Становление и развитие советской высшей школы в 1920-1930 годы

В 1950-1980-е гг. появляется большое количество исследований, в которых предметом научного анализа являются процессы реформирования всей системы образования, история ее отдельных компонентов. Монографии, статьи, коллективные труды обогащаются новым фактическим материалом, делаются попытки вписать преобразования высшей школы в общий процесс культурного строительства в СССР, что «знаменовало начало нового качественного подъема исследований». В работах, вышедших в свет накануне 40-летия октябрьской революции, подчеркивалось положительное влияние идеологии большевизма на высшее образование, освещалась проводимая идеологическая работа с профессорско-преподавательским корпусом вузов, провозглашались лозунги решительной борьбы с враждебными большевизму идеологиями и течениями, способными зародиться и развиваться в среде научно- педагогических работников высшей школы.

К общим исследованиям, характеризующим деятельность советской высшей школы за годы Советской власти, следует отнести работы С. В. Кафтанова, Е.В. Чуткерашвили, В.В. Украинцева, В.П. Елютина, Ш.Х. Чанбарисова и других авторов. Учеными был собран и систематизирован большой фактический материал, который позволил осветить мероприятия по изменению социального состава студенчества и организационному завоеванию высшей школы. В 1950-е -1960-е гг. вышли в свет работы А. Я. Синецкого, С.А. Федюкина, К.Т. Галкина, в которых нашли отражение актуальные вопросы формирования научно-педагогических кадров вузов, содержания их подготовки, создания кадров интеллигенции из рабочих и крестьян. В 1973 г. вышел сборник научных трудов известных ленинградских историков В.С. Волкова, Клишина С.Ф., В.В Микшина и А.И. Труся, созданный в результате работы научной школы под руководством Б.И. Сандина. В коллективном труде на основе богатой источниковой базы показана борьба партии за создание инженерно-технических кадров в годы первой и второй пятилеток, изучена практика создания соответствующей, по мнению авторов, потребностям социалистического общества системы высшего технического и среднего специального образования.

Многие исследователи глубоко и последовательно раскрывают роль партийного руководства в строительстве высшей школы, анализируют практику перестройки взаимоотношений государства и системы вузов. Заслуживает серьезного внимания работа Н.Л. Сафразъян, в которой на богатом фактическом материале историк поэтапно воспроизводит процесс реорганизации высшего образования в новых политических условиях, вводит в исторический оборот исключительно важное понятие «пролетаризация высшей школы».

В 1950-1970-е гг. вышли исследования по истории университетского образования в целом. Среди них заслуживает наиболее серьезного внимания работа Ш.Х. Чанбарисова, посвященная анализу развития советской университетской системы и ее реформированию. В монографии раскрыта во многом противоречивая и непоследовательная политика советского государства по отношению к университетам, глубоко и цельно проанализированы особенности университетского образования, его роль в социалистическом строительстве. Различные аспекты проблемы формирования советской научно- педагогической интеллигенции также нашли довольно широкое отражение в литературе этого периода. Основными направлениями исследований в данных трудах явились анализ материального положения интеллигенции, формирования ее взглядов, а также количественный рост. Сложность взаимоотношений старой профессуры с новой властью объяснялась в этих работах исключительно классовой ограниченностью и предрассудками буржуазной интеллигенции. Существенным недостатком данных исследований являлось отсутствие теоретического осмысления проблемы, упрощенный подход к роли интеллигенции жизни высшей школы и в целом всего общества. В работах В.И. Астаховой, В.А. Соскина исследуется социальная природа советской интеллигенции, ее роль в строительстве нового социалистического общества. Проблемы становления советской высшей школы на различных этапах ее развития рассматриваются в общих трудах по истории культурной революции в СССР. В 1960-1980-е гг. сформировались крупные научные школы по истории культурной революции и интеллигенции. Серьезным вкладом в теорию проблемы выделяются труды Главацкого М.Е., Соскина В.Л., Ким М.П.., Зак Л М., Федюкина С.А. и других авторов. Перестройка системы высшего образования, формирование интеллигенции рассматривается в контексте истории культуры как составная часть культурной революции, с чем диссертант согласен. Интеллигенцией авторы считали всех выпускников высшей и средней специальной школы.

Исследователи затрагивали и такую важную проблему, как организация учебного процесса, положение студенчества в советской высшей школе. С.А. Зиновьев анализирует состав студенчества вузов, преподавательского корпуса высшей школы, идейно-политическое содержание учебного процесса, методы преподавания. Особо следует подчеркнуть разработку в 1950-е-1960-е гг. проблемы возникновения и развития рабфаков. До этого времени не появлялось ни одной исследовательской работы, в которой бы давались оценки этому явлению. Первые публикации принадлежат Н.М. Катунцевой. В отличие от других последующих историков, подходивших к изучению этой темы и отмечавших в основном лишь положительные результаты в истории существования рабочих факультетов, Н.М. Катунцева наиболее объективно осветила этот вопрос, определив как положительные, так и отрицательные стороны их деятельности. Существенную роль в приращении историографии данного периода сыграли публикации по истории отдельных вузов в регионах, которые выходили, как правило, к юбилеям.

Продолжались исследования развития молодежного движения в СССР, его эволюции. Историография пополнилась серьезными работами по истории комсомола, молодежного движения в довоенный период отечественной истории, в которых фрагментарно рассматриваются и вопросы студенческой молодежи, деятельности вузовского комсомола.

Необходимо отметить, что на втором периоде историографии ряд авторов исследовал проблему альтернативности в истории 1920-х - 1930-х гг., которая имеет определенное отношение к теме диссертации. Исследователи моделировали исторический процесс, рассматривая его как цепь строго определенных закономерностей и альтернатив. Эта группа работ интересна для данного исследования тем, что в них исторический процесс показан с точки зрения деятельности людей, в том числе и молодых, и их ответственности за происходящие в стране события.

