Митрополит Иосиф (Семашко) и реформы народной школы в Северо-Западном крае

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Митрополит Иосиф (Семашко) и реформы народной школы в Северо-Западном крае

Анна Комзолова

Metropolitan Iosif (Semashko) and reforms of the public school

in the North-Western Provinces

Anna Komzolova

(Institute of Scientific Information on Social Sciences, Moscow;

Saint Petersburg State University, Russia)

Фигура митрополита Литовского Иосифа (Семашко) (1798--1868) не раз привлекала внимание историков, прежде всего благодаря его ведущей роли в воссоединении униатов Белоруссии и Литвы с православной Церковью в 1839 г.

This research was supported by the grant № 19-18-00073 «National Identity in the Imperial Politics of Memory: History of The Grand Duchy of Lithuania and the Polish-Lithuanian State in Historiography and Social Thought of the 19^ш--20^thCenturies» of the Russian Science Foundation. Толстой Д.А. Иосиф, митрополит Литовский, и воссоединение униатов с православной цер-ковью в 1839 г. СПб., 1869; Чистович И. Пятидесятилетие воссоединения с православной Церко-вью западно-русских униатов (1839--1889). Обзор событий воссоединения в царствование импе-ратора Николая I. СПб., 1889; Извеков Н.Д. Высокопреосвященный Иосиф Семашко, митрополит Литовский и Виленский. Вильна, 1889; Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского, и воссоединение западно-русских униатов с православноюцерковию в 1839 г. Изд. 2. Вильна, 1897; Орловский Е. Судьбы православия в связи с историею латинства и унии в Гродненской губернии в XIX столетии (1794--1900). Гродно, 1903; Шавельский Г., протопр. Последнее воссоединение с православной церковью униатов Белорусской епархии (1833--1839 гг.). СПб., 1910; Романчук А., прот. Иосиф (Семашко), митрополит Литовский и Виленский: жизнь и служение. Минск, 2012; и др. и тому влиянию, которое он оказывал на формирование самосознания и национальной идентичности своей паствы. По словам одного из биографов, владыка был «наиболее замечательный церковный и государственный деятель в Западном крае» XIX в. Киприанович Г.Я. Высокопреосвященный Иосиф Семашко, митрополит Литовский и Вилен-ский. Вильна, 1894. С. IV. Изучение взглядов и деятельности митрополита в значительной мере облегчает его бережное отношение к собственным архивам и воспоминаниям. Как признавался сам Иосиф, ему была «тягостна мысль» о том, что «недоброжелатели постараются марать память мою» и, «может быть, мне не отдаст справедливости и самая Церковь православная» Записки Иосифа, митрополита Литовского. L. 2. СПб., 1883. С. 551.. Поэтому он неоднократно формулировал и развивал свои представления об истории Литовско-Белорусского края, его общности с Россией и необходимости борьбы с «латино-по-лонизмом». С этих позиций смотрел он и на просветительские задачи русской православной школы.

Митрополит нелегко переживал то, что находится на границе двух цивилизаций -- «на пределах Церкви православной, среди решительно преобладающих иноверных и инородных элементов». Ему постоянно приходилось морально обороняться или, по его выражению, стоять «лицом к лицу против неправд Запада». Сложность и уязвимость его позиции усугублялась тем, что между ним и представителями центральной власти в крае всегда имелась определённая дистанция, и от него «был сокрыт ход и положение самого правительственного дела» Там же. T. 1. СПб., 1883. С. 256.. «Стояние это тем тягостнее, -- сетовал Иосиф, -- что для пользы Церкви и государства нужно было избегать явной борьбы, а весь натиск враждебных элементов отражать преимущественно невозмутимою стойкостию и официальное действие употреблять только для редких, особенной важности случаев» Там же. Т. 2. С. 551..

Действительно, владыка лишь дважды позволил себе призвать петербургское начальство обратить внимание на опасное состояние Литовско-Белорусского края, где, по его убеждению (сложившемуся, видимо, ещё в молодости), «России равнодушной, дремлющей» постоянно угрожала деятельность «латино-польской партии». В неё Иосиф включал всех польских помещиков и чиновников, а также католическое духовенство. Уже в 1832 г. он отмечал, что «русские хотя и победители, но не сильнейшие в западных губерниях» Там же. T. 1. С. 599.. В январе 1855 г. митрополит послал обер-прокурору гр. Н.А. Протасову конфиденциальное письмо о катастрофических последствиях усиления в крае «латино-польской партии» Там же. Т. 2. С. 542-547.. «Не мне одному известно, -- писал архиерей, -- что уже накануне последнего польского мятежа (1830--1831 гг. -- А.К.) ещё не верили людям, предостерегавшим обоном... Я не говорю, чтобы эта партия сама собою была теперь столько сильна материально, дабы слишком беспокоить правительство. Но в случае движения на Россию всего Запада не приготовлено ли в здешней стране для врагов самое благоприятное управление?» Там же. С. 546.. Однако эта записка «не имела дальнейших последствий, за смертью графа Протасова, а после государя, может быть, и за окончанием [Крымской] войны» Там же. T. 1. С. 256..

Второй раз Иосиф обратился непосредственно к Александру II, отправив ему 26 февраля 1859 г. особую записку «с полным и ясным изложением положения Польши и Литвы между собою и в отношении к России» Там же. T. 1. С. 257. Текст записки см.: РГИА, ф. 796, оп. 205, д. 283, л. 1--8; Записки Иосифа, митрополита Литовского. Т. 2. С. 558--564.. Прочитав её, император с явным недоумением и смущением отметил: «Я не понимаю, чего он хочет, ибо никогда и речи не было и в мысли мои не входило отступать от принятой при батюшке системы» 1863 год на Меншчыне. Минск, 1927. С. 144.. Сам духовный пастырь полагал, что ему удалось вызвать некоторый позитивный эффект, но время уже было упущено, и восстание 1863 г. оказалось неотвратимым Записки Иосифа, митрополита Литовского. T. 1. С. 257..

