Эрвин Шредингер "Разум и материя"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Доклад

Эрвин Шредингер "Разум и материя"

шредингер физик квантовый механика

Эмрвин Румдольф Йомзеф Алексамндр Шрёдингер (12 августа 1887, Вена - 4 января 1961, там же) - австрийский физик-теоретик, один из создателей квантовой механики. Эрвин Шрёдингер был единственным ребёнком в обеспеченной и культурной венской семье. Его отец, Рудольф Шрёдингер, преуспевающий владелец фабрики по производству клеёнки и линолеума, отличался интересом к науке и длительное время занимал должность вице-президента Венского ботанико-зоологического общества. Мать Эрвина, Георгина Эмилия Бренда, была дочерью химика Александра Бауэра, лекции которого Рудольф Шрёдингер посещал во время учёбы в Императорско-королевской Венской высшей технической школе (нем. k. k. Technischen Hochschule). Обстановка в семье и общение с высокообразованными родителями способствовали формированию разнообразных интересов юного Эрвина. Учась в Венском университете, Шрёдингер до второго курса не посещал лекций по теоретической физике, однако докторскую диссертацию защитил именно по этой специальности. В годы первой мировой войны служил офицером в артиллерийских войсках в достаточно спокойных районах и успевал развивать свои знания.

После войны, сменив должности в нескольких университетах, Шрёдингер обосновался в Цюрихе. Там он и разработал свою теорию волновой механики, которая и поныне является одной из фундаментальных основ всей современной квантовой механики, вернее во время работы в Цюрихе, так основная часть данного труда была написана в полугодовом отпуске в Арозе, где ученый лечился от туберкулеза. В 1927 году занял должность завкафедрой теоретической физики Берлинского университета, сменив на этом посту Макса Планка. Будучи человеком, невзлюбившим фашистский режим и совершенно аполитичным, Шрёдингер в 1933 году эмигрировал в Великобританию под предлогом последнего, стал профессором Оксфордского университета и в том же году получил Нобелевскую премию по физике.

Тоска по родине и пуританские взгляды его окружения в Оксфорде заставили Шрёдингера в 1936 году вернуться в Австрию, в город Грац, где он приступил к работе в местном университете. После аншлюса Австрии в марте 1938 года Шрёдингер был уволен без предупреждения и поспешно вернулся в Оксфорд, успев взять с собой лишь минимум личных вещей. За этим последовала цепочка буквально детективных событий. Эймон де Валера (Eamon de Valera), премьер-министр Ирландии, в своё время был профессором математики в Оксфорде. Желая заполучить великого ученого к себе на родину, де Валера распорядился о строительстве специально под него Института фундаментальных исследований в Дублине. Пока институт строился, Шрёдингер принял приглашение прочитать курс лекций в Генте (Бельгия). Когда в 1939 году разразилась вторая мировая война и Бельгия была молниеносно оккупирована фашистскими войсками, Шрёдингер неожиданно для себя оказался застигнутым врасплох в стане врага. Тут-то ему на выручку и пришёл де Валера, снабдив учёного письмом о благонадежности, по которому Шрёдингеру удалось выехать в Ирландию. В Дублине австриец оставался до 1956 года, после чего вернулся на родину, в Вену, чтобы возглавить специально созданную для него кафедру.

В 1944 году Шрёдингер опубликовал книгу «Что такое жизнь?», которая сформировала мировоззрение целого поколения ученых, вдохновив их видением физики будущего как науки, незапятнанной военным применением её достижений. В этой же книге учёный предсказал существование генетического кода, скрытого в молекулах жизни.

В данной книге Эрвин Шрёдингер рассматривает объективность существования мира в нашем сознании, сознание в нем и их взаимоотношения. Выбор данной книги обусловлен моим интересом к физикам того времени и их мировоззрениям. После изучения биографии Эрвина Шрёдингера также оказалось, что у нас похожие взгляды на религию и философию, что оказалось ещё одним плюсов в прочтении этой книги.

