Русский блюз Евгения Маргулиса

Размещено на http://www.allbest.ru/

Русский блюз Евгения Маргулиса

А.Э. Скворцов

Казань

Аннотация

В статье рассматривается творчество одного из ведущих современных русских рок-музыкантов Е.Ш. Маргулиса. Учитываются музыкальная, вербальная и сценическая составляющие его художественного мира и проводится первичная классификация тематики песен автора. Особое внимание уделяется социокультурной проблематике и восприятию сценического образа артиста аудиторией. В результате делается вывод об уникальности положения Маргулиса на отечественной рок-сцене как одного из немногочисленных представителей "русского блюза".

Ключевые слова: русский рок, блюз, трансформация традиции, рок- музыка, рок-поэзия, рок-музыканты.

E. SKVORTSOV

Kazan

RUSSIAN BLUES OF EUGENY MARGULIS

The essay considers the works of one of the most prominent Russian rock-musicians - E. Sh. Margulis. Musical, verbal and scenic parts of his artistic world are taken into account and the classification of his songs' subjects is given. Attention is mostly paid to the sociocultural problems and the reception of the scenic image of the artist by the audience. The result is the statement of the uniqueness of Margulis'es place on the Russian rock-stage as one of the few representatives of the "Russian blues".

Keywords: Russian rock, blues, transformation of tradition, rock music, rock poetry, rock musicians. рок музыкант маргулис

Настоящая статья - опыт первого приближения к определённому культурному феномену. В ней даётся попытка синтетического осмысления деятельности одной крупной фигуры русской рок-сцены с учётом музыкальной, вербальной и сценической составляющих, что соответствует общей тематике научной серии "Русская рок-поэзия: текст и контекст". В данном случае аналитическое описание одного лишь словесного материала не позволило бы воспринять объект целостно, поэтому работа затрагивает более социокультурный "контекст", нежели "текст".

Евгений Шулимович Маргулис (25.12.1955, Москва) - известный российский рок-музыкант: автор песен, композитор, вокалист, гитарист, бас- гитарист. В разные годы входил в состав групп "Машина Времени", "Воскресение", "Аракс", "Наутилус", "Аэробус", "СВ", "Шанхай".

В каком бы коллективе Маргулис ни участвовал - от раннего состава "Машины Времени" (1975-79) до дебютного альбома Ромарио "Имена" (2010) - в любом окружении и в любой команде он всегда выделялся интонационно, стилистически и тематически. Неудивительно, что в конце концов он начал сольную карьеру (формально с выхода альбома "7 + 1" в 1998). Музыкальный критик Алексей Мажаев утверждает: "Много лет хорошо известный в рок-кругах Маргулис никогда не воспринимался в качестве самостоятельного мейнстримового артиста" [8]. В столь категоричном заявлении есть доля истины, но оно характеризует лишь первую половину творческой жизни Маргулиса. Сам музыкант неоднократно отмечал в интервью, что окончательно обрёл себя как самостоятельную творческую единицу годам к пятидесяти. Действительно, в последние два десятилетия автор явно на подъёме и словно обрёл второе дыхание в том возрасте, когда многие рок-музыканты либо тиражируют старый материал, либо вообще сворачивают творческую деятельность.

Основа музыкального языка Маргулиса - блюз. Но его личная музыкальная палитра значительно шире и включает в себя множество органически переработанных гетерогенных влияний: рок самого широкого профиля - от рок-н-ролла до харда, джаз, фанк, регги, разнонациональный фолк, кабаретная традиция, французский шансон, танго, советская песня первой половины ХХ века, романс, бард-рок и др. "Я не делю музыку на блюз, джаз, на рок и Бог знает что ещё. Я делю музыку на хорошую и плохую" [9]. Однако для простоты изложения здесь его музыка будет именоваться блюзом, тем более что автор неоднократно признавался в своей любви к нему.

Прежде чем обратиться собственно к творчеству Маргулиса, необходимо уточнить границы термина "блюз". Один из крупнейших отечественных специалистов в этой области Кирилл Мошков определяет традиционный афроамериканский блюз рубежа XIX-XX веков так:

"Это состояние душевной боли от столкновения человеческой личности (не народа, не племени, не рода, а именно единственной, уникальной личности) с внешним, враждебным к этой личности миром - и есть то, что первоначально обозначает слово the blues.

