Софья Александровна Яновская - жизнь и судьба

Итак, и в 1920-е - 30-е, и в 1940-е - 60-е гг. С.А. Яновская занималась по существу, одним и тем же - защитой науки, обучением, воспитанием и поддержкой молодых ученых, хотя формы этой работы несколько различались - если в первый период значительный процент времени она уделяла общественно-поли-тической работе, то во второй период этот процент был сведен до минимума.

Кроме главного обвинения в погромах «старых» профессоров, с которым мы, надеюсь, уже разобрались, в вышеприведенных отрывках [4],[36] Софье Александровне ставится также в вину то, что, будучи «красным профессором», она своими публикациями «способствовала... созданию тяжелой атмосферы вокруг ряда известных математиков (например, Д.Ф. Егорова...)», что даже «статья С.А. Яновской вышла в майской книжке журнала..., а осенью... Д.Ф. Егоров был сослан в Казань, где через год скончался», что вообще С.А. Яновская «сформировалась как партийный функционер, вращающийся в академических кругах». Думаю, что обвинение в «способствовании созданию тяжелой атмосферы» нелепо не только с точки зрения юриспруденции: хорошо известно, что хозяин страны - Сталин принимал свои решения по одному ему известным причинам, не ориентируясь на степень тяжести атмосферы, созданную усилиями активных трудящихся, а также «красных» и «обычных» профессоров. (Хороший пример: в начале августа 1936 года, когда «дело Лузина» достигло апогея и несчастного академика должны были вот-вот репрессировать, Сталин дал «отбой» и Лузина отпустили, зато вскоре арестовали ведшего его дело главного ученого секретаря АН СССР академика Горбунова и в 1938 году расстреляли как «врага народа». Кстати сказать, в группе молодых ученых, инициировавших «дело Н.Н. Лузина», не было ни одного «красного профессора» - только «простые профессора»: П.С. Александров, А.Н. Колмогоров, С.Л. Соболев, Л.А. Люстерник и др.). Так что Яновская не имела никакого отношения к репрессиям против Д.Ф. Егорова (Д.Ф., кстати сказать, в 1920-е гг. руководил математическим семинаром, который она посещала, т.е. был ее учителем, что для нее было важным). А обвинять ее за статью, через полгода после которой Егорова сослали, и вовсе нелогично, поскольку «после этого» не означает «вследствие этого». Ну, а на вопрос, была ли С.А. «партийным функционером, вращающимся в академических кругах», или «ученым, пользующимся доверием других ученых и принимаемым в партийных кругах», отвечает следующая подлинная история. В 1938 г. Э.Я. Кольман был снят со своего официального поста завотделом науки Московского Горкома ВКПб и с неофициального поста представителя математического сообщества Москвы в партийных кругах... И тогда по взаимному согласию указанных сообщества и кругов новым представителем единодушно назвали Софью Александровну Яновскую. Это было ее профессиональное и человеческое признание обеими сторонами - математиками и партией.

7. Обвинения продолжаются

Приведенные выше публиковавшиеся в прошлые годы работы, посвященные С.А. Яновской и содержавшие направленные против нее обвинения в соучастии в «погромах» ученых дореволюционной формации, не разделявших марксистскую идеологию, так никогда и не были подтверждены конкретными фактами. Несмотря на это, поток подобных ни на чем не основанных работ продолжается до сих пор.

Итак, передо мной «Рецензия на статью В.И. Лeвина «С.А. Яновская - человек, педагог, ученый»». Эту рецензию автор получил осенью 2007 года из журнала «Вопросы истории естествознания и техники», куда была представлена указанная статья. Рецензент утверждает, что «Ничего нового эта статья не содержит, за исключением критики некоторых авторов (И.Г. Башмаковой, В.А. Успенского, С.С. Демидова, В.А. Бажанова) за высказанную ими точку зрения об участии С.А. в 1930-е годы в погромах ученых старой формации. Критика эта выглядит очень наивной. Представляя Софью Александровну «идеальным человеком», автор странным образом трактует ее позицию в «деле Лузина» как позицию человека, проводившего «обычную идеологическую работу партийцев... среди беспартийных». На самом же деле, Софья Александровна, выступая против Н.Н. Лузина с обвинениями, внешне носившими характер критики недостойных действий Лузина, не могла не понимать (она была умным человеком), какую грозную силу несут ее обвинения. Да, деятельность Софьи Александровны в целом носила безусловно положительный для развития нашей науки характер. Но, живя и действуя в это страшное время, она не избежала участия в творившихся тогда несправедливых делах. Она была живым человеком и тоже боялась, и, когда чувствовала, что почва под ней начинала гореть, могла прибегнуть и к неблаговидным действиям, даже и к доносу. Предлагаемая автором интерпретация позиции С.А. в 1930-е годы не имеет под собой никаких оснований. Считаю, что печатать эту статью не следует. РЕЦЕНЗЕНТ».

