Носитель традиций музыкально-исполнительского искусства в социуме (на примере казахских кобызистов и украинских кобзарей)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Носитель традиций музыкально-исполнительского искусства в социуме (на примере казахских кобызистов и украинских кобзарей)

Шарипбаева, Акнар Таттибаевна

Российский институт истории искусств

Академический оркестр казахских народных инструментов имени Дины Нурпеисовой



Аннотация

В данной статье автор анализирует роль традиционного носителя музыкально-исполнительского искусства в социуме. На примере кобзарей и кобызистов раскрываются выполняемые ими функции в традиционном обществе. Описываются исторические особенности кобзарства, их жанры и традиции, с отсылкой к известным этнографам Ф. Колессе и Т. Шевченко. Автор обосновывает общее тюркское происхождение украинской кобзы и казахского кобыза. В статье дается характеристика деятельности кобызистов, с учетом работ известных этнографов А. Х. Маргулана и А. Ф. Эйхгорна. Рассматриваются примеры слепых кобызистов в истории казахского общества (Нышан, Шоже), а также описана династия исполнителей на кобызе, начиная с Ыхыласа Дукенова. Автор сопоставляет общее и особенное в истории развития народного искусства игры на кобзе и кобызе, показывает возможности поддержки и возрождения этого искусства в современном обществе. Предлагается введение статуса традиционного носителя музыкально-исполнительского искусства и его предназначения в современном обществе, дается авторская дефиниция вводимого термина.

Ключевые слова: традиционная музыка, история музыкально-исполнительского искусства, кобзарь, кобызист, носитель традиционного искусства.



Annotation

The Bearer of the Traditions of Musical Performing Art in Society (On the Example of Kazakh Kobyzists and Ukrainian Kobzars)

Sharipbaeva, Aknar T.

Russian Institute of Art History

Dina Nurpeisova Academic Orchestra of Kazakh Folk Instruments

In this article, the author analyzes the role of the traditional carrier of musical and performing arts in society. He considers the creativity of kobzars and kobyzists to reveal the functions performed by them in the traditional society. It describes the historical features of kobzarstvo, their genres and traditions, with reference to the famous ethnographers F. Kolessa and T. Shevchenko. The author bases the general origin of instruments of ukrainian kobza and kazakh kobyz. The article gives a general description of the activities of kobyzists, with reference to the famous ethnographers A. H. Margulan and A. F. Eichhorn. Presented the examples of the blind kobzarey players in the history of the kazakh society (Nyshan, SHozhe). The author presents information from the primary source about the persecution of kobyzists in the difficult soviet period for national music and reveals the chain of succession of performing on kobyz from the classic of kobyz art, Yhylasa Dukenov. The author compares the general and special in the history of development of kobzars and kobyzists, shows the possibilities of supporting and reviving these folk music trends in modern society. It is proposed to introduce the status of the traditional “carrier” and its purpose in modern society, and the author's definition of the term is given.

Keywords: traditional music, history of performing arts, kobzar, kobyzist, carrier of traditions.



Каждое музыкальное произведение при исполнении воссоздается -- звучит, заново рождаясь. Этот процесс всегда носит творческий, художественный характер. Каждый исполнитель -- человек своего времени. Исполнитель традиционной музыки -- хранитель наследия, переданного ему через века. Он -- связующее звено, нить между прошлым и настоящим, сокровищница бесценных знаний, умений и навыков, преемник традиций и демиург музыкальной культуры. «В этом ракурсе и карпатский скрипач, и казахский кюйши и слепой кобзарь-пророк, оказываются в одном ряду с В. А. Моцартом и П. И. Чайковским» [Мациевский 2018, 204].

Народные музыканты в социальной структуре традиционного общества делятся знаниями об истории, культуре и традициях своего народа, выполняя в социуме культурообразующие функции. Кобзари -- украинские народные певцы, аккомпанирующие себе на струнном музыкальном инструменте -- кобзе (XV век). Героями эпических произведений кобзарей были военные достижения прошлого и настоящего. «Кобзари всегда были там, где решалась судьба простых людей» [Бердина 2013, 229].

В XVI-XVII веках стал распространяться и другой тип кобзарей -- «сліпий дида» (с укр. -- слепой дедушка), который хранил не только военную, но и социальную память поколений, передавая народную мудрость (наиболее известный из них старец Вересай). Незрячие музыканты передвигались от селения к селению с помощью поводырей и умели в своем пении затронуть самые животрепещущие для украинцев темы [Лысенко 1874, 32]. Про их песни говорили: «песня каждая -- правда, как подумаешь умом» [Линёва 1909, XIII].

Мировоззренческая направленность исполняемых произведений обусловила репертуар слепцов. Думы, центральный жанр украинского фольклора, носят чувственный и философский характер. Первый сборник дум был издан в 1819 году [Цертелев 1819]. Украинский фольклорист-этнограф Ф. Колесса внес большой вклад в их систематизацию и сохранение, записав их на фонограф. Народные думы он опубликовал в полном виде и с подробной расшифровкой. В 1969 году вышло издание материалов его музыковедческого исследования записанных дум [Колесса 1969].

Значимый вклад в формирование жанра дум внесли певческие кобзарские цеха (конец XVII-XVIII вв.) со своими уставами, правилами и организационной структурой, объединявшие музыкантов по типу ремесленных. Каждый кобзарь, будучи членом определенного братства, знал отведенный ему для выступлений район и не должен был нарушать установленных границ [Крист 1902, 9]. Пётр I и Елизавета Петровна имели придворных кобзарей [Хоткевич 1903, 92]. Ко второй половине XIX века наметилась тенденция к утрате значения объединений кобзарей и преследованию их свободного музицирования. Кобзарям, как и русским певцам¹, местные власти запрещали исполнять религиозный репертуар около храмов.

В 1840 году известный украинский поэт, писатель, художник и этнограф Тарас Григорьевич Шевченко издал сборник поэтических произведений в жанре дум под названием «Кобзарь». В одной из них («На вічну пам'ять Котляревському») он говорит о народной памяти и славе кобзаря:

«Не вмре кобзар, бо навіки Його привітала.

Будеш, батьку, панувати,

Поки живуть люди,

Поки сонце з неба сяє, Тебе не забудуть!»

