Вклад ученых-ленинградцев в реализацию советского атомного проекта в годы Великой Отечественной войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вклад ученых-ленинградцев в реализацию советского атомного проекта в годы Великой Отечественной войны

В ходе Великой Отечественной войны в середине 1942 г. одной из первых задач отечественной оборонной науки стало создание ядерного оружия и средств его доставки. Предпосылки для её решения были созданы в довоенные годы, когда физика атомного ядра и космических лучей стала одним из перспективных направлений развития науки [8. Л. 9-17].

В СССР фундаментальные исследования в физике атомного ядра по некоторым параметрам опережали достижения мировой науки. В 1928 г. яркий представитель ленинградской научной школы, выпускник и сотрудник Ленинградского университета Г.А. Гамов предложил теорию a-распада. В 1932 г. Д.Д. Иваненко разработал новую протонно-нейтронную модель ядра, в 1934 г. И.Е. Тамм - идею обмена ядерных сил. Нельзя также не упомянуть об открытии таких новых явлений, как испускание электронно-позитронных пар возбужденными атомами (ленинградцы А.И. Алиханов, М.И. Козодаев), свечение чистых жидкостей под влиянием заряженных частиц (П.А. Черенков под руководством С.И. Вавилова), изомерия радиоактивных ядер (ленинградцы И.В. и Б.В. Курчатовы, Л.И. Русинов). Все они, безусловно, подтверждали высокий уровень российской физики [18].

В 1936 г. Я.И. Френкель предложил теорию деления атомного ядра, исходя из капельной модели ядра. В 1939 г. он сформулировал основы теории деления тяжелых ядер, предсказав спонтанное деление. Важно отметить, что Френкель, как и Г.А. Гамов, был тесно связан с ленинградской научной школой: он окончил Петроградский университет (1916), работал в Ленинградском физико-техническом и Ленинградском политехническом институтах.

Я.Б. Зельдович и Ю.Б. Харитон первыми развили теорию и дали расчет цепной реакции деления урана-235. В 1940 г. Г.Н. Флеров и К.А. Петржак под руководством И.В. Курчатова открыли спонтанное деление ядер урана. Эти и ряд других открытий и исследований вы - двинули советскую физику на передовые рубежи мировой науки [11].

Главный конструктор атомной бомбы СССР академик Ю.Б. Харитон писал: «Задолго до получения какой-либо информации от разведчиков сотрудниками института Химфизики Я.Б. Зельдовичем и автором этой статьи в 1939 и в 1940 гг., был проведен ряд расчетов по разветвленной цепной реакции деления урана в реакторе как

W W n ^w

регулируемой и управляемой системе. В качестве замедлителя нейтронов авторами предлагалось использовать тяжелую воду и угле - род. В те же предвоенные годы Г. Флеровым и Л. Русиновым экспериментально были получены важные результаты по определению ключевого параметра цепной реакции - числа вторичных нейтронов, возникающих при делении ядер урана нейтронами. В ряде фундаментальных достижений этого периода было и открытие Г. Флеровым и К. Петржаком самопроизвольного, без облучения нейтронами деления ядер урана.

Перечисленные результаты, как и другие важные работы советских физиков, были сразу опубликованы в научных журналах и явились основой для решения атомной проблемы в СССР.

Кроме того, Я.Б. Зельдовичем и мной были выявлены условия возникновения ядерного взрыва, получены оценки огромной разрушительной мощи. Сообщение на эту тему было сделано нами летом 1939 г. на семинаре в Ленинградском физико-техническом институте. Позднее, в 1941 г., нами с участием И. Гуревича была уточнена критическая масса урана-235 и получено ее правдоподобное, но из-за приближенного знания ядерных констант, конечно, неточное значение. Однако эта часть наших работ не была тогда опубликована из-за введенных к тому времени требований секретности» [29]. Я.Б. Зельдович и Ю.Б. Харитон опровергли бытовавший в то время миф о возможности взрыва в природном уране-238 [8. Л. 14-37].

Директор Института химической физики АН СССР академик Н.Н. Семенов в числе первых обратил внимание на возможность создания «урановой взрывчатки». Его письмо в правительство до сих пор не найдено, но, по словам Ю.Б. Харитона, Н.Н. Семенов неизменно продвигал решение этой проблемы как в научном, так и в организационном аспектах и «предопределил наш успех в решении урановой проблемы» [30].