Вот такой отзыв анонимного рецензента! В нем, по существу, С.А. Яновская обвиняется в том, что она сознательно выступила с публичной критикой Н.Н. Лузина, зная, что эта критика может нанести ему большой вред. Это серьезное обвинение, и рецензент должен был его соответствующим образом обосновать, приведя либо факты, свидетельствующие о том, что выступление С.А. было именно сознательной попыткой нанести вред Лузину, а не критикой недостойного, по ее мнению, поведения ученого, либо заменяющее такие факты логическое обоснование. Однако в рецензии нет ни того, ни другого. (Фраза рецензента «С.А., выступая против Лузина с обвинениями, внешне носившими характер критики недостойных действий Лузина, не могла не понимать (она была умным человеком), какую грозную силу несут ее обвинения» не может быть логическим обоснованием, поскольку она исходит из предположения, что умный человек может понять все. На самом деле умный человек может понять только то, что разыгрывается по правилам, которых придерживается он сам либо которые он точно знает. Однако Сталин «играл» совсем по другим правилам, чем Яновская, и вдобавок никому не сообщал эти правила. Поэтому тогда - в июле 1936 года, т.е. за год до начала Большого Террора, у С.А. Яновской не было никакой информации, чтобы предсказать возможные отрицательные последствия своего выступления с критикой Лузина). Еще серьезнее выглядит второе обвинение против С.А. Яновской, выдвинутое в указанной рецензии - что «она была живым человеком и тоже боялась, и когда чувствовала, что почва под ней начинала гореть, могла прибегнуть к неблаговидным действиям, даже и к доносу». Однако обоснования опять никакого - ни фактологического, ни логического. Ссылку на страх как причину доносительства всякого «живого человека» нельзя принимать всерьез, поскольку боятся все, но доносят только слабые и аморальные люди, а С.А., судя по отзывам близких и друзей (см. п. 6), никак не относилась к ним.

А вот другая, значительно большая по объему работа на эту же тему - монография Б.В. Бирюкова «Трудные времена философии. С.А. Яновская» [40]. Автор книги - ученик Яновской, сделавший под ее руководством в 1950-е годы кандидатскую, а в 1960-е - докторскую диссертацию, специалист по истории логики и философским вопросам кибернетики. Этот ученик С.А. Яновской, который, по его собственным словам (см. п. 6), «благодаря С.А. стал тем, кто он есть», пишет о своей учительнице: «В октябре 1930 года Д.Ф. Егоров (выдающийся математик, глава «Московской математической школы» - В.Л.) был арестован по сфабрикованному делу № 200256 «О центре всесоюзной контрреволюционной организации «Истинно православная церковь»»... Егорова приговорили к пяти годам заключения, но затем этот приговор был заменен высылкой в Казань на пять лет. Там в следующем году Д.Ф. скончался в больнице... Не существует никаких документов, говорящих о каком-либо участии С.А. Яновской в «деле Егорова». Трудно, однако, предположить, что она в нем не участвовала. Косвенно это подтверждается ее словами, сказанными в Харькове на Всесоюзном съезде математиков (в 1930 году - В.Л.)... Объяснение же тому, почему никаких документальных свидетельств ее участия в гонениях на Д.Ф. не обнаружено, я вижу в том, что свидетельства эти уничтожены». Итак, в приведенном фрагменте Бирюков с полной определенностью обвиняет С.А. Яновскую в соучастии в убийстве Д.Ф. Егорова, не представляя при этом никаких доказательств своего обвинения. Более того, фактически утверждается - опять-таки без всяких доказательств - что существовали документы, свидетельствующие об участии С.А. в гонениях на Д.Ф., однако они были уничтожены. Данная цепочка рассуждений человека, называющего себя специалистом по логике, удивительна тем, что в ней трижды нарушен основной закон логики - закон достаточного основания. Конечно, такие рассуждения не имеют никакой доказательной силы, и с их помощью ничего доказать нельзя. Обращает на себя внимание фраза из приведенного фрагмента «Трудно предположить, что она (Яновская) в нем («деле Егорова») не участвовала». На самом деле, наоборот, трудно предположить, что она могла участвовать в таком деле. Действительно, С.А. Яновская воспитывалась в традиционной еврейской семье, где традиция исполнения библейских заповедей, в частности, почитания родителей, неукоснительно соблюдалась и передавалась детям. Д.Ф. Егоров был руководителем математического семинара, который в 1920-е годы посещала С.А. Яновская, при этом он отмечал ее большие способности к математике. Между ними были нормальные отношения учителя и ученика, которые близки отношениям между родителями и детьми. В этих условиях С.А. в силу своего воспитания и глубоких внутренних убеждений (см. п. 6) просто не могла участвовать в каких-либо акциях, направленных на гонения, а тем более - физическое устранение своего учителя, которому она была многим обязана.

