Философское осмысление места фундаментальной науки в современной российской системе образования

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

1

ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ МЕСТА ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ НАУКИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ

PHILOSOPHICAL UNDERSTANDING OF FUNDAMENTAL SCIENCE'S POSITION IN THE MODERN RUSSIAN EDUCATION SYSTEM

Юсупов Ренат Нурсахиевич кандидат философских наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических наук филиала ФГБОУ ВПО УГНТУ, г. Октябрьский, Российская Федерация

Аннотация

Фундаментальная наука всегда была прерогативой университетского образования, но в наши дни университеты превращаются в поставщиков образовательных услуг, где главный заказчик не государство, а сам человек. С этим связана одна из главных проблем современного высшего профессионального образования в России - отношение к фундаментальной части транслируемого знания как к тому, что вряд ли пригодится в будущем. Особенно остро эта проблема стоит в современных российских технических университетах. Поэтому возникает задача - отстоять позиции фундаментальной науки в умах наших студентов.

Ключевые слова: тенденция, развитие, образование, государство, прагматизм, утилизация, фундаментальные исследования, прикладные исследования.

Abstract

Basic science has always been the prerogative of university education, but nowadays, universities gradually become the suppliers of educational services, where the main customer is not the state, but the man himself. One of the main problems of modern higher education in Russia that takes place is attitude towards the fundamental knowledge as to the one that is unlikely to be useful in the future has to do with that. The problem is really serious in modern Russian technical universities. Therefore, there is a problem to defend the position of basic science in the minds of our students.

Keywords: trend, development, education, State, pragmatism, recycling, fundamental research, applied research.

Трансформация высшего образования в современных развитых странах определяется рядом взаимосвязанных тенденций. В конце XX века сложилась новая ситуация. Старение населения, повлекшее растущие расходы на пенсионное обеспечение и здравоохранение, привели к росту социальных обязательств государств до критического уровня. Кроме того, выход на сцену новых «фабрик мира» - Китая, Индии и стран ЮгоВосточной Азии - вызвал увеличение экономической конкуренции, а значит и необходимость уменьшения экономических и социальных издержек. Эти процессы привели к снижению государственных вложений в образование и к перекладыванию бремени образовательных расходов на человека [1, с.130].

С разрушением Советского Союза закончилось идеологическое противостояние социалистической и капиталистической систем, которое принуждало государство и корпорации разворачивать социальные программы, идти навстречу профсоюзам. Образование перестало быть государственным, общенациональным проектом. Происходит смена социальных ролей: ключевым заказчиком на образование становится не государство, а человек с доступным ему горизонтом планирования и соответствующей мерой ответственности за будущее. В сознании людей происходит переоценка образования, оно воспринимается как нечто прагматичное, как определённый тип личных инвестиций [1, с.129].

Население массово стремится получить высшее образование, появляются значительные группы людей, которые проходят целевую подготовку и переподготовку, а также получают второе высшее или дополнительное образование. Таким образом, выпускник общеобразовательной школы становится не единственным и даже не основным типом студента высшей школы. Бизнес берёт на себя «доводку» бакалавров в корпоративных учебных центрах. Широко распространяются не институциональные формы образования, что стимулирует появление квалификационных центров [1, с.132].

Хотя государство отходит на позиции «дирижёра», задающего в образовании лишь общие правила, тенденция к прагматизму наблюдается и здесь. Образовательные программы создаются в сотрудничестве с крупными компаниями. Ведётся поиск более дешёвых (включая различные формы «бесконтактного» обучения) и наиболее эффективных (проектные, тренировочные и другие) технологий обучения. Наблюдается движение в сторону замещения классических лекционно-семинарских форматов организации образовательной деятельности современными - проектными, дискуссионными, поисковыми - предполагающими высокую степень самостоятельности и активности обучаемых. Отчётливо наметилась установка на формирование компетенций, на массовое использование информационно-коммуникативных технологий и электронных образовательных ресурсов [1, с.131].

Сама по себе тенденция к прагматизму в образовании не может считаться чем-то отрицательным, ибо она означает переход от освоения систем знания к освоению деятельности. В этих условиях закономерно повышение престижа прикладных исследований, используемых для получения максимального и быстрого результата, а также то, что фундаментальные научные исследования начинают играть подчинённую, инструментальную роль. Опасным является не прагматизм, а крайняя его форма - утилитаризм, когда вполне объяснимая в современных условиях политика государства по снижению издержек на образование, приводящая к упрощению образовательных программ (нужно оставить лишь безусловно полезное и востребованное) находит выражение в трансляции лишь ситуативно-полезных и ориентированных на выполнение определённых операций навыков [1, с.134].