[Шевченко 1947, 312]

перевод на русский язык: «Жив кобзарь -- его навеки слава увенчала.

Будешь ты владеть сердцами, пока живы люди;

пока солнце не померкнет, тебя не забудем!»

За революционные взгляды Шевченко был в 1847 году по рекрутской повинности отправлен на военную службу в Отдельный Оренбургский корпус с запретом на занятие творческой деятельностью. В 1850-1857 годах новым местом службы стало Новопетровское укрепление (форт Александровский) на полуострове Мангышлак (в наст. вр. Мангистау, Казахстан). Шевченко (в народе Кобзарь) проявлял особый интерес к этнографии казахского народа, участвовал в экспедициях, зарисовывал и описывал памятники казахской культуры [Суин 2014, 15-20]. В 1932 году Е. Э. Линёва писала о том, что городовые препятствовали появлению слепых певцов около храмов Великого Устюга: «.. .в праздничный день я разыскивала слепых певцов духовных стихов, расспрашивала о них многих и, наконец, обратилась к городовому на площади с вопросом: „У какого храма больше собирается слепцов?". Городовой вытянулся в струнку и с самодовольством верного исполнителя приказания начальства отрапортовал: „Их нигде не найти-с! Как только где покажется слепец, мы его тотчас увольняем-с! Смута от них. Народ скопляется!"» [Линёва 1909, XLVII]. -- прим. ред. в здании летней резиденции коменданта крепости форта Александровского был открыт Музей Тараса Шевченко, а 1939 году он был переименован в город Форт-Шевченко.

В начале XX века началось возрождение кобзарства: украинцы стали разучивать думы из сборников, составленных фольклористами [Миху- тина 2013, 158]. Но в 1933 году ЦК ВКП(б) принял постановления о запрете попрошайничества, об обязательности регистрации музыкальных инструментов (в НКВД и отделах милиции), о предоставлении репертуара на утверждение (в учреждениях народного комиссариата образования). Творчество музыкантов стало регулироваться как индивидуальная музыкально-исполнительская деятельность [Гатагова 2005, 115]. Фактически это ограничило свободное творчество, лежавшее в основе кобзарства, а также стало поводом для преследований музыкантов, не исполняющих постановления.

Роль кобзарей в украинском социуме была велика. Посещая семьи в стороне от родного селения, кобзарь оценивал воспитанность старшего и младшего поколений, их взаимоотношения. В народе считалось, что кобзарь был ходатаем в потустороннем мире о хороших людях. Нельзя было обидеть кобзаря. На Украине даже бедные крестьяне всегда держали «дольку поля на старцев» -- милостыню кобзарю [Петрик 2016, 148]. В доме с детьми кобзарь пел песни, рассказывал сказки, а подросткам предлагал произведения с нравоучительным посылом. Для старшего поколения он исполнял псальмы (псалмы пророка Давида, переложенные на песенный лад) и богомольные песни (канты) [Петрик 2014, 150], думы и исторические песни [Парусова 2015, 118], а также играл музыку для танцующих. Репертуар кобзарей соотносился с календарным циклом церковных праздников и постов. В период разрушения храмов, когда монахов и священнослужителей репрессировали и отправляли в ссылки, кобзари брали на себя некоторые функции священников -- крещение, отпевание, венчание и другие [Проскурина 2003, 59].

Особое отношение к исполнителям транслировалось и на саму кобзу как музыкальный сакральный инструмент. К. В. Квитка отмечал: «Наши познания в области инструментоведения -- благодаря изображениям древних инструментов, археологическим находкам и описаниям этих инструментов -- охватывают более отдаленные времена, чем познания о самих музыкальных произведениях» [Квитка 1973, 24].

На территории Киевской Руси кобза появилась вследствие взаимодействия с тюркскими племенамиСм.: [Вдовиченко, Баранов 2005, 34], [Попов 2013, 51].. Этимологически сходное слово «кабз» -- дословно переводится как колебание руки [Csato, Johanson 1998, 81]. Наличие родственных слов подтверждает теорию древнего происхождения музыкального инструмента. Тюрки, создавшие его, познакомили с ним и другие народы, в том числе украинский и казахский. В казахской музыкальной культуре есть похожий на кобзу инструмент -- кобыз (кылко-быз -- при использовании струн из конского волоса).

Эту гипотезу подтверждает инструмент, найденный Краснознаменской экспедиции института археологии АН УССР (1983-1985 гг.). При раскопках в зоне строительства оросительной системы на реке Ингулец возле села Кирово Херсонской области был найден музыкальный инструмент XIV века, имеющий общие черты с кобызом и кобзой (ил. 1).

а) струнный инструмент, б) казахский кылкобыз в) украинская кобза найденный при археологических раскопках Краснознаменской экспедиции (реконструкция)

Ил. 1. Сопоставление музыкальных инструментов: а) музыкальный инструмент, найденный при раскопках Краснознаменской экспедиции [Гершкович 2011, 45]; б) кылкобыз, Музейный комплекс Павлодарского государственного университета имени С. Торайгырова. Инв. 000069; в) украинская кобза, Музей народной архитектуры и быта Украины. Инв. 0025-39К

Fig. 1. Comparison of musical instruments: Musical instrument: a) a musical instrument found during the excavations of the red banner expedition [Gershkovich 2011, 45];

b) kylkobyz, Museum complex of S. Toraigyrov Pavlodar state University. inv. 000069;

c) Ukrainian kobza, Museum of folk architecture and everyday life of Ukraine. Inv. 0025-39K

Инструмент, найденный Краснознаменской экспедицией на территории Украины, ближе к казахскому кылкобызу и по внешней форме и по наличию смычка. На кылкобызе также могли играть щипковым способом (без смычка), но он не получил широкого распространения. Есть мнение, что исполнение щипком относится к первой стадии развития исполнительской традиции на кобызе в древности [Коныратбай 2016, 10]. Все три инструмента -- найденный в раскопках Краснознаменской экспедиции, казахский кобыз и украинская кобза -- в основе внешне схожи, но кобза ближе к европейскому стилю музыкальных инструментов. Следует так же отметить схожесть свободного речитативного стиля украинских дум и кобызовых кюев, что может объясняться общими тюркскими истоками. Ф. Колесса писал об оригинальности украинского речитативного стиля, образованного еще в дотатарскую эпоху [Колесса 1970, 311].