Еще один фрагмент из той же книги [40], в котором Б.В. Бирюков снова негативно характеризует свою учительницу С.А. Яновскую. «Вполне понятна позиция С.А. Яновской, занятая ею в деле Лузина в 1936 г. В томе «Дело академика Ник. Ник. Лузина» [41] мы находим приложение - «Против Лузина и лузиновщины (собрание математиков МГУ)». Оно начинается со слов о том, что представители московской математической общественности, профессора и преподаватели, научные работники и аспиранты НИИ математики, механики и астрономии МГУ собрались на механико-математическом факультете университета, чтобы обсудить статьи в «Правде» о деятельности Н.Н. Лузина. Что же в этой деятельности было сочтено заслуживающим осуждения? Об этом мы узнаем из резолютивной части данной публикации, где о вредительской деятельности Лузина говорится следующее: разгромленный и разбитый враг не сложил, однако, оружия. Лишенный возможности открытого выступления, он применяет все более и более разнообразные приемы маскировки, все искуснее пряча свое действительное лицо. Ярким примером этого является разоблаченная «Правдой» в статьях «Ответ академику Н. Лузину» и «О врагах в советской маске» деятельность Н. Лузина. Давая заведомо ложные похвальные отзывы, выдвигая малоспособных математиков и затирая талантливую научную молодежь, печатая все свои хорошие работы за границей и помещая в советских изданиях лишь малоценные статьи, издеваясь при этом над собственными похвальными отзывами и работами, помещенными в советских журналах, лицемерно льстя в глаза советской научной молодежи и сообщая по секрету друзьям, что время молодежи подходит к концу, Лузин думал, что одурачивает нашу научную общественность. Явствующая из всех этих фактов вредительская деятельность этого господина нашла, однако, должную оценку на страницах «Правды», сорвавшей с него советскую маску.

С.А. Яновская выступала на этом собрании с главным докладом. Она повторила те обвинения, которые мы привели выше».

Итак, в данном фрагменте Бирюков обвиняет С.А. Яновскую в соучастии в гонениях и клевете на Н.Н. Лузина. Однако эти обвинения основаны на очевидном подлоге. Действительно, два последних предложения приведенного фрагмента означают, что Яновская, выступавшая на собрании первой, якобы повторила те обвинения против Лузина, которые нашли отражение в итоговой резолюции собрания, составленной после его окончания на основании всех прозвучавших на нем выступлений. Однако такое физически невозможно. Стало быть, здесь С.А. пытаются приписать то, чего она не могла говорить. А говорила она на самом деле о том, что Лузин не соблюдает нормы этики, обязательные для любого ученого: занимается плагиатом, недобросовестно относится к подготовке учебников, двурушничает и т.д. (подробнее см. п. 7). В сказанном ею не было ничего такого, что было бы неизвестно сотрудникам МГУ. И другие выступавшие на собрании подтвердили это [41]. Так, проф. Понтрягин сказал, что «в течение многих лет в кулуарах математического факультета МГУ говорили о многих подлостях Лузина. Как могло случиться, что с таким авторитетом мог процветать такой человек, как Лузин? Наша математическая общественность находится под воздействием авторитетов. Это понятно в том случае, если авторитетами являются вполне достойные люди. Но плохо то, что такой человек, как Лузин, который утратил свой авторитет в кругу математиков факультета, продолжает пользоваться большим весом в кругах АН, в ряде инстанций и в математической печати». Проф. Бухгольц указал на «совершенную ненормальность такого положения, что Лузин со своей подмоченной репутацией оказывался царем и богом в математических кругах. Если Лузин не захочет, то и через квалификационную комиссию не пройдешь, и в «Математическом сборнике», и в «Известиях АН» не напечатают, и в заграничную печать не попадешь. Словом, если какой-нибудь начинающий работник не понравится Лузину, то ему конец». Проф. Колмогоров напомнил, что «в свое время Лузин сделал многое для развития математики, перед ним были перспективы крупного советского ученого, но началось его моральное и политическое падение. В этом ответственен не только Лузин. Многие знали о крайне непорядочном отношении Лузина к делу и лицам и все же находились с ним в прекрасных отношениях».

