Политический дискурс

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВВЕДЕНИЕ

Политическая лингвистика является одним из новых исследовательских направлений современного языкознания. Эта область исследования носит ярко выраженный междисциплинарный характер: в ней интегрируются достижения социолингвистики, лингвистики текста, когнитивной лингвистики, стилистики и риторики.

Дискурс-анализ в политической лингвистике позволяет установить мосты между социологическим, культурным, межличностным и когнитивным аспектами власти. Основная задача лингвистического анализа политического дискурса (Political Linguistic Discourse Analysis) - вскрыть механизм сложных взаимоотношений между властью, познанием, речью и поведением (Hacker 1996: 51).

Политический язык и политическая коммуникация стали предметом лингвистических исследований сравнительно недавно. С конца 50-х годов интерес к этой проблематике возник в ФРГ, прежде всего, в связи с изучением языка национал-социализма (Klemperer 1947).

Одним из первых, кто обратился к языку тоталитарных режимов, был не лингвист, а английский писатель Дж. Оруэлл, посвятивший этому явлению «Приложение» в своем знаменитом романе «1984» и пустивший в обиход ставший популярным термин «новояз» (Newspeak). Оруэлл предвосхитил многие лингвистические идеи, развиваемые в работах, изучающих заложенные в языке возможности манипулировать сознанием и осуществлять социальную власть (Bolinger 1980;; Блакар 1987; Вайнрих 1987 и др.)

Исследованию политического языка советской эпохи, названного автором «деревянным языком», посвящена известная монография представителя французской школы анализа дискурса П. Серио (Sйriot 1985). В отечественной лингвистике доперестроечной эпохи существовало негласное табу на исследование политического дискурса - дозволялся только критический анализ «буржуазной» прессы. Политическая перестройка спровоцировала настоящий исследовательский бум в отношении тоталитарного языка советской эпохи (Купина 1995; Зильберт 1994; Вовк 1995; Ермоленко 1995; Норман 1995; Левин 1998 и др.) и постперестроечных инноваций в русском языке конца ХХ века (Ермакова 1996; Какорина 1996; Баранов, Казакевич 1991; Баранов 1997 и др.).

В рамках общей теории коммуникации выделяются шесть фундаментальных подходов к исследованию политической коммуникации:

1) системный подход восходит к кибернетике: коммуникация рассматривается в терминах интеракции между элементами системы и связывается с понятием социального контроля;

2) лингвистический подход, так же, как и системный, концентрируется вокруг понятия социального контроля. Язык рассматривается как средство социального контроля и ограничения доступа к политическим институтам и политическим процессам. Сторонники такого подхода утверждают, что общественные фигуры, правомочные принимать решения, а также представители политической элиты осуществляют свою деятельность при помощи специфического языка, поэтому власти прислушиваются к их мнениям и требованиям. Члены общества, не входящие в элиту, не имеют доступа к принимающим решения в силу своей ограниченной возможности выражать политические мнения и требования;

3) символический подход определяет политику, так же, как и коммуникацию, в терминах обмена символами: лидерство осуществляется преимущественно через манипуляцию символами и распределение символических наград. Это направление концентрируется на анализе процессов создания и распространения символов;

функциональный подход переносит центр тяжести с проблемы социального контроля на значение коммуникации для политической системы (особенно в сфере масс-медиа). Помимо функции поддержания стабильности, коммуникация выполняет функции социализации (социальной адаптации к нормам политической системы);

5) организационный подход представляет правительство как крупную бюрократическую организацию, связанную с теми же проблемами и ограничениями, что и любая другая организация. С этой точки зрения анализ политической коммуникации концентрируется на внутриправительственных информационных потоках и акцентирует внимание на факторах, ограничивающих этот поток и дифференцирующих доступ к информации;

6) подход, который условно можно назвать экологическим, исследует политическую коммуникацию с точки зрения влияния на нее политической системы. Политическая система создает среду, в которой формируются институты коммуникации и регулируются процессы коммуникации в обществе в целом (одним из проявлений такого регулирования является осуществление государством определенной языковой политики по отношению к меньшинствам).

политический коммуникация дискурс

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Связь между языком и политикой проявляется, прежде всего, в том, что ни один политический режим не может существовать без коммуникации. Язык нужен политикам для того, чтобы информировать, давать указания, проводить законодательные акты, убеждать и т.д. Специфика политики, в отличие от ряда других сфер человеческой деятельности, заключается в ее преимущественно дискурсивном характере: многие политические действия по своей природе являются речевыми действиями. Не случайно ряд ученых считает, что политическая деятельность вообще сводится к деятельности языковой (Dieckmann 1975; Edelman 1988), а в современной политологии наблюдается тенденция рассматривать язык не столько как средство отражения политической реальности, сколько как компонент поля политики (Ealy 1981).