В записке 1859 г. митрополит, пожалуй, наиболее полно выразил свой взгляд на «польский вопрос» в Западном крае. Он утверждал, что соединение с Литвой в одно государство «спасло» Польшу от неизбежного онемечивания, при этом «русские провинции» Речи Посполитой вплоть до конца XVIII в. «оставались по-прежнему русскими, и по названию, и по народонаселению». Поляки находились в меньшинстве, и «Литва оставалась Литвою». При разделах Речи Посполитой Россия «возвратила только древнее своё достояние -- достояние св. Владимира, составившее Литву после татарского погрома». Но Александр I совершил роковую ошибку, присоединив к империи собственно польские земли. И уже в 1830--1831 гг. «оказалось, что Царство Польское, вместо чтобы быть передовым постом и оплотом для России, есть и будет всегда передовым постом и оплотом для Франции и других наций, России недоброжелательных». «Стоило ли, -- спрашивал Иосиф, -- для этого восстанавливать и устраивать Царство Польское?». В результате Западные губернии с преобладающим русским населением оказались своеобразной культурной и политической периферией Царства Польского, которое «запустило сюда глубоко когти»: развернувшаяся в крае полонизация препятствовала «слитию сих губерний с единокровною Россиею» и «общему образовательному духу государства»Там же. Т. 2. С. 558-561..

Важным инструментом противодействия полонизации края митрополит считал развитие в приходских школах русской грамотности. Именно в сфере народного просвещения у православного иерарха в 1840--1860-е гг. имелись определённые рычаги воздействия на правительственную политику. Православное духовенство, помимо своих непосредственных обязанностей, играло важную роль посредника между властью и народом, между царём и крестьянином; в приходских церквах обнародовались императорские манифесты. Всё это приобретало особое значение в столь сложном -- в этническом и конфессиональном отношении -- регионе, как Северо-Западный край. Между тем в 1840--1860-х гг. возник ещё один институт, ставший местом «встречи» государства и крестьянства -- начальная сельская школа, которую в тот период также невозможно было представить без участия приходских священников.

В ходе реформирования государственной деревни, проводившегося гр. П.Д. Киселёвым, именным указом 27 июня 1842 г. были утверждены правила об организации приходских училищ в казённых селенияхПСЗ-П. Т. 17. Отд. 1. СПб., 1843. № 15794.. В них преподавались Закон Божий, русская грамота («чтение книг гражданской и церковной печати, чистописание и скоропись»), а также начала арифметики и счисление на счётах. В Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Могилёвской и Витебской губерниях эти училища начали открываться с 1843 г. Они создавались под контролем палат государственных имуществ на основании общего учебного Устава 1828 г., введённого в действие в Западном крае в 1834 г.РГИА, ф. 384, on. 1, д. 2026, л. 145.

При этом гр. Киселёв был последовательным сторонником передачи начального образования крестьян в руки православного духовенства. Характерно, что в октябре 1846 г., объехав западные губернии и выслушав многочисленные жалобы местных пастырей на общее охлаждение их паствы к исполнению религиозных обрядов и редкое посещение храмов, он предложил обер-прокурору Святейшего Синода обязать приходских священников учить крестьянских детей, обучавшихся в приходских школах, церковному пению и больше привлекать их на клирос во время обедни в праздничные дни. Таким образом граф думал сформировать у них привычку посещать церковь, где они «неприметно изучали бы все её обряды; за детьми последовали бы и родители; сначала из привязанности и любопытства слушать пение своих сыновей, а потом также по привычке». Тем самым в обычаях народа «могло бы произойти благодетельное изменение без всяких мер, требующих усилий и настояний» Там же, оп. 2, д. 1313, л. 222--222 об..

Согласно указу 27 июня 1842 г., наставниками в приходских училищах должны были состоять, по выбору местных епархиальных архиереев, православные или католические священники, диаконы, причетники или семинаристы, в должной мере владевшие русским языком В самом тексте указа конфессиональная принадлежность крестьян и духовенства не уточнялась (ПСЗ-П. Т. 17. Отд. 1. № 15794).. Но власти сразу же столкнулись с трудностями при поиске учителей Так, в апреле 1844 г. из-за отсутствия учителей вместо 15 училищ, которые планировали учредить палаты государственных имуществ в Виленской и Ковенской губерниях, удалось открыть только 4 и 2 учебных заведения соответственно (РГИА, ф. 384, оп. 2, д. 1324, л. 68).. А попечитель Белорусского учебного округа Э.А. Грубер выступил против передачи крестьянских училищ в местностях с литовским населением («в Самогитии») в ведение духовенства, предпочитая назначить светских учителей, знающих «местный жмудский язык, на котором говорят исключительно тамошние крестьяне, и которому не обучают в православных духовных училищах». Он также указывал, что лицам православного вероисповедания нельзя будет поручить преподавание Закона Божия для католиков. Однако все изменения в указе 1842 г. требовалось согласовать с императором, на что руководство Министерства народного просвещения не пошло РГИА, ф. 733, оп. 66, д. 671, л. 5-8, 25-28; ф. 384, оп. 2, д. 1324, л. 19-20 об., 99-101..

У чиновников Министерства государственных имуществ возражения руководства Белорусского учебного округа не находили понимания Там же, ф. 384, оп. 2, д. 1324, л. 49-51 об., 111-112 об.. В 1843 г. в Ковенской губ., где преобладало литовское католическое крестьянство, ксёндзы отказались преподавать в школах, которые планировалось открыть. Тогда управляющий местной палатой государственных имуществ обратился к архиепископу Литовскому Иосифу (Семашко) с просьбой рекомендовать выпускников православной семинарии. Впрочем, епархиальное начальство не смогло никого предоставить Там же, л. 44--48 об., 64--66 об.. Тем не менее в декабре 1843 г. гр. Киселёв, вследствие недостатка православного духовенства в «литовских» губерниях, разрешил приглашать на места наставников школ окончивших курс в семинариях центральной России Там же, д. 1313, л. 134-135 об.. Вскоре в Виленскую и Гродненскую губернии прибыли три воспитанника Рязанской и шесть -- Калужской семинарий Там же, л. 161-163 об.; д. 1324, л. 91, 94., а в Ковенскую губ.лмл питомца Могилёвской и один -- Владимирской семинарий Там же, д. 1324, л. 71, 76, 92 об.. Вместе с ними преподавали и светские лица, как правило, получившие образование в местных средних учебных заведениях (Динабургской гимназии, Витебской семинарии для приходских учителей, Слонимском дворянском училище и др.) Там же, л. 66, 119--122..

