Эвакуированные детские дома и интернаты Удмуртской АССР в 1941-1945 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эвакуированные детские дома и интернаты Удмуртской АССР

в 1941-1945 гг.

Ложкина И.А.

За годы Великой Отечественной войны на территорию Удмуртской АССР в порядке эвакуации прибыли дети из Мурманской, Калининградской, Курской, Смоленской, Ярославской областей, Белоруссии, Литвы, городов Москвы и Ленинграда. Они эвакуировались индивидуально или коллективно. К 23 декабря 1942 г. для 2339 эвакуированных ребятишек были специально организованы девятнадцать детских домов и интернатов (данное количество учреждений еще в течение трех лет оставалось неизменным). Педагогические коллективы интернатов заменяли детям родителей, а сверстники - братьев и сестер. В эти годы (впрочем, как и в довоенные), существовала проблема нехватки педагогических кадров (при таких условиях проводить качественную работу было сложно). К примеру, в Кыйлудском интернате восемьдесят семь детей воспитывало лишь три педагога [8, л. 140, 141]. Учитывая подобные факты, республиканский отдел народного образования старался уделять больше внимания вопросу подготовки учителей. Кроме того, СНК РСФСР возложил на НКП РСФСР обязательства по улучшению работы эвакуированных детских учреждений [31, л. 63]. Несмотря на опубликованное постановление (от 24 марта 1942 г.), даже к концу года проблема в республике не была устранена. В детдомах и интернатах не хватало пятнадцать воспитателей, а одиннадцать человек требовалось заменить квалифицированными кадрами. Несмотря на все сложности, выход был найден. На должность заведующих учреждений приглашали директоров школ, а опытных учителей переводили на места воспитателей [17, л. 108]. Проблема возникла от того, что учебные заведения выпускали небольшое количество педагогических кадров, мужчины уходили на фронт, а воспитательная работа оставалась низкооплачиваемой и соответственно маловостребованной [1, с. 2].

Нужно признать, что среди воспитателей были энтузиасты своего дела. Например, энергичный педагогический коллектив Каракулинского интерната, которым все военное и послевоенное время руководил С.М. Певзнер (будучи начальником детского лагеря, на прифронтовой территории в первый же день войны смог организовывать эвакуацию двухсот польских, литовских и еврейских детей). Хотя встречались и безответственные педагоги, деятельность которых привела к развалу работы детских учреждений и снижению школьной успеваемости учеников (к примеру, директор Шарканского детского дома). Ситуация в этом учреждении изменилась после отстранения от занимаемой должности директора и перевода детей в только что открывшийся Дебесский детдом. Если раньше в Шарканском детском доме часто были замечены драки между ребятишками разных национальностей (литовцами и евреями) и нецензурная лексика среди них, то уже в Дебесах были созданы предпосылки для возникновения настоящей дружбы между подростками [32, л. 53-56 об].