С середины 1980-х гг. ситуация в историографии этой тематической группы резко меняется, появляется большое количество работ по истории СССР и России, в которых поднимаются вопросы и проблемы, ранее не исследовавшиеся, меняются оценки и подходы. Появляется понятие о «белых пятнах» в истории и задачах исторической науки в связи с этим обстоятельством. Подавляющее большинство авторов признает, что развитие советского общества в 1920-е -1930-е гг. характеризуется как время упорного труда на пределе человеческих возможностей, когда реализовывались идеи индустриализации, коллективизации, культурной революции. Но исследователи расходятся во мнении о глубине реальных противоречий, причинах трудностей объективного и субъективного характера, их истоках. Л.А. Гордон, В.П. Данилов, Э.В. Клопов, В.С. Лельчук считают, что действительность предлагала обществу в конце 1920-х гг. возможность выбора различных альтернативных вариантов развития.

На базе ставших доступными новых источников, без оглядки на политическую цензуру, ученые обращаются к рассмотрению фундаментальных вопросов истории высшей школы на третьем этапе отечественной историографии. Исключительно интересное исследование было представлено профессором В.В. Всемировым по истории российского студенчества в 1917-1927-е годы. Проблема рассматривается через призму развития студенческого движения, вопросов политической борьбы и укрепления позиций Советской власти в вузах. В научных работах, статьях и монографиях, вышедших в 90-е гг. ХХ в. и посвященных проблемам становления и развития высшей школы, процессам формирования научно-кадрового и культурного потенциала в 1920-1930-е гг., можно наблюдать неоднозначность в оценке процессов, проходивших в сфере высшего образования. Конкретные исторические работы этого периода немногочисленны и касаются отдельных аспектов образования. А.В.Квакин анализирует проблемы идейно-политической дифференциации российской интеллигенции, в том числе вузовской профессуры, в контексте взаимоотношений новой политической власти и представителей «старого мира». Здесь же необходимо отметить кандидатскую диссертацию А.Е. Байгариной, в которой рассматривается состояние высшей школы в условиях политической системы 1917-1927 годов.

В настоящее время обозначились новые подходы к изучению социально-политической и нравственно-этической сущности интеллигенции, в том числе научной и научно-педагогической. Они расширяют представление об интеллигенции как особой социальной группе, выделяя в ней функциональные, ценностные и другие характеристики. Работы этой тематической группы затрагивают другие периоды исследуемой проблемы, но методологические положения и выводы, содержавшиеся в них, носят принципиальный характер и представляют несомненный интерес дл данного исследования. Проблемы становления высшей школы в Калмыкии и Мордовии, формирование интеллигенции в национальных республиках рассматривались в монографиях А.Л. Киселева, ВС. Ивашкина, Н.Е. Адушкина, в диссертациях И.М. Корниловой и Н.А. Кирсановой.

Стремление связать новые факты, новые подходы с взвешенным научным анализом, свести воедино теорию и практику, стремясь дать комплексный анализ, найти правду истории вызвало желание у многих крупных ученых историков систематизировано изложить материал по советскому периоду отечественной истории. Подобный взгляд на историю СССР в годы первых пятилеток мы можем найти в соответствующем разделе учебника Соколова А.К., где автор последовательно излагает ход исторических событий. Пристальный и вдумчивый анализ событий предвоенного десятилетия мы можем найти и в учебнике Ш.М. Мунчаева, где более объективно раскрыты особенности социально-экономического развития страны, приводится уравновешенная трактовка основных событий, введены в оборот новые исторические документы и источники.

В последние годы историография пополнилась серьезными исследованиями и юбилейными изданиями по истории отдельных учебных заведений Саратова, Казани, Самары. В данных работах дается глубокий и последовательный анализ истории отдельных вузов, кафедр, научных школ, прослеживаются судьбы ученых, выпускников. Необычным является труд Вишленковой Е.А., Малышевой С.Ю., Сальниковой А.А. «Terra univercitatis: два века университетской культуры в Казани», вышедший в 2003 г. В этом исследовании университет рассматривается как социокультурное пространство, и с этой точки зрения показаны история развития университетского городка в Казани, университетская корпоративность, культура отношений преподавателей и студентов. К числу новейших публикаций по российской истории высшей школы относятся работы А.И. Авруса, В.А. Жукова, И.М. Ильинского, в которых затрагиваются интересующие нас проблемы. Историографический анализ позволяет сделать вывод, что уровень научной разработанности проблемы достаточно высок по ряду ее аспектов. Сложились необходимые предпосылки для целостной характеристики политики государства в сфере высшего образования в 1920-е - 1930-е гг., механизмов ее выработки, регулирования, параметров концепции высшего образования в СССР, истории высшей школы в целом.

Вопросы политики государства в сфере образования, культурной революции рассматривались и в зарубежной историографии. Зарубежные исследователи в большинстве своем считают советскую систему образования в целом эффективной, но зависящей от развития государственно-общественных и социально-политических отношений. Большой интерес представляет монография американского историка Т. О'Коннора, посвященная деятельности А.В. Луначарского на посту наркома просвещения. В работе дается высокая оценка А.В. Луначарского, как государственного деятеля, организатора системы образования в стране, исключительно культурного человека. Вопросы развития советской исторической науки в годы «культурной революции», деятельность М.Н. Покровского были в центре внимания в монографиях Дж. Энтина и Дж. Барбера. В исследовании Л.Холмса «Социальная история России: 1917-1941» события 1920-1930-х гг. характеризуются как «революция снизу». Политика в сфере образования, по мнению автора, формировалась советской революционной властью в соответствии с пожеланиями определенных граждан. В действительности система образования соответствовала задачам социально-политического строя.

