"Первоначальный курс обучения" В.А. Жуковского опыт реконструкции и анализа визуального ряда

Типы графических элементов, задействованных в "Курсе", очень разнообразны: это сюжетно-образные изображения, пиктограммы, идеограммы, символы, их комбинации, подобные идеографическому письму, а также диаграммы, в которых используются различные способы цветового выделения элементов. Проанализируем основные из них.

Среди сюжетно-образных изображений можно выделить собственно иллюстрации, которые широко применялись Жуковским в преподавании Священной истории. Поэт демонстрировал их, повторяя пройденный материал со своей дочерью В письме А.П. Зонтаг поэт так описывал занятия Священной историей с дочерью: "экзаменую, показываю картинки, принадлежащие к рассказанному накануне" [Уткинский сборник, 1904. С. 128].. Для этого он использовал, по- видимому, гравюры из роскошного издания Библии на французском языке, сохранившегося в его библиотеке (La Bible, 1834-1836) (в оглавлении они отмечены его рукой - вероятно, Жуковский собирался их либо вырезать, либо заказать у книгопродавца).

К сюжетно-образным изображениям относятся и рисунки азбучного характера, которыми Жуковский пользовался при преподавании русского языка. Для обучения языку он изготовил пятнадцать наклеенных на большие картоны (41 х 26 см) таблиц, каждую из которых расчертил на 40 ячеек РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 132-б..

В центре каждой ячейки он поместил рисунок, соответствующий какому-либо слову. По периметру ячейки это слово шифровалось на четырех языках (русском, немецком, французском и латинском) цифрами от 1 до 32. Расшифровка значения всех цифр давалась в колонках, расположенных по правому и левому краям картона. Эти колонки, таким образом, содержали своего рода шифровальные коды, которыми ученик мог пользоваться для прочтения каждого слова как на знакомом, так и на незнакомом для него языке Дочь В.А. Жуковского, с которой он занимался по этим таблицам, знала немецкий и французский (домашние языки в семье), но не знала латинского и русского.

ISSN 1818-7919 (рис. 1).

Рис. 1. Таблица для обучения языку (фрагмент). РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 132-б. Л. 2 об. Fig. 1. Language learning table (fragment). RNB. S. 286. L. 1. № 132-b. Sh. 2 v.

Приведем примеры. Согласно коду, цифра 5 соответствовала немецкой букве "u", русской букве "у" и французскому диграфу "ou"; цифра 15 - немецкой "d", русской "д", французской "d"; цифра 22 - русской "й"; цифра 20 - немецкой "ц", русской "ё", французской "е" и т. д. Латинские соответствия (впрочем, в большинстве случаев совпадающие с французскими) не указывались. Таким образом, изображение ели, например, было зашифровано следующим образом: "18.13.6. / 23.1.8.19.12. / 1.7.19.18.23. / 16.1.12.12.18.", т. е. "ель / sapin / abyes / Tanne", изображение монарха, сидящего на троне, оказалось подписано: "25.1.14.6. / 23.4.21.9.18.14.1.19.12. / 15.4.11.19.12.5.23. / 32.18.14.14.28.18.14.", т. е. "царь / souverain / dominus / Herrscher". Рисунки Жуковского выполнялись карандашом, часть из них закончена в цвете, часть осталась в набросках. Начиная с X таблицы рисунки сгруппированы тематически: на X помещены изображения еды и посуды, на XI - повозок и сельских орудий труда, на XII - сельскохозяйственных работ и т. д.

Фактически, перед нами полилингвальный букварь в картинках, знакомство с которым позволяло изучать сразу четыре языка. От обычного букваря своего времени (среди которых были и полилингвальные) он отличался последовательной интерактивностью, применением дидактической игры, основанной на приеме кодирования и декодирования слов.

Для лингвистических игр предназначались и мнемонические таблицы РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 133. Л. 1, 2, 2 об., 5.. Они наклеены на картоны размером 24, 3 х 24, 6 см и разделены на 100 ячеек (10 х 10). В таблице на л. 1 половина этих ячеек заполнена такими же рисунками, что и в таблицах по русскому языку. По верхнему и по левому краям этой таблицы ячейки пронумерованы от 1 до 10. Таким образом, каждое изображение можно было локализовать по горизонтали и по вертикали, кодируя его этими координатами.

Таблица на л. 2, по-видимому, предназначалась для записи исторических событий: по горизонтали она размечена числами 800, 900, 1000 и т. д. до 1800, а по вертикали - числами 10, 20, 30 и т. д. до 100. С помощью получившейся координатной сетки можно было фиксировать в таблице события истории с точностью до века (горизонталь) и десятилетия (вертикаль), однако Жуковский не воспользовался ей по назначению. Ячейки таблицы он стал заполнять набросками рисунков, причем рядом с рисунком ставились две согласные буквы из соответствующего рисунку слова: дом - дм, ружье - рж, лира - лр, мак - мк и т. д. (рис. 2). В таблице на л. 2 об. то же самое было проделано для французских слов.