В таком случае фундаментальная наука утрачивает свой смысл. Попытки найти для неё обоснования, вроде того, что любые открытия и технологии непременно опираются на положения фундаментальной науки, представляются несерьёзными. Начинает преобладать взгляд, согласно которому фундаментальная наука - это наука ради науки, никакой другой цели она не преследует. Это часть научно-исследовательской деятельности без определенных коммерческих или других практических результатов. Такой взгляд приводит к тому, что все участники образовательного процесса начинают понимать, что большинство из транслируемых знаний в профессиональной деятельности востребовано не будет. Образование получает фиктивный характер, который означает, что студенты делают вид, что учатся, а преподаватели что преподают [1, с.136].

Многие эксперты считают, что «фиктивность» является основной проблемой высшего профессионального образования в современной России. Без решения этой проблемы невозможна серьёзная модернизация наших программ и образовательных технологий, но оптимальное решение может быть найдено лишь с учётом того, что изменения в сфере высшего образования в России происходят и будут происходить в дальнейшем под влиянием глобальных тенденций развития высшего образования. Одной из таких тенденций является развитие высшей школы как инструмента международной конкуренции. Что это значит? [1, с.135]

В ближайшие десять лет прогнозируется международная специализация (разделение труда) стран по различным направлениям, уровням и типам профессионального образования. Это объясняется тем, что различные страны и регионы, занимающие свои места в социальноэкономических нишах, нуждаются в разных по типу и уровню подготовки профессиональных кадрах и системах образования. На первый взгляд у России здесь не радужные перспективы: существующий узкий сектор высокотехнологичных производств, который не может определять общего характера экономики, привязанной к нескольким добывающим ресурсы отраслям и обслуживающим их производствам гарантированно уводит нас от лидирующих позиций [1, с.135].

В таком случае проблема фиктивности образования решается просто: профессиональное образование, сокращённое по времени и по объёму, включает, во-первых, общекультурную компоненту, необходимую для формирования социальной адекватности молодёжи и во-вторых чётко определённую и компактную профессиональную компоненту, достаточную для подготовки персонала, ориентированного на выполнение определённого перечня функций. Российские вузы превращаются в международные «техникумы», обучающие мигрантов из бедных стран с избыточным населением. Если небольшая часть российских университетов после модернизации и станет готовить специалистов мирового уровня, обучение в них талантливой молодёжи будет в основном служить для них трамплином для эмиграции в развитые страны [1, с.137].

Но кроме экономической конкуренции, существует ещё и конкуренция в области образования, и хотя университеты превращаются сегодня в бизнесединицы, в супермаркеты по продаже и предоставлению образовательных услуг, эти два вида конкуренции нельзя смешивать. Региональные университеты будут низведены до уровня крупных профтехучилищ не по экономическому признаку, а потому, что не смогут, во-первых, интегрироваться в международные образовательные сети, а во-вторых попасть в число лидирующих университетов, специализирующихся на подготовке магистров и предоставляющих «брендовое образование» за счёт интеграции обучения и исследований [1, с.138].

Итак, подводя предварительные итоги, можно сказать, что главной опасностью в современном образовании является переход от прагматизма к утилизации, когда, в первую очередь из сознания участников образовательного процесса, можно сказать «утилизируется» фундаментальная составляющая. В таком случае образование приобретает фиктивный характер и сводится лишь к освоению набора навыков по выполнению определённых операций. Преодоление фиктивности здесь может произойти за счёт устранения фундаментальной компоненты и из образовательных программ, но тогда страна оказывается напрямую зависящей от экономики, и Россия вынуждена будет оставаться на третьих ролях в мировой конкурентной борьбе.

Нам думается, что вторым, более конструктивным способом преодоления фиктивности образования является возвращение его из утилитарного в прагматическое русло. В таком случае должна быть восстановлена инструментальная функция фундаментальных научных исследований. Но не является ли инструментальный характер тем, что может понизить статус фундаментальной науки по отношению к прикладным исследованиям? По мнению В.И. Стрельченко может, и в этом он усматривает основную причину наметившегося уже в начале прошлого века современного кризиса европейских наук. Инструментализм фундаментальных исследований в сочетании с уподоблением высшей школы рынку образовательных услуг обусловливает продолжающийся с начала XX века распад научных знаний и круга образовательных дисциплин на множество искусственно взаимосвязанных фрагментов, утрату способности целостного, синтетического видения объекта научного познания, а как следствие этого - усиление тенденции реализации самых фантастических, но «научно обоснованных» проектов, - говорит философ [2, с.47].