Таким образом, в советской и российской историографии накоплен богатый материал по истории высшей школы, проанализированы многие аспекты подготовки специалистов в вузах СССР. Изучение литературы показало, что поставленная в диссертационном исследовании проблема актуальна по ряду направлений - прежде всего, для истории высшей школы, а также для дальнейшего углубленного изучения проблемы модернизации высшего образования. образование школа нравственный интеллигенция

В описываемом разделе диссертации представлен также анализ использованных при ее написании источников. Многоплановое содержание диссертационной темы, характер поставленных целей и задач потребовали от автора привлечения широкого круга источников. Все они составляют две крупные группы: неопубликованные и опубликованные. К первой относятся документы центральных и местных архивов, информационные бюллетени, предназначенные для служебного пользования, неопубликованные данные социологических исследований; ко второй - выходившие в разные годы сборники законодательных актов и партийно-государственных документов по вопросам высшего образования, культурного строительства общего и тематического характера, журнальные и газетные публикации. Особую группу источников составили мемуары и воспоминания участников событий, произведения художественной и публицистической литературы по истории высшей школы и образования России.

Самый значительный пласт источников черпался из архивных учреждений - центральных и местных. Много полезного и интересного извлечено из документальных фондов Государственного архива Российской федерации (ГА РФ). Особое значение придавалось фонду А-2306, в котором отложились документы Наркомпроса РСФСР. Анализу подверглись протоколы заседаний коллегии Наркомпроса РСФСР, постановления и решения входивших в структуру наркомата управлений и секторов, были изучены отчеты различных вузов и других органов власти различного уровня. Тщательно изучались материалы фонда А-1565 Главпрофобра, фонда Р-8060 Всесоюзного комитета по высшей технической школе (ВКВТО) и фонда Р-8080 Всесоюзного комитета по высшей школе (ВКВШ) по реорганизации системы высшего образования, создания новой сети вузов и организации в них учебного процесса, деятельности Всесоюзного учебно-методического совета (ВУМС). Интересные материалы были выявлены из фонда А-298 Главного Ученого Совета (ГУС), который возглавлял М.Н. Покровский, в его состав входили Н.К. Крупская, О.Ю. Шмидт, В.Н. Яковлева. Материалы этого фонда позволили показать особенности организации научной и учебной работы.

Необходимый материал извлекался также из фондов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Объектом внимания в первую очередь становились документы фонда 17 по описям 60, 85, 120. Здесь сосредоточился значительный пласт источников, раскрывавших политическую и организационную деятельность ЦК РКП(б)- ВКП(б) по руководству высшей школой. В них диссертант находил информацию по выработке подходов к осуществлению государственной политики в сфере высшего образования, на основе полученной информации делалось заключение о характере этой политики за 1920-1930-е гг. Среди других материалов этого архива использовались документы личных фондов 12 (Н.К. Крупской), 142 (А.В. Луначарского), 77 (А.А. Жданова), 79 (В.В. Куйбышева), 85 (Г.К. Орджоникидзе), которые позволили выявить ход подготовки реформы высшего образования, взгляды отдельных руководителей партии и страны по широкому кругу проблем высшей школы. В целом значение документальных источников, извлеченных из фондов центральных архивов, заключалось в том, что они позволяли проводить анализ в сочетании общероссийских и региональных процессов, способствовали тому, чтобы из всей массы проблем распознавать и выдвигать на первый план ключевые.

Значительный объем необходимой информации выявлялся непосредственно на местах -- из фондов областных центров документации новейшей истории, государственных архивов социально-политической истории, государственных и ведомственных архивов. Полученный материал дал возможность анализировать региональную практику развития высшего образования, вооружил пониманием того, что высшая школа - это сложный и многоуровневый организм, который требует продуманных и взвешенных решений. Необходимая информация извлекалась из таких архивных фондов, как 583, 978, 1042, 1140, 988 Самарского областного государственного архива социально-политической истории (СОГАСПИ); 27, 55, 35, 171, 184, 1460, 92, 7, 98, 2830, 109, 334,6080, 6128, 6107 Государственного архива новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО); 624, 959, 1175, 1144, 1146, 624, 1339, 656, 1316, 1347, 1348 Центрального государственного архива историко-политической документации республики Татарстан (ЦГАИПД); 269 Центра документации новейшей истории Мордовии (ЦДНИ). Практически все аспекты диссертационной темы подтверждались документами местных архивов. Значительный объем информации извлекался из документальных фондов государственных архивов областей Нижнего и Среднего Поволжья. Обстоятельному анализу подверглись материалы фондов Р-329, Р-3621, Р-4412, Р-332, Р-848 Государственного архива Саратовской области (ГАСО); Р-2343, Р-3575, Р-134, Р-2304, Р-1230, Р-2321 Государственного архива Самарской области (ГАСамО); Р-1337, Р-997, Р-1339 Национального архива республики Татарстан (НАРТ); Р-10, Р-149, Р-297, Р-546 Центрального государственного архива республики Мордовия (ЦГАРМ); Р-8, Р-310 Национального архива Калмыкии (НАРК).

Свое место среди источников занимала периодическая печать. Периодическая печать, наравне с другими видами источников, вооружала диссертанта фактическим материалом и ориентировала на понимание эпохи. «Правда», «Труд», журналы «Советское студенчество», «Высшая школа», «Высшая техническая школа», «За промышленные кадры» публиковали важнейшие документы, постановления, выступления политических деятелей, вузовской общественности на съездах, конференциях и т.п. по проблемам высшего образования, вузовской жизни. Вполне очевидно, что руководители партии, государства, преподаватели вузов, студенчество стремились донести свои взгляды, идеи, теоретические размышления, практические предложения по вопросам реформ высшего образования как можно более широкому кругу читателей. Вместе с тем следует заметить, что часть профессорско-преподавательского состава, некоторые студенты и сотрудники вузов по определенным цензурным причинам не могли высказаться публично со своей точкой зрения по реформе высшей школы. Необходимо подчеркнуть и другое: многообразие источников стало возможным в силу того, что за последние годы с многих документов был снят гриф «секретно». В результате в научный оборот вошли фондовые дела архивов, ранее считавшиеся недоступными для исследователей.