Рис. 2. Мнемоническая таблица (фрагмент). РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 133. Л. 2 Fig. 2. Mnemonic table (fragment). RNB. S. 286. L. 1. № 133. Sh. 2

Каковы были правила лингвистической игры, для которой предназначались таблицы на л. 2, 2 об., можно только догадываться, но для таблицы на л. 5 они очевидны. Эта таблица по вертикали и по горизонтали размечена группами букв, обозначающих парные или близкие по месту образования звуки: с, з / д, т / н / м / р / л / ж, ш, щ, ц, ч / г, к, х / в, ф / б, п. В клетках на пересечении получившихся координат следовало записывать слова, в которых эти звуки встречаются. Так, на пересечении "координат" "д, т" и "л" Жуковский записывает: "долина", "долото"; на пересечении "д, т" и "ш, щ, ч, ж" - "дождь", "дышло", "душа", "тишка", "туча" и т. д.

Пока неизвестно, была ли методика лингвистических игр полностью авторской, или Жуковский опирался на чьи-то разработки. Несомненно, в своей визуальной составляющей она опосредованно восходит к "Orbis sensualium pictus" Яна Амоса Коменского - первой книге для обучения, которая "системно опиралась на визуальный ряд для воплощения философско- педагогических идей" [Школьные пособия..., 2017. С. 292]. Как и "Orbis pictus", таблицы Жуковского предназначены для полилингвального обучения 11. Как и "Orbis pictus", они ориентированы на "формирование общего кругозора" [Школьные пособия., 2017. С. 292]. Но в сравнении с "Orbis pictus" визуальный ряд таблиц гораздо больше тяготеет к эмблематике и даже схематике. Это подводит нас к разговору о следующем типе изображений, использованных Жуковским в "Курсе".

В описанных выше таблицах по русскому языку Жуковский для пояснения некоторых понятий использует не рисунки, а схемы. Так, например, слово "век" у него изображается квадратом, разбитым на 100 клеточек, слово "месяц" - схемой фаз луны. Схематизация здесь явно подчинена логике иносказания. Схема выступает и обозначением, и своеобразной метафорой обозначаемого. Кровнородственная лексика ("отец", "мать", "сын", "дочь", "брат" и т. д.) изображается с помощью специальных знаков (лица женского пола обозначаются квадратами, мужского - кругами, родственные связи между ними - линиями). Еще чаще схемы используются Жуковским в таблицах по математике Главной целью при этом было, в отличие от "Orbis pictus", изучение не латинского, а русского языка с опорой на немецкий и французский - языки домашнего общения в семье Жуковского. РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 132-а.. На л. 2 с помощью схем поэт вводит, например, понятия числа и дроби.

Схемы используются Жуковским в качестве планиметрических транскрипций рисунков, изображенных рядом с ними. Например, Жуковский рисует одиночное дерево, затем ряд деревьев, потом рощу, а сбоку от этих рисунков изображает то же самое в виде схем, составленных из квадратов Там же. Л. 2 об (рис. 3). На л. 6, 6 об. он наклеивает гравюры с городскими и загородными видами (вероятно, Дюссельдорфа и Франкфурта-на-Майне - именно в этих городах жили Жуковские в 1842-1848 гг.), а на л. 3, 3 об. размещает карты и планы этих мест (карту Рейна, карту Франкфурта-на-Майне с обозначением Саксенхаузена - района, в котором жили Жуковские, план сада, планы расположения комнат и мебели в доме Жуковских). Очевидно, что, опираясь на непосредственные впечатления дочери, поэт пытался выработать у нее навыки абстрактного, понятийного, "схематического", а не образного мышления. Подобная стратегия элементарного обучения ("развитие чувственных впечатлений в отчетливые понятия" [Педагогическое наследие., 1989. С. 324]) была декларирована уже Песталоцци, но в данном случае Жуковский опирался, по-видимому, на методику И. Рамзауера, изложенную в книге "Любовь в воспитании и образовании" (Ramsauer, 1846; подробнее см.: [Долгушин, 2018]).

Рис. 3. Таблица по математике (фрагмент). РНБ. Ф. 286. О. 1. № 132-а. Л. 2 об. Fig. 3. Mathematics table (fragment). RNB. S. 286. L. 1. № 132-a. Sh. 2 v.