Что имеют в виду, когда говорят: язык политики, политическая коммуникация, политический дискурс? В большинстве работ эти термины используются практически как взаимозаменяемые. На наш взгляд, два последних действительно можно употреблять как нестрогие синонимы. Что касается политического языка, то существуют разные точки зрения на его лингвистический статус. Одни ученые пользуются этим термином как данным априори и не требующим комментария, другие подвергают сомнению само существование феномена политического языка, третьи, не отрицая факт его существования, пытаются определить, в чем заключается его своеобразие.

Первая точка зрения выражена, в частности, в работе А.Н. Баранова и Е.Г. Казакевич «Политический язык - это особая знаковая система, предназначенная именно для политической коммуникации: для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования политических и социально-политических решений...» (Баранов, Казакевич 1991:6).

Второй подход находим у Б.П. Паршина: «Совершенно очевидно, что чисто языковые черты своеобразия политического дискурса немногочисленны и не столь просто поддаются идентификации. То, что обычно имеется в виду под «языком политики», в норме не выходит за рамки грамматических, да, в общем-то, и лексических норм соответствующих идиоэтнических («национальных») языков - русского, английского, немецкого, арабского и т.д. Такие выходы имеют место и легко поддаются идентификации и объяснению лишь в крайних случаях - подобно тому, как лишь в крайних случаях идиостилистическое своеобразие в литературе затрагивает собственно язык или процессы вербализации (как у В. Хлебникова или А. Платонова в русской литературе)» (Паршин 1999 б). П.Б. Паршин приходит к выводу о том, что под политическим языком подразумевается вовсе не язык, или, по крайней мере, не совсем и не только язык. В связи с этим он выдвигает тезис о том, что предметом политической лингвистики является идиополитический дискурс, под которым понимается «своеобразие того, что, как, кому и о чем говорит тот или иной субъект политического действия» (Паршин 1999 б).

Близкая точка зрения выражена и в работе Д. Грейбер: «Политическим язык делает не наличие какого-то специфического вокабуляра или специфических грамматических форм. Скорее это содержание передаваемой информации, обстоятельства, в которых происходит распространение информации (социальный контекст), и выполняемые функции. Когда политические агенты (actors) общаются на политические темы, преследуя политические цели, то, следовательно, они говорят на языке политики» (Graber 1981: 196).

Сторонники третьей точки зрения считают, что языку политики свойственно специфическое содержание, а не форма. В формальном отношении язык политики отличается лишь небольшим числом канонизированных выражений и клише (Corcoran 1979). П. Серио в качестве грамматических особенностей советского политического дискурса выделяет гипертрофированную тенденцию к номинализации и сочинению (Sriot 1985). Рассуждая об исследовании П. Серио, Ю.С. Степанов рассматривает советский политический дискурс как «первоначально особое использование языка, в данном случае русского, для выражения особой ментальности, в данном случае также особой идеологии». Особое использование, по мнению Ю.С. Степанова, «влечет активизацию некоторых черт языка и, в конечном счете, особую грамматику и особые правила лексики» (Степанов 1997: 723).

Что касается грамматики, то нам представляется неправомерным говорить о каких-то грамматических особенностях, присущих языку политики, впрочем, так же, как и другим специальным подъязыкам. На наш взгляд, тенденция к более активному употреблению определенных грамматических форм и конструкций еще не дает оснований говорить о наличии у того или иного подъязыка «особой грамматики» (по Ю.С. Степанову). Применительно к политическому языку в литературе упоминаются такие особенности грамматики, как, например, тенденция к устранению лица при помощи номинализованных конструкций-девербативов и безагенсного пассива (Рижинашвили 1994), инклюзивное использование личных местоимений мы, наш. Эти грамматические особенности, однако, в отличие от специальной лексики, не являются чертами, присущими исключительно политическому дискурсу - данные формы и конструкции используются и в других видах коммуникации (с различием в частотности и прагматической ориентации).

2. Понятие и особенности политического дискурса

В настоящее время отмечается возросший интерес лингвистов к проблемам дискурса активных социальных групп, и прежде всего - политиков. Политический дискурс представляет собой явление, которое имеет частотное проявление и особое социальное значение в жизни общества. Вместе с тем феномен политического дискурса не поддается однозначному определению.

