Шарль Турнемир и Морис Дюруфле: учитель и ученик

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Шарль Турнемир и Морис Дюруфле: учитель и ученик

Селифонова Юлия Владимировна

Ульяновский государственный университет

Статья посвящена одной из неизученных в отечественном музыкознании страниц творческой биографии выдающегося французского музыканта XX века Мориса Дюруфле. Уроки с Шарлем Турнемиром оказали важное влияние на становление Дюруфле как композитора и исполнителя-органиста. В статье описываются педагогические методы Турнемира, выявляется влияние прославленного композитора, органиста и импровизатора на молодого Дюруфле. Раскрываются непростые отношения двух ярких и неординарных творческих личностей.

Ключевые слова и фразы: Шарль Турнемир; Морис Дюруфле; французская музыка; импровизация; органное исполнительство; григорианский хорал; церковный органист.

CHARLES TOURNEMIRE AND MAURICE DURUFLE: TEACHER AND LEARNER

Selifonova Yuliya Vladimirovna

Ul'yanovsk State University

The article is devoted to one of the pages from the biography of great French musician of the XX^th century Maurice Durufle, which is little studied in the national musicology. Lessons with Charles Tournemire had an important impact on the development of Durufle as a composer, organist-performer. The article describes Tournemire's pedagogical methods, reveals the influence of the famous composer, organist and improviser on young Durufle. The complicated relations of two bright and unusual creative individuals are revealed.

Key words and phrases: Charles Tournemire; Maurice Durufle; French music; improvisation; organ performance; Gregorian chant; church organist.

Творчество Мориса Дюруфле представляет особую ценность для французской музыкальной культуры XX века. Дюруфле получил всемирное признание как яркий органист и одаренный композитор. Его небольшое творческое наследие, составляющее всего четырнадцать опусов, принадлежит к «золотому» фонду культурного наследия Франции. Исполнительская карьера Дюруфле сложилась блестяще. Он стал лауреатом многих престижных премий и конкурсов, неизменно занимая самые высокие места. Объездив с гастролями полмира, Дюруфле неизменно собирал полные залы поклонников и почитателей своего таланта.

Однако в отечественной музыкальной науке многие страницы его творческой биографии остаются до настоящего времени неисследованными. Особый интерес представляют плодотворные контакты Дюруфле с мэтрами французской музыки XX столетия. Уроки с Шарлем Турнемиром, одним из величайших органистов и импровизаторов своего времени, оказали важное влияние на становление молодого Дюруфле как композитора и исполнителя.

Музыковед Морис Эммануэль, преподававший в Парижской Консерватории историю музыки с 1909 по 1936 годы, сыграл в судьбе Мориса Дюруфле роль своего рода «ангела-хранителя». Шарль, отец Мориса, работавший над архитектурным проектом загородного дома для Эммануэля, обратился к профессору за советом по поводу музыкального будущего своего сына. Эммануэль слышал, как Морис исполнял Прелюдию и Фугу a-moll BWV 543 И. С. Баха в церкви Нотр-Дам в Лувье. Профессор посоветовал молодому дарованию перед сдачей вступительных экзаменов в Парижскую Консерваторию взять несколько уроков у Турнемира, с которым его связывали давние дружеские отношения (с 1898 года Турнемир занимал должность титулярного органиста в церкви Св. Клотильды, Эммануэль с 1904 по 1907 годы служил в ней капельмейстером. Летом Эммануэль обычно жил в своем загородном доме близ Лувье, где время от времени его навещал Турнемир). В октябре 1919 года Эммануэль представил Мориса Турнемиру, который как раз в это время был назначен преподавателем по классу камерного ансамбля в Парижской консерватории. Так Дюруфле стал одним из немногочисленных частных учеников Турнемира.

Турнемир давал частные уроки исключительно в тех случаях, когда был искренне заинтересован в ученике. Он не обучал как таковой технике органного исполнительства, поскольку полагал, что его подопечные, попадая к нему, уже должны в совершенстве владеть техническими навыками. Сокурсник Дюруфле, Жан Лангле, высказывался о Турнемире как о плохом преподавателе, который проводил уроки с огромной неохотой. Сам Дюруфле позднее признавался, что у Турнемира практически отсутствовали педагогические способности.

