Коррективы в женском образовании в результате социально-экономических и культурных преобразований на территории Чечни (1920-1944 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Чеченский государственный педагогический университет

Коррективы в женском образовании в результате социально-экономических и культурных преобразований на территории Чечни (1920-1944 гг.)

старший преподаватель Магамедова Асет Зайнаевна

магистрант Дадаев Абдулбек Мовладиевич

Аннотация

В статье рассмотрен процесс формирования системы образования в первые годы советской власти на территории Чечено-Ингушетии в виде реализации масштабного проекта государственного значения, который подразумевал одновременное функционирование различных учебных учреждений, обществ ликвидации неграмотности, изб-читален и обязательное привлечение женского населения в данные образовательные учреждения. В работе приводятся причины возникновения трудностей в задачах национального значения и поиск методов их решения новой властью. Трудности были обусловлены тем, что уровень культурного и хозяйственного развития края был одним из самых низких, состояние национальных школ было плачевным, немногочисленные школьные здания были разрушены, имевшее оборудование уничтожено, почти не было учителей из коренного населения, отсутствовали национальные учебники, учебная и детская литература на родных языках.

Ключевые слова: женское образование, ликвидация безграмотности, становление школьной системы, Чечено-Ингушетия

К масштабным мероприятиям по ликвидации неграмотности, согласно постановлению Совнаркома Горской АССР, в Чечне приступили летом 1921 года. По утвержденному, от 18 июля указанного года, документу, все граждане Чечни, в возрасте от 14 до 30 лет, в течение одного года должны были овладеть грамотой на родном или русском языке. От обязательного обучения освобождались только лица, имеющие физические или умственные недостатки и женщины с маленькими детьми [6, с. 38].

По переписи 1920 года население Чечни составляло более 400 тысяч человек, а грамотными было менее одного процента населения, половина из которых проживало в Грозненском округе. Во многих чеченских селах на тот период школы отсутствовали. Например, именно в эти годы «…известный чеченский юрист, Дзияудин Габисович Мальсагов, которому не было и семи лет, из села Старый Ачхой дошел до Горячеводска, чтобы записаться в школу [4, с. 202]. Расстояние между селами составляло десятки километров.

Отсутствие педагогического персонала для сельских школ не позволяло решить поставленную руководством задачу по ликвидации безграмотности. Поэтому, в первые годы советской власти в Чечне массово открывались краткосрочные курсы по подготовке учителей. Цель курсов была в том, чтобы «… дать педагогическое образование молодым чеченцам, желающим посвятить себя учительской деятельности в местных училищах первой ступени единой трудовой школы… Продолжительность курсов 6 недель» [6, с. 34]. В 1923 году в селении Михайловское (Асланбековское) был открыт педагогический техникум. Кроме того, понимая ограниченный потенциал собственных возможностей, местные руководящие органы приняли решение отправлять юношей и девушек на учебу в педагогические институты или в другие вузы страны. Это решение, например, позволило Марьям Исаевой учиться с 1924 по 1929 годы в Ростовском государственном университете, на филологическом факультете. Исаева была выпускницей Грозненской женской гимназии и до поездки в Ростов возглавляла отдел дошкольного образования в Чечне. Ее отец Солта Исаев, уроженец села Алхан-Юрт, был народным учителем в Чечне в начале ХХ века. По возвращении в республику она организовывала для женщин избы-читальни, пункты по ликвидации безграмотности и сама преподавала в некоторых из них. Избы-читальни на тот период были очень популярны среди местного населения и численность их возрастала с каждым годом. Они открывались во всех селах и аулах и посещали их, в основном, женщины [7, с. 52, 56]. Имущество изб-читален состояло из небольшого набора предметов: «…библиотека, карандаши, тетради, лампа, альбом с рисунками, столы, плакаты, шкафы, ручки» [8, с. 90].