Широкое использование кобыза в жизни казахского общества отмечали многие исследовали. Ш. Уалиханов утверждал, что все степные музыканты поют под аккомпанемент кобыза [Валиханов 1984, 283]. Жырау (советники) принимали участие при решении военных, политических и экономических вопросов. Они благословляли воинов, которые шли на защиту рубежей. Распевание благословенных песен (бата) исполнялось под аккомпанемент кобыза. А. Ф. Эйхгорн называл кобыз «инструментом странствующих рапсодов», игра на котором сопровождала легенды, сказания и баллады [Эйхгорн 1963, 75].

Репертуар кобызистов и кобзарей изначально и практически на протяжении всей истории составляли песенные мелодии и напевы, а их инструментальная версия была сопровождением. В отличие от кобзарей, при воспроизведении эпических жанров (назидание, завещание, кюй-легенда и др.) на кобызе играют не только сказатели, но и батыры Батыр -- почетный титул у монгольских и тюркских народов за военные заслуги, присоединяемый к имени., которые не являются музыкантами. Однако к музыкальному сопровождению батыры прибегают только в решающие, переломные моменты событий.

Кобыз описывается и исследуется через призму самобытности культуры казахского народа. А. Х. Маргулан отождествляет кобызистов с источником национальной идеи [Маргулан 1985, 204], что сходно с восприятием кобзарей в украинском обществе. Маргулан утверждает, что благодаря советникам хана инструмент стал выразителем национального духа казахского народа. Кобызисты выступали не только сказателями и философами, но наставниками и хранителями национальной культуры народа. В отличие от украинских кобзарей, которые своей музыкальной деятельностью зарабатывали себе на жизнь См.: [Путилов 1997, 126]. ^{Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера), г. Санкт- Петербург.}, казахские кобызисты занимались этим для души и по внутреннему призванию, а вознаграждения часто носили характер подарков.

Хотя искусство игры на кобызе не было достоянием именно слепых музыкантов, как это имело место среди украинских кобзарей, слепой тоже мог овладеть игрой на этом инструменте (ил. 2).

Ил. 2. Слепой музыкант играет на кобызе. Северный Казахстан. Петропавловский уезд. К. В. Щенников, фото начала XX века. МАЗ5 № 1707-58 (фрагмент)

Fig. 2. A blind musician plays the kobyz. Northern Kazakhstan. Petropavlovsk uyezd. K. V. Schennikov, photo of the beginning of the XX century. Peter the Great Museum of anthropology and Ethnography (Kunstkamera, St. Petersburg), no. 1707-58 (fragment)

На фотографии запечатлен слепой кобызист Шоже (1803-1895) -- популярный певец, автор многочисленных эпических сказаний, в искусстве которого получили отражение думы и чаяния народа [Кузембаева 2014, 106]. Поэтический дар этого слепого музыканта высоко ценил Ч. Валиханов. Лучшие варианты народной поэмы «Козы Корпеш -- Баян-Сулу» были записаны в 1860-е годы в виртуозном исполнении именно слепого Шоже [Сарыбаев 1978, 31].

В казахском народе так же известен слепой Нышан -- Исмаил Шаменулы (1883-1979, ил. 3), который выполнял в местном социуме функции, схожие с украинскими кобзарями. Полностью ослепнув в детстве (черная оспа), он виртуозно исполнял древние произведения для кобыза. На рынке города Кызылорда вокруг него собирались дети, чтобы послушать поучительные песни или веселые наигрыши. Во время Великой Отечественной войны к нему за поддержкой и благословением обращались отправлявшиеся на фронт солдаты [Уразалиева 2012, 69]. Слепого Нышана особо почитали и уважали кызылординцы. Он был непременным гостем на общественных праздниках. К нему односельчане обращались в печали и болезни за наставлениями и духовной поддержкой, которые он умел преподносить в музыкальной форме.

Каждый исполнитель на кобзе в зависимости от своей сферы деятельности выражал отношение к жизни, смерти, окружающему миру через музыку. Образ этого инструмента связан с мировоззрением, что особенно ярко прослеживается в тематике произведений известного кобызиста конца XIX века -- Ыхыласа Дукенова (каз. Дукенулы), 1843-1916). Об Ыхыласе слепой Шоже говорил: «Звуки кобыза Ыхыласа распространяются вне поля моего зрения на необозримое пространство, в неведомые неземные миры» [Жаканов 1993, 6].

В 1928 году был причислен к кулакам и арестован его старший сын Тусипбек (табл. 1) -- продолжатель исполнительской традиции Ыхыласа, обучивший многих искусству виртуозной игры на кобызе. В тюрьме г. Уральска Тусипбек серьезно заболел и в 1930 году скончался.

Традиция кобызового искусства Ыхыласа не потеряла своих носителей в роду, т. к. у Тусипбека дома жил и обучался его внучатый племянник-- Даулет Мыктыбаев. В 1970-1976 годы Д. Мыктыбаев преподавал в Алма-Атинской консерватории класс кобыза. Среди его учеников -- заслуженный артист Казахской ССР Куаныш Ажмуратов; заведующий кафедрой кобыза и баяна, профессор Базархан Косбасаров; автор трех хрестоматий для кылкобыза Абдиманап Жумабеков. Профессор Б. Косбасаров преподавал класс кобыза в консерватории правнуку Ыхыласа Дукеулы -- Нурлану Есмаханову, а А. Жумабеков -- в Республиканской специализированной казахской музыкальной школе А. Жубанова и в консерватории праправнучке Ыхыласа Дукенова, автору статьи Ак- нар Шарипбаевой.

В ХХ веке смена политического строя и строительство социалистического общества серьезно повлияли на музыкальную культуру народов СССР. Вот как этот период времени описывает искусствовед Л. Уразбекова: «общественно-социальные изменения привели к формированию новых культурных ценностей, которые не являются логическим продолжением развития национальных идеалов, а позаимствованы извне» [Уразбекова 2009, 153].