Дважды в неделю Морис ездил в Париж на занятия к Турнемиру. Уроки проходили у профессора дома, на небольшом салонном органе с девятью регистрами работы Шарля Мютена (Charles Mutin). Чтобы покрыть расходы на обучение, Дюруфле был вынужден давать уроки фортепиано в родном Лувье.

Новый учитель произв?л сильное впечатление на юного органиста, но, вместе с тем, вселил в него страх: «Этот остроумный, добродушный человек обладал исключительно бурным и легко возбудимым нравом, проявлявшимся во внезапных сменах настроения - от полной невозмутимости и спокойствия до настоящего взрыва ярости. Это приводило меня в ужас. Тем не менее, мои первые уроки всегда заканчивались в атмосфере полного доверия и жизнерадостности» [4, p. 25].

Занятия Дюруфле с Турнемиром строились по программе консерватории: «гармонизация григорианского хорала, за которой следовала небольшая свободная импровизация на ту же тему; школьная фуга (fugue d'ecole) и свободная импровизация в форме первой части классической сонаты, построенная на самостоятельной теме; подготовленное заранее произведение» [Ibidem]. Как правило, подготовленное произведение не вызывало нареканий, то же можно было сказать и о фуге, поскольку Турнемира «не особо интересовала эта строгая академическая форма сочинения. Он сам делал это в весьма вольной манере» [Ibidem]. Однако свободные импровизации в исполнении Дюруфле вызывали у раздражительного Турнемира бурную реакцию. Случалось, он отталкивал ученика и принимался вдохновенно импровизировать, при этом сама заданная форма не имела для него существенного значения.

Турнемир наставлял своих учеников, что «длительное подготовительное изучение гармонии и контрапункта, вкупе с всесторонним штудированием фуги и упражнениями в аранжировке, является обязательным для серь?зного студента-органиста» [Ibidem]. С другой стороны, он неоднократно подч?ркивал, что его учитель, Сезар Франк, «никогда не уповал на какие-либо шаблоны и спецэффекты, он руководствовался лишь поэзией, своим чувством и богатством воображения» [Ibidem].

По воспоминаниям Жана Лангле, в своей работе «Опыт исполнения, регистровки и импровизации на органе» (Precis d'execution de registration et d'improvisation a Vorgue, 1936) Турнемир да?т следующий совет в отношении концертной импровизации: «Прежде всего, необходимо создать атмосферу… Затем вводится тема. За ней следует внушительное крещендо, достигающее своей кульминации во всеобъемлющем диссонансном аккорде на полном звучании органа, а далее - продолжительная тишина, и второй диссонансный аккорд (все для того, чтобы навеять страх на слушателей!). Наконец, тихое завершение в регистре Voix celeste» [3, p. 76].

На занятиях с Турнемиром Дюруфле изучал органные сочинения Франка, которые Турнемир, в свою очередь, когда-то осваивал с самим Франком, своим учителем и предшественником на посту титулярного органиста церкви Св. Клотильды. В дальнейшем это принесло свои плоды - Дюруфле стал не только великолепным интерпретатором органной музыки Франка, но и создателем одной из лучших редакций «Тр?х Хоралов», вершинного сочинения композитора.

Дюруфле часто приезжал в Париж по утрам в воскресенье, чтобы послушать игру Турнемира в церкви Св. Клотильды во время торжественной мессы, начинающейся в половине десятого, и во время малой мессы, которая служилась с одиннадцати часов. Дюруфле был преисполнен благоговейного трепета, причиной которого являлось совершенство импровизаций Турнемира: «Как только его правая нога освобождалась, он снова ставил е? на педаль, готовый обрушить на не? всю силу своего экспрессивного и порывистого темперамента. Счастливцев, которым довелось слышать Турнемира, которые видели этого неординарного человека за мануалами, уже никогда не покинет чувство, которое они испытали к нему» [4, p. 25].