В декабре 1927 года провели перепись всех детей школьного возраста. Данная административная мера применялась, в том числе, чтобы координировать действия по претворению в жизнь закона о всеобщем образовании в стране. Согласно данным из работы Т.У. Эльбуздукаевой, в указанном году во всей Чечне работало 148 школ первой ступени, все они были распределены по районам в количестве 1-й или 2-х - в горных районах и 8-12-и - на равнинной территории республики. В Ингушетии, согласно сведениям того же автора, было 30 школ, посещаемость которых составляла 55-70%. Обучение в школах девочек к этому периоду воспринималось населением более однозначно, чем в имперский период, хотя не всякая семья имела возможность отправить ребенка в школу. Процент посещаемости образовательных учреждений у детей более состоятельных родителей был намного выше и доходил до 95%. Из 6 219 учащихся, учтенных в 1925/26 учебном году, всего 440 составляли девочки. Поэтому дети из малоимущих семей в качестве помощи и поощрения снабжались соответствующими органами необходимой учебной литературой, обувью, одеждой. При этом соблюдались некоторые правила. Например, девочкам-горянкам выдавалось пальто, но оно возвращалось, если ученица не посещала школу [11, с. 327]. Однако данные меры имели ограниченный характер и охват учебой женщин в первые годы в Чечне и Ингушетии оставался незначительным. Например, в 1931 году «… в Урус-Мартановском районе из 3 924 обучавшихся была лишь 261 женщина (6,6 процента), а в Гудермесском районе обучающиеся женщины составляли всего полтора процента» [9, с. 62]. Количество учениц сокращалось с переходом в следующий класс. Так, например, в первом классе в 1932 году училось 1 211 девочек, во втором - 432, в третьем - 278, в четвертом - 129, в пятом - 86, в шестом - 54 [11, с. 329]. Причем необходимо учитывать, что в самом Грозном и некоторых районах Чечни, например, в Сунженском, проживали, в основном, представители русской и других национальностей.

Перелом в женском образовании произошел тогда, когда вопрос о необходимости ликвидации неграмотности среди населения стал основным не только для органов власти и народного образования, но и всей общественности Чечни. В итоге, согласованная позиция республиканского руководства и коренного населения определила позитивную тенденцию в учебном процессе. Важную роль в этом деле сыграло общество «Долой неграмотность». В 1929 году было 89 ячеек такого общества, в которых насчитывалось 6 428 членов, из них в Грозном - 52 ячейки с 3 485 членами [9, с. 63]. образование советский ингушетия государственный

Однако политика властей не всегда была понятна населению, поэтому нередко абсурдные слухи становились причиной остановки учебы в образовательных учреждениях. В одном из отчетов о работе Гудермесского ликпункта сообщалось, что после двухнедельного перерыва, вызванного хозяйственными недостатками, занятия возобновились, но через непродолжительное время резко упала посещаемость. Как оказалось, причиной стали распространяемые среди населения разговоры о том, что всем, посещающим ликбез, власти будут ставить на руку печать и брать на заметку для будущих репрессий [5, с. 129]. Наиболее часто такие новости связывали с женщинами. Например, говорили, что в Чеберлоевском районе чеченок, готовившихся к конному пробегу, заберут в Красную Армию, а в Назрановском районе всех девушек, обучающихся в ликбезах, привлекут для формирования женских полков. Подобные слухи пугали население, и как следствие, большая часть взрослых и детей бросала занятия в учебных заведениях.

Среди чеченцев находились люди, которые понимали необходимость образования в будущем, не делая различия между мальчиками и девочками. Одним из таких представителей прогрессивно настроенной части чеченского общества был Мимолат Багаев. У Мимолата была большая семья, которая состояла из девяти сыновей и четырех дочерей. «Сам он был неграмотным, но понимал, что наступают новые времена, и в этой жизни будут необходимы знания… в Катар-Юрте не было школы и Мимолат устроил своих детей в школу в село Заки-Юрт. И вот Бикату, Меди, Бикажу, Ахмат, Баудин, Жукка и Мурат ежедневно пешком добирались из Катар-Юрта в станицу» [4, с. 99, 100].