Н.Г. Шахназарова отмечает сложность взаимодействия музыкальных культур Востока и Запада, отличающихся в эстетических, духовных и мировоззренческих взглядах [Шахназарова 1973, 82].

Активная трансформация народной музыки в советский период привела:

— к потере этнических особенностей исполнения на кобзе и кобызе при их «встраивании» в национальные оркестры народных инструментов и ансамбли;

— к изменению конструкции кобыза в сторону его «европеизации» (создание прима-кобыза по скрипичному образцу) и прекращению выпуска украинских кобз фабриками музыкальных инструментов;

— к значительному сокращению музыкантов-инструменталистов, играющих на кобзе и кобызе, в том числе в результате репрессий.

Со времени обретения независимости Украины и Казахстана, наблюдается активизация деятельности кобзарских цехов в украинском обществе и кобызистов в казахском. На Украине известны кобзари -- Микола Будник, Тарас Компаниченко, Александр Кит, Павло Зубченко, Иван Кушнир, Назар Божинский. В Казахстане -- кобызисты Раушан Мусаход- жаева, Раушан Уразбаева, Байкара Садвакасов, Максат Медеубек, Акнар Шарипбаева.

В Кагарлыкском районе Киевской области (с. Стретовка) в 1989 году был открыт единственный в мире Стретовский педагогический профессиональный колледж кобзарского искусства⁶. Обучение исполнительству на кылкобызе проводится в учебных заведениях страны во всех областях Казахстана. Кобзы сегодня выпускает Львовская фабрика музыкальных инструментов, кобызы изготавливают в частных музыкальных мастерских.

В Казахстане сохранилась традиция семейных династий музыкантов, играющих на кобызе, благодаря чему имеет место преемственность самобытности исполнения и древнего репертуара. Ниже приведен пример династической передачи кобызовой традиции в локальном порядке (передавали знания, умения и навыки только «своим»), ядром которой является Ыхылас Дукенов -- основоположник кобызового искусства в современном его понимании (табл. 1).



Табл. 1. Династия музыкантов рода Ыхыласа Дукенова

Table. 1. Dinasty of musicians of Ykhylas Dukenov's family

Династия	Имя, родство	Период жизни	Музыкальная деятельность
Семь предков, в т.ч.: прародители (из рода тама Младшего жуза, подразделение Жогы) 7	Нияз (прапрапрапрапрадед)		XVI в.	кобызист
	К^тты Абыз (прапрапрапрадед)		начало XVII в	кобызист
	Жанкісі (прапрапрадед)		XVII в.	кобызист
	Жарык (прапрадед)		конец XVII в.	кобызист
	Ерназар (прадед)		начало XVIII в.	кобызист
	Алтынбек (дед)		вт. пол. XVIII в.	кобызист, мастер
	Дукен Алтынбекулы (отец)	f	конец XVIII - перв. пол. XIX вв.	кобызист, ювелир
Основоположник династии	СЫН Ыхылас Дукенов отец	1834-1916	композитор-кобызист
Последователи (локальная традиция)	Дуйсебай Ыхыласов t (старший сын)	к	1865-19??	кобызист
Последователи (локальная традиция)	Тусипбек Ыхыласов ` (средний сын)	к	1864-1930	кобызист, акын
	Акынбай Ыхласов (младший сын)		1865-1943(4)	кобызист, мастер
	Сугир Алиев (дальний родственник, род тама)		1882-1962	кобызист, домбрист, как прямой ученик перенял все кюи Ыхыласа и переложил для домбры
	Жанайдар Садвокасов (сват)		1898-1937	кобызист, общественно-политический деятель
	Даулет Мыктыбаев (внучатый племянник)		1905-1976	кобызист, рассказчик, преподаватель игры на кобызе в консерватории
	Жаппас Каламбаев (дальний родственник, род тама)		1909-1969	кобызист (все кюи Ыхыласа перенял от Сугира Алиева), преподаватель игры на кобызе консерватории
	Саулет Акынбаев (внук Ыхыласа)		1937(8)-1981	кобызист, домбрист, баянист
	Нурлан Есмаханов (правнук)		1959 г. р.	кобызист, артист оркестра, преподаватель в ВУЗе
	Нуржан Есмаханов (правнук)		1965 г. р.	кобызист
	Едил Ермекбаев (праправнук)		1975 г. р.	кобызист
	Акнар Шарипбаева (праправнучка)		1979 г. р.	кобызистка, этноинструментовед, солистка оркестра

Значимость профессиональных династий сегодня для сохранения и развития музыкального наследия казахского народа невозможно переоценить. Однако пока не наблюдается возрождения их исторически сложившейся роли в социуме. Что необходимо сделать, чтобы искусство игры на кобзе и на кобызе вновь могло стать основой музыкальной жизни своего народа? Социолог Ю.Г. Волков отмечает: «Активность того или иного вида деятельности в социуме определяется статусом субъектов такой деятельности» [Волков 2019, 54]. Следовательно, чтобы положить начало данному процессу, нужно обозначить таких исполнителей особым статусом -- носителей традиционного искусства.

«Носитель традиции -- это достойный представитель аутентичной народной традиции, открыто и активно распространяющий ее в обществе с учетом ее целостности и исторической значимости. Образно выражаясь, носитель традиций -- открытый „живой музей“, и, в первую очередь, именно эту функцию (сохранение и распространение традиции) он выполняет в социуме» [Шарипбаева 2018, 115].

Как в любом современном обществе, для эффективной реализации статус первично закрепляется на правовом уровне. Но в настоящее время подобной регламентации правовое поле постсоветских стран не предусматривает. Названия таких субъектов также ни на законодательном уровне, ни на уровне научных исследований окончательно еще не определены.

В научной литературе предложены варианты:

— носитель [Жордания 2007, 330];

— представитель [Татарко, Козлова 2006, 69];

— хранитель традиционной культуры [Шастина 2016, 52];

— этнофор [Пименов 1977, 19];

— информатор [Коваленко 2019, 5].

По нашему мнению, применительно к традиционной культуре и искусству целесообразно использовать название носитель, так как:

— он не только хранит традиционное (носит), но и несёт его в социум, выполняя общественно значимую функцию его консолидации и стабилизации и преемственности исторической памяти;

— носитель деятельно преподносит искусство своего народа (исполняет, демонстрирует навыки), а не просто представляет и информирует о нем в виде трансляции знаний.