Полна вопросов и рассуждений, в ней почти нет утверждений, автор лишь извивает на бумаге свои домыслы и предположения, не стараясь навязать читателю свою точку зрения. В ней нет самолюбия и самолюбования, которые так присущи знаменитым и влиятельным личностям. Во время чтения её возникает чувство, как будто общаешься со старым другом, а не изучаешь труды великого человека, уже покинувшего этот мир.

ГЛАВА I. Физический принцип с о з н а н и я… 6

Задача 6

Предварительный ответ 8

Этика 13

ГЛАВА П. Будущее понимания 19

Биологический тупик? 19

Очевидная безнадежность дарвинизма 22

Поведение влияет на отбор 24

Мнимый ламаркизм 28

Генетическое закрепление привычек и умений. 31

Угрозы интеллектуальной эволюции 33

ГЛАВА III. Принцип объективации 37

ГЛАВА IV. Арифметический парадокс. Единственность разума 51 ГЛАВА V. Наука и религия 66

Г Л А В А V I. З а г а д к а ч у в с т в е н н ы х к а ч е с т в… 8 2

Глава 1. Физический принцип сознания

1.1 Задача

В этой части произведения автор ставит вопрос о сознании, разуме и их связью с материальным. Он рассуждает на тему возникновения нервных клеток и мозга у животных, называет их механизмы восприятия, самосознания и вытекающей из этого адаптацией доминирующими, но не уникальными, ссылаясь на другие организмы, которые достигают тех же результатов иными путями.

Шрёдингер вопрошает, завлекая читателя, о состоятельности идеи того, что именно этот поворот в развитии высших животных был необходимым условием того, что мир осветился светом сознания. Не случись этого, был бы мир спектаклем перед пустым залом?

Согласно воззрениям Спинозы, каждая конкретная вещь или существо является модификацией бесконечной субстанции, то есть Бога. Она проявляется каждым из своих атрибутов, в частности, протяженностью и мышлением. Первый атрибут - это физическое существование в пространстве-времени, второе - разум. Безжизненная физическая вещь представляется Спинозе «мыслью Бога», то есть она так же существует и во втором атрибуте, таким образом мы встречаемся с одушевлением природы. Автор не разделяет этих взглядов, но знакомство с ними на мой взгляд необходимо для дальнейшего изучения текста.

1.2 Предварительный ответ

Таким образом, попытки расширить сферу сознания за грани нервных процессов ведут лишь к недоказуемым рассуждениям. Шрёдингер предлагает двигаться от обратного - не каждый нервный процесс связан с сознанием. Данные размышления он подкрепляет знаниями в физиологии, но для краткости позволительно привести лишь малую толику написанного и подтверждающие это примеры.

Разделим сознательное и бессознательное. «Любая последовательность действий, в которой мы принимаем участие ощущениями, восприятиями и, возможно, действиями постепенно выпадает из сферы сознания, когда одна и та же череда постоянно повторяется.» Так действия из «сознательного» переходят в «бессознательное». В случае, если в череде данных действий оказывается что-либо незнакомое, не соответствующее полученному опыту объекта, то такая информация незамедлительно возвращается в «сознательное», в свою очередь после ознакомления с прецедентом снова оказывается в «бессознательном».

Единичный биологический опыт неуместен, биологическая ценность заключается лишь в изучении подходящей реакции на повторяющуюся ситуацию.

Получается, что дифференциалы, варианты реакции и подобное громоздятся в невообразимом изобилии, но лишь самые свежие остаются в сфере сознания, те, благодаря которым живая субстанция всё ещё находится на стадии обучения и практики. Образно говоря, сознание - преподаватель, руководящий обучением живой субстанции и оставляющий ученика наедине с теми задачами, к которым он достаточно подготовлен.