С момента эвакуации детские интернаты и дома должны были перестраивать школьную работу. Не все из них с первых дней справились с поставленной задачей. Этому мешал, в том числе, неустановленный контакт в работе между школой и интернатом (как было в Кыйлудском школьном и Нылгинском дошкольном интернатах). Зато в Каракулинском интернате с первого дня переезда была установлена тесная связь с районным отделом народного образования. Очевидно, поэтому удалось решить за короткий промежуток времени вопрос доукомплектования классов Каракулинской средней школы эвакуированными учениками [2, с. 191]. Школы соблюдали закон от 1939 г. «О всеобуче». В целом в школах Удмуртской АССР всеобуч проводился успешно. Уже в 1941/42 учебном году ученики интернатов добились 84,5% успеваемости, а воспитанники детских домов (в том числе и местных) 93,8% [12, л. 20; 16, л. 152; 22, л. 121]. Как известно, на хорошие результаты детей в учебе влиял комплекс условий: качество преподавания предметов, уровень образованности учителей и самих воспитанников, обеспеченность учебными и письменными принадлежностями и внешние факторы (освещение, тепло и наличие необходимого количества учебных классов). Главным «тормозом» в обучении детей, как правило, было отсутствие или недостаток учебных принадлежностей. Это и понятно, в обстановке военного времени большинство предприятий местной промышленности совершенно прекратили изготовление учебного оборудования. Поэтому с 1944 г. в мастерских Нижне-Зятцинского, Ново-Мултанского и Можгинского детских домов воспитанники начали производить для себя ручки и линейки [8, л. 165; 30, л. 104а]. Особенно остро был поставлен вопрос снабжения детских учреждений учебниками на иностранном языке [33, л. 22, 23]. Польские дети из-за их отсутствия были вынуждены конспектировать лекции на уроках. Учителя в свою очередь ежедневно придумывали тексты для чтения и разбора, изучая материал в библиотеке педучилища [3, с. 67]. Через некоторое время обучение стало проводиться только на русском языке. Для того чтобы быстрее изучить грамматику и лексику незнакомого языка, педагоги проводили с ребятами дополнительную работу (индивидуальную и коллективную), а после занятий в интернате дети старались разговаривать исключительно на русском языке. Несмотря на все препятствия, успеваемость в классах оставалась высокой, многие из учащихся добились высоких показателей (только за 1941/42 учебный год вышло пятнадцать отличников) [13, л. 41 об, 42 об]. В отличие от поляков, литовцы в Дебесском детдоме обучались на родном языке. Для них уже с 1941 г. было организовано пять индивидуальных классов, а в начале 1943 г. была открыта литовская неполная средняя школа [14, л. 91]. Все в комплексе, в том числе и стремление хорошо учиться, повлияло на высокую успеваемость учеников. Не случайно в сороковые годы Каракулинский интернат и Дебесский детдом были представлены как образцовые. Качественная работа семи лучших директоров (в том числе и этих двух учреждений) была отмечена СНК УАССР в апреле 1945 г. (им были вручены денежные премии) [29, л. 36].

Еще с 1920-х гг. государственные документы партии и правительства были направлены на то, чтобы превратить советские детские учреждения в важнейшую составную часть строительства нового общества. Безусловно, воспитанию придавался ярко выраженный политический характер. Коммунистическое воспитание в 1940-х гг. было построено на тех же принципах: труд, атеизм, воспитание коммунистической морали, воли и характера, а также советского патриотизма и веры в победу советского государства в борьбе с немецкой агрессией. Огромная роль отводилась воспитанию сознательной дисциплины и коллективизма. Коллективная жизнь детей в учреждении определялась формами детского самоуправления, участием комсомольских и пионерских организаций в общественно-культурной и хозяйственной жизни страны. Детские коммунистические организации были проводником политического влияния на общую массу воспитанников. Пионеры и комсомольцы оставались примером подражания для всех детей в учебе и дисциплине [5, л. 6; 6, л. 21; 10, л. 141; 24, л. 92 об, 212 об, 213 об]. Работа детских общественных организаций в детдомах и интернатах вводилась постепенно. Даже в дисциплинированном Каракулинском интернате к ноябрю 1941 г. еще не был образован ни детский совет, ни пионерская организация (дети были эвакуированы в республику в июле 1941 г.). Они были созданы в следующем году. Тогда в пионеры было принято сто двадцать четыре ребенка, а в комсомольцы шесть человек [9, л. 57; 28, л. 32, 42].

Трудовое обучение являлось неотъемлемой и важной частью всей учебно-воспитательной работы детских учреждений. Воспитанники 7-11 лет получали элементарные трудовые навыки, а подростки 12-14 лет изучали предметы и приобретали практику, необходимую для будущих профессий [27, л. 70, 72]. Привитие трудовых навыков происходило на собственном приусадебном хозяйстве, на полях колхозов, совхозов и в мастерских (столярных, слесарных, кузнечных, сапожных и плетения). В 1942 г. постановлением НКП РСФСР было предписано развивать профессионально-трудовую подготовку детей старше 12 лет на подсобном хозяйстве (обязательно в тех учреждениях, где не было организовано обучение в мастерских). Каждый подросток был ознакомлен с программами [10, л. 113; 15, л. 37; 20, л. 2]. Оказывая посильную помощь колхозам и совхозам, дети за свою работу получали оплату. Очень часто средства переводились в фонд обороны страны. Так, заработанные 1500 рублей подростки Каракулинского интерната летом 1942 г. передали государству. Кроме этого, они отправили подарки бойцам и командирам Советской армии. Воспитанники Алнашского детдома поддержали бойцов двумя посылками [13, л. 43, 44; 28, л. 94].