Постепенно количество школ и численность учащихся увеличивались. К 1846 г. в Виленской, Витебской, Гродненской, Ковенской, Минской и Могилёвской губерниях Министерство государственных имуществ открыло 64 учи-лшца, которые посещали 1 388 учениковТам же, д. 1313, л. 209--210 об.. В 1854 г. там насчитывалось уже 124 приходские школы киселёвского ведомства, где 127 наставников обучали 3 492 детей (3 102 мальчиков и 390 девочек)Там же, оп. 6, д. 24, л. 37.. В 1861 г. в шести губерниях Северо-Ззападного края действовали 159 ведомственных сельских училищ, в которых учились около 6 тыс. детей и преподавали 147 клириков и 7 мирянТам же, ф. 1267, on. 1, д. 14, л. 173..

До учреждения Министерства государственных имуществ педагогическая деятельность в казённых имениях не регламентировалась. По сведениям, полученным в 1838 г. от казённых палат, в приходских школах северо-западных губерний обучали чтению и письму на русском и польском, иногда -- чтению на латинском, немецком (в Белостокской обл.), литовском или жмудском (в Виленской губ.) языкахТам же, ф. 384, on. 1, д. 2026, л. 13 об.-14, 35 об.-46, 48-52, 78 об.-79.. Официально в училищах ведомства государственных имуществ преподавание велось только по-русски. Теоретически одной из главных их целей являлось распространение русской грамотности среди белорусских и литовских крестьян. В 1853 г. Учёный комитет министерства стандартизировал используемые учебные пособия и ввёл собственные каллиграфические прописи для чистописания (в начале 1854 г. для западных губерний их отпечатали 3 тыс. экз.)Там же, оп. 5, д. 1235, л. 2--9 об., 19, 51.. Однако на деле обучение шло на польском и других языках, которыми хорошо владели местные православные священникиТам же, оп. 6, д. 23, л. 9, 10.. Вероятно, в белорусских сёлах также учили польскому языку (во всяком случае, необходимые для этого книги имелись в наставнических библиотеках).

Вопрос о «легализации» преподавания польского и литовского языков в училищах для государственных крестьян Северо-Западного края неоднократно поднимался в правительственных сферах, особенно остро -- в середине 1850-х гг. Поводом стало анонимное письмо, в котором отмечалось широкое распространение польской грамотности в белорусских и литовских деревнях и говорилось об опасности влияния на их жителей сочинений поляков, излагавших «исторические ложные понятия о России»Там же, л. 1--2 об.. В ноябре 1854 г. гр. Киселёв приказал губернским палатам изучить положение дел и немедленно прекратить обучение польскому языку в школах его ведомстваТам же, л. 4, 5.. Между тем в мае 1855 г. управляющий Ковенской палатой государственных имуществ Д.А. Татаринов, сообщая министру о положении и нуждах подчинённых ему учебных заведений, предложил разрешить преподавание литовского языка. Граф решил выяснить отношение к этому Виленского генерал-губернатора и министра народного просвещенияТам же, л. 17--18, 20.. Сменивший его во главе министерства М.Н. Муравьёв 28 мая 1857 г. обратился к митрополиту Иосифу с просьбой сообщить его мнение о целесообразности уроков польского и литовского языка в сельских приходских училищахТам же, л. 27--28 об..

К тому времени преосвященный Иосиф давно уже оспаривал представления о том, что польский является «отечественным языком» Литвы и может быть допущен в школах Северо-Западного края. «Что мы называем отечественным языком? -- рассуждал он в сентябре 1830 г., обращаясь к Д.Н. Блудову. -- Это язык, употребляемый массою какого-либо народа. Но в так называемой ещё до ныне русскими Польше губернии: Киевская, Подольская, Волынская, Гродненская, Минская, Могилёвская, без мала Витебская, отчасти даже Виленская и Белостокская область, заселены народом, русским по языку и происхождению; почти вся Виленская и три уезда Витебской -- чухнами, латышами и самогитами, столь же мало по-польски, как и по-русски понимающими. И так, для считаемого в тех странах отечественным польского языка остаётся город Вильна, и то не без исключения, небольшие онаго окрестности, часть Белостокской области, а также помещики и несколько мелкой шляхты» Записки Иосифа, митрополита Литовского. T. 1. С. 573..

Вместе с тем взгляд архиерея на языковую ситуацию в регионе в целом был реалистичен. Иосиф вполне отдавал себе отчёт в том, что воссоединённое духовенство Литовской епархии едва ли будет проводником русской грамотности среди местных крестьян. Так, в 1840 г. он предписал приходским священникам по воскресным и праздничным дням читать поучения и объяснять катехизис «на простом общепонятном для их прихожан языке», а «менее опытным» из них рекомендовал обращаться за советами к «своим собратьям, более сведущим в духовных науках и в знании простонародного языка». При этом в своём рапорте Святейшему Синоду владыка признавал, что не мог дать более подробные наставления вследствие «новости самого предмета» и «разнообразия наречий и состава самого духовенства по Литовской епархии». Местных пастырей, по его мнению, следовало снабдить образцами проповедей на русском языке, поскольку большинство из них, «получив прежде воспитание в польских училищах, не знают хорошо русского языка и не будут в состоянии в своих поучениях на простонародных тамошних наречиях применяться к общему духу русского языка» РГИА, ф. 796, оп. 120, д. 1654, л. 4-4 об.. образование крестьянский митрополит легализация