Хочется привести один из примеров этого явления, написанных Шрёдингером. Существует история о знаменитом математике, жена которого, как говорят, обнаружила его лежащим в постели с выключенным светом вскоре после того, как в доме собрались гости, приглашенные на ужин. Что же произошло? Он удалился в спальню, дабы сменить воротничок. Но одно лишь действие снятие воротничка запустило в человеке, глубоко погруженном в размышления, череду привычных действий (мои путешествия на машине домой).

Автор предлагает нам следующее умозаключение: то, что выше описывалось как свойство нервных процессов, является свойством органических процессов вообще, а именно процессов, которые связаны с сознанием в силу своей новизны. Нервная система - это то место, где наш вид до сих пор подвержен филогенетическим преобразованиям; образно говоря, это верхушка нашего стебля.

Таким образом, сознание связано с обучением живой субстанции; её ноу-хау бессознательно.

1.3 Этика

Теория, описанная в общих чертах выше, готовит почву для научного понимания этики. Во все времена у всех народов фундамент этического кодекса при серьезном рассмотрении был и остается одним и тем же - самоотречением. Преподавание этики всегда предполагает требование, вызов типа «поступай так», которое в некотором смысле противопоставляется нашей примитивной воле.

Наше понимание «становления» организмов облегчает понимание того, что наша сознательная жизнь является, по сути, непрекращающейся борьбой с нашим примитивным эго. Ибо наше естество, наша примитивная воля с присущими ей врожденными желаниями, очевидно, является ментальным коррелятом материального посмертного дара наших предков. Сегодня мы развиваемся как вид и маршируем на передовой линии поколений; таким образом, каждый день жизни человека представляет собой маленький кусочек эволюции нашего вида, которая до сих пор идет полным ходом.

Сознание и разногласие со своим «я» неразрывно связаны, более того они должны быть как бы пропорциональны друг другу. Это звучит парадоксально, но мудрейшие всех времен и народов свидетельствуют в подтверждение этого. Мужчины и женщины, для которых этот мир был освещен необыкновенно ярким светом сознания, которые своей жизнью и печатным словом больше других формировали и трансформировали то произведение искусства, которое мы называем человечеством, свидетельствуют словом и письмом, а порой и примером собственной жизни, что они в большей степени, чем другие, были разрываемы муками внутренних разногласий. Пусть это послужит утешением тому, кто также страдает от этого. Без этого не было бы порождено ничего вечного.

Шрёдингер просит читателей не относить его к моралистам из-за такого рода высказываний и сообщает нам, что как и многие другие не может объяснить долг, сформулированный в императиве Канта, этический закон в наипростейшем виде - не будь эгоистом. С ним соглашаются даже те, кто не спешит его соблюдать. Шрёдингер предполагает, что существование такого закона есть показатель того, что мы находимся в начале биологической трансформации нашего отношения из эгоистического в альтруистическое.

Первый шаг - отказ от эгоизма, сделал нас животными социальными, второй шаг, который нам ещё предстоит сделать, это отказ от национального эгоизма, по словам Эрвина он должен быть совершен, ведь в отличие от пчел или муравьев, храбро воюющих с другими ульями и муравейниками, мы стремимся к общему миру и боимся воин и смерти, ведь к счастью люди-трусы.

Глава 2. Будущее понимания

2.1 Биологический тупик?

В второй главе своей книги автор рассуждает на тему эволюции.

Он говорит о несостоятельности человечества к дальнейшему физическому развитию и обрисовывает 2 пути: мы зашли в тупик либо уже приближаемся к нему. Но не стоит это связывать с вымиранием, многие виды давно исчерпали свои способности к эволюции, но по сей день существуют, такие как черепахи или крокодилы, как и насекомые, которые почти не претерпевали изменений за миллионы лет, в то время как остальная часть живой поверхности Земли изменилась до неузнаваемости.