Во втором разделе «Формирование советской концепции развития высшего образования и его состояние в нэповский период» анализируются некоторые теоретические и конкретно-исторические аспекты, связанные с изменениями государственной политики в области высшего образования после прихода большевиков к власти в октябре 1917 г. Политической и организационной основой деятельности РКП(б) в сфере образования после событий Октябрьской революции стал Декрет Совнаркома от 11 декабря 1917 г. о передаче всех учебных заведений, в том числе высших, в ведение Народного комиссариата просвещения. Советское государство с момента своего возникновения активно создает нормативно-правовую базу, которая обеспечивает первоочередное право рабочих, беднейшего крестьянства и нерусских народов на получение высшего образования. В.И. Ленин говорил о необходимости осуществления «безусловного приема лиц из среды пролетариата и беднейшего крестьянства». А.В. Луначарский - первый советский нарком просвещения - считал, что основной задачей советской власти в деле преобразования высших учебных заведений страны является расширение доступа в них широких масс пролетарской молодежи. Работа развернулась по следующим направлениям: подготовка нового Устава высшей школы, формирование системы управления вузами, перестройка сети высших учебных заведений, организация отбора в вузы «нужного» пролетарского контингента.

В январе 1918 г. на III Всероссийском съезде Советов был поставлен вопрос о необходимости проведения реформы высшей школы. Для подготовки проекта революционных преобразований была создана специальная комиссия, в состав которой вошли А.В. Луначарский, К.А. Тимирязев, П.К. Штернберг. Уже весной 1918 г. первые варианты проектов были подготовлены, и началось их обсуждение партийным руководством страны. Какой характер носили эти проекты, какова была их цель? Как можно оценить первые шаги советской власти по реформированию высшей школы в 1917-1918 гг.? Большевики, революционно настроенная часть студенчества и профессорско-преподавательского состава однозначно рассматривали грядущую реформу как демократическую, так как она должна была открыть доступ всем трудящимся в вузы страны. То есть под демократизацией высшей школы советская власть подразумевала изменение социального состава студентов, расширение приема в вузы, реформирование старых принципов управления и организации учебного процесса.

Политическая ситуация в стране не могла не сказаться на жизни высшей школы. Различные собрания, сходки, митинги дестабилизировали внутренний распорядок учебной и научной работы, «политический фактор» пронизал все сферы жизни учебных заведений. Упал престиж руководящих должностей в вузах, «статус и значение человека во многом определялось его политической принадлежностью, «чистотой» его политических взглядов, приверженностью партийным устремлениям и целям». Характерным явлением стала должностная чехарда, падение престижа ректорской должности. Так в Казанском университете с осени 1917 г. по лето 1918 г. пять раз менялся ректор. Профессор М.В. Бречкевич на заседании Совета университета возмущался кандидатами в ректоры, отказавшимися от должности. Ректоры вузов в это время оказывались в очень сложной ситуации: с одной стороны, коллеги со сложившимися отношениями, с другой - новая политическая власть.

Революционно настроенная часть общества, поддерживающая большевиков, была убеждена в необходимости скорейшего слома старой системы образования. Как вспоминал А.В. Луначарский, «было совершенно ясно, что школа подлежит революционной ломке». В то же время В.И. Ленин допускал возможность сохранения тех форм и методов организации учебно-воспитательного процесса, которые могли помочь решению основных задач советской власти в высшей школе. Большая роль в перестройке высшей школы отводилась совету студенческих старост, который, согласно постановлению Наркомпроса, являлся органом студенческого самоуправления и создавался во всех вузах с целью формирования новой внутренней системы управления. Советы старост должны были также обеспечить студенческое представительство в этих органах. На страницах журнала «Высшая школа» один из авторов восторженно писал: «Прежде одни профессора могли решать участь высшей школы, были полноправными и единственными участниками как на Совете профессоров, так и на факультете. Не только совершенно бесправной была вся масса студенчества, но и ассистенты, и приват-доценты не могли принимать участия в управлении высшей школой. Новая высшая школа должна быть построена на совершенно ином принципе - общего согласия, равенства и дружной совместной работы всех ее участников. В новой высшей школе и профессора и студенты должны быть товарищами в работе». Данная точка зрения свидетельствует об определенной идеализации процесса внутренней организации системы высшего образования, упрощении внутренних связей и явлений. Очень многие именно так представляли советскую высшую школу: дружной семьей пролетарского студенчества и новых профессоров, где царит атмосфера всеобщего братства и взаимопонимания.

Кардинально были изменены правила приема в вузы страны: 2 августа 1918 г. был издан декрет «О правилах приема в высшие учебные заведения» и принято постановление «О приеме в высшие учебные заведения РСФСР», которые были написаны лично В.И. Лениным. Представителям рабочего класса и трудового крестьянства предоставлялось право преимущественного поступления в вузы. Двери высших учебных заведений открывались для широких масс трудящихся, для тех, кому до революции высшее образование было недоступно. Срок подачи заявлений практически во все вузы продлили до конца 1918 г., выросло количество студентов. В Саратовском университете в 1917-1918 учебном году были открыты три новых факультета: физико-математический, историко-филологический и юридический. А на базе Высших сельскохозяйственных курсов, присоединенных к университету, был создан агрономический факультет. «О такой колоссальной нагрузке, как в ту пору, я не знал ни раньше, ни позже. Читаешь, бывало, в самой большой аудитории, рассчитанной на 400 студентов, а набирается вся тысяча», - писал профессор Казанского университета Н.А.Ливанов. Совет Казанского университета осенью 1918 г. в соответствии с декретом СНК переносил лекции и практические занятия на вечернее время, чтобы всем трудящимся было удобнее учиться. Но в силу слабой подготовки рабоче-крестьянская молодежь пока в вузах не задерживалась. Профессор В.Д. Зернов вспоминал о событиях 1918 г., что на первой лекции «были заняты не только все места и все хоры, но все проходы были забиты народом. Слушатели стояли прямо перед лекционным столом и едва ли не сидели на самом столе… Но наплыв публики быстро таял, и к зиме…университет замерз и лекции читались двум-трем десяткам настоящих студентов в кабинете». Происходило это потому, что юридические привилегии не были подкреплены знаниями. В основном, в семьях рабочих и крестьян пока существовал традиционный уклад жизни, а ее цель выражалась в пословице «учиться, что обувь бить».