Наиболее оригинальным средством визуальной дидактики Жуковского, вероятно, следует признать специально разработанные им мнемонические символы. Они были введены поэтом в педагогический оборот еще в период обучения наследника престола и использовались преимущественно в преподавании истории. При работе над "Курсом" Жуковский применил их в таблицах по Священной истории (см.: [Ребеккини, 2017]). В начале этих таблиц он помещает своего рода словарь 70 знаков мнемонического языка, т. е. толкование значений используемых им символов РНБ. Ф. 286. Оп. 1. № 131. Л. 1.. Например, отрезок означает эпоху, точка - знаменательное событие, скрещенные стрелы - вражду, серп - сельское хозяйство, деревья - лес, кораблик - путешествие по морю, начальная буква имени с короной над ней - императора или короля, начальная буква имени с папской тиарой - римского папу и т. д. (рис. 4)

Рис. 4. Таблица с объяснением мнемонических символов (фрагмент). РНБ. Ф. 286. О. 1. № 131. Л. 1

Fig. 4. Table with an explanation of mnemonic symbols (fragment).

RNB. S. 286. L. 1. № 131. Sh. 1

Мнемонические символы в словаре организованы в соответствии с определенной логикой: первый столбец содержит обозначения исторических лиц (первая буква имени), к которым с помощью пиктограммы добавляется обозначение ролей (ученый, поэт, святой, кардинал и т. д.) и действий (рождение, смерть, убийство, пытка, ссылка и т. д.). Второй столбец содержит более детализированные пиктограммы, скорее миниатюрные рисунки - обозначения мест и событий (крепость, храм, город, крестовый поход, битва и т. д.). Третий столбец содержит комбинации буквенных символов и пиктограмм, конкретизирующих событие или состояние (битва у стен города, армия на марше или в отступлении и т. д.).

С помощью этих знаков можно было "свертывать" нарративный текст в схематический конспект-таблицу. Этот процесс можно наглядно проследить и по записям Жуковского в рабочих тетрадях, и по маргиналиям в книгах - особенно в тех, которые он собирался использовать в учебном процессе См., например, (Dittmar, 1846). (рис. 5). Наиболее полно такие опыты представлены в рабочей тетради № 56 РНБ. Ф. 286. Оп. 1. (они относятся к наброскам материалов по Священной истории). На левой стороне разворота тетради Жуковский помещает краткий конспект излагаемой темы. С правой стороны разворота этот же конспект шифруется с помощью мнемонических знаков.

Рис. 5. Маргиналии В.А. Жуковского в книге [Dittmar, 1846] Fig. 5. Zhukovsky's marginals in the book [Dittmar, 1846]

Рис. 6. Таблица по Священной истории (фрагмент). РНБ. Ф. 286. О. 1. № 131. Л. 4 об. Fig. 6. Biblical history table (fragment). RNB. S. 286. L. 1. # 131. Sh. 4 v.

Принципы визуального отображения связности ряда символов, использованные Жуковским, разнообразны. Это могут быть действительно ряды, расположенные горизонтальными ярусами, таблицы с ячейками различной формы, комбинации символов и элементов естественного языка в поле, ограниченном рамкой (рис. 6).

Идентифицировать характер взаимодействия знаков различной природы в этой гетерогенной среде непросто, принимая во внимание разнообразие терминологических подходов в современной исследовательской литературе [Максименко, 2012]. Наибольшее распространение в ней получили два термина, применяющиеся для обозначения семиотически неоднородных (синкретичных) текстов, - "поликодовые" и "креолизованные" (хотя есть и множество других терминологических вариантов - "контаминированные", "гибридные", "видеовербальные", "изовербальные" и т. д.).

Термин "креолизованные" (эпизодически используемый и раньше) вошел в научный оборот в 1990 г. благодаря Ю.А. Сорокину и Е.Ф. Тарасову, предложившим называть так тексты, "фактура которых состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой / речевой) и невербальной (принадлежащей к другим знаковым системам, нежели естественный язык)" (цит. по: [Ворошилова, 2013. С. 16]). Термин "креолизованные" получил широкое распространение, но значительная часть исследователей предпочитает ему введенный еще в 1974 г. Г.В. Ейгером и В.Л. Юхтом термин "поликодовые". Вопрос о том, как соотносятся эти два термина, до сих пор окончательно не решен. Зачастую они употребляются вполне синонимично. Иногда высказываются призывы упразднить один из них - отказаться от термина "креолизованные", поскольку он излишнее метафоричен и неточен. Наиболее перспективными представляются попытки сохранить оба термина, строго разграничив при этом их употребление. Так, А.А. Бернацкая предлагает использовать термин "поликодовые" в качестве родового понятия для обозначения негомогенных текстов, а термин "креолизация" - для обозначения "степени и самого факта участия" в их создании "элементов разных семиотик" [2000. С. 106]. М.Б. Ворошилова предлагает "поликодовыми" называть такие негомогенные тексты, в которых элементы разных знаковых систем находятся в отношениях синсематии, т. е. имеют одинаковую значимость для текста - так, что невозможно пропустить или заменить один из них [2013. С. 20-21]). Термин же "креолизованные" она предлагает использовать "для обозначения текстов, в структуре которых знаки различных семиотических систем вступают в более сложные отношения - взаимовлияния, взаимодополнения и т. д." [Там же. С. 21]. Сделав обзор терминологических подходов, вернемся к анализу "Курса" и постараемся с помощью обсуждаемых исследователями терминов описать его специфику.