Значение «урановой проблемы» и радиоактивности для будущего человечества одним из первых осознал и академик В.И. Вернадский. В письме своему ученику Б.Л. Личкову Владимир Иванович отметил «большой сдвиг в области радиоактивности», который «очень мало отразился в нашей литературе, хотя в первый раз мы, кажется, не отстали. Во всяком случае, эти новые явления - разлом атомов урана - одновременно открыты и в Радиевом институте» [7]. В июне 1940 г. В.И. Вернадский получил письмо от сына историка Г.В. Вернадского из Вашингтона с вырезкой статьи из «Нью-Йорк Таймс» от 5 мая 1940 г. «Громадный источник мощи, открытый наукой в энергии атома», где говорилось об исследованиях и практическом использовании атомной энергии урана. В ответном письме от 5 июня 1940 г. Владимир Иванович писал: «Спасибо за присылку выдержки из «New-York Times». Это было первое известие об этом открытии, которое дошло до меня и до Москвы вообще. Я немедленно двинул дело. 25. VI образована в Академии «тройка» под моим председательством (Ферсман и Хлопин) [28]».

Крупнейшие русские ученые академики В.И. Вернадский и В.Г. Хлопин оценили открытия в области физики ядра как решающий шаг к началу освоения атомной энергии. В 1940 г. они обратились к академику-секретарю Отделения геолого-географических наук АН СССР П.И. Степанову со специальной запиской, в которой, в частности, говорилось: «Открытие в 1939 г. явления деления урана под действием нейтронов, сопровождающееся выделением огромных количеств энергии, впервые вплотную поставило вопрос о возможности использования внутриатомной энергии для нужд человечества. Поэтому мы просили Отделение геолого-географических наук обсудить вопрос о состоянии поисков и разведки урановых месторождений, наметить план развертывания этих работ и войти в Правительство с проектом соответствующих мероприятий» [13].

16 июля 1940 г. на заседании Президиума Академии наук комиссии в составе В.И. Вернадского, С.И. Вольфковича, В.Г. Хлопина было поручено к 1 августа разработать план по использованию внутриатомной энергии урана, созданию методов разделения изотопов урана и управлению процессами радиоактивного распада, а также подготовить проект записки в Совет Народных комиссаров СССР [10. Л. 35-36]. В.И. Вернадский ходил на прием к главе советского правительства В.М. Молотову с целью лично проинформировать его о государственной важности работ по урану и развертывании этих исследований в США. 30 июля 1940 г. Президиум АН СССР в соответствии с решением Правительства постановил: «В целях дальнейшего развития в АН работ по изучению урана и возможности использования его внутриатомной энергии образо - вать при Президиуме АН комиссию по проблеме урана и установить основные задачи комиссии». В комиссию вошли 14 видных учёных - радиологов, минералогов, физиков, химиков, геологов, энергетиков (среди которых восемь представителей научных школ Ленинграда): академики В.Г. Хлопин (председатель), В.И. Вернадский (заместитель председателя), А.Ф. Иоффе (заместитель председателя), члены комиссии С.И. Вавилов, А.П. Виноградов, П.Л. Капица, Г.М. Кржижановский, И.В. Курчатов, П.П. Лазарев, Л.И. Мандельштам, А.Е. Ферсман, А.Н. Фрумкин, Ю.Б. Харитон, Д.И. Щербаков [10. Л. 182185].

Комиссия должна была «определить размеры ассигнований и количество материалов и металлов (урана и цветных металлов), необходимых для этих работ», организовать изучение урановых месторождений, для чего командировать осенью 1940 г. в Среднюю Азию бригаду АН СССР под руководством А.Е. Ферсмана [10. Л. 182-185]. Радиевому институту предлагалось закончить в текущем году «дооборудование действующего циклотрона»; ФИАНу - подготовить к 15 октября 1940 г. программное задание, проект по строительству нового мощного циклотрона в Москве [12. Л. 87-90].

В результате проведения Соединенными Штатами Америки успешных боевых испытаний атомной бомбы, когда японские города Хиросима и Нагасаки были подвергнуты бомбардировке урановой и плутониевой бомбами, необходимость интенсификации работ в СССР по атомному проекту стала совершенно очевидной. После совещаний в Кунцево с руководителями урановой программы И.В. Сталин подписывает важнейшее постановление, имевшее стратегический характер. Постановлением ГКО №9897 сс/оп (совершенно секретно, особая папка) «О Специальном комитете при ГОКО» был создан орган, на который возлагалось «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана: развитие научно-исследовательских работ в этой отрасли; широкое развертывание базы СССР по добыче урана, месторождений за пределами СССР (в Болгарии, Чехословакии и др. отраслях)». Спецкомитет обязывался «организовать промышленность по переработке урана, производству специального оборудования и материалов, связанных с внутриатомной энергией, а также строительство атомно-энергетических установок и разработку и производство атомной бомбы» [24].