Сомнительно также использование термина этнофор, который в переводе с греческого «ethnos» (этнос) и итальянского «fora» (вперед), означает индивидуального представителя традиционной этнокультуры [Жуков 2019, 819]. Этнофор просто этнически является представителем своей культуры и может не иметь цели нести ее в современное общество. Между тем нас интересует именно носитель традиционной культуры и искусства, который активно выполняет важные функции в социуме, то есть его сущность должна предусматривать общественно-деятельностный компонент. кобызист казахский игра искусство

В социуме традиционная народная культура -- не только основа личности. Творческий потенциал традиционной культуры, еще не реализован в современном обществе, может быть использован для работы с подрастающим поколением и молодежью. Именно носители традиций музыкально-исполнительского искусства могут стать помощниками адаптации молодых людей к противоречиям жизни в современных реалиях, создания досуговой среды на основе трансляции социально-культурного опыта. Организовать такую среду можно по типу места встречи поколений. Это не просто коллективы, ориентированные на воплощение фольклора на сцене, а межвозрастные объединения, в которых фольклор является средством коммуникации и самореализации.

Понимание сути и предназначения традиций, вековой системы воспитания, поведенческих эталонов, культурных норм, знаний, умений и навыков сегодня необходимо для преобразований и в общественной и в частной жизни. Правильное толкование такой системы дают именно носители традиционного искусства. Учитывая популярность в настоящее время музыкальной сферы жизни общества (в сравнении, например, с литературной или художественной сферами), носители музыкально-исполнительского искусства при активном взаимодействии с молодежью могут быть источниками перемен в культуре современного социума.

Кобыз для казахского этноса и кобза для украинского до начала XX века являлись неотъемлемой частью их жизни, а исполнителей высоко чтили в народе независимо от родового происхождения и материального статуса. Кобзари и кобызисты играли активную роль в социуме, выступая носителями национальной идеи своего народа, вдохновителями войск, хранителями праздников, обычаев и традиций. На Украине кобзарство также выступало основой социальной активности незрячих инвалидов. Такие важные духовные основы музыкальной жизни народов были утрачены в советский период; они должны быть возрождены сегодня в институте носителей традиционного музыкально-инструментального искусства.



Литература

1. Бердина 2013 -- Бердина Т. Е. Жанровые особенности дум и песен из репертуара кобзаря Егора Мовчана // Актуальні питання філології та методології: збірник наукових праць магістрантів /за ред. В. В. Герман. Суми: Вид-во СумДПУ імені А. С. Макаренко. 2013. С. 229-234.

2. Валиханов 1984 -- Валиханов Ч. Ч. О формах казахской народной поэзии // Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 1. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984. С. 280-286.

3. Вдовиченко, Баранов 2005 -- Вдовиченко И. И., Баранов В. И. Музыка в средневековом Крыму // V Таврические научные чтения, г. Симферополь, 21 мая 2004 г.: сб. науч. ст. / ред. Е. Б. Вишневской. Симферополь: Мустанг, 2005. С. 33-39.

4. Волков 2019 -- Волков Ю. Г Социология будущего. Социологическое знание и социальный проект. Монография. Москва: КноРус, 2019. 215 с.

5. Гатагова 2005 -- ЦК РКП(б) - ВКП(б) и национальный вопрос (1918-1933 гг.) / сост. Л. С. Гатагова, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая Москва: РОССПЭН, 2005. 782 с.

6. Гершкович 2011 -- Гершкович Я. П. Спадщина Коркута в половецькому середовищі Північного Причорномор'я // Археологія. 2011. № 1. С. 40-50.

7. Жаканов 1993 -- Цобыз атасы -- Ыкылас / сост. И. Жаканов. Алматы: Рауан, 1993. 135 с.

8. Жордания 2007 -- Жордания И. М. «Вы люди ученые, и конечно вы знаете лучше»: несколько заметок о восприятии фольклора глазами ее носителей и фольклористов // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. 2007. №2. С. 330-335.

9. Жуков 2019 -- Жуков В. И. Этнофор // Большой этнологический словарь / сост. В. И. Жуков, Г. Т. Тавадов. 2-е изд. Москва: Омега-Л, 2019. 956 с.

10. Квитка 1973 -- Квитка К. В. Вступительные замечания к музыкально-этнографическим исследованиям // Квитка К. В. Избранные труды: В 2 т. / сост. и коммент. В. Л. Гошовского. Москва: Советский композитор, 1971. Т. 1. С. 3-27.

11. Коваленко 2019--Ленинградская область. Областной закон «О государственной политике области в сфере сохранения и восстановления традиционной народной культуры Ленинградской области». Проект внесен депутатом В. А. Коваленко. Санкт-Петербург, 2019. 35 с.

12. Колесса 1969 -- Колесса Ф. М. Мелодіі украінських народних дум / підгот. С. Й. Грица. Киів: Наукова думка, 1969. 591 с.

13. Колесса 1970 -- Колесса Ф. М. Музикознавчі праці / підготувала до друку Софія Грица. Київ: Наукова думка, 1970. 591 с.

14. Коныратбай 2016 -- Коныратбай Т. А. Коркут в фольклоре тюркоязычных народов (о критическом освоении музыкального наследия Коркута) // Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. 2016. № 11. С. 8-16.

15. Крист 1902 -- Крист Е. Кобзари и лирники Харьковской губернии: Приложение к Протоколу заседания Харьковского предвар. комитета (по устройству 12 Археологического съезда и выставки 13 июня 1902 г.). Харьков: Печатное дело кн. К. Н. Гагарина, 1902. 15 с.

16. Кузембаева 2014 -- Кузембаева С. Шокан Уалиханов и духовная культура казахского народа // Простор. 2014. № 5. С. 92-114.

17. Линёва 1909 -- Линёва Е. В. Великорусские песни в народной гармонизации: в 2 вып. / ред. Ф. Е. Корша. Вып. 2: Песни новгородские. Санкт-Петербург: Издание Императорской Академии Наук, 1909. LXXX, 2, 65 с.