Несостоятельность дальнейшей физической эволюции человека подтверждается изложенными далее аргументами. Спонтанные наследуемые изменения - мутации, из которых, согласно теории Дарвина, отбираются наиболее «выгодные», являются небольшими эволюционными шажками, обеспечивающими лишь небольшое преимущество. Большее значение имеет роль огромное количество потомков, лишь небольшая часть которых сумеет выжить, только в этом случае улучшение имеет шанс объективно реализоваться. В цивилизованном мире этот механизм заблокирован или скорее всего обращен. Юридические и социальные институты, медицина, все блага нашего общества стараются сохранить жизнь любому, заменяя в данном случае естественный отбор. Затем безумие войны и прочие катастрофы вносят свою лепту в равновесие, но это повальное истребление, точно так же, как и результатом успехов медицины стало повальное сохранение жизней.

Получается, что ни позитивные ни негативные антропогенные аспекты гармонизации количества населения не имеют никакой ценности для отбора.

2.2 Очевидная безнадежность дарвинизма

Из этого следует, что всё-таки мы находимся в эволюционном тупике. Шрёдингер пишет, что эти мысли нагоняют на него тоску и приводит контрпример, позаимствованный у Джулиана Хаксли из книги об Эволюции.

Как известно, теория Дарвина не является первой систематической теорией об эволюции. Ей предшествовала теория Ламарка, всецело основанная на том, что любые новые качества, приобретенные индивидом в определенной окружающей среде или в связи с определенным поведением в процессе жизни, могут передаваться потомкам, полностью или частично. Следует напомнить, что согласно теории Дарвина, приобретенные качества не наследуются.

Подобным образом сила, умение или даже существенная адаптация любого органа в результате его непрерывного использования с определенной целью не теряется, а передается, хотя бы частично, потомку. Мыслящее существо, считающее себя звеном в длинной цепи эволюции, может, по теории Ламарка, быть уверено, что его старания и усилия, направленные на развитие способностей, как физических, так и ментальных, не пропадут в биологическом смысле, а образуют хоть и небольшую, но неотъемлемую часть стремления вида к все более и более высокому совершенству.

К сожалению, ламаркизм несостоятелен. Фундаментальное предположение, на котором он основан, а именно, что приобретенные качества могут передаваться по наследству, неверно. Насколько мы можем судить, приобретенные качества передаваться по наследству не могут. Единственные шаги эволюции - это те удачные спонтанные мутации, которые не имеют ничего общего с поведением индивидуума в процессе жизни. И, таким образом, мы вновь возвращаемся к мрачному аспекту дарвинизма, изложенному выше.

2.3 Поведение влияет на отбор

Если следовать всем постулатам Дарвина, но всё-таки разобраться в идеях Ламарка, то можно показать, что поведение играет важную роль в эволюции. Наиболее яркая симуляция ламаркизма имеет место быть, - согласно Джулиану Хаксли - когда начальные изменения, с которых начинается процесс, не являются настоящими мутациями, то есть мутациями, передаваемыми по наследству. Однако если они оказываются выгодными, мутации могут быть выделены механизмом, который он называет органическим отбором, и, так сказать, подготовить почву для немедленного захвата настоящих мутаций, когда те происходят в «желаемом» направлении.

Говоря простым языком, если мутация позволяет живому существовать более комфортно, если он использовал её, и она подтвердила свою состоятельность, то она будет развиваться в последующих поколениях.

Вид выяснил, где находится его шанс в жизни, и следует в этом направлении.

2.4 Мнимый ламаркизм

Для вскрытия это механизма предположим, что окружающая среда делится на благоприятные и неблагоприятные обстоятельства. Автор предлагает назвать первые «потребностями», а вторые - «соперниками». Не каждую потребность можно удовлетворить и не каждого соперника можно избежать. Но живой вид должен приобрести компромиссное поведение для выживания. Благоприятная мутация делает какие-то источники более доступными или уменьшает опасность каких-то соперников, или же и то и другое вместе. Так она увеличивает шансы на выживание индивидуумов, наделенных ей, но, помимо этого, смещает наиболее благоприятный компромисс, поскольку изменяет относительный вес тех потребностей и соперников, на которых она оказывает влияние. Особям, которые - в силу случайности или интеллекта - подстраивают свое поведение соответствующим образом, будет дано предпочтение, и в итоге они окажутся отобранными (цветы, высокогорья и волосистые мутанты). Сдвиг поведения подчеркивает селективную ценность любой дальнейшей мутации в данном направлении.