Изменение внутренней структуры вузов началось по решению Наркомпроса в 1919 г., реорганизации были подвергнуты гуманитарные факультеты. В Саратовском и Казанском университетах упразднялись юридические факультеты по причине «полного несоответствия учебных планов как потребностям научной методологии, так и потребностям советских учреждений в высоквалифицированных работниках» и вместо них создавались факультеты общественных наук с политико-юридическим, экономическим и историческим отделением. ФОНы создавались с целью усиления позиций марксисткой идеологии и методологии в вузах. Впервые в высшей школе именно на этих факультетах стали изучать такие предметы, как история социализма, советское государственное право, история Интернационала и т.п. Летом 1919 г. в Москве состоялось Всероссийское совещание деятелей высшей школы, в работе которого участвовало 400 делегатов от профессорско-преподавательского состава, студенчества и органов управления образованием. На совещании не удалось выработать общую точку зрения по данному вопросу, так как здесь были представлены различные политические взгляды и позиции, не совпадающие с точкой зрения Наркомпроса. В сентябре 1919 г. состоялось второе совещание по реформе высшей школы, на котором обсуждалось два проекта «Положения об университетах»: один был подготовлен комиссией под руководством М.Н Покровского и отражал позицию Наркомпроса, а другой был подготовлен академической группой из числа профессоров и студентов. Но принять положение об университетах вновь не удалось. Тогда большевики, руководство Наркомпроса меняют тактику и переходят к новой политике по отношению к высшей школе. Поддержка оказывается только революционно настроенным профессорам и студентам. Ввиду непригодности социального состава средней школы для комплектования высших учебных заведений пришлось в срочном порядке создавать рабфаки с целью организации подготовки кадров рабоче-крестьянского студенчества, в интересах быстрой количественной и качественной пролетаризации вузов. 11 сентября 1919 г. вышло постановление Наркомпроса «Об организации рабочих факультетов при университетах», согласно которому все высшие учебные заведения страны должны были не позднее 1 ноября 1919 г. открыть рабочие факультеты. Создание рабфаков стало еще одним шагом к революционному слому старой системы высшего образования. С помощью рабфаков партия ускорила процесс изменения классового состава студенчества, началась пролетаризации высшей школы. А.В. Луначарский назвал рабфаки «пожарными лестницами», по которым пролетарская молодежь проникала в вузы, и считал, что именно они должны создать благоприятные условия для полной ликвидации старых принципов функционирования высшей школы. По мнению В.В. Всемирова, «рабфаки стали опорными точками власти в реформировании высшего образования».

В феврале 1921 г. все вузы РСФСР были переданы в ведение Главпрофобра - Главного комитета профессионально-технического образования Наркомпроса. Укреплялись позиции РКП(б) в высших учебных заведениях, практически во всех университетах и институтах были созданы партийные ячейки. В начале 1921 г. комиссия Наркомпроса под руководством О.Ю. Шмидта разработала новое «Положение об управлении высшими учебными заведениями РСФСР». В марте 1921 г. оно было принято на заседании коллегии Наркомпроса. Положение полностью ликвидировало автономию высшей школы и создавало новую систему управления вузами. Высшим органом университета становилось правление, которое назначалось Главпрофобром. Председателем правления являлся ректор, в него обязательно входил представитель студентов. Правление созывало Совет университета, в котором наряду с профессорами теперь были представители общественных организаций и органов управления образованием. Подобная система управления создавалась и на факультетах. Новое Положение стало поводом для обострения ситуации в некоторых вузах. Профессора и преподаватели были в большинстве своем недовольны нищенским положением, бедностью самих вузов, голодом, холодом, эпидемиями. Ректор Саратовского университета В.Д. Зернов в своих дневниках писал об участии профессоров в земляных работах и заготовке дров для университета, о реквизиции недвижимости и выселении из квартир, появлении «агентов», которые вели слежку даже за ректором. В годы гражданской войны это все терпели, но после ее окончания стало ясно, что советская власть озабочена одним: укреплением своих позиций в высшей школе. У профессоров, занимавших выжидательную позицию или находившихся в оппозиции, предпринятые меры вызвали всплеск открытого возмущения. Наиболее серьезные выступления были в Москве и Казани.

14 апреля 1921 г. вопрос о вузовской политике рассматривался на заседании Политбюро ЦК РКП(б). Большое внимание данной проблеме в это время уделял В.И. Ленин, который считал, что действовать надо осторожно, но по существу. Была создана специальная комиссия Наркомпроса под руководством заместителя наркома просвещения М.Н. Покровского для переработки положения о высшей школе, проект которого был принят летом 1921 г. на Всероссийской конференции высших учебных заведений. Произошло это во многом благодаря составу делегатов конференции: среди участников практически половина была членами партии, много было коммунистически настроенных студентов. После конференции проект положения еще был переработан и в сентябре того же года вступил в силу как декрет Совнаркома, а 3 июля 1922 г. вышло «Положение о высших учебных заведениях». В 1923-1924 учебном году все вузы страны перешли на работу в соответствии с принятым «Положением о высшей школе РСФСР», которое фактически являлось уставом высшей школы и действовало до 1930 г. Положение стало тем законом, на основе которого коммунистическая партия и советское государство осуществляло всестороннее руководство вузами в эти годы.В 1922-1923 учебном году новая система управления была введена практически во всех вузах РСФСР. Во многом этому способствовали хозяйственные и политические успехи советской власти на пути осуществления новой экономической политики.