На развитие подсобных хозяйств государство выделило для республики 100 000 рублей. Большинство детских домов, имея подсобные хозяйства, смогли обеспечить себя полностью или частично овощами и картофелем [19, л. 55; 23, л. 12; 26, л. 31об, 34]. Так, летом 1943 г. на участке Алнашского детского дома был снят отличный урожай (52 т овощей и около 10 т зерновых). В итоге дети были обеспечены овощами в 5 раз больше, чем учреждению было отпущено по нарядам республиканскими организациями [12, л. 48, 110; 21, л. 3; 23, л. 77].

Производственную работу в мастерских пытались организовать еще с конца 1941 г., но это был сложный процесс, который требовал огромных затрат. В 1941 г. работало 13 мастерских кустарного производства в восьми детских домах. Все мастерские (за исключением Шарканского детдома) были размещены в тесных, низких, недостаточно светлых помещениях, они не соответствовали санитарно-гигиеническим требованиям. Зачастую в них вовремя или вообще не поступали материалы и сырье для работы [11, л. 1, 111; 12, л. 48, 122]. К 1944 г. количество мастерских увеличилась до 28 (в них трудилось 702 воспитанника). В мастерских ученики изготавливали продукцию для собственного потребления, на рынок или выполняли заказы местного населения [25, л. 139; 30, л. 107].

Подводя итог, можно отметить, что при воспитании детей в детских домах и интернатах возникали определенные трудности, связанные с особенностью военного времени. Текучесть и нехватка педагогических кадров, низкая общеобразовательная подготовка некоторых из них, многосменность занятий не только в городских, но и в сельских школах при весьма плохом освещении, недостаток, а порой и отсутствие учебников и школьно-письменных принадлежностей - все это не могло не ограничивать возможностей школы в борьбе за высокие, качественные показатели работы. В отчетах было отмечено, что к середине 1942 г. работа, проводимая в детских домах РСФСР, практически полностью не отвечала требованиям войны. Многие из руководителей детдомов первоначально не справлялись с обязанностями (в том числе директора передовых - Каракулинского интерната и Алнашского детдома). В силу своей занятости, они не уделяли должного внимания воспитательной работе, увлекшись решением хозяйственных вопросов. Несомненно, успешная работа в детдомах и интернатах зависела от осведомленности НКП УАССР о действительном положении дел и принятии конкретных мер. Хотя и здесь были недочеты, к примеру, первые военные годы проверка работы детдомов инспекторами НКП и сотрудниками управления детдомов сводилась к формальному обследованию и зависела от текущей работы. Отделы народного образования уделяли недостаточно внимания эвакуированным детдомам и интернатам (к примеру, Дебесский, Камбарский и Красногорский полностью не обеспечили детей учебниками в первый учебный год войны) [7, л. 20; 8, л. 144; 12, л. 109а, 130, 131; 16, л. 219; 18, л. 16; 23, л. 30]. Несмотря на все перипетии, советские, партийные и административные органы ежегодно старались устранить в своей работе недочеты. Было сложно, но работали. Из воспоминаний комиссара просвещения УАССР Е.А. Никифоровой: «Всех детей нужно было накормить, обуть, обучить. Трудно словами высказать, сколько людей не спало целыми ночами, сколько хлопотало, пока решали эти вопросы. Ведь всего не хватало - и одежды, и пищи, и обуви» [4].

Библиографический список

эвакуация детский дом интернат

1. Детдом военного времени // Звезда. 1995. №14.

2. Дети из Литвы в Удмуртию // Архивы Урала. 1996. №1.

3. Каросене М. Ничто не забыто // Сестры. Рассказ о дружбе, проверенной временем / под ред. З.Н. Ивановой. Ижевск, 1975.

4. Норкавичус Ю. Память сердца - Дебесы // Удмуртская правда. 1985. 15 декабря.

5. ЦГА УР - Центральный государственный архив Удмуртской Республики. Ф. Р-174. Оп. 1. Д. 155.

6. ЦГА УР. Ф. Р-174. Оп. 1. Д. 253.

7. ЦГА УР. Ф. Р-738. Оп. 1. Д. 1096.

8. ЦГА УР. Ф. Р-738. Оп. 1. Д. 1419.

9. ЦГА УР. Ф. Р-738. Оп. 1. Д. 1423.

Размещено на Allbest.ru