Спецкомитет №1 при ГКО возглавил Л.П. Берия, заместителем его назначен нарком боеприпасов Б.Л. Ванников. В состав Спецкомитета вошли государственные и партийные деятели и ученые: Н.А. Вознесенский, А.П. Завенягин, П.Л. Капица, И.В. Курчатов, В.А. Махнев, М.Г. Первухин. При Спецкомитете был создан Технический совет для «предварительного рассмотрения научных и технологических вопросов. планов научно-исследовательских работ и отчетов по ним, а также технических проектов сооружений, конструкций и установок по использованию внутриатомной энергии урана». В Технический совет под председательством Б.Л. Ванникова вошли академики А.И. Алиханов, А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, В.Г. Хлопин, члены-корреспонденты АН СССР И.Н. Вознесенский, И.К. Кикоин, профессор Ю.Б. Харитон, которые представляли научные школы Ленинграда [21. Л. 80-82].

Для непосредственного руководства научно-техническими и проектно-конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по использованию атомных бомб при Совете народных комиссаров было организовано Первое Главное управление при СНК СССР (ПГУ), подчиненное Спецкомитету. Начальником ПГУ был назначен заместитель председателя Спецкомитета Б.Л. Ванников. При ПГУ был создан и свой научно-технический совет под председательством Б.Л. Ванникова, заместителем которого стал И.В. Курчатов.

В распоряжение ПГУ были переданы научные, проектные, конструкторские, строительные и промышленные предприятия из других ведомств, включая лабораторию №2 АН СССР. Под контроль Спецкомитета переходил научно-технический отдел разведки, причем Л.П. Берия пунктом 13 постановления ГКО №9887 был обязан принять меры по организации закордонной разведки атомных секретов [21. Л. 84].

В целях экономии времени научный руководитель атомного проекта И.В. Курчатов использовал практику проведения научных исследований одновременно несколькими организациями. Отчасти это позволило достичь более высоких результатов в кратчайшие сроки. В работе с учеными умело сочетались разнообразные методы - от поощрения и вознаграждений до прямого давления.

Отставание от США в научно-практических разработках заставило пойти на рискованный шаг. Было принято решение совершенствовать технологию в условиях действующих предприятий. Фактически ядерное оружие было создано на экспериментальном промышленном уровне.

Ключевую роль в советском атомном проекте сыграли представители ленинградских научных школ физиков и химиков. Причем именно высокий уровень собственных отечественных исследований в ядерной физике, физике горения и взрыва, а также в радиационной химии обеспечил создание атомного оружия в предельно сжатые сроки. Ускоренному осуществлению атомного проекта несомненно способствовали сведения, полученные по линии научно-технической разведки, захваченные в Германии запасы урана и немецкие специалисты. Однако главным фактором в решении этой сложной научно-технической проблемы стал самоотверженный труд советских учёных и отечественная научно-промышленная база.

Особое место среди научных центров России принадлежало Ленинграду, учёные которого внесли в укрепление безопасности страны неоценимый вклад. Успешная работа над атомным проектом была бы невозможна без деятельности Физико-технического института, без Государственного радиевого института, без многих учёных - физиков петербургской (ленинградской) школы.

Трехсотлетняя история фундаментальной науки Петербурга наложила отпечаток на исследовательскую деятельность XX в., создала особый, ленинградский дух научного сообщества. Для ленинградских научных школ естественно-научного и физико-математического цикла характерна многопрофильность, широта охвата предмета. Большинство ленинградских научных школ было ориентировано на очень высокие профессиональные и этические стандарты, определенные их основателями. Для многих ленинградских учёных, несмотря на ускорение темпов и развитие научных коммуникаций в середине XX в., приведшее к быстрой смене методов и объектов исследования, принадлежность к классическим научным школам осталась чрезвычайно существенной. Роль фундаментальных исследований в ленинградских научных школах не сводилась только к возможным приложениям в будущем. Фундаментальные исследования учёных-ленинградцев поднимали общий культурный уровень общества и его интеллектуальный потенциал. Это сказывалось при решении далеких от физики и техники проблем.