Вот еще одна большая недавняя работа, значительная часть которой посвящена С.А. Яновской, - книга философа В.А. Бажанова «История логики в России и СССР» [42]. Эта книга, в отличие от предыдущей книги того же автора [36], претендует на роль университетского учебника. По своему содержанию материал о С.А. Яновской в новой книге аналогичен материалу в предшествующей, который уже разбирался выше (см. п. 7). Отличие, однако, заключается в том, что в работе [42] делается очень своеобразная попытка объяснить бесконечную преданность и самоотдачу С.А. по отношению к своим ученикам. Бажанов пишет: «Ее внимание и бескорыстная помощь молодежи, вступающей в науку, были формой покаяния, причем покаяния не словом, а делом». Разумеется, такое предположение о покаянии С.А. означает наличие ее вины перед кем-то. Аналогичный взгляд можно встретить иногда и у других исследователей. Так, по свидетельству Б.В. Бирюкова [40] «ученик Яновской Д.П. Горский высказал взгляд, что полное самопожертвования поведение Яновской было своего рода формой ее покаяния; евреи не знают покаяния в христианском его понимании, и Софья Александровна нашла способ загладить ту вину, которая на ней несомненно лежала, - добрыми поступками». Но подобные объяснения поведения С.А. Яновской нелогичны и потому не могут быть приняты. Действительно, С.А. была неверующим, тем более нерелигиозным человеком, так что понятия греха, покаяния и т.д. были ей глубоко чужды. И, если бы она в самом деле признала и решила загладить свою вину перед кем-то, она, как светский и здравомыслящий человек, встретилась бы с тем, перед кем виновата, и попросила бы у него прощения. Например, с Н.Н. Лузиным, перед которым, согласно [4, 36, 40], она была виновата своим участием в так называемом «деле Лузина» и который после указанного дела благополучно прожил еще четырнадцать лет. На самом деле ничего подобного не произошло. Поэтому единственное, что остается предположить, если следовать объяснениям Бажанова и Горского, - это то, что Яновская решила загладить свою вину перед одними людьми - своими коллегами-математиками - совершением добрых дел по отношению к другим людям - ее ученикам и близким. Однако такое объяснение поведения С.А. Яновской не только нелогично, но и абсурдно, особенно если учесть, что, по воспоминаниям учеников и близких, по отношению к ним она всегда совершала только добрые дела (см. п. 6). Так что и это объяснение поведения Яновской не может быть принято. Возникает естественный вопрос: чем же на самом деле объясняется бесконечная преданность и самоотдача С.А. Яновской к своим ученикам и близким? Ответ, на наш взгляд, лежит на поверхности: тем, что С.А. была по-настоящему хорошим и добрым человеком, для которого совершать добрые дела по отношению к близким столь же естественно, как и дышать. К сожалению, историки науки, изучавшие ее научную биографию, не заметили этого самого простого и естественного объяснения (или не захотели заметить).

По прочтении предыдущего и настоящего разделов у некоторых читателей могут появиться вопросы о том, каким же человеком Софья Александровна была на самом деле. Этим читателям рекомендуем просмотреть следующую подборку работ о С.А., принадлежащих людям различных поколений, профессий и взглядов: [2-4, 30-35, 43-48]. Думаем, что после этого все их сомнения рассеются.

