О методах освоения философской терминологии студентами нефилософских специальностей

Размещено на http://www.allbest.ru/

Орловский государственный технический университет

О методах освоения философской терминологии студентами нефилософских специальностей

Е.В. Ковалева

Россия, г. Орел

В статье рассматривается проблема понимания и усвоения философской терминологии студентами нефилософских специальностей. В частности, предлагается метод исторического и этимологического анализа.

The article is devoted to problems among undergraduates studying on non-philosophic faculties concerning understanding and learning philosophical terms. In particular, the methods of historical and etymological analysis are proposed.

Существенной трудностью, связанной с преподаванием курса философии студентам нефилософских специальностей, является освоение метаязыка этой отрасли гуманитарного знания - философской терминологии.

Основные термины всякой науки, как правило, вводятся на первых же лекциях. Однако специфика философии, как особой отрасли гуманитарного знания, обращенной к осмыслению мира, как целого в единстве его наиболее характерных и существенных проявлений, создает некоторые проблемы на пути усвоения ее специфического языка.

Знакомство с терминологией - это не просто заучивание новых слов, но изучение понятий, которые этими словами обозначаются. Термин и понятие диалектически связаны - понятие объективируется в термине, термин «маркирует» понятие, придает ему устойчивую «вещественность». Понятие при этом так же не может быть изучено путем только запоминания определения - оно несет в себе содержание, которое нуждается в понимании, оно есть понятие о чем-то. Это «что-то» можно обозначить как сущность. В результате у нас выстраивается цепочка, по которой должно строиться знакомство с философским языком: термин - понятие - сущность.

Идеальным случаем с точки зрения легкости усвоения материала является ситуация, когда одному термину соответствует одно понятие, имеющее достаточно ясный смысл, то есть ситуация однозначности. Однако на деле однозначность терминов является не более чем извечной мечтой логики и философии (в ее логически ориентированных направлениях). Несмотря на усилия, предпринимавшиеся на протяжении всей истории развития философии, по «прояснению» ее языка, приданию ему максимальной прозрачности (а, может быть, и благодаря этим усилиям) философские термины являются, едва ли не самыми сложными и многозначными по сравнению не только с понятиями точных, но и гуманитарных наук.

Эта парадоксальная ситуация вызвана тем, что философия представляет собой не столько науку, сколько особый вид мыслительного творчества, которое можно назвать логическим, помня о том, что понятие «логика» происходит от греческого «логос» - слово. Как творчество она имеет в себе элемент субъективности - философские системы при всей нацеленности на объективность, выражают особенности мироощущения их создателей. Практически каждый крупный мыслитель, формулируя свои идеи, одновременно работает с языком, определенным образом приспосабливая доставшийся ему в наследство от предшественников категориальный аппарат для выражения собственных интуиций. Таким образом, взаимоотношение мысли, как внутренней идеи или интуиции и слова, как формы объективации идеи представляют собой одну из центральных проблем философии. По замечанию В. В. Бибихина «мысль всегда несет в себе исключительное отношение к слову…» и потому «…философия несет в себе язык» Бибихин В. В. Язык философии. - М.: Прогресс, 1993. - С. 4.. Связь с лингвистическими проблемами прослеживается на протяжении всей истории философии. В разные периоды она осознавалась в большей или меньшей степени, но практически никогда не исчезала.

Можно заметить, что в настоящий момент гуманитарный характер философского знания осознается со всей ясностью. Философия воспринимается как разумное проявление человеческого духа, воплощающееся в слове и тесно связанное с семантическим пространством языка: «Философия остается событием мысли, которая находит себе выражение не в лишенной какой бы то ни было определенности «первой материи», а в имеющей сложный семантический рисунок «материи языка» Лишаев С. А. Возникновение русской философии (языковой аспект)./ Mixtura verborum`2003: возникновение, исчезновение, игра: Сб. ст. под общ. ред. С.А. Лишаева. - Самара: Самар. гуманит. акад., 2003. - С. 128.

Эта постоянная работа мыслителей с живой материей языка с одной стороны выражает творческий характер философии, создает условия для ее постоянного развития и самообновления, с другой стороны порождает проблему понимания, поскольку значение одного и того же термина в различных системах приобретает разный оттенок.