10 июня 1857 г., отвечая на запрос Муравьёва, митрополит заявил, что преподавание польского языка в Виленском генерал-губернаторстве «не только бесполезно, но и вредно», а знакомство с литовским следует ограничить чтением под руководством ксёндзов молитвенников и богослужебных книг, но только «после достаточного изучения детьми русской грамоты». Но особого смысла он в этом не видел. «Утверждают, -- писал владыка, -- что преподавание сих языков нужно для богослужения и для распространения образованности между населением литовским и самогитским. Если для богослужения, то не ввести ли лучше в приходские училища язык латинский, на котором совершается и должно здесь совершаться богослужение по правилам Римской Церкви? Если для распространения образованности, то как это возможно при недостатке письменности на самогитском и литовском языке? Неужели думают возможным образовать для этого уголка особую литературу? И не во стократ ли лучше и удобнее усилить здесь знание русского языка, а тем самым облегчить образование народа в совокупности с общим государственным телом?» Там же, ф. 384, оп. 6, д. 23, л. 42--43 об. См. также: Записки Иосифа, митрополита Литов-ского. Т. 2. С. 620--622..

Позиция Муравьёва оказалась не столь категоричной. В ноябре 1858 г. он поддержал мнение Виленского генерал-губернатора В. И. Назимова, который склонялся к тому, чтобы не навязывать крестьянам изучение русского языка и не запрещать преподавание других РГИА, ф. 384, оп. 6, д. 23, л. 11-12.. Муравьёв в то время также готов был их допустить, пусть и неофициально Там же, л. 48. Подробнее о позиции Муравьёва см.: Комзолова А.А.Виленский генерал-губер-натор М.Н. Муравьёв и начальное образование белорусских и литовских крестьян, 1850--1860-е гг. // На службе Отечеству: памяти Михаила Николаевича Муравьёва (1796--1866). СПб., 2017. С. 184--201.. Более того, под его управлением Министерство государственных имуществ постепенно утратило интерес к экспериментам в сфере просвещения. К этому времени уровень образования в казённых имениях Северо-Западного края оценивался чиновниками и педагогами учебного ведомства как довольно низкий См., например, заключение по отчёту попечителя Виленского учебного округа кн. А.П. Ши-ринского-Шихматова за 1861 г.: РГИА, ф. 733, оп. 62, д. 1524, л. 4.. Как выяснилось, назначение учителями священников или семинаристов не гарантировало, что крестьянские дети успешно овладеют русским языком.

Между тем 18 января 1862 г. Александр II распорядился, чтобы Министерство народного просвещения, не ожидая составления и окончательного утверждения общего для всей империи проекта положения о народных училищах, немедленно приступило к учреждению их в западных губерниях Там же, оп. 170, д. 19, л. 275.. При этом приходские школы, уже учреждённые или вновь учреждаемые православным духовенством, оставались в ведении епархиального начальства Там же, ф. 796, оп. 205, д. 349, л. 6--6 об.. В Святейшем Синоде тогда критиковали проект, составленный в особом межведомственном комитете под председательством попечителя Петербургского учебного округа И.Д. Делянова, и настаивали на том, что общее руководство и наблюдение за начальным образованием должно принадлежать духовному ведомству Там же, ф. 733, оп. 170, д. 19, л. 230-243 об., 270-270 об., 336-343..

Управляющий Министерством народного просвещения А.В. Головнин придавал большое значение созданию светских сельских школ в Западном крае, рассматривая этот эксперимент как «первоначальный опыт, от которого будет зависеть успех или неуспех будущего повсеместного устройства народных училищ» Там же, оп. 140, д. 17, л. 64.. В апреле 1862 г. попечитель Виленского учебного округа кн. А.П. Ши-ринский-Шихматов, пользовавшийся значительной свободой действий, представил ему свою программу распространения грамотности среди белорусских и литовских крестьян Там же, оп. 62, д. 1482, л. 101-107, 118-126 об.. Уже к концу июля 1862 г. в крае удалось открыть около 100 новых школ (обучение в них началось в ноябре 1862 г.) ОР РНБ, ф. 377, д. 87, л. 11 об., 12., к концу 1863 г. их было уже около 130 и планировалось открытие ещё 250--300 РГИА, ф. 733, оп. 62, д. 1484, л. 29-29 об., 43-44 об..

Одновременно на рубеже 1850--1860-х гг. в западных епархиях, как и во всей империи, происходило бурное расширение сети православных церковно-приходских школ. В Литовской епархии (450 приходов Там же, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 43.) в конце 1861 г. их числилось 247 с 4 061 учащимся (3 952 мальчика и 109 девочек) Там же, ф. 797, оп. 32, 4-е отд., д. 292, л. 16., а в марте

1863 г. -- уже 303 с 6 857 детьми (6 570 и 287 соответственно) Там же, ф. 733, оп. 170, д. 19, л. 345-346.. Однако в Ко- венской губ. и в 1864 г. их не было вовсе Существовавшие там 24 училища действовали при католических и евангелическо- реформатских храмах или содержались частными лицами (Там же, д. 123, л. 1 об.--2 об.)..

Обер-прокурор Святейшего Синода А.П. Ахматов в июле 1862 г. заявил литовскому и киевскому архиереям, что рассматривает предстоящее «неизбежное соревнование между приходскими и светскими училищами в одном селе» как борьбу за умы и сердца простого народа. По его словам, «если духовенство сумеет привлечь народ к себе, то он не пойдёт в светское училище -- и дело народного направления будет выиграно. Если, напротив, он предпочтёт светскую науку -- тогда конец» Там же, ф. 797, оп. 31, 2-е отд., 1-й стол, д. 18 а, л. 211--211 об.. При этом деятельность светских школ казалась обер-прокурору и церковным иерархам «вредной» не только вследствие ожидаемого ослабления духовно-нравственного воспитания, но также из-за возможного распространения среди малограмотного народа идей «сепаративного патриотизма» разного рода.