2.5 Генетическое закрепление привычек и умений

2.6 Угрозы интеллектуальной эволюции

Автор возвращает нас к вопросу, поставленному в начале главы. Возможно ли дальнейшее биологическое развитие человека?

Первый момент - биологическая важность поведения. Приспосабливаясь к врожденным способностям, а также к окружающей среде, и адаптируюсь к изменениям каждого из этих факторов, поведение, хоть и не передается по наследству, тем не менее, может ускорить процесс эволюции на порядки. Высокий интеллект человека позволяет проявлять поведение по выбору, что является неоспоримым преимуществом, которое может перевесить недостаток - медленное и сравнительно недостаточное распространение.

Этот выбор и является вторым аспектом, проблемой того, что человеку свойственно рассматривать ход истории и прочие масштабные вещи как неотвратимый удел. Нам необходимо понять и воспринять, что политическое и социальное развитие, последовательность исторических событий не навязаны нам дланью Судьбы, а зависят от наших собственных действий, как и биологической развитие.

Что касается конкретного поведения, необходимого для сохранения нашего биологического вида, автор отмечает один чрезвычайно важный пункт общего характера. Мы в настоящее время смертельно рискуем проехать мимо «пути к совершенству». Из всего сказанного ясно, что отбор является необходимым реквизитом биологического развития. Если его полностью его исключить, развитие пойдет в обратном направлении. Согласно Джулиану Хаксли: «…перевес дегенеративной (гибельной) мутации приведет к вырождению органа, когда тот станет бесполезным, и отбор перестанет действовать на него, чтобы поддерживать на уровне».

Кажется, что набирающая обороты механизация и «тупизация» большинства технологических процессов представляют серьезную угрозу общего вырождения нашего органа интеллекта. Чем больше шансы в жизни умных и невосприимчивых работников уравниваются под давлением ручной работы и распространением утомительной и нудной работы на конвейере, тем скорее светлая голова, золотые руки и острый глаз станут ненужным излишеством. Неинтеллектуалам, которым, естественно, легче покориться утомительному труду, будет отдаваться предпочтение; им, вероятно, окажется легче преуспеть, обосноваться и завести потомство. В результате может легко начаться негативный отбор в отношении таланта и способностей.

Глава 3. Принцип объективации

Сначала Шрёдингер затрагивает принцип постижимости природы, говорящий о том, что природу можно понять. Далее мы знакомимся с принципом объективации, под которым автор понимает то, что часто называют гипотезой реального мира, который нас окружает. Не обладая знаниями о природе и не имея строгой систематизации предмета, мы исключаем объект познания из области природы, которую стремимся понять. Мы собственной персоной отступаем на шаг назад, входя в роль внешнего наблюдателя, не являющегося частью мира, который благодаря этой процедуре становится объективным миром. Этот приём завуалирован следующими обстоятельствами. Первое - моё собственное тело является частью объекта, который я конструирую из своих ощущений, восприятий и воспоминаний. Второе - тела других людей образуют часть этого объективного мира. Теперь есть основания предполагать, что эти тела связаны и являются местами для сфер сознания.