Дюруфле отмечал, что импровизации Турнемира выражали саму сущность литургии, составляли с ней органичное целое: «Во время воскресной мессы Турнемир никогда не играл по нотам. На пюпитре всегда стоял сборник григорианских хоралов (каноническая книга «Liber Usualis»), раскрытый на напевах для текущей литургии. Он импровизировал на протяжении всей мессы, прерываясь лишь на время чтения Евангелия и проповеди. Длительность музыкальной импровизации доходила до получаса. И я спешу добавить, что эти полчаса непрерывного музицирования всегда были навеяны григорианскими темами дня и отражали разные части службы. Это был не концерт, а гениальное музыкальное сопровождение литургии» [2, p. 91]. Турнемир считал, что профессия церковного органиста - это божественное предназначение, принципы и ценности которого он выразил в неопубликованной книге «О высокой миссии церковного органиста», работу над которой он продолжал до самого конца своей жизни. Роль органиста в церкви - сопровождать литургию, навеянную «величием текстов церковной службы и григорианскими распевами, которые, по словам (Жориса-Карла) Гуисманса, являются божественной и волнующей парафразой застывших зданий соборов» [4, p. 26].

Дюруфле так описывал свои впечатления от игры Турнемира во время литургии: «Величественный церковный орган, творение Кавайе-Коля, удивительным образом реагировал на чары (Турнемира) и пол?т его фантазии, становясь то поэтичным, колоритным, причудливым, то вдруг страстным, бушующим, неистовым, наконец, умиротвор?нным, мистическим и восторженным. Увлекаемый свободно льющейся из-под его пальцев музыкой, он был не в силах сдерживать свои эмоциональные порывы. Его сознание обитало где-то очень далеко. Во время игры на мануале Recit он, бывало, закрывал глаза... На крещендо он постепенно оживал, реагируя непроизвольной гримасой на особо диссонирующую гармонию. Затем, когда наступал момент звучания всех регистров органа, при повторном введении темы на педальных октавах, он, к величайшему изумлению гостей, вдруг вставал на педальную клавиатуру и выдерживал е? несколько тактов, при этом продолжая импровизировать. За редким исключением, он исполнял sortie - органное соло, завершающее службу, звучанием Їоплного органа?. Эта заключительная импровизация отличалась особой мягкостью и экстазом. Всем органистам известен такой курь?зный случай: однажды во время воскресной службы, когда Турнемир очень тихо завершил sortie в басовом регистре Recit, один из его слушателей, искренне желая помочь, осторожно склонился к его уху и прошептал: ЇМэтр, это завершающая часть службы?. Мэтр взглянут на него и спокойно ответил: ЇЧто ж, друг мой, идите домой?» [2, p. 88].

Дюруфле считал, что импровизации Турнемира отличались той свободой, которая отсутствовала в собственно произведениях его учителя. Он отмечал, что труд всей жизни Турнемира, «Мистический орган», «ничем не напоминал его импровизации. Не то чтобы мне не нравился ЇМистический орган?, но в его импровизациях присутствовала спонтанность, импульс, которые совершенно не чувствуются в ЇМистическом органе?, напротив, здесь вс? вымучено потом и кровью… Видна кропотливая работа» [Ibidem, p. 89].

В начале 1920 года, спустя всего лишь несколько месяцев с начала занятий с Турнемиром, мэтр попросил

Дюруфле заменить его в церкви Св. Клотильды, чтобы посвятить вс? сво? свободное время композиции (на тот момент он уже приступил к работе над «Мистическим органом»). Обычно Турнемир играл во время мессы и всенощной по воскресеньям и в праздники, а свадьбы и похороны оставлял ученикам, полностью отдавая им свой гонорар, который был немалым. Благодаря этой финансовой поддержке Дюруфле оставил частную практику, сохранив пост титулярного органиста церкви Нотр-Дам в Лувье и выполняя дополнительные обязанности в Париже.