Поэтому блюз - музыка крайнего индивидуализма, музыка глубоко личных переживаний. Блюз крайне редко оперирует понятием "мы" - только "я" (которому противостоят некие "они"; у которого развиваются некие отношения с "ней" и т. п.). Темы раннего кантри-блюза, как, впрочем, и всего блюзового искусства вообще, - это страдания, надежда, обездоленность, распад семьи, неудачи в любви, и как следствие - желание забыться, убежать от всего этого: уехать в другие места, найти и полюбить другую, или просто заняться сексом, или, на крайний случай, напиться (а можно и то и другое вместе). <.. .>

Блюз - это конфликт человека и окружающего мира, и человек этот в окружающем мире всегда одинок. Слово lonesome (одинокий) встречается в классическом блюзе едва ли не чаще, чем слово trouble (беда)" [10, с. 15 - курсив авт. - А. С.].

Описывая распространение блюза в Англии конца 1940-х британский биограф "The Rolling Stones" констатирует фактически то же, что и его российский коллега: ".блюз пришёл в послевоенный Лондон пророчеством из другого мира, мира самогона, сельхозрабочих и несчастной, ну просто ужасно несчастной любви" [16, с. 4].

На русскую почву блюз был перенесён к концу 1970-х. По- настоящему он понимался и ценился крайне узким кругом лиц ленинградского и московского андеграунда, в частности, в компании Михаила (Майка) Науменко (1955-1991), одногодка Маргулиса и в чём-то с ним типологически схожего рокера (об адаптации западного материала этим выдающимся культуртрегером см. - [12; 13; 14, с. 319-360]).

Алексей Рыбин, один из основателей группы "Кино", близко знавший Майка, в его биографии истолковывает "идейную базу" блюза так: "Блюз - это <...> состояние, когда плохому человеку хорошо. Если иметь в виду, что все мы грешники и грешим постоянно, то "плохими" можно назвать абсолютно всех. Блюз - это состояние, когда парень забивает на всё, причём парень заведомо "плохой", во всяком случае, не анализирующий свои поступки. <...> Эгоизм в кубе, эгоизм в бесконечной степени и при этом - бодрость духа, что бы ни случилось. Вот это - чистый блюз. <...>А кто-то говорит - мораль, свет и нравоучения. Какие в блюзе нравоучения, какой свет? В блюзе одна только жизнь, причём, по большей части, жизнь негодяя. Бытие радостного раз<...>ая, который долдонит о своём бесконечно, ибо блюз не имеет ни начала, ни конца, квадратная форма - в ней музыка может начаться и окончиться где угодно, между куплетами можно просто помычать, побренчать на гитаре, и всё будет божья роса - блюз и блюз" [11, с. 113, 114, 115].

По сравнению с Мошковым Рыбин заметно смещает акценты: блюз трактуется им уже как музыка парадоксально оптимистическая. В чём-то схожую, но не тождественную концепцию блюза отстаивает и Маргулис: "Блюз - это не скорбь и страдание, поэтому блюз может быть любым, и весёлым в частности. Скажем, полуторааккордный блюз я не выношу. И слушаю только людей с богатым блюзовым интеллектом, у которых больше пяти аккордов. Дома есть большая коллекция их пластинок. У меня есть Роберт Джонсон, который всё это придумал, мне этого достаточно. Других мне слушать неинтересно. Когда я слышу культовую блюзовую песню "Hoochie Coochie Man" в семисотой интерпретации, меня выворачивает наизнанку. <...> Я не могу назвать себя блюзменом. Я использую элементы блюза. К старости я научился весьма прикольно петь с какими- то блюзовыми интонациями. А так музыка у меня абсолютно белая. Мне нравится блюз, но мне нравится блюз своеобразный, я традиции очень не люблю. <.> И я ненавижу нытьё, я слишком позитивен для этого" [2].

Учитывая оговорку Маргулиса, что каноничным блюзменом он не является, попробуем обозначить границы его художественного мира. Это жизнеутверждающая рок-музыка на блюзовом фундаменте, где под блюзовостью понимаются характерные музыкальные черты (особый саунд, узнаваемый свинговый ритм, использование специфического звукоряда, гармонических последовательностей, инструментальных аранжировок и "нестерильного" хрипловатого вокала), ироничные тексты, создающие имидж вольнолюбца, а также сценический облик артиста, где исключительно важную роль играет естественность, непринуждённость поведения - что в целом нетипично для рок-сцены.

Модернизированный блюз Маргулиса, усложнённый и музыкально, и вербально, всё же остаётся в своей основе неизменным. При нелюбви к примитиву он придерживается некоей золотой середины, не уходя ни в атональный авангард, ни в композиционные сложности. Даже "Шанхай- блюз", самая богатая по аккордовой сетке тема в репертуаре артиста, похож на "Georgia On My Mind" Х. Кармайкла-С. Горрелла. Изысканных гармонических структур наподобие "Good By Pie Pork Hat" Ч. Мингуса или "Catch The Blues" Э. Клэптона в его творчестве нет, - во всяком случае, пока. Однако отчётливо индивидуальный "маргулисовский" саунд несомненно существует. Справедливости ради, стоит напомнить, что артист практически никогда не выступает в одиночку. Вокруг него собралась команда профессионалов высокого класса. Среди тех, кто создаёт особое звучание музыки Маргулиса, отличающееся разнообразием и тонким вкусом, следует назвать в первую очередь таких выдающихся инструменталистов, как Михаил Клягин (соло-гитара), Борис Плотников (губная гармошка), Александр Дитковский (труба). Каждый из них придаёт звуку "команды Маргулиса" оригинальность и узнаваемость.