8. Уровень С.А. Яновской как ученого

Целый ряд исследователей творческой деятельности Софьи Александровны Яновской, включая и ее бывших учеников, высказываются в том смысле, что эта деятельность не была собственно научной деятельностью в области математики и логики, а лишь способствовала таковой у других лиц. Так, И.Г. Башмакова и др. пишут [4]: «Марков был первым заведующим кафедрой с момента ее создания весной 1959 г. Тогда она называлась просто кафедрой математической логики. Колмогоров руководил кафедрой после смерти Маркова, с начала 1980 года. Яновская никогда не заведовала данной кафедрой. Однако она сделала, может быть, больше, чем кто-либо, чтобы само существование математической логики в МГУ - а тем самым и существование кафедры - стало реальностью. В частности, заведуя кафедрой истории математики, она «пригревала» на ней математическую логику, и едва ли не первые аспиранты МГУ по этой тематике - Ю.Т. Медведев и В.А. Успенский - числились аспирантами этой кафедры. Софья Александровна не вела собственной исследовательской работы в области математической логики, но приложила немало усилий, чтобы такую работу могли вести другие». Еще конкретнее высказывается Б.А. Кушнер [30]: «Будучи одним из старейших профессоров университета, С.А. все же находилась на мехмате в несколько необычной и не очень простой ситуации. Проблема состояла в том, что Софья Александровна была не исследователем, а экзегетом. Она не доказывала теорем, лемм и т.д. Она была мыслителем, историком, философом и защитником математики (что и от кого приходилось защищать... - читателям старшего поколения разъяснения не нужны)».

Здесь считаем необходимым высказаться с полной определенностью. Математик - это не только человек, который доказывает теоремы. К числу математиков должны быть отнесены и все те, кто объясняют теоремы, доказанные другими; изучают историю математических открытий; занимаются обоснованием (философией) математики и т.д. - ведь все эти виды исследовательской деятельности, которыми занималась и С.А. Яновская, способствуют развитию математики, формированию в ней новых научных направлений, доказательству новых теорем и т.п. Поэтому Софья Александровна, вне всякого сомнения, является ученым-мате-матиком. Формально этот ее статус был признан еще в 1935 году, когда Математическая квалификационная комиссия АН СССР присудила ей ученую степень доктора физико-математических наук и присвоила ученое звание профессора математики. Несомненно, что С.А. могла вести собственные чисто математические исследования, создавать теории, доказывать теоремы - ее выдающиеся математические способности были отмечены еще в 1916 г. С.О. Шатуновским (см. § 2) и в середине 1920-х гг. - Д.Ф. Егоровым. Однако она предпочла другой путь - делиться своими идеями с научной молодежью, помогать ей вести свои математические исследования, доказывать теоремы, писать статьи и книги (§ 4). Так что многие научные идеи и результаты, которые могли принадлежать С.А. Яновской лично, оказались рассыпаны по публикациям ее многочисленных учеников.

Уровень научных работ С.А. Яновской очень высок. Это связано, в первую очередь, с содержанием этих работ, характеризующимся «стремлением дойти до сути вещей..., удивительным даром проникать внутренним взором в глубь явления, доискиваясь до его причины» [33]. Так, занимаясь историей математики, она интересовалась, прежде всего, не фактологией развития математических знаний (хотя и этой стороной истории математики она занималась весьма обстоятельно), а узловыми проблемами становления математики как аксиоматической науки, в чем весьма преуспела. Например, ей удалось объяснить, почему одни разделы математики быстро принимают форму аксиоматических теорий, а другие - нет [4],[10]. Занимаясь же философией (основаниями) математики и математической логикой, она строго сформулировала проблему соотношения содержательного и формального в научном знании (в первую очередь, математическом знании, строящемся на дедуктивной основе) и сыграла ведущую роль в поиске путей ее разрешения [34]. Что касается формы научных работ С.А. Яновской, то она подстать их содержанию и характеризуется исключительно скрупулезной и добросовестной работой над источниками, логически безупречным изложением материала, точным и ясным языком. Важно отметить, что С.А. Яновской удалось то, что не удается большинству ученых даже с высоким уровнем научных работ: она стала основателем двух крупных научных школ: советской школы истории математики и советской школы математической логики.