18. Маргулан 1985 -- Маргулан Э. Х. Цазакдагы Цоркыт ацызын дастур етіп сактаушылар // Ежелгі жыр, ацыздар: Былыми-зерттеу макалалар. Алматы: Жазушы, 1985. 368 б. [Маргулан А. Х. Хранители традиции Коркыта у казахов // Древние сказания, легенды: научно-исследовательские статьи. Алматы: Жазушы, 1985. 368 с.

19. Мациевский 2018 -- Мациевский И. В. В пространстве музыки: в 3 т. / Министерство культуры Российской Федерации, Российский институт истории искусств. Т. 3. Санкт-Петербург: РИИИ, 2018. 379 с.

20. Михутина 2013 -- Михутина И. В. Украинский вопрос в России (конец XIX-начало XX века): монография. 2-е изд. доп. Москва: Институт славяноведения РАН, 2013. 305 с.

21. Парусова 2015 -- Парусова Е. В. Музыкальные традиции украинского этноса // Гузе- нина С. В. Этносоциология: лики культуры. Хрестоматия. Учебное пособие. Ульяновск: Зебра, 2015. С. 116-119.

22. Петрик 2014 -- Петрик В. В. Становление народно-профессионального исполнительства в среде кобзарей и лирников // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 4. С. 149-152.

23. Петрик 2016 -- Петрик В. В. Взаимодействие казачества и кобзарства в контексте украинской культуры // Манускрипт. 2016. № 2. С. 146-149.

24. Пименов 1977 -- Пименов В. В. Удмурты: опыт компонентного анализа этноса. АН СССР, Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Ленинград: Наука. Ленингр. отделение, 1977. 262 с.

25. Проскурина 2003 -- Проскурина А. В. Политика советской власти в отношении религии и церкви в деревне Северо-Запада России (конец 1920-х -1930-е гг.): монография. Москва: Инфра-М, 2003. 221 с.

26. Путилов 1997 -- Путилов Б. Н. Эпическое сказительство: Типология и этническая специфика / РАН, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера). Москва: Восточная литература, 1997. 294 с.

27. Сарыбаев 1978 -- Сарыбаев Б. Казахские музыкальные инструменты. Алма-Ата: Жа- лын, 1978. 176 с.

28. Суин 2014 -- Суин Н. Ш. Мангистау в судьбе Кобзаря: буклет / Управление культуры Мангистауской области. Музей комплекс Мангистауского областного управления культуры. Форт-Шевченко: Redline Production, 2014. 48 с.

29. Татарко, Козлова 2006 -- Татарко А. Н, Козлова М. А. Сравнительный анализ структуры ценностей и характеристик этнической идентичности в традиционных и современных культурах // Психологический журнал. 2006. №. 4. С. 67-76.

30. Уразалиева 2012 -- Уразалиева К. Кобызовая традиция на современном этапе // Мысль. 2012. № 9. С. 67-70.

31. Уразбекова 2009 -- Уразбекова Л. Современный миф тюркской культуры // Музыка тюркского мира. Материалы І Международного симпозиума (Алматы, 3-8 мая 1994 г.). Алматы: Дайк-Пресс, 2009. С. 153-158.

32. Хоткевич 1903 -- Хоткевич И. Несколько слов об украинских бандуристах и лирниках // Этнографическое обозрение. 1903. № 2. С. 87-106.

33. Цертелев 1819 -- Цертелев Н. А. Опыт собрания старинных малороссийских песен. Санкт-Петербург: Типография К. Крайя, 1819. 64 с.

34. Шарипбаева 2018 -- Шарипбаева А. Т. Роль носителя традиции: критерии признания и установления статуса (на примере кобызового искусства) // Актуальные проблемы современной музыкальной тюркологии: материалы международной научно-практической конференции (г. Алматы, 28-30 мая, 2018 г.) / ред. А. Р. Бердыбай. Алматы: Дайк-Пресс, 2018. С. 112-117.

35. Шастина 2016 -- Шастина Т. В. Хранители народной традиционной певческой культуры // Вестник Санкт-Петербургского государственного института культуры. 2016. № 1. С. 134-136.

36. Шахназарова 1973 -- Шахназарова Н. Г О взаимодействии музыкальных культур Востока и Запада // Музыкальная трибуна Азии / ред. И. Р. Еолян, Н. Г. Шахназарова, Б. М. Ярустовский. Москва: Советский композитор, 1973. С. 82-90.

37. Шевченко 1947 -- Шевченко Т Г. Кобзарь: переводы с украинского / ред.-сост. А. Л. Дейч. Москва ; Ленинград: ОГИЗ, ГИХЛ, 1947. 686 с.

38. Эйхгорн 1963 -- Эйхгорн А. Ф. Музыка киргизов // Музыкальная фольклористика в Узбекистане (первые записи). Музыкально-этнографические материалы. Ташкент: Издательство АН Узбекской ССР, 1963. 195 с.

39. Csato, Johanson 1998 -- Csato Е., Johanson L. The History of Turkic. The Turkic Languages. London, New York: Routledge, 1998. 125 p.



Works Gited

1. Berdina, Tat'yana E. (2013). “Zhanrovye osobennosti dum i pesen iz repertuara kobzarya Egora Movchana” [“Genre features of doom and songs from the repertoire of Kobzar Yegor Movchan”]. In Aktual'm pitannya filologti ta metodologH: zbrnik naukovikh prats' magistrantiv [Current issues of Philology and methodology: collection of scientific papers of undergraduates], ed. Vladimir V German. Sumi: Vid-vo SumDPU imeni A. S. Makarenko, рр. 229-234 (in Russian).

2. Csato, Eva & Johanson, Lars (1998). The History of Turkic. The Turkic Languages. London, New York: Routledge, 125 p.

3. Eykhgorn, Avgust F. (1963). “Muzyka kirgizov” [“Music of the Kyrgyz people”]. In Muzykalnaya fol'kloristika v Uzbekistane (pervye zapisi). Muzykalno-etnograficheskie materialy [Musical folklore in Uzbekistan (first recordings). Musical and ethnographic materials]. Tashkent: Izdatel'stvo AN Uzbekskoy SSR, 195 р. (in Russian).