Играть на органе Кавайе-Коля в церкви Св. Клотильды, на котором творил сам Франк, было большой радостью для Дюруфле: «Произведения Франка звучали там с той искренней выразительностью, которая доселе была мне неведома. Нигде более я не ощущал ту идеальную связь, которая существовала бы между тембром регистров и музыкой. Органист, которому посчастливилось исполнять произведения Франка в церкви Св. Клотильды, испытывает чувство полного удовлетворения. Что могло быть прекраснее, самобытнее великолепного тембра trompette harmonique на мануале Recit для исполнения Адажио из ЇТр?х хоралов? или первой вариации из Первого хорала? Что могло быть нежнее, чем восхитительный тембр гобоя, чтобы передать наивность, мягкость ЇПерлюдии, фуги и вариации? или очарование ЇПасторали?? <...> Качество мануала Recit сопоставимо с чудом. Вне всякого сомнения, это заслуга Кавайе-Коля. Размеры корпусарезонатора, его исключительная чувствительность и идеальная выстроенность, расположение резонатора в корпусе инструмента, огромное акустическое пространство, окружающее резонатор и обеспечивающее необыкновенный резонанс, наконец, акустика самой церкви и, в первую очередь, гений создателя органа - вс? это составляющие истинного чуда» [Ibidem, p. 73].

Однако службе Дюруфле в церкви Св. Клотильды пришел внезапный конец: «Я покинул Турнемира в 1930 году, или даже раньше, хотя, скорее, не я его покинул, а он выпроводил меня! <...> Как-то раз я не смог заменить его в церкви Св. Клотильды, и именно в тот день произош?л конфликт. <...> Так совпало, что в тот же день я должен был играть во время свадьбы в Лувье, в глубоком замешательстве я отправился домой к Турнемиру и робко сообщил ему: ЇМэтр, мне очень жаль, но именно сегодня я не смогу заменить Вас?.

Он спустил меня с лестницы (сме?тся). Таков уж он был» [Ibidem, p. 87].

По другой версии, Турнемир решил прекратить занятия с Дюруфле примерно весной 1920 года, ввергнув последнего в настоящую панику: «В самом деле, я был глубоко привязан к этому великодушному, увлеч?нному человеку и замечательному музыканту. Кроме того, я совсем не чувствовал себя готовым к вступительным экзаменам в консерваторию» [4, p. 27]. Какова бы ни была мотивация Турнемира, его решение потрясло Дюруфле: «Я был подавлен и отправился к Вьерну» [Ibidem].

Было очевидно, что с самого начала их отношений Турнемир питал неприязнь к Дюруфле. Несмотря на их профессиональные контакты, продолжавшиеся вплоть до самой смерти Турнемира, последний выражал свою неприязнь не только лично Дюруфле, но и говорил об этом в приватных беседах с другими органистами и, более того, во время общения со своими учениками. Когда много лет спустя мадам Турнемир спросили о Дюруфле, она, уходя от ответа, сказала, что у него были прекрасные руки. Тем не менее, уже после смерти Турнемира Дюруфле удавалось договариваться с ней о встречах, во время которых он делал транскрипцию «Пяти импровизаций» мэтра.

Несмотря на весьма сложные отношения, Дюруфле до конца своих дней был предан Турнемиру. Дюруфле посвятил своему учителю «Скерцо» для органа, ор. 2 (1926), регулярно исполнял части из «Мистического органа», как во время церковных служб, так и во время концертных выступлений, воссоздал по аудиозаписи «Пять импровизаций», приглашал Турнемира в качестве консультанта для участия в различных органных проектах и даже выступал с ним за одним пультом в Нотр-Дам в Лувье. В 1977 году Дюруфле признался: «Я ничего не забыл из того, чему научился у моего дорогого Учителя, Шарля Турнемира» [Ibidem, p. 28].

турнемир дюруфле композитор музыкант

Список литературы

1. Моргунов А. П. Ценностные ориентиры искусства авангарда XX века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 2 (16). Ч. II. С. 141-146.

2. Duruflу M. Mes Souvenirs. Paris: Association des Amis de l'Orgue, 1991. 103 p.

3. Ebrecht R. Maurice Duruflй, the Last Impressionist. USA: Scarecrow Press, Inc., 2002. 215 p.

4. Frazier J. Maurice Duruflй: the Man and his Music. Rochester: University of Rochester Press, 2007. 402 p.

Размещено на Allbest.ru