Мы видим, что у С.А. Яновской имеются очень большие заслуги перед наукой и высшей школой страны. Почему же страна не воздала ей должное - не присвоила ей никаких почетных научных и педагогических званий, не наградила премиями, не избрала в Академию наук? Ответ очень прост: Софья Александровна была исключительно скромным человеком и никогда не только не предпринимала каких бы то ни было усилий, чтобы такие звания и премии получить, но даже не заикалась об этом (в отличие от большинства современников своего круга, активно, а иногда и агрессивно - см. пп. 7, 8 - занимавшихся такой деятельностью). В этих условиях для ее заслуженного награждения требовалось лишь вмешательство одного-двух авторитетных ученых-математиков, осознающих важность сделанного этим человеком и готовых совершить Поступок. К сожалению, таких людей не нашлось, хотя многие крупные ученые-математики (П.С. Александров, А.Н. Колмогоров, А.А. Марков, П.С. Новиков, С.Л. Соболев, И.Г. Петровский и др.) высоко ценили ее профессиональные достижения и относились к ней с глубоким уважением. В связи с этим заметим, что, когда в какой-либо области науки такие люди находились, подобные вопросы решались достаточно просто даже в эпоху Сталина. Например, когда в 1946 г. на Общем собрании Академии наук СССР, обсуждавшем прием новых членов АН, Президент АН академик-физик С.И. Вавилов заявил с трибуны, что ему стыдно, что он - академик, а Л.Д. Ландау - нет, вопрос о членстве Ландау в АН СССР был решен в течение считанных минут.

Заключение

Софья Александровна Яновская прожила большую, яркую и очень непростую жизнь. Воспитанная в духе идей социальной справедливости, защищая их потом на фронтах гражданской войны, она осталась верна им до конца своих дней, перенеся со временем центр тяжести своей борьбы на научно-педагогическую деятельность и сделав все, чтобы десятки молодых людей - ее учеников - стали настоящими учеными и настоящими людьми и заняли подобающее им место в обществе. Ей было нелегко: она сталкивалась с сопротивлением, испытывала страх, постоянно боролась с тяжелой болезнью, ее преследовало (и преследует до сих пор) непонимание. Но она ни разу не свернула со своего пути. Она была несчастлива в личной жизни, хотя вышла замуж по любви, за товарища по борьбе и единомышленника. Но и это не остановило ее. Что же поддерживало ее, давало силы жить и работать? Сама Софья Александровна, выступая в 1966 году на торжественном заседании в МГУ по поводу ее 70-летия, объяснила все тем, что всегда трудилась, сознавая свой долг ученого перед народом, что ее окружали хорошие люди, которых она беспредельно любила: коммунисты, вместе с которыми она сражалась на фронтах гражданской войны; ученые, вместе с которыми работала; ее близкие и ученики. Что ей повезло - она встретила на своем пути выдающихся людей - руководителей одесского подполья в годы гражданской войны, своего мужа И.И. Яновского, известного математика А.Я. Хинчина и др.

С.А. Яновская и в 70 лет осталась верна идеалам и убеждениям молодости. Мало кому удается такое. Она была счастливым человеком…

Библиография

1. Яновская С.А. Автобиография // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 81-82.

2. ККильберг Х.И. Верность долгу // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 104-107.

3. Шестопал М.Г. Безграничная любовь к людям // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 116-118.

4. Башмакова И.Г., Демидов С.С., Успенский В.А. Жажда ясности // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. № 4. С. 108-119.

5. Яновская С.А. Категория качества у Гегеля и сущность математики // Под знаменем марксизма. 1928. № 13. С. 30-71.

6. Яновская С.А. Закон единства противоположностей в математике // Естествознание и марксизм. 1929. № 1. С. 17-32.

7. Яновская С.А. Идеализм в современной философии математики // Естествознание и марксизм. 1930. № 2-3. С. 10-31.

8. Яновская С.А. О математических рукописях Маркса // Под знаменем марксизма. 1933. № 2. С. 74-115.

9. Маркс К. Математические рукописи / Ред. Яновская С.А., Рыбников К.А. М.: Наука, 1968. 640 с.

10. Яновская С.А. Из истории аксиоматики // Историко-математические исследования. 1958. Вып. XI. С. 63-96.

11. Яновская С.А. Из истории преподавания математики в Московском университете // Историко-математические исследования. 1955. Вып. 8. С. 127-180.

12. Яновская С.А. О роли математической строгости в творческом развитии математики и специально о «Геометрии» Декарта // Историко-математические исследования. 1966. Вып. 17. С. 151-183

13. Яновская С.А. Методологические проблемы науки. М.: Наука, 1972. 280 с.

14. Яновская С.А., Гливенко В.И. Логика математическая // БСЭ. Изд. 1-е. Т. 37. 1938. С. 326-330.

15. Яновская С.А. Вступительная статья и комментарии // Гильберт Д., Аккерман В. Основы теоретической логики. М.: ИЛ, 1947.

16. Яновская С.А. Предисловие и комментарии // Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М.: ИЛ, 1948.