Политический дискурс является сложным объектом исследования, поскольку лежит на пересечении разных дисциплин - политологии, социальной психологии, лингвистики и связан с анализом формы, задач и содержания дискурса, употребляемого в определенных («политических») ситуациях.

В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление. В отношении данного термина сформировалось две основных трактовки его содержания.

Более узкое понимание предполагает, что критерием включения некоего текста в поле «политического дискурса» должна выступать идентичность интенциональной природы этого текста с целью дискурса, то есть завоевание, сохранение и осуществление политической власти и который ограничен сферой политики. Узкого определения политического дискурса придерживается и голландский лингвист Т. ван Дейк. Он считает, что политический дискурс - это класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. Правительственные обсуждения, парламентские дебаты, партийные программы, речи политиков - это те жанры, которые принадлежат сфере политики. Политический дискурс - это дискурс политиков. Ограничивая политический дискурс профессиональными рамками, деятельностью политиков, ученый отмечает, что политический дискурс в то же время является формой институционального дискурсу. Это означает, что дискурсами политиков считаются те дискурсы, которые производятся в такой институциональной окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента съезд политической партии Высказывание должно быть произнесено говорящим в его профессиональной роли политика и в институциональной окружающей обстановке. Таким образом, дискурс является политическим, когда он сопровождает политический акт в политической обстановке. В таком случае к политическому дискурсу будут отнесены только институциональные формы общения, в основном в форме речевых жанров публичной политики.

В широком смысле он включает такие формы общения, в которых к сфере политики относится хотя бы одна из составляющих: субъект, адресат либо содержание сообщения. Приведем высказывания ученых, придерживающихся широкого определения политического дискурса и понимающих его как: «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики»; «сумма речевых произведений в определенном паралингвистическом контексте - контексте политической деятельности, политических взглядов и убеждений, включая негативные ее проявления (уклонение от политической деятельности, отсутствие политических убеждений)»; «совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации».

На наш взгляд, следует придерживаться определения политического дискурса, представленного в монографии Е.И. Шейгал: «Семиотика политического дискурса», которая в широком смысле под этим термином понимает любые речевые образования, субъекта, адресата, содержание которых относится к сфере политики. Также стоит отметить, что содержание политического дискурса должно учитывать все присутствующие в сознании коммуникантов компоненты, которые могут влиять на порождение и восприятие речи. Это - и предыдущие тексты, содержание которых учитывается автором и адресатом данного текста, с учетом целевых установок, политических взглядов, интенции и личностных качеств автора, специфики восприятия этого текста различными людьми, существующий политический фон, и конкретная политическая ситуация, в которой текст создан. Также учитывается та роль, которую этот текст может играть в системе политических текстов и - шире - в политической жизни страны.

Целью политического дискурса является захват, удержание или перераспределение власти. Для этого вида общения характерна высокая степень манипулирования; язык в политическом дискурсе является в первую очередь инструментом воздействия (убеждения и контроля). Е.И. Шейгал приходит к выводу, что в политическом дискурсе обнаруживается «примат ценностей над фактами, преобладание воздействия и оценки над информированием, эмоционального над рациональным». Ключевым концептом выступает «власть», а выражаемые ценности зависят от доминирующей идеологии, сводясь, с одной стороны, к раскрытию основных концептов этого типа дискурса, в том числе концепта власти, а с другой стороны - выражая моральные ценности общества в целом. К числу институциональных характеристик политического дискурса относятся его функции. К основным функциям политического дискурса Р. Водак относит: 1) персуазивную (убеждение); 2) информативную; 3) аргументативную; 4) персуазивно-функциональную (создание убедительной картины лучшего устройства мира); 5) делимитативную (отличие от иного); 6) групповыделительную (содержательное и языковое обеспечение идентичности).

В работах других зарубежных лингвистов, посвященных языку политики, выделяются наряду с информационной функцией также контролирующая функция (манипуляция сознанием и мобилизация к действию), интерпретационная функция (создание «языковой реальности» поля политики), функция социальной идентификации (дифференциация и интеграция групповых агентов политики) и атональная функция.

