; Luzac, 1967. Р. 129.

4. См.: Shiloah, A. Music in the World of blam, a Socio-Cultural Study / А. Shiloah. Detroit, 1995. Р. 26.

5. Reynolds, D. AlAndalus Dwight Reynolds [Электронный ресурс] / D. Reynolds. Режим доступа : Meview / http://www.afropop.org/multi/interview

6. См.: Farmer, H. G. The Minstrels of the Golden Age of blam / H. G. Farmer Studies in Oriental Music. Frankfurt am Main, 1997. У. 1. P. 47. К тому же у ал-Маккари есть упоминание о том, что Зирьяб был учеником обоих прославленных музыкантов: Ибрагима и Исхака ал-Маусили. См.: Wright, O. Music in Muslim Spain / О. Wright // The Legacy of Muslim Spain / еd. Salma Khadra Jayyusi. Leiden : Brill, 1992. P. 557.

7. Маула (араб., мн. ч. мауали) класс свободных людей-клиентов. Статус клиента давался мусульманам неарабского происхождения (в том числе многим музыкантам) знатными родами с целью интегрировать их в высшее общество. См.: Shiloah, A. Music in the World of !slam... Р. 12.

8. См.: E. J. Brill's First encyclopaedia of Islam 1913-1936 / еd. by M. Th. Houtsma et. al.

9. Leiden etc : Brill, 1987. Vol. 9. Р. 266.

10. Ал-Газал кордовский поэт, дипломат, автор сатир на Зирьяба. Настоящее его имя

11. Йахья ибн ал-Хакам ал-Бакри (770-864).

12. Цит. по: Ribera y Tarrago, J. La musica arabe y su influencia en la Espanola / J. Ribera y Tarrago. Madrid, 1985. Р. 108.

13. См.: Wright, O. Music in Muslim Spain. Р. 557

14. Цит. по: Ribera y Tarrago, J. La musica arabe y su influencia. Р. 106.

15. См.: E. J. Brill's First encyclopaedia of Islam. Р. 266.

16. Несмотря на отличие критериев индивидуального авторства в средневековой музыкальной культуре мусульманского Востока, многие исследователи условно используют термин «композитор» применительно к сочинителям музыки той эпохи.

17. Цит. по: Guettat, M. La musica andalusi en el Magreb / М. Guettat. Sevilla, 1999. Р. 27.

18. Там же. Р. 26.

19. Там же. Р. 28.

20. См.: Wright, O. Music in Muslim Spain. Р. 556.

21. Тайф маленькое независимое мусульманское государство. Период тайф это преимущественно XI век в истории мусульманской Испании.

22. Цит. по: Guettat, M. La musica andalusi. Р. 29.

23. 21См.: Ribera y Tarrago, J. La musica arabe y su influencia. Р. 107-108.

24. См.: Farmer, H. G. A history of Arabian music. Р. 110. Термин «техника варьирования» не совсем точен в отношении искусства макамата. В этой связи показательно замечание Г. Шамилли: «ни в иранском дастгахе, ни в азербайджанском мугаме нет ничего подобного тому, что называется вариантно-вариационным развитием, ибо в этих композициях нет темы или мотива, которые варьируются и подвергаются развитию. См.: Шамили, Г. Б. Истинное и ложное настоящее в «мифе об импровизации» (К проблеме понимания и интерпретации классической музыки ислама) / Г. Б. Шамили // Искусство Востока. Миф Восток XX век : сб. ст. СПб., 2006. С. 316.

25. См: Guettat, M. La musica andalusi en el Magreb. Р. 27.

26. E. J. Brill's First encyclopaedia of Islam. Р. 267.

27. См.: Wright, O. Music in Muslim Spain. Р. 558.

28. Там же. Что касается превосходства, то имеется в виду история с Исхаком, где Зирьяб описывается как один из тех, кто мог превзойти высшие исполнительские достижения ранней Аббасидской школы.

29. Цит. по: Гулыга, А. В. Эстетика истории / А. В. Гулыга. М. : Наука, 1974. С. 80.

30. Однако, на наш взгляд, средневековый материал мусульманского Востока является одновременно продуктом историографии и исторической мифологии, где миф основывается на факте, который ещё не канул в Лету, таким образом, в корне отличаясь от мифов Древнего мира.

31. Цит. по: Guettat, M. La musica andalusi en el Magreb. Р. 23.

32. См.: Wright, O. Music in Muslim Spain. Р. 559.

33. См.: Fernandez Manzano, R. Instrumentos musicales en al-Andalus / R. Fernandez Manzano // El saber en al-Andalus. Sevilla, 1997. P. 104.

34. См.: Еолян, И. Р. Традиционная музыка арабского Востока / И. Р. Еолян. М. : Музыка, 1990. С. 96. Подобные представления утвердились у исследователей андалусской музыки в первой половине XX века, но позднее были опровергнуты, не найдя подтверждения в источниках.

35. Touma Habib, H. La musica andalusi en el Norte de Africa Н. Touma Habib Musica y poesia del sur de al-Andalus. Granada-Sevilla : Sierra Nevada, 1995. P. 36.

Размещено на Allbest.ru