Чечня продолжала отставать по уровню ликвидации неграмотности от других областей Северного Кавказа. Уклад жизни чеченской женщины, в основном, менялся очень медленными темпами, но при этом шел активный процесс вовлечения их в производство. Об этом свидетельствуют данные о количества жительниц, трудившихся в народном хозяйстве Чечено-Ингушетии за следующие три года: в 1929 году - 6 304, в 1930 году - 7 352, а в 1931 году - 12 457 женщин. Привлечение женщин в различные производственные сферы, соответственно, повлекло незначительные положительные результаты и в области образования. В 1932 году в Чеченской автономной области в 1--7-х классах обучались 2 282 девочки. По сравнению с 1925/1926 учебным годом, когда в школах обучались всего 440 девочек, появилась заметная тенденция к увеличению числа учениц в школах. Но в то же время, образовательных проблем оставалось немало: невысокий уровень престижа образования, недостаточное его финансирование, ухудшение экономического положения семей, что негативно сказывалось, прежде всего, на женщине. Из девочек, в лучшем случае, каждая вторая ходила в школу. А в Адыгее, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии к тому времени шло активное вовлечение в процесс образования женского населения республик. В 1930/31 учебном году только в одной Кабардино-Балкарии на курсах по ликвидации неграмотности обучалась 40 461 женщина (71,5% от общего числа) [2, с. 277]. Тема женского образования не исчезала со страниц первых послереволюционных изданий. Однако особенность советской историографии состоит в том, что почти вся она базировалась на марксистско-ленинском учении о классах и классовой борьбе. Поэтому в газетах и журналах, на собраниях и других мероприятиях обсуждали такие проблемы, как решение женского вопроса, освобождение женщины от рабского домашнего труда в условиях строительства социализма, история участия женщин в освободительном и революционном движении и другие. Так, заведующая женского отдела в Чечено-Ингушской республике писала: «Работу среди горских женщин, которые по своему количеству должны сосредоточить на себе внимание Женотдела тормозят следующие факты:

1. Отсутствие работниц-горянок, знающих быт и условия жизни.

2. Отношение горцев-мужчин, которые ни в коем случае не заинтересованы в раскрепощении женщин» [13].

Советская власть ставила своей задачей избавиться в одночасье от того исторического наследия, которое складывалось на протяжении веков и имело отражение в нравах, обычаях, в исповедуемой религии и в быте кавказских народов. Чеченцы иногда выступали против не столько самой власти, сколько против стиля и методов ее политики [1, с. 30]. Например, общественное мнение для горцев могло стать помехой для посещения школы девочками. Одним из примеров может служить история Зулай Тулаевой из села Герменчук, которой в середине 30-х годов было 7 лет. В описание ее школьной биографии написано: «Зулай с нетерпением ждала, когда ей исполнится 7 лет, чтобы пойти в школу. Но, когда наступил сентябрь, мать и братья вдруг воспротивились: не положено девочке ходить в школу! Ведь там учатся не только девочки, но и мальчики. Что люди скажут?!…Видя, как велика ее тяга к наукам, мать и братья смирились и разрешили Зулай посещать школу. Каждый день занятий был для девочки настоящим праздником! У нее были замечательные учителя: Дудченко Федор Васильевич - преподаватель русского языка; учитель математики Устименко - прекрасный специалист, очень строгий и требовательный…Всеобщим любимцем был классный руководитель Автаев. В классе был 31 ученик, из них - 7 девочек» [3, с. 17, 18]. Из источников мы имеем сведения, что в 1933 года в Чечне работали 2 084 учителя, из которых 834 было чеченца и 1 190 русских. [11, с. 368]. Большинство чеченских детей ограничивалось учебой в начальной школе, и данного образования было достаточно, чтобы работать учителем, поэтому 83% учителей в Чечне было с низшим и незаконченным низшим образованием, русские учителя, в основном, имели образование в объеме семилетней школы [11, с. 368].