Далее, путем своеобразного мыслительного эксперимента автор продолжает рассуждать и приходит к выводу, что, представляя окружающий мир мы исключаем из его картины себя, осознание чего приводит некоторым антиномиям. Первая - мир лишен чувств, картина его «лишена холода, цвета и нема». Всё это является нашими ощущениями, которые отсутствуют вместе с нами. Вторая - это бесплодные поиски места, где разум действует на материю и наоборот. Автор прибегает к творчеству сера Чарльза Шеррингтона и поясняет, что материальный мир построен исключительно ценой изъятия из него себя, то есть разума, удаления его, разум не является его частью. Поэтому очевидно, что он не может ни действовать на какой-либо из его элементов, ни подвергаться действию со стороны последнего. Конечно же эти слова относятся в первую очередь к науке. Шрёдингер приводит пример про «два письменных стола» Эддингтона. Один из них является старым знакомым элементом мебели, за которым он сидит, а второй является научным физическим телом, у которого не только отсутствуют все чувственные качества, но который сам загадочным образом состоит из дыр, определено, большая часть его - пустота, усеянная неисчислимым количеством крохотных крупинок чего-то, кружащимися электронами и прочим. Сравнив эти две вещи, он делает вывод, что в мире физики мы наблюдаем теневую стороны знакомой жизни. Осознание того, что физика связана с миром теней, является одним из наиболее значимых открытий последнего времени.

В качестве дополнения к этим соображениям те, кто очень интересуются физическими науками, возможно, захотят услышать ряд идей, касающихся субъекта и объекта, которые получили широкую известность благодаря работам представителей доминирующей школы мысли в квантовой физике, главные сподвижники которой - Нильс Бор, Вернер Гейзенберг, Макс Борн и другие. Разрешите сначала привести краткое описание их идей. Оно выглядит следующим образом: 1 Мы не можем сделать какое-либо фактическое утверждение относительно данного природного объекта (или физической системы), «не соприкоснувшись» с ним. Это «прикосновение» является реальным физическим взаимодействием. Даже если оно состоит из одного «взгляда на объект», на последний должны упасть лучи света, отразиться и попасть в глаз или какой-либо инструмент для наблюдения. Это означает, что объект подвергается воздействию в процессе нашего наблюдения. Невозможно получить какие-либо знания об объекте, который строго изолирован. Далее теория утверждает, что подобное вмешательство не является ни не имеющим отношения к объекту, ни полностью изучаемым2.

Таким образом, после какого-то количества трудоемких наблюдений объект остается в состоянии, некоторые характеристики которого (те, которые наблюдались в последнюю очередь) известны, а другие (нарушенные последними наблюдениями) неизвестны или известны неточно. Такое положение дел предъявляется в качестве объяснения почему полное, без белых пятен, описание любого физического объекта невозможно.

Мир дается мне лишь единожды, а не один существующий и один воспринимаемый. Субъект и объект едины. Нельзя говорить, что барьер между ними пал в результате последних открытий, сделанных в физике, поскольку такого барьера не существует.

Глава 4. Арифметический парадокс. Единственность разума

Существует, очевидно, большое количество сознательных эго, в то время как мир лишь один. Это следует из того, каким образом мир-концепция воспроизводит сам себя. Несколько областей «личного» сознания частично перекрываются. Общий участок, в котором наблюдается перекрытие всех областей, является построением «реального окружающего нас мира». Но при всем этом остается неприятное чувство, порождающее такие вопросы, как: действительно ли мой мир такой же, как и твой? Существует ли единственный реальный мир, отличный от картин, интроекцированных путем восприятия в каждого из нас?

Ответы на эти вопросы могут привести лишь к антиномиям. Множество сознательных эго, из ментальных опытов которых состряпан один мир - это и есть арифметический парадокс. Шрёдингер предлагает 2 пути решения этого парадокса. Остановимся на втором. объединение разумов или сознаний. Их множественность кажущаяся, в реальности существует лишь один разум. Таково учение, изложенное в Упанишадах. И не только в Упанишадах. Мистический опыт единения с Богом обычно влечет за собой подобное отношение, если тому не противостоят укоренившиеся предрассудки; а это означает, что на западе это менее приемлемо, нежели на востоке. Тем не менее, следует заметить, что для западной мысли это учение малопривлекательно, неприятно на вкус, оно получило ярлык ненаучно-фантастического. Да, это так, потому что наша наука - греческая наука - основана на объективации, посредством которой она и отрезала себе путь к адекватному пониманию Субъекта Познания, разума. И я убежден, что это именно та точка, в которой наш ныне существующий способ мышления нуждается в коррекции, быть может, путем переливания крови восточной мысли. Это будет нелегко, нужно опасаться грубых ошибок - переливание крови всегда требует предосторожности, так как возможно образование тромбов. Не хотелось бы потерять достигнутую нашей мыслью логическую точность, аналога ко-