Политический дискурс, наряду с религиозным и рекламным, входит в группу дискурсов, для которых ведущей функцией является регулятивная. Исходя из целевой направленности, основной функцией политического дискурса можно считать его использование в качестве инструмента политической власти (борьба за власть, овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение). Однако, по мнению Е.И. Шейгал, данная функция настолько же глобальна, насколько коммуникативная функция всеохватывающа по отношению к языку. В связи с этим предлагается дифференцировать функции языка политики в качестве аспектных проявлений его инструментальной функции по аналогии с тем, что все базовые функции языка рассматриваются как аспекты проявления его коммуникативной функции.

Характерными признаками политического дискурса являются смысловая неопределенность (политики часто избегают высказывать свои мнения в максимально обобщенном виде), фантомность (многие знаки политического языка не имеют реального денотата), фидеистичность (иррациональность, опора на подсознание), эзотеричность (подлинный смысл многих политических высказываний понятен только избранным), дистанцированность и театральность (необходимость политиков «работать на публику», привлекая ее своим имиджем).

Политический дискурс представляет собой тип институционального дискурса, специализированную разновидность общения, обусловленную социальными функциями партнеров и регламентированную как по содержанию, так и по форме. Актуальность данного вопроса, интерес к теории и практике политической коммуникации, а также недостаточная разработанность данной проблемы обусловливает необходимость дальнейшего исследования в данном направлении.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Интенциональную базу политического дискурса составляет борьба за власть, что предопределяет его основные функции и способы их реализации речевые акты, стратегии и тактики. К основным функциям языка политики, конкретизирующим его роль инструмента борьбы за власть, относятся следующие: интеграция и дифференциация групповых агентов политики; развитие конфликта и установление консенсуса; осуществление вербальных политических действий и информирование о них; создание «языковой реальности» поля политики и ее интерпретация; манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората.

К числу системообразующих характеристик политического дискурса относятся следующие:

Специфика институциональности политического дискурса заключается в преобладании массового адресата; основные векторы коммуникации проходят по линиям: институт институт; представитель института представитель института; представитель института граждане; граждане институт.

Доминирующая роль фактора эмоциональности и значительный удельный вес фактического общения.

Смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фидеистичностью (значимостью момента веры как проявления иррациональности политического дискурса).

Эзотеричность, которая в политическом дискурсе проявляется не как семантическая, а как прагматическая категория - этим обусловлено использование в нем таких стратегий, как эвфемизация, намеренная уклончивость, намек и ссылки на слухи.

Опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа способствует регулированию дистанции между лидером и массами - как сближению (при этом повышается демократичность дискурса), так и дистанцированию, что повышает авторитарность дискурса. Представители СМИ выполняют в политической коммуникации роль медиатора, реализующуюся в следующих функциональных вариантах: ретранслятор, рассказчик, конферансье, интервьюер, псевдокомментатор, комментатор.

Театральность или театрализованность политического дискурса в значительной степени связана с тем, что массы воспринимают политику преимущественно через СМИ. Необходимость «работать на публику» заставляет политиков работать над своим публичным имиджем и разрабатывать стратегии и тактики создания привлекательного для публики речевого портрета.

Динамичность языка политики обусловлена злободневностью отражаемых реалий и изменчивостью политической ситуации.

Содержание политической коммуникации на функциональном уровне можно свести к трем составляющим: формулировка и разъяснение политической позиции (ориентация), поиск и сплочение сторонников (интеграция), борьба с противником (агрессия как проявление агональности). Отсюда вытекает, что основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является базовая семиотическая триада «интеграция - ориентация - агональность (агрессия)». Эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию «свои - чужие», которая, будучи культурной константой, обнаруживает в политическом дискурсе свою специфику и имеет специальные маркеры.

Значительное место в семиотическом пространстве политического дискурса занимает афористика, которая представляет собой корпус прецедентных высказываний политиков или языковые рефлексы политической коммуникации. Афористика трактуется в работе как подсистема знаков политического дискурса, план содержания которых составляет совокупность суждений и мире политики. Данная подсистема представляет собой неоднородное, но структурированное множество, включающее следующие жанры: собственно афоризм, пословица, максима, заголовок, лозунг, девиз, программное заявление, фраза-символ, индексальная фраза.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Баранов А.Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом [Текст] // Человек.-1997.-№ 6. - С. 108-118.

2. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. [Текст] / Р. Водак. - Волгоград: Перемена, 1997. - 139 с.

3. Дейк Т.А. ван. К определению дискурса.

4. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса: дисс. на соискание ученой степени доктора филолог. наук [Текст] / Е.И. Шейгал. Волгоград: 2000.- 433 с.

Размещено на Allbest.ru