Родители неохотно отпускали детей в школу второй ступени, так как это было связано с их отъездом в другое село или в интернат. Особенно, это касалось девочек коренных национальностей. Так, в пяти районах Чечено-Ингушетии в 1940 году в седьмых классах не училось ни одной девочки [10, с. 37]. По Всесоюзной переписи населения в 1939 года на 1 000 чеченцев среднее образование имели всего 7,6%, а высшее - 0,3%, для ингушей данные показатели были более оптимистичные и составляли, соответственно, 26,6% и 1,5% [11, с. 373].

Особенностью развития школьной системы ряда национальных республик и областей страны было существование отдельных школ для мальчиков и девочек. Подобные учебные заведения получили возможность функционирования на основании постановления Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 1 сентября 1943 года [12]. Согласно данному документу, вводилось раздельное обучение мальчиков и девочек в I-X классах всех неполных средних и средних школ областных, краевых городов, столичных центров союзных и автономных республик и крупных промышленных городов. Необходимость вносимых изменений центральная власть поясняла следующими причинами: «…совместное обучение мальчиков и девочек в средней школе создает некоторые затруднения в учебно-воспитательной работе с учащимися …, не могут быть должным образом приняты во внимание особенности физического развития мальчиков и девочек, подготовки тех и других к труду, практической деятельности, военному делу и не обеспечивается требуемая дисциплина учащихся …» [12]. Эта мера предоставила дополнительную возможность для обучения в школах горянкам.

Перед установлением советской власти в Чечне грамотных людей было всего 0,5% от общего населения республики. За несколько десятилетий в республике произошли масштабные социально-экономические и культурные преобразования, которые оставили в прошлом безграмотность жителей региона. Однако этот процесс проходил неоднозначно. Жители Чечни, несмотря на сложности в обыденной жизни, пытались приобщиться к образовательному процессу, но идею женского просвещения население не поддерживало вплоть до конца 50-х годов.

Библиографический список

1. Абдурахманов Д.В. Человек и эпоха: Ахмат-хаджи Кадыров / Д.В. Абдурахманов. - М.: б. и., 2012. - 288 с.

2. Аристова Т.Ф. Развитие народного просвещения/ Т.Ф. Аристова // Культура и быт народов Северного Кавказа (1917 - 1967 гг.) Под редакцией Гарданова В.К. - 1968. - С. 274 - 303.

3. Берсанова З. Зулай // Нана. - 2013. - №3 - 4. С. 17 - 19.

4. Берсанова З. Судьбы ученых (Сборник документальных очерков). Том 1. / З. Берсанова - Элиста, 2014. - 464 с.

5. Ибрагимов М.М. Вклад русской интеллигенции в социально-экономическое и культурное развитие Чечено-Ингушетии в годы советской власти. Монография / М.М. Ибрагимов, А.Р. Балаева, А.Х. Нуридова. - Грозный, ФГУП «Издательско-полиграфический комплекс «Грозненский рабочий», 2012. - 352 с.

6. Культурное строительство в Чечено-Ингушетии (1920 - июнь 1941 гг.) Сборник документов и материалов. - Грозный: Чечено-Ингушское книжн. изд-во, 1979. - 328 с.

7. Кусаев А.Д. Писатели Чечни: Проза. - Грозный, 2005. - 410 с.

8. Лепшокова З.Б. Становление и развитие системы женского образования на Северном Кавказе. Дисс. … канд. пед. наук. - Карачаевск, 2006. - 184 с.

9. Магамедова А.З. Становление и развитие женского образования в Чечне (1860 - 1980 гг.) // Научное обозрение. Гуманитарные исследования. - 2015.- №3. С. 60 - 65.

10. Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. - М., 1983. - С. 37.

11. Эльбуздукаева Т.У. Чечня и Ингушетия в 20-30-е годы ХХ века: опыт модернизации. М.: Парнас, 2011. - 464 с.

12. АУП ЧР Ф 1212. Коллекция копий документов федеральных государственных архивов социально-политической истории (РГАСПИ) по истории чеченского народа (на правах подлинников) Оп. 3. Д. 142 Л. 21.

13. АУП ЧР Ф 1212. Оп. 3. Д. 976. Л. 22.

Размещено на Allbest.ru