Характерно, что польские помещики спешили воспользоваться «оттепелью» начала царствования Александра II для того, чтобы усилить своё культурное доминирование в регионе. Несмотря на противодействие со стороны высших и центральных властей, под давлением местных землевладельцев и чиновников польские школы и обучение польскому языку притягивали всё более широкий круг не только белорусских и литовских крестьян-католиков, но и православных белорусов. В начале 1860-х гг. Назимов неоднократно доносил в Петербург об опасной активности мировых посредников в сфере начального образования. Принимая на себя «уполномочия быть тайными агентами польского дела в крае», они уговаривали помещиков открывать полулегальные школы, в которых сельские писари, «жарко преданные польскому делу», обучали всех желающих польской грамоте и католическому катехизису «по букварям, напечатанным на сей предмет в Вильне и Варшаве». Крестьян убеждали не посылать детей в казённые училища: католикам внушалось, что правительство «посредством этой меры хочет обратить их в православную веру». Русские буквари изымались, а вместо них бесплатно раздавались польские. В некоторых случаях училища, где не обучали по-польски, даже выбрасывали из помещений, принадлежавших сельским управлениям. Генерал-губернатор пытался с этим бороться, но без особого успеха Архивные материалы Муравьёвского музея, относящиеся к польскому восстанию 1863--

гг. в пределах Северо-Западного края / Сост. А.И. Миловидов. Ч. 1. Вильна, 1913. С. 191, 194-196, 202-204..

Массовые тиражи польских букварей, расходившихся среди крестьян западных губерний, вызывали у властей беспокойство. Даже если в них и не было «ничего недозволенного», они считались орудием католического прозелитизма, поскольку считалось, что по ним, составленным для католиков, «неминуемо будут учиться и дети православных родителей, не имеющие других букварей». 27 марта 1862 г. Синод предложил архиереям Западного края внушать приходскому духовенству через благочинных, чтобы, «если у кого из их прихожан будут усмотрены экземпляры польского букваря, то старались бы, с осторож-ностию, благовидным образом отбирать оные». 14 мая Ахматов разослал им письма с личной просьбой обратить внимание на эту проблему и принять меры для предотвращения «неизбежно вредных для православия последствий от употребления польского букваря». По мнению обер-прокурора, главы епархий, будучи «очевидцами» «враждебных отношений поляков к нашей Церкви», сами могли оценить «всю опасность и тот вред, какой может произойти от обучения православных детей по букварю, излагающему христианские догматы в извращённом виде и притом латинскими буквами на польском языке, который в руках польского католического духовенства обыкновенно служит орудием для совращения в латинство». Для противодействия этому предлагалось более широко и бесплатно распространять русский букварь, изданный Синодом в 1860-1861 гг.РГИА, ф. 797, оп. 32, 1-е отд., д. 69, л. 1, 4--6 об., 9 об.--10. Первый тираж (более 150 тыс. экз.) первоначально должен был продаваться по доступной для прихожан цене. Второй тираж, вы-пущенный в 1861 г., достигал уже 1 млн, тогда же около 11,5 тыс. букварей выслали в Литовскую епархию (Там же, л. 4 об.--5).

Митрополит Иосиф ещё в апреле 1862 г. поручил Литовской консистории воспрепятствовать использованию польских букварей православными крестьянами. В том же году он не раз жаловался Ахматову на противодействие польских помещиков и чиновников учреждению в епархии новых православных приходских училищ. Главную угрозу архиерей усматривал в политизации народного образования сторонниками «иноверной и инородной партии». Не будь этого, католические учебники не вызывали бы тревоги -- «они бы остались мёртвою буквою среди русского православного населения». Но в сложившейся обстановке «само отнимание православными священниками у своих прихожан польских букварей может послужить только предлогом обвинения их в присвоении полицейской власти». «Таким образом, -- писал Иосиф Ахматову 22 мая 1862 г., -- ни отнимание православными священниками польских букварей, ни безмездная раздача букварей русских не может противудействовать с успехом преднамеренному направлению означенных училищ к усилению в здешней стране полонизма. Воспрепятствовать этому направлению зависит от гражданских и училищных начальств» Там же, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 31 об.-32, 37-37 об.. Вскоре по просьбе владыки Синод прислал в Литовскую епархию для награждения лучших учеников церковных школ 300 экз. Нового Завета и 600 духовных книг для народного чтения на русском языке Там же, л. 32 об.; ф. 797, оп. 32, 4-е отд., д. 292, л. 18в..

Первые годы устройства сельских училищ были самыми трудными не только в силу того, что это дело оказалось принципиально новым для педагогов, бюрократии, духовенства и особенно крестьянских обществ, но и вследствие напряжённой политической обстановки на западных окраинах империи, сложившейся в период «манифестационного движения» 1861--1862 гг. и польского восстания, которое началось в январе 1863 г. и имело вполне определённый религиозный характер.Помимо требования реставрации Речи Посполитой в границах 1772 г., повстанцы добивались и восстановления Унии В частности, польские повстанцы объявляли крестьянам Литовской епархии о восстанов-лении Унии. Характерно также, что в 1863 г. они часто принуждали православных священников сбривать бороды, угрожая повешением (Там же, ф. 797, оп. 33, 4-е отд., д. 171, л. 7 об., 16 об., 37).. В апреле 1863 г. революционное правительство выпустило на польском языке обращение к «духовным восточного вероисповедания», в котором, грезя о «возвращении Литвы и Руси к единению с Польшей», обещало прощение «заблудшим», раскаявшимся в своих «преступлениях» против «родины», и грозило страшными карами тем «извращённым и закоренелым преступникам», кто проявлял «недоброжелательство» и, оставаясь «слепым, подлым орудием Москвы», «подстрекал братьев» «к войне домашней» Архивные материалы Муравьёвского музея... Ч. 1. С. 378--379.. Это воззвание рассылалось благочинным и священникам края Митрополит Иосиф был знаком с этим воззванием: Назимов представил ему целую пачку таких листовок в «запечатанных пакетах», адресованных различным священникам епархии (РГИА, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 52-52 об.)..