Важно помнить, что подавляющее большинство рок-музыки (особенно отечественной) - малая музыкальная форма, а у синтетического песенного жанра свои законы формирования, развития и восприятия [3]. Не случайно один из патриархов русского рока решительно отмежёвывается не только от любых жанровых "ярлыков", но даже и от самого термина "рок" (так же, как Маргулис не приемлет узкое толкование "блюза"):

"- О том, что рок-н-ролл мёртв, вы, Борис Борисович, спели ещё тридцать пять лет назад, но...

- Извините, поправлю: слово "рок" ничего не значит. Это торговый ярлык, которым манипулируют продавцы: музыкальных магазинов.

- Тогда объясните, чем вы столько лет занимаетесь?

- Песнями. Иногда музыкой, но чаще - песнями.

- В жанре?

- Зачем нужны какие-то определения? Чтобы удобнее расставлять по полочкам и продавать?

- The Beatles и Моцарт, наверное, всё же не одно и то же?

- Безусловно. The Beatles лучше. Намного талантливее" [4].

С точки зрения контекста отечественной рок-музыки на современной сцене Маргулис выглядит как наследник и - в ещё большей степени - как трансформатор линии Науменко. Например, песня "Трава" по смыслу представляет собой развитие "Белой Полосы" (прецедентный текст в обоих случаях, по-видимому, "Whatehing The Wheels" Дж. Леннона), "Подруга Номер Пять" - смыслово облегчённый вариант одного из главных хитов Майка "Дрянь", а "Когда Ты Уйдёшь" есть прямое продолжение "Прощай, Детка" (и одновременно - возможное отзеркаливание старого джазового стандарта "After You've Gone" Т. Лейтона-Г. Кримера).

Помимо Науменко "ближайшими родственниками" по жанру оказываются для Маргулиса лидер "Воскресения" Алексей Романов и Сергей Чиграков, фронтмен "Чиж и С°": ".. .для меня есть <.. .> два знаковых персонажа, поющих по-русски то, что называется "blues": это Лёшка Романов и Сергей Чиграков. Я робко прибиваюсь к ним в компанию. Я - третий" (см. [6] с 47 минуты 59 секунды). В сравнении с ними Маргулис менее лиричен и значительно более остро-язвителен - в основном, по отношению к собственному герою.

Вообще ироничность - стержень творчества Маргулиса. Широта культурных ассоциаций, неочевидно сложный фундамент легко воспринимающихся песен, за каждой из которых имеется определённая музыкальная и текстовая опора, создают ауру творчества артиста. Его лирический субъект словно бы постоянно подмигивает слушателю-зрителю, намекая на второй план и смысловой фон песни, которая может изобретательно отсылать к предшествующей традиции - игрой с саундом, прямыми и искажёнными музыкальными и словесными цитатами, ярко выраженными ироническими интонациями вокалиста и т. д. "Образованность подразумевает мышление не фактами, но контекстами, когда каждое явление сопоставляется с тем, что его окружает" [5]. Такого восприятия в идеале и ждёт от публики Маргулис - ждёт, но не требует. В этом отношении он оказывается ближе не столько к А. Романову и А. Макаревичу, вместе с которыми работал долгие годы, сколько к Б. Гребенщикову и особенно - всё к тому же М. Науменко.

Богатый культурный кругозор Маргулиса проявляется и в таком качестве, как разнообразие материала и музыкальных решений. Его сольные альбомы обычно звучат не более 45 минут (виниловый стандарт) и включают в себя 10-12 песен, но каждая из них уводит слушателя в разные жанровые и стилистические пространства. Так, на последнем по времени создания диске "Туда-Сюда!" (релиз 21.12.2018) слушатель находит собственно блюз ("Змей"), балладу ("Город"), регги ("Про Аню") и т. д. Та же широта в звуке: почти металлическая сатира "Доктор (Svet)" близка к жёсткому звучанию "Foo Fighters", трагикомическая лирика "Где Вы, Мои Девы" напоминает песню "Тайна" ("У меня есть сердце...") В. Сидорова-А. Д'Актиля из репертуара Л. Утёсова, а "Про Себя" - вообще изящный акустический камерный номер, строго говоря, выходящий за рамки и блюза, и рока.

