Музыкальная и поэтическая интонация в интерпретации текстов китайских поэтов Г. Малером в симфонии-кантате "Песнь о земле"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Музыкальная и поэтическая интонация в интерпретации текстов китайских поэтов Г. Малером в симфонии-кантате "Песнь о земле"

У. Мина

Аспирант кафедры музыкального воспитания и образования Института музыки, театра и хореографии РГПУ имени А.И. Герцена

Аннотация

Основу исследования составляет сравнение музыкальной и поэтической интонации в симфонии-кантате, а также методы композиции, создающие уникальность синтеза культурных традиций Востока и Запада. Сочинение, написанное в начале ХХ века (1907-1908 гг.) на стихи сборника "Китайская флейта" китайских поэтов в переводе Х. Бетге тонко передаёт свойственные мировоззрению средневекового Китая эстетику "любования", реализованную в искусстве благодаря принципу "наблюдения". Сочетаясь с эстетикой символизма в музыке начала ХХ века, принципами "действия" и "процессуальности" поэтическая интонация в музыке реализуется смысловыми мотивами гор, связи объекта и субъекта, ожидания. Цель исследования - раскрыть общее и особенное в интерпретации Г. Малером стихов средневековых китайских поэтов, положенных в основу симфонии-кантаты "Песнь о земле". Методы исследования - музыковедческий, сравнение, историко-стилевой анализ, метод герменевтики. Индивидуальность композиторского подхода раскрывается рядом композиционных приёмов - трансформация симфонического цикла в симфонизированный вокальный цикл; несовпадение смысловых составляющих текста и музыки в качестве приёма интенсификации развития; синтез жанров. Все перечисленные приёмы направлены на раскрытие богатого потенциала поэтических образов, часто фиксирующих "момент-видение" или "образ-состояние". Теоретическая новизна и практическая значимость исследования обусловлены необходимостью музыковедческого, интонационного анализа китайскими вокалистами сочинений европейских музыкантов. музыкальный китайский поэт

Ключевые слова:

Г. Малер, "Песнь о земле", китайские исполнители, европейские композиторы, музыкальная интонация, поэтическая интонация, наблюдение, действие.Wu Mi Na

PhD student of Institute of Music, Theater and Choreography at the A.I. Herzen State Pedagogical University of Russia

Musical and poetic intonation in the interpretation of the texts of Chinese poets by G. Mahler in the symphony - cantata "The Song of the Earth"

The basis of this study is a comparison of musical and poetic intonation in the symphony-cantata "The Song of the Earth" by G. Mahler, as well as composition methods that create a unique synthesis of cultural traditions of the East and West. A composition written at the beginning of the 20th century (1907-1908) on the verses of the collection "The Chinese Flute" by Chinese poets translated by H. Bethge subtly conveys the aesthetics of "love" inherent in the worldview of medieval China, realized in art thanks to the principle of "observation". Combined with the aesthetics of symbolism in music of the early twentieth century, and the principles of "action" and "procedurality", the poetic intonation in music is realized through the semantic motives of mountains, the connection of the object and subject, and expectations. The purpose of our study is to reveal the general and special in G. Mahler's interpretation of the verses of medieval Chinese poets, which laid the foundation for "The Song of the Earth" symphony-cantata. Research methods include the method of comparison, historical-style analysis, the method of hermeneutics, and musicological analysis. The individuality of the composer's approach is revealed by a number of compositional techniques - the transformation of the symphonic cycle into a symphonized vocal cycle; mismatch of semantic components of text and music as a method of intensification of development; and synthesis of genres. All above-mentioned is aimed at revealing the rich potential of poetic images, often fixing the "moment-vision" or "imagestate". The general features in G. Mahler's interpretation of the poetic text are the "objectification" of emotions in both vocal and instrumental parts, due to general intonation; tonal links combining the cycle. The theoretical novelty lies in identifying the specifics of the interpretation in musical composition by G. Mahler of the meanings of ancient Chinese poetry in translation by H. Bethge. The practical significance of the study is associated with the possibility of applying the results in the course of training, including by Chinese vocalists when performing compositions by European musicians.

Keywords:

G. Mahler, "The Song of the Earth", Chinese performers, European composers, musical intonation, poetic intonation, observation, action.

Музыканты-исполнители, обращающиеся к творчеству композиторов, обладают профессиональной осведомленностью о стиле, творческой традиции авторов, чью музыку они настроены представлять. Довольно часто исполнитель сталкивается с нехваткой знаний относительно деталей индивидуального стиля и музыкального языка композитора. Дефицит такого рода сведений ощущается особенно остро представителями регионов, исторически удаленных от европейского профессионального ареала, что в исследованиях представлено антитезой Восток - Запад. В данном случае речь идет о работе китайских вокалистов над сочинениями европейских музыкантов, содержание которых нередко усваивается по аналогии со смыслом отечественного искусства, и нередко полностью определяет успех интерпретации.