торой не существует нигде, ни в одной из эпох. Разрешите сказать пару слов о пресловутом атеизме науки, который, конечно же, идет под тем же заголовком. Науку снова и снова упрекают в этом, но без каких-либо на то оснований. Никакой личный бог не может быть частью модели мира, которая стала доступной лишь за счет изъятия из нее всего личного. Известно, что опыт общения с Богом - такое же реальное явление, как непосредственное чувственное восприятие или ощущение собственной индивидуальности. Подобно им, ему нет места в пространственно-временной картине. Я не нахожу Бога где-либо в пространстве и времени - так говорит честный натуралист. И за это он получает обвинения в свой адрес от того, в чьем катехизисе записано:

Бог есть дух.

Глава 5. Наука и религия

Может ли наука снизойти до вопросов религии?

Автор говорит, что религия уже помогла без особой шумихи. Под этим он подразумевает отход церкви от материалистической интерпретации своих догм, осуждение такого поведения. Если быть конкретнее - ни один здравомыслящий священнослужитель теперь не будет утверждать, что рай и ад находятся над небом и под землей соответственно.

Впрочем, все это относится к достаточно примитивному состоянию разума. Существуют вопросы более интересные. Наиболее важным является вклад науки в разрешение сложных вопросов типа «Кто мы на самом деле? Откуда я и куда иду?» - или, по крайней мере, в успокоение наших умов - так вот, наиболее ценная помощь, которую нам оказала в этом наука, с моей точки зрения, это постепенная идеализация времени.

Автор затрагивает глубокие и близкие моему сердцу темы в данной главе, что значительно усложняет для меня их интерпретацию.

Думаю, что будет достаточно следующей информации.

Благодаря Энштейну мы можем сказать, что пространство-время относительно. Эйнштейн - как вы иногда слышите - не опроверг глубокие мысли Канта относительно идеализации пространства и времени; наоборот, он сделал большой шаг по пути к ее завершению. Затем Шрёдингер говорит об открытии Гиббса и Больцмана, из которого следует, что существует необратимость, однонаправленные явления. Расскажи о стреле времени.

Глава 6. Загадка чувственных качеств

В последней главе автор говорит о довольно банальных вещах для химика или физика, о том невероятном несоответствии наших чувственных восприятий мира и о его реальном положении, о котором мы можем судить благодаря научным открытиям.

Примерами являются зрение и слух. Если вы спросите у физика, что, в его понимании, есть желтый свет, он вам ответит, что это поперечные электромагнитные волны, длина которых примерно равна 590 нанометрам (нм). Если вы спросите его: «а где тут желтый?», то он ответит: «в моей картине его нет совсем, но когда эти колебания попадают на сетчатку здорового глаза, у человека, которому принадлежит этот глаз, возникает ощущение желтого цвета.» Далее мы можем спросить: «ощущение желтого цвета вызывается только излучением, длина которого лежит в окрестности 590 нм, или нет?» Ответ таков: вовсе нет. Если волны, длина которых 760 нм, которые сами по себе вызывают ощущение красного цвета, смешать в определенном соотношении с волнами, длина которых 535 нм, которые сами по себе вызывают ощущение зеленого, то получившаяся смесь вызовет ощущение желтого цвета, неотличимое от того, которое вызывается излучением с длиной волны 590 нм. Я решил, вдаваясь в подробности, дать вам возможность почувствовать, что ни описание физика, ни описание физиолога не содержат ни малейшего намека на ощущение звука. Любое описание подобного рода будет вынуждено заканчиваться фразой типа «эти нервные импульсы передаются в определенный участок мозга, где они регистрируются как последовательность звуков».

Размещено на Allbest.ru