Несомненно, "Курс" в семиотическом отношении негомогенен. Он состоит из двух частей: визуальной (графической) и вербальной. Проблема в том, что Жуковский успел создать (и то не полностью) только визуальную его часть - таблицы по языку, математике и Священной истории. Вербальная же часть так и не была им написана, хотя она, несомненно, предполагалась (без нее таблицы не поддаются однозначному истолкованию). О том, какой именно она должна была быть, можно только догадываться. Если вспомнить аналогичные разработки Жуковского времен педагогической службы при дворе, можно предположить, что в некоторых случаях она бы состояла из конспектов, подобных тем, которые под руководством Жуковского издавались и переписывались для наследника престола.

Конспекты эти (в обиходе их называли "программами") представляли собой сокращение устного нарратива, т. е. тех объяснений, которые учитель давал на уроке, содержали опорные термины, имена, названия, понятия, их толкование и отображали логику изложения материала. Опираясь на эти конспекты, таблицы, а также на записи, сделанные во время урока, ученик должен был составить письменное или устное изложение услышанного, которое и проверялось преподавателем. Таким образом, динамика учебного процесса представляла собой чередование "свертывания" и "развертывания": учитель "свертывал" нарратив сначала в конспект, а затем в мнемонические символы; ученик проделывал обратную операцию: "раз - вертывал" мнемонические символы и конспекты в нарратив.

В этом случае визуально-графическая составляющая (таблицы) взаимодействовала с вербальной (нарратив и конспекты) по типу отношений взаимозависимости (в терминологии Е.Е. Анисимовой [2003. С. 12]). Ее наличие обусловливалось прагматикой педагоги - ческой ситуации (необходимость увлечь ученика и облегчить запоминание), а не синсема - тической симметрией текста: вербальная часть могла существовать и без визуальной, а визуальная без вербальной - нет, следовательно, "выполняла вторичную, дополнительную функцию" [Там же]. Данная модель реализована в материалах "Курса", относящихся к Священной истории, поэтому их вполне можно считать креолизованными (в терминологии М.Б. Ворошиловой).

Материалы по языку и математике имеют другую природу - их следует отнести к поликодовым (в терминологии М.Б. Ворошиловой). Они (в отличие от Священной истории) устроены не линейно, и прилагавшиеся к ним вербальные тексты не имели самостоятельного значения, представляя собой, скорее всего, задания и правила эвристической игры.

Факт взаимодействия в "Курсе" различных семиотических систем имел для Жуковского принципиальное значение. Столь сложная "комбинация текстовых единиц с особыми языками (словесными и символьными), дискурсами и нарративами или стилями изложения" [Маамуд Ангуло, 2014. С. 426] требовала от ученика максимальной сосредоточенности на поиске значений. Процесс концентрации, "свертывания" содержания в визуальные знаки-идеограммы, а затем нарративного развертывания его в процессе ответа ученика, очевидно, и составлял методическую основу визуальной дидактики в "Курсе". Обратим внимание, что это соответствует той "дедуктивно-индуктивной" методологической установке, о которой Жуковский писал в предисловии к своему "Курсу" 17. По замыслу Жуковского, общая последовательность обучения должна была определяться чередованием дедуктивного (от общего к частному) и индуктивного (от частного к общему) подходов. Индуктивный подход Жуковский собирался реализовать на приготовительной стадии, т. е. той, для которой и предназначался "Курс". На этом этапе, по его замыслу, необходимо было, опираясь на доступные ребенку представления, сформировать у него систему понятий, в которых в "свернутом" виде заключается все содержание дальнейшего обучения. На следующей стадии (уже выходящей за пределы "Курса") вступал в действие дедуктивный подход: система понятий конкретизировалась, "развертывалась" и получала наполнение в процессе преподавания предметных дисциплин. Подобная "индуктивно-дедуктивная" стратегия уже была реализована Жуковским в 1826 г. при разработке плана учения наследника престола.

Заключение