Восставшие терроризировали как представителей местной власти, так и православных пастырей и их прихожан. В Литовской епархии были случаи убийств православных священников. Так, в мае 1863 г. в городе Сураже Бе-лостокского уезда Гродненской губ. мятежники повесили священника местной церкви К. Прокоповича, а в июле в Пружанском уезде той же губернии убили священника Котранской церкви и законоучителя местного сельского училища Р. Рапацкого. В апреле в Вилькомирском уезде Ковенской губ. ими был повешен наставник Субочского сельского училища, сын причетника В.С. Смоль-ский Там же, ф. 797, оп. 33, 4-е отд., д. 171, л. 3-3 об., 12-13, 18-20 об., 32-33.. В Трокском уезде той же губернии наставника Олькеникского училища, сына священника О. Павловского, насильно увели в «шайку» Во время её столкновения с правительственными войсками Павловский попытался бежать, но был ранен и попал «в плен» уже к русским (Там же, л. 48--49).. Молодой воспитанник Литовской духовной семинарии Давидович, едва приступив к исполнению обязанностей наставника в школе, открывшейся в феврале 1863 г. в местечке Зарудавье Волковысского уезда Гродненской губ., «встретил недоверие со стороны самих жителей и явное недоброжелательство со стороны волостных писаря, станового пристава, ксёндза и проч. (все они... оказались впоследствии участниками в мятеже); не раз приходилось ему прятаться от этого начальства в оврагах, хлевах и т.п.; жалованье, посылаемое из окружного управления, не доходило до него; крестьяне, подстрекаемые волостным писарем, не давали ему даже хлеба» Там же, ф. 733, оп. 170, д. 70, л. 7--7 об..

В этой обстановке появились временные Правила для народных школ в шести белорусско-литовских губерниях, утверждённые Александром II 23 марта 1863 г. (за год до принятия аналогичного закона для всей империи) ПСЗ-П. Т. 38. Отд. 1. СПб., 1866. № 39411. Ст. 1-18.. Ими предусматривалось создание училищ для детей всех состояний без различия вероисповеданий, но в основном для крестьян, которым предстояло на русском языке освоить навыки чтения и письма, основы арифметики, Закон Божий и церковное пение.

Проект временных правил, подготовленный в Министерстве народного просвещения, дважды (5 и 13 марта 1863 г.) обсуждался в Западном комитете РГИА, ф. 1267, on. 1, д. 14, л. 159-163.. Одновременно на его рассмотрение поступили четыре записки, представленные Головнину в ноябре 1862 -- феврале 1863 г. кн. Ширинским-Шихмато-вым, Назимовым и митрополитом Иосифом Там же, ф. 1282, оп. 2, д. 1856, л. 1.. Желая достичь соглашения с попечителем и действовать «общими силами и общими средствами», 2 февраля 1863 г. владыка высказался за «слияние» народных училищ и приходских школ

Литовской епархииТам же, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 197., которые, по словам его записки, не могли постоянно поддерживаться «на хорошей степени, и по скудости собственных материальных средств, и по преобладанию в здешней стране польско-латинского элемента». Влияние этого «элемента» угрожало и министерским училищам, поскольку, как полагал архиерей, «они бы подверглись могущественному влиянию... латино-польской партии, подобно другим учебным заведениям». Именно поэтому, заключал он, «для поддержания свойственной большинству здешнего народонаселения русской народности и языка желательно, чтобы церковные приходские и народные училища слились воедино и действовали под совокупным направлением и надзором как начальства учебного округа, так и духовного православного начальства»Там же, л. 42..

Ахматов, вероятно, всё же сомневался в целесообразности такого «слияния». Во всяком случае, он попросил митрополита более подробно развить свою мысль. Отвечая ему 15 февраля, Иосиф вновь писал о крайней «скудости средств» местного православного духовенства и опасности «ополячивания». «Если народные училища были бы заведены в тех же местностях, что и церковные, -- рассуждал он, -- то взаимные силы тратились бы бесплодно в пустом соперничестве. Если же были бы они в других местностях, то ускользали бы от взора и влияния православного духовенства, а напротив, подверглись бы всесильному влиянию латино-польской партии. Сие последнее сбылось бы тем вернее, что в народные училища избирались бы по необходимости учителя, сей партии принадлежащие, как это совершилось с другими учебными заведениями здешнего учебного округа»Там же, л. 43 об.. Неформальное соглашение между митрополитом и попечителем предполагало, что открытые православным духовенством школы по мере возможности будут обращаться в народные училища «с обеспечением их средствами для сих последних назначаемыми; и чтобы училища сии замещаемы были преимущественно наставниками духовного ведомства». Оно позволяло также совместно выбирать места для устройства учебных заведений, координировать назначение и увольнение учителей, обеспечивать двойной -- административно-педагогический и религиозно-нравственный -- контроль за ними и т.п.Там же, л. 43 об.--44 об.

Со своей стороны, кн. Ширинский-Шихматов отмечал в отчёте за 1862 г., что по его просьбе митрополит Литовский рекомендовал нескольких священников и семинаристов на места наставников народных школОР РЫБ, ф. 377, д. 87, л. 6, 15 об.. Об их тесном сотрудничестве свидетельствовал и циркуляр, разосланный князем 12 января 1863 г. и регулировавший права и обязанности светских учителей и православных законоучителей. Согласно этому распоряжению, священники, преподававшие Закон Божий, должны были наблюдать за поведением педагогов, которые без их согласия не могли куда-либо отлучаться в учебное время; об их «неблагонадёжности» следовало немедленно сообщать попечителюТам же, д. 98, л. 5 об.; д. 85, л. 1--2 об.. Иосиф не скрывал от Ахматова, что, «разумеется, будут некоторые затруднения от двоеначалия, но всё же этот двойной контроль больше принесёт пользы, нежели неудобств, особенно в период первых годов после учреждения народных училищ»'4 РГИА, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 44..