17. Клини С. Введение в метаматематику. М.: ИЛ, 1957.

18. Черч А. Введение в математическую логику. М.: ИЛ, 1960.

19. Гудстейн Р.Л. Математическая логика. М.: ИЛ, 1961.

20. Яновская С.А. Основания математики и математическая логика // Математика в СССР за тридцать лет. М.-Л.: ГИТТЛ, 1948. С. 11-52.

21. Яновская С.А. Математическая логика и основания математики // Математика в СССР за сорок лет. М.-Л.: ГИТТЛ, 1959. С. 13-120.

22. Яновская С.А. О так называемых определениях через абстракцию // Под знаменем марксизма. 1935. № 4. С. 154-170.

23. Яновская С.А. О некоторых чертах математической логики и отношении ее к техническим приложениям // Применение логики в науке и технике. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 3-21.

24. Яновская С.А. Предисловие // Тьюринг А. Может ли машина мыслить. М.: Физматгиз, 1960. С. 3-7.

25. Яновская С.А. О философских вопросах математической логики // Проблемы логики. М.: 1963. С. 3-17.

26. Яновская С.А. Преодолены ли в современной науке трудности, известные под названием «апорий Зенона»? // Проблемы логики. М.: 1963. С. 116 136.

27. Яновская С.А. Логика высказываний // Философская энциклопедия. Т. III. М.: 1960. С. 205-209.

28. Яновская С.А. Исчисление // Философская энциклопедия. Т. II. М.: 1960. С. 387-390.

29. Яновская С.А. Предисловие // Карнап Р. Значение и необходимость. М.: ИЛ, 1959.

30. Кушнер Б.А. Несколько воспоминаний о С.А. Яновской // Вопросы истории естествознания и техники. 1996. № 4. С. 119-123.

31. Гуковская В.А. Прекрасная способность помогать окружающим // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 115-116.

32. Юшкевич А.П. Призвание мастера // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 108-111.

33. Башмакова И.Г. Одаренная умом и сердцем // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 100-103.

34. Бирюков Б.В. Выдающийся исследователь логических основ научного знания // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 87-96.

35. Горский Д.П. Математик-марксист // Женщины - революционеры и ученые / Ред. Минц И.И., Ненароков А.П. М.: Наука, 1982. С. 83-87.

36. Бажанов В.А. Очерки социальной истории логики в России. Ульяновск: СВНЦ, 2002.

37. Яновская С.А. Очередные задачи математиков-марксистов // Под знаменем марксизма. 1930. № 5. С. 88-94.

38. Против Лузина и лузиновщины (Собрание математиков МГУ) // Фронт науки и техники. 1936. № 7. С. 123-125.

39. Резолюция по поводу статей «Правды» «Ответ академику Н. Лузину» и «О врагах в советской маске» // Успехи математических наук. 1937. Вып. III. С. 275.

40. Бирюков Б.В. Трудные времена философии. Софья Александровна Яновская: Время. События. Идеи. Личности. М.: Либроком, 2010. 310 с.

41. Дело академика Н.Н. Лузина / Ред. Демидов С.С., Левшин Б.В. Санкт-Петербург: Изд-во РХГИ, 1999. 312 с.

42. Бажанов В.А. История логики в России и СССР. М.: Канон+, 2007. 335 с.

43. Бирюков Б.В., Борисова О.А. Софья Александровна Яновская - мыслитель, исследователь, педагог // Вопросы философии. 2000. № 5.

44. Левин В.И. Очерки истории прикладной логики. Пенза: Изд-во Пензенской гос. технологической академии, 2007. 284 с.

45. Левин В.И. С.А. Яновская и история математической логики // Проблема конструктивности научного и философского знания. 2009. № 12. С. 47-74.

46. Левин В.И. С.А. Яновская - человек, педагог, ученый. К 115-летию со дня рождения // Педагогика и просвещение. 2011. № 1. С. 61-72.

47. Войшвилло Е.К. Интервью с профессором кафедры логики Е.К. Войшвилло (1992 г.) // Философский факультет МГУ имени М.В. Ломоносова: страницы истории. М.: Изд-во Московского ун-та, 2011. С. 401-412.

48. V.I. Levin. Sofia Alexandrovna Yanovskaya, the Person, Teacher and Scientist // Logic in Central and Eastern Europe: History, Science and Discourse. University Press of America, 2012. P. 671-687 (USA).

Размещено на Allbest.ru