4. Gatagova, Lyudmila S. (2005). TsKRKP(b) -- VKP(b) i natsionalnyy vopros (1918-1933 gg.) [Central Committee of the RCP (b)-- CPSU (b) and the national question], edited by Lyudmila S. Gatagova, Lidiya P. Kosheleva, Larisa A. Rogovaya. Moscow: ROSSPEN, 782 р. (in Russian).

5. Gershkovich, Yakiv P. (2011). “Spadshhyna Korkuta v polovec'komu seredovyshhi Pivnich- nogo Prychornomor'ja” [“Korkut's heritage in the Polovtsian environment of the northern Black Sea region”] // Arkheologiya [Archaeology], no. 1 (2011), pp. 40-50 (in Ukrainian).

6. Khotkevich, Ignat (1903). “Neskol'ko slov ob ukrainskikh banduristakh i lirnikakh” [“A few words about the Ukrainian bandura and lyre players”]. In Etnograficheskoe obozrenie [EthnographicReview], no. 2 (1903), рр. 87-106 (in Russian).

7. Kolessa, Filaret (1969). Melodii ukrains'kikh narodnykh dum [Melodies of Ukrainian folk dooms]. Kyi'v: Naukova dumka, 591 p. (in Ukrainian).

8. Kolessa, Filaret (1970). Muzykoznavchi praci. [Musicological works]. Kyi'v: Naukova dumka, 591 p. (in Ukrainian).

9. Konyratbay, Tynysbek (2016). “Korkut v fol'klore tyurkoyazychnykh narodov (o kriticheskom osvoenii muzykal'nogo naslediya Korkuta)” [“Korkut in the folklore of the Turkic-speaking peoples (on the critical development of the musical heritage of Korkut)”]. In Nauchnaya diskussiya: voprosy filologii, iskusstvovedeniya i kul'turologii, no. 11 (2016), pp. 8-16 (in Russian).

10. Kovalenko, Valeriya (2019). Leningradskaya oblast'. Oblastnoy zakon ' O gosudarstvennoy poli- tike oblasti v sfere sokhraneniya i vosstanovleniya traditsionnoy narodnoy kul'tury Lenin- gradskoy oblasti.' [Leningrad region. Regional law ' On the state policy of the region in the field of preservation and restoration of the traditional folk culture of the Leningrad region']. The draft was introduced by the deputy Valeriya Kovalenko. St. Petersburg, 35 р. (in Russian).

11. Krist, Evgeniy (1902). Kobzari i lirniki Khar'kovskoy gubernii: Prilozhenie k Protokolu zaseda- niya Khar'kovskogo predvar komiteta (po ustroystvu 12 Arkheologicheskogo sezda i vystav- ki 13 iyunya 1902 g.). [Kobzars and lirniki of the Kharkiv province: Appendix to the Minutes of the meeting of the Kharkiv preliminary Commission (on the arrangement of the 12th Archaeological Congress and exhibition on June 13, 1902]. Kharkov: Pechatnoe delo kn. K. N. Gagarina, 15 р. (in Russian).

12. Kuzembaeva, Sara (2014). Shokan Ualikhanov i dukhovnaya kul'tura kazakhskogo naroda” [Shokan Ualikhanov and spiritual culture of the Kazakh people”]. In Prostor, no. 5 (2014), рр. 92-114 (in Russian).

13. Kvitka, Klyment V (1973). “Vstupitel'nye zamechaniya k muzykal'no-etnograficheskim issledovaniyam” [“Introductory Notes on Music and Ethnographic Research”] In Klyment

14. V. Kvitka, Izbrannye trudy [Selected Works]: in 2 vols., comp. and comm. by Vladimir Hoshovskiy. Moscow: Sovetskiy compositor. Vol. 2, рр. 3-27. (in Russian).

15. Linyova, Evgeniya (1909). Velikorusskie pesni v narodnoy garmonizatsii [Great Russian songs in folk harmonisation]: in 2 iss. Iss. 2. St. Petersburg: Izdanie Imperatorskoy Akademii Nauk, 155 p. (in Russian).

16. Margulan, Al'kej H. (1985). “Kazaktagy Korkyt anyzyn dastur etip saktausylar” [“Keepers of the legend of Korkut in the tradition of the Kazakhs”]. In Ezelgi zyr, anyzdar: Gylymi- zertteu makalalar [Ancient Myths, Legends: Research Articles]. Almaty: Zazusy, 368 p. (in Kazakh).

17. Matsievskiy, Igor V. (2018). V prostranstve muzyki [In the space of music]: in 3 vols. Vol. 3. St. Petersburg: Rossiyskiy institut istorii iskusstv, 379 p. (in Russian).

18. Mikhutina, Irina V (2013). Ukrainskiy vopros v Rossii (konets XlX-nachalo XX veka): monografiya [The Ukrainian question in Russia (late XIX- early XX century)]. 2^th edition. Moscow: Institut slavyanovedeniya RAN, 305 р. (in Russian).

19. Parusova, Ekaterina V (2015). “Muzykal'nye traditsii ukrainskogo etnosa” [“Musical traditions of the Ukrainian ethnic group”]. In Svetlana V Guzenina, Etnosotsiologiya: liki kul'tury [Ethnosociology: faces of culture]. Ulyanovsk: Zebra, pp. 116-119 (in Russian).

20. Petrik, Valentina V (2014). “Stanovlenie narodno-professional'nogo ispolnitel'stva v srede kobzarey i lirnikov” [“The formation of folk-professional performance among kobzars and lyre players”]. In Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki, no. 4 (2014), pp. 149-152 (in Russian).

21. Petrik, Valentina V. (2016). “Vzaimodeystvie kazachestva i kobzarstva v kontekste ukrainskoy kul'tury” [“Interaction of Cossacks and kobzars in the context of Ukrainian culture”]. In Manuskript, no. 2 (2016), pp. 146-149 (in Russian).

22. Pimenov, Vladimir V (1977). Udmurty: opyt komponentnogo analiza etnosa. [Udmurts: experience in component analysis of ethnos]. Leningrad: Nauka, 262 p. (in Russian).