Ознакомившись с мнением владыки, обер-прокурор выразил готовность пойти на компромисс в Северо-Западном крае, хотя и продолжал отстаивать право епархиального начальства на высший надзор за школами. «Правительству, -- писал он Головнину 21 февраля 1863 г., -- не следует скрывать от себя действительности: полемические статьи светских журналов, проекты начального обучения разных комитетов, недоразумения, возникшие на практике, поселили в духовных лицах мысль, может быть и неосновательную, что Министерство народного просвещения предупреждено против участия духовенства в училищной деятельности. Такой антагонизм, хотя бы и мнимый, крайне вреден, потому что ведёт к раздвоению правительственных средств и сил, едва достаточных и при единодушном взаимодействии к достижению цели». Между тем «исключительное положение Западного края, борьба православного элемента с иноверным и инородным» вынуждали признать «правительственное вмешательство в дело начального обучения необходимым, требуя притом совместного и единодушного действия всех ведомств» Там же, ф. 797, оп. 31, 2-е отд., 1-й стол, д. 18 Б, л. 11 об.--12 об..

В руководстве Министерства народного просвещения также отдавали себе отчёт в том, что православное духовенство -- фактически единственная общественная сила, на которую власти могли рассчитывать в своих просветительских опытах в Северо-Западном крае. Несмотря на желание Головнина и его единомышленников, создать там сеть светских начальных школ было невозможно из-за отсутствия учителей, которых остро не хватало и в других регионах империи. Поэтому ничего не оставалось, как привлекать приходское духовенство к преподаванию всех предметов школьного курса.

В итоге в текст временных правил, одобренный Западным комитетом и затем утверждённый императором, не был включён пункт, касавшийся учреждения церковно-приходских школ. Представители епархиального управления вошли в состав училищных советов и инспекций при дирекциях народных школ, а приходским священникам поручалось наблюдать «за религиозным и нравственным направлением в училище» и при необходимости высказывать свои замечания учителям или докладывать начальству ПСЗ-П. Т. 38. Отд. 1. № 39411. Ст. 3, 15.. Вывод С.В. Римского о том, что после принятия Правил 1863 г. православное духовенство в шести северо-западных губерниях «вообще оказалось отодвинутым на задний план» Римский С.В. Российская Церковь в эпоху Великих реформ: (Церковные реформы в России 1860-1870-х годов). М., 1999. С. 443., нельзя признать вполне справедливым.

В соответствии с программой кн. Ширинского-Шихматова, школы прежде всего учреждались в Виленской и Гродненской губерниях, а также в Ново-грудском уезде Минской губ., -- как правило, там, где находились церкви или поблизости от них, т.е. в районах наибольшего сосредоточения православного населения. Как пояснял сам попечитель, в этих губерниях было немало мест, в которых проживали преимущественно или даже почти исключительно православные крестьяне, но из-за близости католических приходов «и православие и русская народность подвержены здесь наиболее неблагоприятным для своего развития условиям». Поэтому появление в этих сёлах народных училищ «в православном и национальном духе составляло потребность более настоятельную, нежели, например, в губернии Минской, где по значительному перевесу православного элемента над католическим многие местности остаются недоступными католической пропаганде» ОР РЫБ, ф. 377, д. 87, л. 5-5 об..

Таким образом, для устройства первых школ попечитель осознанно выбрал полосу этноконфессионального пограничья, где противоречия или даже конфронтация между различными социальными группами населения ощущались острее всего. Очевидно, это объяснялось стремлением изменить сложившийся баланс сил в пользу правительственной власти и Русской Церкви, что вполне соответствовало представлениям и практике митрополита Иосифа (Семашко), рассматривавшего территорию своей епархии как «пояс, отделяющий православное население от иноверия, и как бы поле постоянной между ними борьбы» Записки Иосифа, митрополита Литовского. Т. 2. С. 680.. Ещё в 1840-х гг. он особенно заботился об открытии и поддержании приходов, например, в Лидском уезде Виленской губ., где, по его словам, «оканчивается народонаселение русское православное, а начинается литовское, римско-католическое», и «более нежели где-либо присоединяется к православию людей сего последнего исповедания» РГИА, ф. 797, оп. 16, 1846 г., д. 38571, л. 1-3 об., 9..

В остальной части Минской, а также в Витебской, Могилёвской и Ковен-ской губерниях первые народные школы открылись в 1864--1865 гг. В Минской губ.в середине 1864 г. насчитывалось 154 штатных народных училища; в них состояли наставниками 106 священников, 5 диаконов, 6 дьячков, 33 семинариста, 1 выпускник гимназии, и оставалось ещё 3 вакансии (ОР РНБ, ф. 377, д. 124, л. 1, 7--8 об.). Характерно, что в Минской губ. пункты для их размещения первоначально выбирались в основном по рекомендациям епархиального начальства и лишь затем одобрялись служащими учебного ведомства. Причём логика отбора здесь была принципиально иной, нежели в Виленской и Гродненской губерниях: учитывались прежде всего многочисленность православных приходов, «центральность положения в известной окружности, существование с давнего времени в тех местах церковных школ, ограждение от влияния польско-католической пропаганды» Там же, л. 1..

В начале 1860-х гг. православных священников часто приглашали занимать наставнические места во вновь открывавшихся училищах Северо-Западного края, но те зачастую отказывались, ссылаясь на большую занятость делами прихода и собственным хозяйством. Чиновник Министерства народного просвещения Н.П. Авенариус, ранее командированный в Германию и Швейцарию для изучения передовых методов организации учительских семинарий, а осенью 1863 г. объезжавший Виленскую, Гродненскую и Минскую губернии для подготовки рекомендаций руководству учебного округа, отмечал: «Здешние приходы по большей части очень велики, от трёх до пяти тысяч душ; иногда в ведении священника находится не одна церковь, а целых 3 или 4 (так называемых приписных); между тем жалованье, даваемое консисторией, так ничтожно, что священник по необходимости должен посвящать большую часть свободного от приходских обязанностей времени хозяйству. В большей части школ, которые мне удалось посетить... сначала были назначены наставниками священники; но эти последние уже через несколько месяцев или отказались от наставнической должности, довольствуясь обязанностями и жалованьем законоучителя, или же выпросили себе у г. попечителя более надёжных помощников, потому что те помощники, на которых им указала в своём циркуляре консистория, т.е. дьячки, почти без исключения оказываются неспособными к учительскому делу. Из здешних дьячков редкий умеет читать и петь и редкий не пьёт запоем» РГИА, ф. 733, оп. 170, д. 70, л. 6-6 об..