Аналогичность явлений по общности их происхождения - это "альфа и омега" интонационного видения музыки: музыка и речь - явления автономные, но связанные интонацией, осуществляющей генетическое родство сфер. Понятие музыкальной интонации мы используем в значении, которое ему придавал Б.В. Асафьев, - в виде осмысленного произношения. Термин "поэтическая интонация" подразумевает манеру говорить, характер произнесения слов, тон человеческой речи, который определяется чередованием повышений и понижений голоса, силой ударений, темпов речи, паузами и другим [1: 39]. Аналогия составляет частный момент универсальных культурных "ритмизаций", связывающих пассионарно ориентированных индивидов, представляющих художественную сферу. Осознание музыкально-культурных аналогий в искусстве Востока и Запада свидетельствует о глобальных процессах интеграции, охватывающих планетарные масштабы акций.

Один из подобных примеров - симфония-кантата "Песнь о земле" Г. Малера, написанная на стихи выдающихся китайских поэтов эпохи Тан (619-907), периода расцвета культуры и экономики Китая [2: 120]. Можно предположить, что Г. Малер использует принцип аналогии и взаимосвязи между немецкой романтической меланхолией и иронией, скрытой в образах, созданных китайскими авторами в сборнике "Китайская флейта" (книга вышла в 1907 году в переводе Ханса Бегте). Она включала поэтические шедевры Ли Бо, Чжан Цзи, Мэн Хао-жань и Ван Вэй, в целом далекие от идей европейского романтизма.

Композитор, судя по всему, понимал несовместимость смысловых установок классической китайской поэзии VIII века и современного европейского симфонизма начала ХХ века, поэтому многие исследователи говорят о трансформации симфонического цикла и похожести симфонии-кантаты "Песнь о земле" на вокальный цикл [3]. В симфонии- кантате Г. Малера выстраивается взаимодействие музыкального и словесного рядов по принципу дополнительности их смысла. Такого рода прием вполне естественен и органичен в русле эстетики символизма, определившей пересмотр классико-романтического принципа вокальной европейской музыки. Это выражается в симфонизации вокального развития (резкие скачки на широкие "инструментальные" интервалы, использование крайних нот певческого диапазона, быстрые изменения образного строя, хроматизация музыкальной ткани) и вокализации оркестровой партии, что выражается в допевании, "договаривании" вокальной линии отдельными инструментами симфонического оркестра, приближенными к тембрам человеческого голоса (скрипкой, флейтой, виолончелью), как, например, в 1 части "Застольная песня о горестях земли" (на стихи Ли Бо).

И. Барсова констатирует вмешательство композитора в поэтический текст переводов с китайского. Музыковед отмечает существенность для него в период работы над симфонией- кантатой смыслового мотива гор (пребывание в горном Тироле), столь важного в поэтической символике восточного искусства. Учёная подчёркивает также важность развития смыслового мотива "преодоления разрыва" субъекта и объекта, играющего особую роль в мировосприятии Востока. Малер чутко уловил и "дописал" его, воспользовавшись содержательными посылами поэтического текста, хотя и "европеизированного", по признанию И. Барсовой, в немецком переводе Х. Бетге.

Во второй части кантаты- симфонии "Одинокий осенью" внимание привлекают не столько пасторальные "переклички" деревянно-духовых, ведущих в оркестре основную тему, сколько "переклички" инструмента и голоса в полутоновом печальном нисхождении, например, в 3 строфе на слова Устало сердце. Мой погас светильник, в конце 4 строфы О солнце счастья, не взойдёшь ты больше? Не сможет слёзы осушить твой свет? [4]. В единстве интонационной основы оркестровой и вокальной ткани рисуется тема одиночества в предчувствии "зимы" жизни.