Огромной заслугой ленинградских вузов явилась подготовка кадров для исследовательской работы в ВПК, а также решение ряда научных проблем в области ядерной физики и радиационной химии. Решающий вклад внесен учеными Политехнического и Технологического институтов, Ленинградского государственного университета. Не будет преувеличением сказать, что после снятия блокады Ленинград продолжал играть присущую ему с первых лет истории роль крупнейшего центра военно-научного поиска, обеспечивавшего обороноспособность и стратегическую безопасность страны.

Документы подтверждают, что в научных коллективах под руководством выдающихся учёных ленинградских научных школ, несмотря на режим секретности, возник своеобразный стиль научной работы. Ученые ВПК, как правило, трудились с огромным энтузиазмом, не считаясь с затратами времени и здоровья. Для «ленинградского стиля» научной работы характерно стремление сделать больше, чем непосредственно требуется, работать на перспективу. Научные руководители-ленинградцы старались внести в исследования дух коллективного творчества, взаимного уважения и равноправия, насколько это было возможно в непростых условиях работы на режимных предприятиях.

Список литературы

1. Александров А.П. Годы с Курчатовым / А.П. Александров // Неделя. - 1983. - №5. - С. 6.

2. Александров П.А. Академик Анатолий Петрович Александров. Прямая речь / П.А. Александров. - М.: Наука, 2001. - С. 103.

3. АП РФ Ф. 22. Оп. 1. Д.134. Л. 90-91.

4. АП РФ. Ф. 93. Д. 72 (46). Л. 2-8.

5. АП РФ. Ф. 93. Д. 3 (43).

6. Архив президента Российской Федерации Ф. 22. Оп. 1. Д. 95. Л. 99.

7. Архив РАН Ф. 2. Оп. 1а (40). Д. 216. Л. 9-10.

8. Архив РАН. Ф. 2. Оп. 1а (38). Д. 127.

9. Архив РАН. Ф. 2. Оп. 4а. Д. 40. Л. 37, 90-92, 126; Ф. 471. Оп. 1. Д. 18. Л. 51; Ф. 2. Оп. 1 (43). Д. 94. Л. 84.

10. Архив РаН. Ф. 2. Оп. 6а. Д. 24.

11. Архив РАН. Ф. 471. Оп. 1 (38-39). Д. 61. Л. 10-19.

12. Архив РАН. Ф. 530 с. Оп. 1 с. Д. 71.

13. Архив РАН. Ф. 535. Оп.1 (39-44). Д. 67. Л. 87.

14. Архив РНЦ КИ. Ф. 2. Оп 1/с. Д. 31/2. Л. 1.

15. Архив Российского научного центра «Курчатовский институт» (далее - Архив РНЦ КИ). Ф. 2. Оп.1. Д.127. Л.14-37.

16. Архив Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе Российской академии наук. Ф. 3. Оп. 1. Д. 131 а. Л. 2.

17. Гончаров Г.А. О публикации искаженных версий писем Г.Н. Флерова 1941-1942 гг. / Г.А. Гончаров // Вопр. истории естествознания и техники. - 2000. - №3. - С. 35-36.

18. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 5446. Оп. 23. Д.1636. Л. 4-6, 17-19.

19. Ирвинг Д. Вирусный флигель / Д. Ирвинг. - М.: Атомиздат, 1969. - С. 57.

20. Очерки истории российской внешней разведки: в 6 т. Т. 4. 19411945 годы. - М.: Международные отношения, 1999. - С. 676.

21. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 533.

22. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 423. Л. 169-175.

23. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 453. Л. 228-235.

24. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 593. Л. 80-81.

25. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 644. Оп. 2. Д. 422.

26. Смирнов Ю.Н.Г.Н. Флеров и становление советского атомного проекта / Ю.Н. Смирнов // Вопросы истории естествознания и техники. - 1996. - №2.

27. Судоплатов П.А. Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год / П.А. Судоплатов. - М.: ОЛМА-ПРеСс, 2001. - С. 307; Антифашистский митинг учёных // Вест. АН СССР. - 1941. - №9-10. - С. 9-10.

28. Трифонов Д.Н. К истории Комиссии по проблеме урана / Д.Н. Трифонов // Вопросы истории естествознания и техники. - 1996. - №2. - С. 93.

29. Харитон Ю. Ядерное оружие СССР: пришло из Америки или создано самостоятельно?/ Ю. Харитон // Изв. - №236. - С. 8.

30. Харитон Ю.Б. Начало / Ю.Б. Харитон // Воспоминания о Н.Н. Семенове. - М.: Наука, 1993. - С. 40.

Чуев Ф.И. Молотов: Полудержавный властелин / Ф.И. Чуев. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. - С. 108.

ядерный оружие ядро атомный

Размещено на Allbest.ru