Желание экспериментировать и делать каждый трек отличающимся от прежних есть не что иное, как проявление импровизационности. Композитор Антон Батагов замечает: "Сам факт разделения музыкального труда на сочинение и исполнение знаменует собой деградацию музыкального искусства. Кроме того, не следует забывать и о том, что владеть инструментом - это значит уметь не только исполнять, но и импровизировать. <...> Композитор, исполнитель и импровизатор в одном лице - это нормальный живой музыкант. В той музыке, которую сейчас именуют "старинной", когда-то было именно так - в те времена, когда она была "современной". И так же обстоит сейчас дело в рок-музыке, поэтому она жива. А академическая музыка давно в гробу" [1, с. 427]. В этом отношении Маргулис - музыкант в полном смысле слова: сочинитель, исполнитель (инструменталист и вокалист) и импровизатор в одном лице.

Одна из ярких красок артиста и его команды - музыкальный юмор. Он практически не поддаётся вербальному объяснению и требует фоновых знаний у аудитории. Можно, однако, привести ряд выразительных примеров: карикатурный "квакающий" вокал и "страшный" овердрайвовый рифф во "Внештатном Командире Земли"; лобовая стилизация в "Deep Purple In Rock" под звучание британской команды; несоответствие жанрового определения и реальной музыки в "Рок-н-ролле"; прямолинейно сентиментально-ресторанный проигрыш на хэммонд-органе в интерпретации "Перекрёстка" С. Чигракова, который в оригинале выглядит надрывной блюзовой балладой, а в исполнении артиста и его команды оказывается самоироничным скетчем и т. д.

У Маргулиса есть серьёзное преимущество перед многими исполнителями: его вокал узнаваем по одному-двум тактам, как узнаваемы голоса Луи Армстронга, Рэя Чарлза или Чака Берри. Общая музыкальность выгодно выделяет его среди значительного числа российских коллег, выступающих на эстраде. Он демонстрирует абсолютное владение пусть не сильным, но своеобразным голосом, отсутствие фальши, вокальные импровизации (последнее вообще редко встречается в русской рок-музыке и характерно для блюза и джаза).

С солидной культурной базой, импровизационностью и юмором напрямую связано и искусство интерпретации чужого материала. Избранные чужие песни артист может сделать своими просто благодаря своеобразию вокальной интонации, как в случае с "Песней про отца" М. Фрейдкина, или с помощью чувствительного изменения музыкального материала ("Блюз бродячих собак" бит-квартета "Секрет"). Особый случай - "Арлекино" Э. Димитрова-Б. Баркаса, обретшая популярность во второй половине семидесятых в исполнении А. Пугачёвой и на какое-то время ставшая её визитной карточкой. От артиста требуется большая смелость, чтобы "присвоить" такой номер. Однако Маргулису удалось и это - если в исходном варианте слушатель получал кабаретную буффонаду, то в новой версии "КЛе. Кшо", с заметно трансформированными мелодией и гармонией, аудитория слышит пронзительный экзистенциальный блюз.

Мастерски выполненные каверы - демонстрация бережного и уважительного отношения к предшественникам и современникам, что вновь нетипично для отечественного рока. В "Старых Песнях" со свойственным ему отсутствием ложного пафоса Маргулис поёт о разрыве в преемственности - фатальной болезни русской культуры (поскольку официальных публикаций текстов песен Маргулиса практически нет, здесь и далее они цитируются по фонограммам его альбомов. - А. С.):

Вместе с нами жили - вместе с нами и умрут.

Вероятно, тяга к любовному воспроизведению и переосмыслению дорогого ему песенного наследия - стремление противостоять этому дурному обычаю.

Лирический герой Маргулиса по первому впечатлению типичен для блюза, - харизматичный маргинал, в котором есть нечто и от афроамериканской традиции, и от фольклорного образа Иванушки-дурачка, и от школярской лихости вагантов: "Последняя", "Домажо", "Я Дам Тебе Знать", "Блюз О Вреде Пьянства", "Трава", "Курить", "Надоело(А)", "Не Надо Так" и др. Такой персонаж занят ограниченным кругом частных переживаний и почти не выходит за пределы простого внутреннего мира, воспринимая мир внешний лишь как поле для примитивных эгоистических проявлений. Социальные, политические, культурные и философские проблемы его словно бы не задевают, и даже в область бытовой психологии он заходит случайно и на краткие мгновения.

Однако подобный образ очевидно полупародиен, смоделирован и отнюдь не исчерпывает литературных возможностей автора. Песня, кладущая предел такому герою, - "40 лет":