В 1922-1923 учебном году была проведена реструктуризация факультетов практически во всех вузах страны, прежде всего это затронуло историко-филологические факультеты в старых университетах и педагогических институтах. В июне 1921 г. был закрыт историко-филологический факультет Казанского университета, а в августе был закрыт и ФОН. Часть преподавателей была переведена во вновь созданный Восточный педагогический институт, другие были вынуждены переквалифицироваться и приспосабливаться к новым условиям. Из Казани в другие города уехали М.В. Нечкина, С.А. Пионтковский, А.Р. Лурия, С.Е Малов. Целью данных преобразований было вывести из университета представителей дореволюционной гуманитарной науки. По инициативе Наркомпроса на основе Казанского университета стали создаваться новые учебные заведения, в самом университете количество факультетов стало сокращаться. В составе университета с 1922 г. по 1928 г. оставались только физико-математический и медицинский факультеты, но и физмат в 1924 г. пережил угрозу закрытия, что привело бы к ликвидации самого университета.

В каждом городе, где существовал какой-либо вуз, были созданы (в соответствии с принятым в 1921 г. первым уставом советского вуза) совещания с отдельными членами партии из руководящих органов учебных заведений и совещания при агитационно-пропагандистких отделах партийных и комсомольских комитетов всех уровней. Они обеспечивали проведение партийного руководства на местах, превращая вузы в типичные советские учреждения без какого-либо намека на былую автономию и самостоятельность. Один раз в три месяца все ректоры высших учебных заведений собирались в Москве на ректорские совещания, где обсуждались текущие вопросы и перспективы развития высшей школы в целом и отдельных вузов. В апреле 1922 г. ЦК РКП(б) провел Всероссийскую конференцию коммунистических ячеек вузов, в июне того же года оргбюро ЦК РКП(б) утвердило «Положение об организации пролетарского студенчества». В вузах большую роль в решении практически всех вопросов начинает играть организованное пролетарское студенчество. Представители студенчества входили в состав правлений высших учебных заведений и предметных комиссий. К сожалению, значительная часть студенчества была настроена очень агрессивно и враждебно по отношению к представителям профессорско-преподавательского состава, считая их реакционно - настроенными, не способными перестроить учебный процесс в соответствии с пролетарской идеологией. Некоторые представители студенческих организаций даже предлагали целиком заменить старую профессуру новыми людьми. Но руководство Наркомпроса, многие ректора вузов пытались разъяснить студенчеству ошибочность подобных взглядов. В 1922-1923 гг. при ЦК РКП(б) было организовано Центральное бюро коммунистического студенчества, на местах стали создаваться его общегородские объединения. Летом 1923 г. при ВЦСПС было учреждено Центральное бюро пролетарского студенчества, которое просуществовало до 1934 г. и руководило объединением беспартийного студенчества в профсекции. Пролетстуд фактически возглавил проведение в жизнь политики Наркомпроса в высшей школе и стал важным политическим инструментом в руках партии. В диссертации отмечается, что в 1925-1926 гг. наметились серьезные перемены во внутренней политике партии, а соответственно и в ее позиции по отношению к вузам и студенчеству. Уже сложились основные формы и методы руководства высшей школой, но вопрос о том, какой все-таки должна быть советская высшая школа, каковы основные принципы ее деятельности, цель и задачи в деле подготовки специалистов, оставался открытым.Закрепление за советской властью командных высот в системе высшего образования стало важнейшей предпосылкой для формирования единой по всей России системы подготовки квалифицированных и преданных власти специалистов.

В третьем разделе «Государственная политика в сфере высшего образования на этапе «форсированного строительства социализма» дается характеристика кардинальных изменений, произошедших на рубеже 1920-1930 гг. в системе высшего образования. В диссертации отмечается, что ситуация в высшей школе к 1925-1926 гг. относительно стабилизировалась. Несмотря на объективные трудности, связанные с недостаточным финансированием, издержками перестройки высшей школы в начале 1920-х гг., учебный процесс и научная жизнь в университетах и институтах продолжалась. Профессора и преподаватели в эти годы делали все возможное для продолжения и развития традиций подготовки специалистов с высшим образованием. Большинству из них удалось сделать самое главное сохранить - дух высшей школы. На заседании Ученого Совета медфака СГУ профессор А.А. Богомолец подчеркивал, что «нет замков, но и воровать нечего, нужны не замки, нужны приборы, аппараты». Единственный микроскоп в клинике инфекционных болезней медфака был от профессора В.В. Вормса. Зарплаты были невысокими: в 1925-1926 гг. профессор получал 140 руб. в месяц, а доценты, ассистенты и ординаторы - не более 65 руб. Ассистент кафедры органической химии Казанского университета В.В. Евлампьев, ставший затем ее заведующим, в качестве дополнительного приработка играл на скрипке в кинотеатре.