Тем не менее во второй половине 1860-х гг. представители местного духовенства составляли основу учительского персонала в начальных школах Виленского учебного округа. На 1 января 1866 г. в них преподавали 395 священников, занимавших одновременно наставнические и законоучительские должности (ещё 212 являлись только законоучителями), наставниками также состояли 146 диаконов и причетников, 214 воспитанников семинарий и 119 лиц «разных званий». В среднем священнослужителями были около 45% всех наставников народных школ. В Виленской дирекции народных училищ, охватывавшей Виленскую и Гродненскую губернии, их доля составляла около 59%, в Минской -- около 53%, в Витебской, заведовавшей Витебской и Могилёвской губерниями, -- около 43% ОР РЫБ, ф. 377, д. 98, л. 4 об. Несколько иная картина наблюдалась в Ковенской дирекции, где наставнические должности занимали 67 воспитанников семинарий и 11 лиц «разных званий»..

Впоследствии митрополит Иосиф писал о своём разочаровании принятым в 1863 г. решением о «слиянии» школ. В марте 1866 г. обер-прокурор Святейшего Синода гр. Д.А. Толстой просил его сообщить, «не оказалось ли на практике каких-либо неудобств» в Литовской епархии при исполнении Правил 1863 г. и «не уменьшилась ли энергия духовенства по народному образованию с тех пор, как оно лишилось права исключительного и полного распоряжения церковно-приходскими школами» РГИА, ф. 796, оп. 205, д. 284, л. 196 об.. Отвечая, владыка констатировал: «Учебный округ получил от казны значительные на народные училища суммы, коими он исключительно и распоряжается. Суммы сии дали ему возможность определить экстренное содержание многим приходским училищам, заведённым духовенством, и тем самым поставить от себя в зависимость многих священников и причетников... Самое это назначение экстренного жалованья некоторым из духовенства подействовало неблагоприятно на других духовных, содержащих церковно-приходские училища от себя без стороннего пособия; тем более что возникли обвинения... якобы духовные, получившие жалованье, достигли этого происками, а не по достоинству. Это одно обстоятельство породило уже заметное охлаждение у многих из духовенства к учреждению и поддержанию церковных училищ» Там же, л. 197--197 об.. Кроме того, архиерей жаловался графу на последствия «двоевластия»: избыточную опеку «посредством многочисленных директоров и инспекторов, назначаемых одним Учебным округом», зависимость клира «от стороннего ведомства», которая «производит между оным некоторую шаткость в отношениях его к духовному начальству и в исполнении прямых лежащих на нём духовных обязанностей» Там же, л. 198 об., 219-220..

Однако преобладание клириков в народных училищах Северо-Западного края продолжалось лишь на первом этапе, пока существовала огромная потребность в подготовленных преподавателях. По крайней мере до начала 1870-х гг. основным источником пополнения педагогического состава школ Виленского округа служили православные семинарии внутренних и отчасти западных губерний. Однако их воспитанники оставались наставниками лишь непродолжительное время, а затем либо принимали священный сан в Литовской и других епархиях, либо поступали на гражданскую службу, либо возвращались на родину.Наиболее остро эта текучесть кадров ощущалась в Ковенской губ., где ежегодно выбывало по 20--30 учителей народных школ, а из числа прибывших туда в 1865--1867 гг. семинаристов к началу 1870-х гг. продолжали преподавать менее трети7 Там же, ф. 733, оп. 170, д. 673, л. 5 об.--6 об.. Молодеченская учительская семинария, первая в России, в начале 1870-х гг. ежегодно выпускала в среднем не более 20--25 человек Около половины её выпускников были уроженцами Минской губ. (Там же, д. 742, л. 13 об.).. Главным образом они направлялись в Виленскую, Гродненскую и Минскую губернии Там же, д. 673, л. 2.. В сентябре 1872 г. открылась учительская семинария в Полоцке, которая готовила педагогов для Витебской и Могилёвской губерний Штаты семинарии предусматривали ежегодный приём 30 учеников, но, по словам министра народного просвещения, в 1872 г. «прилив желающих был так велик, что начальство заведения должно было допустить в неё 52 человека». Почти все они являлись выходцами из крестьян и ранее обучались в сельских школах (Там же, д. 742, л. 1--2)., в ноябре 1872 г. -- в Поневеже (30 стипендиатов для Ковенской губ.) Там же, д. 673, л. 79--84., в 1874 г. -- в Несвиже Минской губ. Там же, д. 742, л. 87--87 об., в 1875 г. -- в местечке Свислочь Гродненской губ. В итоге, к концу XIX в. большинство сельских учителей оканчивали местные учебные заведения. Например, в 1894/95 учебном году 175 из 223 преподавателей народных училищ Виленской губ. (около 80%) являлись выпускниками учительских семинарий и институтов Там же, оп. 172, д. 894, л. 2..

Таким образом, организация в 1840-х гг. казённых училищ для государственных крестьян Белоруссии и Литвы стала важным экспериментом в области народного просвещения. Митрополит Иосиф оказывал им некоторое содействие, однако их развитие происходило скорее вопреки его представлениям. Вместе с тем приобретённый тогда негативный опыт был учтён в период реформ 1860-х гг. Осуществлённое по инициативе владыки в 1863 г. «слияние» народных училищ Литовской епархии и Виленского учебного округа, предполагавшее объединение материальных возможностей правительственного аппарата с нравственным и интеллектуальным авторитетом пастырей, фактически продолжалось вплоть до начала 1880-х гг., когда, с одной стороны, сформировалась система профессиональной подготовки педагогов, а с другой -- руководство Святейшего Синода сделало ставку на развитие собственной сети церковно-приходских школ.

Размещено на Allbest.ru