Важными в толковании текста Г. Малером являются разнообразные приёмы синтеза "действия" и "наблюдения", довольно часто возникающие при сравнении философии Запада и Востока. Немецкий перевод Х. Бетге акцентировал "процес- суальность" происходящего, "сглаживал" для восприятия европейцев те живописные эффекты китайского поэтического источника, в которых преобладает "момент-видение" персонажа, образа. По меткому выражению М. Цветаевой "красота замедленного жеста" позволяет понять состояние как некоторую пластическую статику художественного образа, выраженную у Малера в укрупнении процессуально поданого образа. Для этого композитор обращается к песенной и моторной интонации, а также знакам-сигналам призыва в третьей и четвёртой частях "О юности" и "О красоте" симфонии-кантаты. Малер намеренно выбирает для этих двух номеров светлые краски, вводя "солнечные" пентатонные обороты в темы оркестра, используя высокий регистр, тембры флейты-пикколо, треугольника, трели, облегчает "массивность" звука штрихом staccato. Текучесть, процессуальность, неустойчивость, движение усилены доминантным органным пунктом, пронизывающим развитие части, что отвечает поэтическому тексту третьей части: На поверхности зеркальной / Павильон, и мост, и люди / В отражении чудесном... [4]. В среднем разделе четвёртой части, где репрезентируется образ удалых и прекрасных всадников, возникают активные пунктирные фигуры, призывные фигуры восьмой с тридцать вторыми, подкреплённые ярким тембром трубы, ведущей мелодию в оркестре. Таким образом, песенная интонация воплощает образ прекрасных девушек, собирающих лотос в первом разделе четвёртой части, а моторная - скачущих на другом берегу юношей - в среднем разделе. Вместе с тем, раскрывая образы юности и красоты, композитор сохраняет интонационные связи с предшествующими номерами. В третьей части перед репризой нисходящая интонация малой секунды повторяется несколько раз, "увеличенная" при помощи аккордовой фактуры, напоминая об одиночестве. В четвёртом номере, связки создаются при помощи тональных сфер (B-dur, G-dur), которые разрабатывались в номере "О юности".

В симфонии-кантате "Песнь о земле" имеет место приём специального несовпадения смысловых составляющих текста и музыки, подобное тому, как это специально сделал композитор в своих песнях на стихи из сборника "Чудесный рог мальчика". Здесь объединяются вагнеровский поздний стиль, выраженный в постепенном разрастании, наполнении фактуры токами мелодической энергии и безыскусность подлинных фольклорных текстов. Подобное объединение мы находим в пятой части цикла "Пьяный весной", где поэтический текст Мне до весны и дела нет! Уж лучше пьяным быть! в завершении пятой части противоречит оркестровой партии. Последняя представляет собой четырёхстрочную запись, передающую при помощи виртуозных пассажей и множества мелодических подголосков, объединённых в диапазоне четырёх октав, стихийную красоту расцветающей природы. Такого рода сочетание стилистически разнонаправленных качеств музыки и образов поэтического текста встречается не только в профессиональном искусстве, но и в фольклоре, в частности, в фольклоре Китая - в разновидности "сказов под барабан", "гу цюй", когда к популярным в данном городе мелодиям подбирается стихотворный текст [5: 72].

В китайской поэзии, объективно сохраняющей связи с древнейшими слоями культуры, указанная амбивалентность смешного-серьезного, низкого-высокого представляет собой архетипическое качество поэтического текста. Здесь вполне правомерна мысль М.П. Ахиджаковой, что ".язык как средство фиксации ментального мира пространства и реальной действительности неисчерпаем в своих возможностях" [6: 19]. В Европе противопоставление эстетических антитез стало вновь осваиваемым смыслом в конце ХІХ - начале ХХ века на волне развития символизма, расцвет которого по времени совпадает с творчеством Г. Малера. И композитор "обнажает", подчеркивает потенциал этого обновлённого после барокко образнохудожественного комплекса [7: 46].

Для китайских авторов классической эпохи Х-ХІІ веков представление о мышлении как о поверхностном проявлении "движения сердца", вмещающего опыт индивидуальный, но, значительно более того, надиндивидуальный, был органично продиктован конфуцианским почитанием Этоса, гармонии взаимоотношений человек-окружение (природное, искусственно-культурное) [2: 136]. Известно, что Г. Малер дополнил поэтический текст китайских авторов. Строки текста, дописанного Г. Малером, конечно же, как и у Х. Бетге, наполнены "глагольной экспрессией" немецкой грамматики, что в соединении с фиксацией "малых движений" персонажа (...Куда иду я? .Покоя сердцу одинокому искать..) усиливает смысловой мотив ожидания немецких романтиков. Этот мотив, на наш взгляд, не чужд поэтическому строю китайского искусства. В нем эстетизация покоя, особого рода внимание к "статике гармонии" бытия делают родственным ему эффект "остановленного мгновения" немецких романтиков, имя которому - ожидание смерти. В таком контексте вполне закономерно появление жанровых признаков колыбельной, выраженных в виде терцового покачивания в аккомпанементе оркестра, напоминающего о сне, переходящем в смерть. В противопоставлении значения текста и музыки композитором создаётся нечто принципиально многозначное и многосоставное по смыслу в сравнении с академически-сдержанной простотой музыки финала-эпилога шестой части "Прощание". В ней - синтез жанровых признаков траурного шествия, колыбельной и сонатных оппозиций тем и тональностей в медленном движении контрастируют с поэтическим богатством образов и их непрекращающимися изменениями в поэтическом тексте.