На 15 партийной конференции, состоявшейся в Москве в конце октября - начале ноября 1926 г., были подведены некоторые политические и экономические итоги развития страны. Руководство партии считало, что в стране складывается благоприятная экономическая обстановка для дальнейшего развертывания индустриализации. В докладе председателя СНК СССР А.И. Рыкова особое внимание обращалось на то, что темпы индустриализации во многом зависят от уровня квалификации и количества кадров специалистов, от их подготовки и переподготовки. На заседании оргбюро ЦК ВКП(б) по кадрам подчеркивалось, что «дело группы шахтинских контрреволюционных инженеров со всей остротой ставит вопрос о наибыстрейшей подготовке в высшей школе новых высококвалифицированных специалистов, тесно связанных с рабочим классом и социалистическим строительством». На командных высотах в экономике, на всех руководящих постах должны быть только «свои», верные партии люди, и важная роль в подготовке новых кадров отводилась системе высшего образования. В июле 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б) была принято постановление «Об улучшении подготовки новых специалистов» и дан старт новому этапу в реформировании высшей школы - ее профессионализации. В мае 1929 г. на очередном ректорском совещании в Москве было принято решение о необходимости коренного пересмотра основных положений об управлении вузами. А в ноябре 1929 г. в Москве собрался пленум ЦК ВКП(б), который рассмотрел первые итоги выполнения решений июльского пленума о подготовке технических кадров в стране. Анализируя развитие системы высшего образования в стране, участники пленума практически единодушно признали правильность выбранного курса по достижению главной цели: дать стране необходимых и преданных делу социализма специалистов. Передача ряда индустриально-технических учебных заведений в ведение ВСНХ, реорганизация управления втузами, по мнению партии, полностью себя оправдала. На пленуме также обсуждался вопрос о расширении подготовки научных кадров из рабочих и крестьян для всех отраслей хозяйства. В исполнение данной директивы Академия сельскохозяйственных наук в 1930 г. открыла Институт аспирантуры в Саратове, целью которого была подготовка научных работников по всем основным специальностям сельского хозяйства для Нижнего Поволжья. В диссертации подчеркивается, что решения партии, принятые в ноябре 1929 г., имели принципиальный характер для развития и дальнейшей судьбы всей системы высшего образования страны. Компартия и органы государственного управления переходили к решительным действиям по реорганизации системы высшего образования страны, введению в ней жестких принципов единоначалия и централизованного планирования.В 1929 г. усилились давление и нападки на университеты страны в соответствии с совершенно неправильным и глубоко ошибочным тезисом об отмирании многопрофильных вузов, таких как университеты, в период социалистической реконструкции.Весной 1929 г. Наркомпрос в соответствии с указаниями Главного ученого совета составил «Тезисы к докладу о целевой установке университетов», где подробно была объяснена необходимость серьезной реорганизации университетского образования. Если в целом охарактеризовать политику государства по отношению к университетам в 1920-1930 гг., то ее можно смело назвать ликвидаторской. Государство практически поддержало революционный энтузиазм многих деятелей высшей школы и студенчества по фактической реорганизации самой сущности университетов как исторически сложившихся до октября 1917 г. классических высших учебных заведений.

На рубеже 1929-1930 гг. все чаще стало звучать предложение о переводе высшего образования полностью на отраслевое подчинение, реорганизации университетов с целью усиления ответственности и последовательного осуществления реформы.5 марта 1930 г. состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором был заслушан и обсужден доклад комиссии, утвержден проект резолюции по дальнейшей реформе высшего образования в стране. Обобщая и логически завершая решения июльского 1928 г. и ноябрьского 1929г. пленумов, партия приняла решение передать все втузы, большинство технических факультетов вузов в распоряжение ВСНХ СССР, через него - Советам народного хозяйства республик и хозяйственным объединениям. В ходе осуществляемой реформы все руководство вопросами подготовки кадров сосредотачивалось в руках хозяйственных наркоматов и объединений. Также они занимались методическим обеспечением учебного процесса, но под контролем Наркомпросов. По решению СНК СССР в Саратове с 1930-1931 учебного года был организован Автодорожный институт с контингентом учащихся в 400 человек. Организация Автодорожного института в Саратове - типичный пример реализации на практике решений партии о расширении сети и создании профильных вузов. Институт был организован буквально за несколько месяцев во многом благодаря поддержке руководства края, имеющимся кадрам преподавателей и энтузиазму коллектива нового вуза. Подобным образом создавались в это время новые профильные учебные заведения в Самаре, Казани, по всей стране.

В соответствии с принятыми решениями из Казанского и Саратовского университетов в ноябре-декабре 1930 г. были выделены медицинские факультеты со всеми зданиями и оборудованием. Для университетов это было тяжелое событие, так как медфаки были самыми крупными факультетами и по числу студентов, и по материально-технической базе. Но с точки зрения развития медицинского образования это был серьезный шаг вперед. Быстрыми темпами создавался в 1930 г. Самарский мединститут, в его составе были факультеты: лечебно-профилактический, находившийся на госбюджете; вечерний санитарно-профилактический, находившийся на бюджете края; с осени 1931 г. - охраны материнства и детства. В 1930 г. при институте был организован рабфак, но ввиду отсутствия свободного помещения его открыли в Пензе. С целью ускорения подготовки медкадров в Самаре решено было организовать прием 2 раза в год и сократить срок обучения. В соответствии с постановлением ВЦИК РСФСР от 20 апреля 1931 г. «О мероприятиях по подготовке и переподготовке кадров работников советского строительства» на основе факультета советского строительства и права в мае 1931 г. были организованы 2 самостоятельных института - советского права (в настоящее время - Академия права) и советского строительства. Затем они были объединены в правовой институт, который в 1936 г. стал Саратовским юридическим институтом.