Неоднозначность присуща, практически, всем философским терминам. Более того, наибольшее разнообразие смысловых оттенков и интерпретаций, как правило, отличает термины, выражающие базовые философские понятия и концепты, начиная с самого понятия философии (вопрос - «что такое философия?» до сих пор является животрепещущей проблемой). Это объясняется тем, что основные понятия имеют длительную историю существования, за время которой они неоднократно «меняли принадлежность» - переходили от направления к направлению, от мыслителя к мыслителю и даже от культуры к культуре. При этом термины меняли как смысловой, так и языковой контекст, то есть переводились на другие языки, что так же часто приводит к изменению семантических значений.

Такая «плавающая» семантика большинства философских терминов оказывается возможной потому, что понятия, раскрываемые ими имеют мета-физический характер, то есть, означаемое термина никак не объективируется в физической реальности. Или, точнее, объективируется только самим термином. Следствием этого является то, что в философской терминологии невозможны «эквиваленты», то есть полные синонимы - если «переименовать» метафизическую сущность, бытийствующую только в сознании, она окажется неузнаваемой, а слово невольно начнет прирастать иными смысловыми оттенками. Поэтому в языке философии так важен минималистический принцип Оккама - умножая слова, неоправданно вводя новые термины, мы без необходимости умножаем «пустые» бессодержательные сущности.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что философские термины не имеют точных, единственных, раз и навсегда найденных смысловых соответствий, их смысл трудно зафиксировать как некую «словарную данность». Это порождает вопрос: каким образом философы понимают друг друга и как они понимают, что говорят об одних и тех же вещах, исследуют одно и то же? Для взаимного понимания здесь возможен, фактически, один путь: постепенное «вживание» в текст, «вхождение мыслью» в средоточие его смысла. Значения отдельных терминов проясняется в философском тексте посредством взаимоопределений, взаимообусловленности, через аналогии, примеры, сравнения, в конечном итоге через «целое» текста или комплекса текстов. «Философские суждения не самодостаточны: они только в синтезе (но не в сумме) в совокупном перекрещивании и объеме дают схему-образ аналогичных ситуаций (жизненных смыслов - Е. К.)» Барабашев А.Г. Философия, как схематизм образного мышления. Электронный ресурс: http://philosophy.allru.net/perv61.html/ ·.

Таким образом, чтобы усвоить философский термин, понять, как он работает не в философии «вообще», а хотя бы в одной концепции или философской системе, в идеале необходимо изучить эту систему в целом. Однако в практике преподавания философии студентам-нефилософам такой путь оказывается неприемлемым. Освоение первоисточников, во-первых, не укладывается в жесткие временные рамки курса, а, во-вторых, не соответствует уровню общегуманитарной подготовки современных студентов: решение сложных герменевтических задач, при отсутствии навыков подобной работы оказывается для них невозможным. Все это ставит перед преподавателем задачу отыскания иных - доступных и, вместе с тем, интенсивных методов ознакомления учащихся с основами философской терминологии.

Одним из таких путей является обращение к историческим корням - к этимологии слова. Этот подход не вооружает учащихся знанием универсального значения термина (которое, как правило, фактически отсутствует) и не дает готового перечисления возможных вариантов прочтения смысла (их может быть неопределенно много), но создает почву для последующего понимания различных вариантов значения этого термина. Однако этимологический анализ иногда позволяет найти в слове то ядро смысла, которое в значительной степени определяет радиус его последующего использования и толкования.

В качестве примера можно обратиться к такому распространенному в философской литературе термину, как «субстанция».

Слово «субстанция» в русском языке относится к числу заимствованных. Оно имеет латинское происхождение, однако его заимствование шло не столько через проникновение влияния античной культуры, сколько через активное усвоение русской мыслью европейской философской традиции, которое происходит со во второй половине XVIII века. терминология студент специальность нефилософский

Этот век в истории европейской философии был отмечен рядом преобразований. В частности, именно в данное время была окончательно отброшена традиция «латиноязычной» мысли - большинство европейских мыслителей XVIII века пишут на национальных языках. Также в этот период европейская философия окончательно порывает с кругом проблем, игравших значительную роль в период схоластики. Это не могло не отразиться на понятийном аппарате - многие термины и в том числе термин «субстанция» отходят на второй план.