Эти проекты, - продолжает В.И. Стрельченко, - пытаются осуществить вопреки иногда отчаянному сопротивлению антропологического, культурноцивилизационного или естественно-природного материала. Отсюда глобальные и региональные экологические кризисы, крупномасштабные социальные и этнокультурные конфликты, антропологические катастрофы и др. В силу фрагментарности социально-гуманитарных знаний словарь их концептуально-терминологической аналитики уже давно приобрёл вид «случайной смеси», вырванных из различных контекстов не отрефлексированных понятий. Значения их истинности определяются конвенционально, или посредством соотнесённости с принципами «плюрализма мнений», с требованиями «консенсуса» и «толерантности» в научном познании [2, с.47].

Примером абсолютной непроницаемости современной социальной реальности для этих познавательных средств, - говорит Стрельченко, - является полная беспомощность нынешних социально-гуманитарных проектов и прогнозов - экологических, политико-правовых, образовательных и др. Выход из создавшейся ситуации, на его взгляд, возможен лишь на путях достижения «баланса» фундаментальных и прикладных научных исследований [2, с.47]. Однако нам причина современного кризиса европейских наук видится в другом. Проблема здесь не в инструментальном статусе фундаментальной науки, а в противоречии между инструментальным её характером и непреодолённой ещё до конца в западном сознании аристотелевской установкой, согласно которой всякая другая наука призвана служить чему-то и только философия, как наиболее фундаментальная область знания, существует сама для себя.

Мы считаем, что сложившаяся в современном мире ситуация с прагматическим характером образования не есть то, что может понизить статус фундаментальной науки. Напротив, именно в современных условиях конкуренции появляется возможность выявить один из наиболее общих и существенных её признаков, скрытых доселе, а именно - фундаментальная наука есть инструмент для достижения оптимального результата при решении познавательных и практических задач.

Думается, что мысль о том, что фундаментальную теорию можно эффективно использовать как инструмент, подобно тому, как используют технические устройства для решения определённых практических задач может быть наиболее близка преподавателям и студентам технических вузов. Не случайно именно здесь мы видим примеры того, как само образование весьма действенно используется как инструмент международной конкуренции. Вот что говорил об этом бывший министр образования и науки РФ А.А. Фурсенко: «К российским конкурентоспособным и имеющим мировое признание брендам, с которыми страна может выйти на мировой рынок как полноправный член мирового сообщества, относится российское инженерное образование» [3, с.33].

Данную ситуацию президент Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана И.Б. Фёдоров объясняет тем, что в ведущих инженерных вузах Российской Федерации следуют лучшим традициям российского инженерного образования. Здесь определяющими являются два принципа: обучение на основе последних достижений науки, что означает обязанность преподавателей и студентов профилирующих кафедр вести научные исследования. Но главное - это глубокая фундаментальная подготовка выпускников, дающая возможность вести активную деятельность в новейших областях высоких технологий [3, с.32].

Почти двести лет назад выдающийся русский мыслитель П.Я. Чаадаев писал: «Придёт день, когда мы станем умственным средоточием Европы …, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущество, опирающееся на материальную силу» [4, с.546]. Как мы теперь видим, осуществление этого прогноза зависит от того, сумеем ли мы отстоять позиции фундаментальной науки в умах наших студентов. И на переднем крае этой деятельности оказываются современные преподаватели.

фундаментальная наука университетское образование

Литература

1. Поздняков А.Н. История педагогики и образования за рубежом и в России. Учебное пособие. Саратов: Издательский центр «Наука», 2009. 143 с.

2. Стрельченко В.И. Университет: фундаментальные и прикладные исследования // Вестник Герценовского университета. 2010. №4. 46-47 с.

3. Федоров И.Б. Инженерное образование, состояние, проблемы и перспективы // Фазотрон. Информационно-аналитический журнал. 2011. №7. 29-33 с. 4. Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. М., Е Медиа, 2012. 801 с. Literature:

4. Pozdnyakov A.N. History of pedagogy and education abroad and in Russia. Tutorial. Saratov: Publishing House "Nauka", 2009. 143 p.

5. Strelchenko V.I. University: fundamental and applied research // Journal of Gercenovskogo University. 2010. №4. 46-47 p.

6. Fedorov I.B. Engineering education, status, problems and prospects // Fazotron. Information-analytical magazine. 2011. №7. 29-33 p.

7. Chaadaev P.Ya. The complete works and selected letters. M., E Media, 2012. 801 p.

Размещено на Allbest.ru