Постановлением СНК СССР № 694 от 13 августа 1931 г. Наркомфину СССР было разрешено организовать на основе выделяемого из университета недавно созданного экономического факультета финансово-экономический институт. При открытии данного учебного заведения возникли характерные для всех новых вузов трудности: отсутствие необходимых помещений и оборудования, нехватка литературы и учебников, отсутствие учебно-методической базы. С опозданием вуз получил нормативные документы из Наркомфина СССР, касающиеся контингента приема, профиля специалистов и учебного плана. Саратовский плановый институт был также создан на основе экономического факультета университета. 13 августа 1931 г. вышло постановление Совнаркома СССР, а в сентябре того же года начал работу Саратовский плановый институт. Он был подчинен Госплану СССР и должен был осуществлять подготовку столь необходимых стране экономистов для социалистической плановой экономики. Но количественный рост вузов не сопровождался качественными изменениями, большинство преподавателей одновременно работало в нескольких вузах и не имело научных степеней. Специалистов необходимо было готовить по совершенно новым специальностям, здесь отсутствовал опыт, не было современных учебников, менялась методика обучения. Данная реорганизация создала определенные трудности в работе СГУ, так как университет терял и преподавателей, и часть материально-технической базы, но ему, к счастью, удалось сохраниться как университету. Необходимо отметить, что всем провинциальным университетам, подвергшимся реорганизации, было очень трудно вдвойне, так как сам принцип университетского образования на периферии подвергался сомнению. Одновременно с созданием узко профильных вузов шел процесс перевода новых институтов «под крыло» соответствующих ведомств и наркоматов. Так, Медицинский институт перешел в ведение Наркомата здравоохранения РСФСР, педагогический - Наркомпроса РСФСР, институт советского строительства - ВЦИКа СССР, сельскохозяйственный инженерно-строительный - Наркомата совхозов СССР. В 1930-1931 гг. сложилась система, когда вузы готовили специалистов для отдельных отраслей народного хозяйства и для конкретных производств в промышленности и сельском хозяйстве. Другим направлением в изменении системы высшего образования стала подготовка узко-профильных специалистов в стенах университетов. Главпрофобр в планах на 1930-1931 учебный год рекомендовал в СГУ готовить специалистов музыкальной акустики и технической акустики. Химическое отделение должно было готовить инженеров силикатного и стекольного производства, кадры для жировой промышленности. Все классические университетские специальности заменялись на прикладные. В январе 1930 г. в СГУ были ликвидированы традиционные университетские коллегиальные органы управления: правления, деканаты. Затем стали ликвидироваться даже факультеты и вместо них создаваться отделения или секторы подготовки кадров, упразднялись кафедры. Безусловно, переход на отраслевую систему организации высшей школы и подготовки кадров позволил решить проблему подготовки кадров, насытил экономику страны необходимыми специалистами. СССР в предвоенные годы удалось выйти на первое место в мире по масштабам подготовки специалистов. Но, к сожалению, это привело к снижению уровня развития фундаментальной и вузовской науки, ухудшилось качество подготовки научных кадров. В большей степени эксперименты, развернувшиеся в конце 1920-х - начале 1930-х гг., затронули учебно-методическую работу. В стране не было ни одного вуза, где бы учебные планы действовали продолжительное время и были стабильны. Подобная ситуация сложилась из-за того, что государство хотело сохранить высшую школу пролетарской по своему социальному составу, стремилось готовить в стенах вузов новую рабоче-крестьянскую интеллигенцию. С другой стороны, низкий уровень подготовки выпускников рабфаков и школы 2-й ступени подталкивали руководство вузов приспособить учебные планы к студенчеству. Были попытки даже «втиснуть» весь учебный план вузов в трехгодичный курс, и это удалось сделать в финансово-экономическом и плановом институтах. Студенты учились по 40-45 часов в неделю, запутывались в многопредметности, и вуз в срок не успевали заканчивать. В разделе показано, что противоречивость некоторых итогов модернизации высшего образования в конце 1920-1930-х гг. стала основой для возрождения многих традиционных методологических принципов организации учебного и научного процесса, функционирования высшей школы. Изменились целевые установки высшей школы, изменился сам смысл высшего образования и роль вузов в жизни города, страны, общества. Заложенные в годы довоенных пятилеток принципы деятельности высшей школы стали на долгие годы основополагающими в последующие периоды ее развития.

В четвертом разделе «Особенности развития высшей школы в национальных районах» отмечается, что Поволжский регион исторически сложился как многонациональный, здесь проживают представители различных национальностей, их число в некоторых районах свыше 20. С одной стороны, наличие различных народов и народностей достаточно типично для России, с другой - многие народы, проживавшие в Поволжье только в XVII -XVIII вв., стали коренными. Характерным был различный экономический, культурный уровень развития, практически полное отсутствие системы национального образования. Одним из важнейших направлений в деятельности советского государства в 1920-1930- гг. стало решение национального вопроса и создание равнозначных условий для развития всех народов. Подготовка национальных кадров и развитие всех форм образования рассматривалась коммунистической партией как важнейшее средство решения национального вопроса, создания благоприятных условий для развития всех народов. Национальные районы испытывали нужду в образованных и квалифицированных кадрах, и от решения данного вопроса во многом зависела поддержка советской власти в таких районах. Среди представителей многих народов Поволжья вообще не было людей с высшим образованием, например, калмыков. Низок был общий уровень культуры, прежде всего образовательной.

В Татарии положение было относительно благополучным, высшее образование здесь имело глубокие корни и богатые традиции. Один факт существования с 1804 г. классического университета говорит о многом. Это был первый университет в России, открытый в провинции. Став во главе Казанского учебного округа, университет превратился в центр подготовки учительских, врачебных и чиновничьих кадров в своем регионе. Университетское образование получали студенты нерусских национальностей, так в 40-60-е гг. ХIХ века его окончили 36 человек татаро-башкирского и казахского происхождения. Начавшееся осенью 1918 г. реформирование системы высшего образования в направлении коренного изменения содержания и организации учебного процесса, кардинальной смены преподавательского и студенческого состава привело к росту числа высших учебных заведений. Характерным явлением была организация новых вузов, прежде всего в университетских городах. Сразу же после победы октябрьской революции в Казани началась организация педагогического института на основе уже существовавшего здесь учительского института, но она была прервана в связи с событиями Гражданской войны. После освобождения Казани завершается организация педагогического института. Как традиционно оценивали данное событие в советской историографии «начался новый этап в жизни одного из старейших педагогических учебных заведений Поволжья, этап, связанный с подготовкой кадров новой советской интеллигенции и осуществления ленинского плана культурной революции». В соответствии с мероприятиями по развитию химической промышленности, в Казани решено было создать базу для подготовки квалифицированных кадров. 9 января 1919 г. был открыт Политехнический институт в составе химического, механического, архитектурно-строительного, экономического с сельскохозяйственным уклоном факультетами. Основой создания института послужили кафедры химии и технологии Казанского университета и Казанское промышленное училище, основанное еще в 1890 г. Это был первый в стране вуз, где стали готовить инженеров химико-технологического направления.