В результате понятие схоластики было воспринято русской философией срезу же как несколько архаичное, почему оно и не получило распространения впоследствии, когда русская культура перешла от заимствования чужой философии к созданию своей собственной. Таким образом, понятие субстанции в русской традиции можно определить не как философское, а, скорее, как «историко-философское» - оно необходимо главным образом для понимания западной мысли причем только до середины XVII века. Этой изначальной архаичностью слова «субстанция» можно объяснить и то, что оно не нашло себе никакого применения в обыденной речи (в отличие, например, от терминов «интуиция» или «абсолютный»). Отсутствие связи с живой разговорной речью делает слово как бы «закрытым» - оно воспринимается как что-то непонятное, открытое только «посвященным». С другой стороны такая сугубая книжность термина имеет и свой плюс - бытовое применение зачастую искажает первоначальный смысл слова, так что его расхожее значение мешает его правильному пониманию, как философского термина. Слово «субстанция» приходится, таким образом, изучать «с нуля» - практически как иностранное слово.

Простейший метод изучения иностранных слов - использование словаря.

Если обратиться к словарям, в том числе и философским, мы обнаружим практически везде такое значение термина: «Субстанция (лат) - сущность, основание… (или - «нечто, лежащее в основе» - Е. К.)». Далее может следовать развернутая информация относящаяся к истории понятия, однако, в философских словарях эта информация изложена специальным языком, поэтому сложна для начинающих.

Что мы можем уяснить себе из пояснения - сущность, основание? Синонимично ли слово «субстанция» слову «сущность», которое стоит на первом месте? У Брокгауза и Евфрона читаем: «Сущность, филос. постоянное основное свойство вещи, без которого она немыслима; атрибут субстанции». В философском энциклопедическом словаре (1983года издания) и в БСЭ читаем: «…внутр. содержание предмета, выражающееся в единстве всех многообразных и противоречивых форм его бытия». Таким образом, сущность оказывается достаточно сложным и неоднозначным понятием и трактуется, то как атрибут субстанции (при этом понятно, что субстанция не может быть своим атрибутом), то как основное свойство - тут мы получаем замкнутый круг: основное свойство субстанции - быть основным свойством), то как содержание и, одновременно единство противоположных форм - образ чрезвычайно запутанный и противоречивый сам по себе. Таким образом, словарная информация о том, что субстанция есть сущность, не только не проясняет ее природу, но, скорее, затемняет.

Второе значение (основание; то, что лежит в основе) отражает этимологию слова и является более точным его значением, хотя, также несет в себе некоторую расплывчатость из-за многозначности слова «основание», которое слишком часто используется в метафорическом ключе. Сущность понятия субстанции гораздо яснее выступает на поверхность, если обратиться к истории термина и к его точному переводу.

Латинское «субстанция» также является заимствованным философским термином - оно было взято из греческих философских текстов и «скалькировано» на латынь. В греческом варианте - «ипостась» - эрпуфбуйж, где эрп - под и уфбуйж,- стояние. Таким образом, ипостась буквально переводится как, стоящее внизу, подставка, несущая основа.

В Древней Греции философский язык сформировался не на основе чужеродных заимствований, а на основе разговорного греческого языка или «языка Гомера», как некоторого возвышенного варианта греческого. Поэтому изначальный смысл многих философских понятий обнаруживается именно при обращении к греческим корням.

Значение «подставка», «несущая основа» было не пустым недоразумением, не случайностью. На это указывает и то, что римляне, переводя греческие тексты, специально изготовили кальку этого слова (sub - под, stantia - стояние), чтобы сохранить очевидность, заключенного в нем первоначального значения. Это значение открывает нам и основной смысл и назначение метафизической сущности, определяемой понятием субстанция - выступать в качестве носителя. Это единственное собственное качество, зафиксированное в исходном значении термина, составляет основу понятия субстанции на протяжении многовековой истории его использования.

Поскольку субстанция имеет одно качество - нести на себе (нечто), логически напрашивается вывод о том, что другими качествами она не обладает. Субстанция традиционно трактуется в философии как бескачественная основа, обладающая способностью нести на себе, заключать в себе разнообразные качества. Она, таким образом, оказывается бескачественным носителем качеств. Эта исходная установка понимания субстанции задает тот радиус, в котором разворачивается в дальнейшем спектр ее разнообразных интерпретаций. Так, например, субстанция может трактоваться как единая и единственная, или как единица множества; она может признаваться первичной и независимой от качеств, а может быть неотделима от них; может служить носителем любых мыслимых качеств, определенного набора качеств или конкретных индивидуальных качеств.

В каждой философской системе, оперирующей понятием субстанции, оно, таким образом, приобретало несколько другой смысл, который можно понять только в ходе ознакомления с основными идеями различных философов. Однако знание учащимися исходного значения термина, во всяком случае, создает условия для понимания в дальнейшем оттенков его семантических значений и, в итоге, облегчает им задачу усвоения сложного историко-философского материала.

Размещено на Allbest.ru