23. Proskurina, Alla V (2003). Politika sovetskoy vlasti v otnoshenii religii i tserkvi v derevne Severo-Zapada Rossii (konets 1920-kh- 1930-e gg.) [Soviet policy on religion and the Church in rural northwestern Russia (late 1920s- 1930s)]. Moscow: Infra-M, 221 p. (in Russian).

24. Putilov, Boris N. (1997). Epicheskoe skazitelstvo: Tipologiya i etnicheskaya spetsifika [Epic storytelling: Typology and ethnic specificity]. Moscow: Vostochnaya literatura, 294 p. (in Russian).

25. Sarybaev, Bolat (1978). Kazakhskie muzykal'nye instrumenty [Kazakh musical instruments]. Alma-Ata: Zhalyn, 176 p. (in Russian).

26. Shakhnazarova, Nelli G. (1973). “O vzaimodeystvii muzykal'nykh kul'tur Vostoka i Zapada” [“On the interaction of musical cultures of the East and West”]. In Muzykal'naya tribuna Azii [Asian music culture], ed. byed. Izabella R. Eolyan, Nelli G. Shakhnazarova, Boris

27. M. Yarustovskiy. Moscow: Sovetskiy kompozitor, pp. 82-90 (in Russian).

28. Sharipbaeva, Aknar T. (2018). “Rol' nositelya traditsii: kriterii priznaniya i ustanovleniya statusa (na primere kobyzovogo iskusstva)” [“The role of the bearer of tradition: criteria for recognition and establishment of status (on the example of kobyz art)”]. In Aktualnye problemy sovremennoy muzykal'noy tyurkologii: materialy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii (g. Almaty, 28-30 maya, 2018 g.) [Actual problems of modern musical Turkology: proceedings of the international scientific and practical conference (Almaty, may 28-30, 2018)], ed. by A. R. Berdybay. Almaty: Dayk-Press, рр. 112-117 (in Russian).

29. Shastina, Tat'yana V. (2016). “Khraniteli narodnoy traditsionnoy pevcheskoy kul'tury” [“Keepers of folk traditional singing culture”]. In Vestnik Sankt-Peterburgskogogosudarstvennogo instituta kul'tury, no. 1 (2016), рр. 134-136 (in Russian).

30. Shevchenko, Taras G. (1947). Kobzar' [Kobzar]: translations from Ukrainian, ed. by Aleksandr L. Deych. Moscow, Leningrad: OGIZ, GIHL, 686 р. (in Russian).

31. Suin, Nursulu Sh. (2014). Mangistau v sud'be Kobzarya [Mangistau in the fate of the poet]. Fort Shevchenko: Redline Production, 48 p. (in Russian).

32. Tatarko, Aleksandr N. & Kozlova, Mariya A. (2006). “Sravnitel'nyy analiz struktury tsennos- tey i kharakteristik etnicheskoy identichnosti v traditsionnykh i sovremennykh kul'turakh” [“Comparative analysis of the structure of values and characteristics of ethnic identity in traditional and modern cultures”]. In Psikhologicheskiy zhurnal, no. 4 (2006), рр. 67-76 (in Russian).

33. Tsertelev, Nikolay A. (1819). Opyt sobraniya starinnykh malorossiyskikh pesen. [Experience of the collection of old Russian songs]. St. Petersburg: Tipografiya K. Kraya, 64 р. (in Russian).

34. Urazalieva, Kaliya (2012). “Kobyzovaya traditsiya na sovremennom etape” [“Kobyz tradition at the present stage”]. In Mysl', no. 9 (2012), pp. 67-70 (in Russian).

35. Urazbekova, Laura (2009). “Sovremennyy mif tyurkskoy kul'tury” [“Modern myth of Turkic culture”]. In Muzyka tyurkskogo mira. Materialy ІMezhdunarodnogo simpoziuma (Almaty, 3-8 maya 1994 g.) [Music of the Turkic world: Proceedings of the I International Symposium (Almaty, may 3-8, 1994)]. Almaty: Dayk-Press, рр. 153-158 (in Russian).

36. Valikhanov, Chokan Ch. (1984). “O formakh kazakhskoy narodnoy poezii” [“About the forms of Kazakh folk poetry”]. In Chokan Ch. Valikhanov, Sobranie sochineniy [Collected works]: in 5 vols. Vol. 1. Alma-Ata: Glavnaya redaktsiya Kazakhskoy sovetskoy entsiklopedii, рр. 280-286 (in Russian).

37. Vdovichenko, Irina I. & Baranov, Vyacheslav I. (2005). “Muzyka v srednevekovom Krymu” [“Music in medieval Crimea”]. In V Tavricheskie nauchnye chteniya, g. Simferopol', 21 maya 2004 g [5th Tauride scientific readings, Simferopol, may 21, 2004]: Collection of studies, ed. by Elena B. Vishnevskaya. Simferopol: Mustang, рр. 33-39 (in Russian).

38. Volkov, Yuriy G. (2019). Sotsiologiya budushchego. Sotsiologicheskoe znanie i sotsial'nyyproekt [Sociology of the future. Sociological knowledge and social project]. Moscow: KnoRus, 215 р. (in Russian).

39. Zhakanov, Il'ya (1993). Kpbyz atasy -- Ygylas [Kobyz's father -- Ykylas], ed. by Il'ya Zhakanov. Almaty: Rauan, 135 р. (in Kazakh).

40. Zhordaniya, Iosif M. (2007). “`Vy lyudi uchenye, i konechno vy znaete luchshe': neskol'ko zametok o vospriyatii fol'klora glazami ee nositeley i fol'kloristov” [“`You are scientists, and of course you know better': a few notes about the perception of folklore through the eyes of its speakers and folklorists”]. In Vestnik Adygeyskogogosudarstvennogo universiteta. [Bulletin of the Adygeya state University, the series “Philology and the Arts”], no. 2 (2007), рр. 330-335 (in Russian).

41. Zhukov, Vasiliy V. (2019). “Etnofor”. In Bol'shoy etnologicheskiy slovar' [Large ethnological dictionary], ed. by Vasiliy I. Zhukov, Gamlet T. Tavadov. 2nd ed. Moscow: Omega-L, 956 p. (in Russian).

Размещено на Allbest.ru

...