Обобщая отметим, что аналогии в мышлении европейских и китайских авторов богаты и интересны перспективой обогащения имеющейся национальной традиции, "вращивание" в нее новых качеств, отсутствовавших на предыдущих этапах становления культуры. В этом плане трудно переоценить революционизирующее значение для Европы символизма, художественные открытия которого неоднократно затрагивались в связи с характеристикой сближения Запад - Восток и в связи с художественными откровениями Г. Малера.

В китайском искусстве отсутствует пласт эпических полотен типа гомеровского в Древней Греции, "Рамаяны" в Индии либо героических циклов европейских народов. Но все же поучительность-философичность китайского искусства в европейском восприятии ассоциируется с эпическим началом. А это уже различия видения - "изнутри" и "извне" - культурной традиции, которые существенно отличаются, как показывает опыт, на отдельных исторических этапах в условиях разнонациональных проявлений.

Пример композиторской интерпретации китайской средневековой поэзии Г. Малером позволяет сделать некоторые предварительные выводы о роли интонации в стихотворных и музыкальных конструкциях. Во-первых, использование принципа аналогии позволяет связать довольно различные художественные явления как во временном, так и географическом плане. Продуктивность аналогий Восток-Запад в художественных решениях Г. Малера во многом определяется внутренней "открытостью" художника к "вбиранию" инорегионального культурного пласта, предложив множество новаторских музыкальных решений, начиная от жанрового синтеза

симфонии-кантаты, вплоть до создания интонационных, тональных, образно-художественных связей внутри цикла.

Во-вторых, общность в отдельных смысловых аспектах (общие смысловые мотивы, разнообразные приёмы синтез "действия" и "наблюдения") позволяет выстроить убедительную концепцию целого, даже в случае "вбирания" композиторским текстом внеевропейских культурных традиций (как это имеет место в сочинении Г. Малера на стихи китайских поэтов).

В-третьих, другой ракурс слышания инонационального и инорегионального интонационного пласта, а иногда противопоставления смысловых составляющих текста и музыки позволяет обнаружить "скрытые" содержательные резервы произведений великих музыкантов, которые, по законам художественного универсума, воплощают надиндивидуальный опыт огромного масштаба, из которого лишь малая часть становится достоянием сознания самого автора и его ближайшего окружения.

Примечания

1. Тимофеев Л., Венгров Н. Краткий словарь литературоведческих терминов. Москва: Просвещение, 1985. 180 с.

2. Ebrey P.B., Walthall A. Palais J. East Asia: A Cultural, Social, and Political History. Boston: Houghton Mifflin, 2006. 456 p.

3. Барсова И. Симфонии Густава Малера. 2-е изд., доп. и испр. Санкт- Петербург: Изд-во им. Н.И. Новикова, 2010. 580 с.

4. Китайская флейта: сб. стихов / пер. Т.М. Лопатина. URL: http://samlib. ru/l/lopatina_t_m/libo.shtml (дата обращения 18.06.2019).

5. Вань Шу Хэ. Современная музыкальная история Китая. Пекин: Народная типография Пекина, 1991. 263 с.

6. Ахиджакова М.П., Баранова А.Ю. Когнитивная структура художественной текстовой деятельности в языковом пространстве // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер.: Филология и искусствоведение. Майкоп, 2013. Вып. 4 (128). С. 19-24.

7. Гуинь Цзинь И. Введение в старинное китайское пение. Пекин: Изд-во Центральной музыкальной консерватории, 1991. 76 с.

8. References:

9. Timofeev L., Vengrov N. A Brief Dictionary of Literary Terms. Moscow: Prosveshchenie, 1985.180 pp.

10. Ebrey P.B., Walthall A. Palais J. East Asia: A Cultural, Social, and Political History. Boston: Houghton Mifflin, 2006. 456 pp.

11. Barsova I. Symphonies by Gustav Mahler. 2nd ed. Enlarged and revised. St. Petersburg: Publishing House of N.I. Novikov, 2010. 580 pp.

12. Chinese flute: coll. of poems / transl. by T.M. Lopatin. URL: http://samlib. ru/l/lopatina_t_m/libo.shtml (access date: 18.06.2019).

13. Wan Shu He. The modern musical history of China. Beijing: Beijing National Printing House, 1991. 263 pp.

14. Akhidzhakova M.P., Baranova A. Yu. Cognitive structure of the fiction text activity in the language space // Bulletin of the Adyghe State University. Ser.: Philology and the Arts. Maikop, 2013. Iss. 4 (128). P. 19-24.

15. Guin Jin I. Introduction to Ancient Chinese Singing. Beijing: Central Music Conservatory Publishing House, 1991. 76 pp.

Размещено на Allbest.ru