Межнациональные отношения

Размещено на http://allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Истории известны три способа формирования политических наций

2. Единый культурный код

3. Роль сильных институтов

Введение

Для России - с ее многообразием языков, традиций, этносов и культур - национальный вопрос, без всякого преувеличения, носит фундаментальный характер. Любой ответственный политик, общественный деятель должен отдавать себе отчет в том, что одним из главных условий самого существования нашей страны является гражданское и межнациональное согласие. гражданский межнациональный христианский

Мы видим, что происходит в мире, какие здесь копятся серьезнейшие риски. Реальность сегодняшнего дня - рост межэтнической и межконфессиональной напряженности. Национализм, религиозная нетерпимость становятся идеологической базой для самых радикальных группировок и течений. Разрушают, подтачивают государства и разделяют общества.

Колоссальные миграционные потоки - а есть все основания полагать, что они будут усиливаться, - уже называют новым «великим переселением народов», способным изменить привычный уклад и облик целых континентов. Миллионы людей в поисках лучшей жизни покидают регионы, страдающие от голода и хронических конфликтов, бедности и социальной неустроенности.

С «обострением национального вопроса» вплотную столкнулись самые развитые и благополучные страны, которые прежде гордились своей толерантностью. А сегодня - друг за другом объявляют о провале попыток интегрировать в общество инокультурный элемент, обеспечить неконфликтное, гармоничное взаимодействие различных культур, религий, этнических групп.

«Плавильный котел» ассимиляции барахлит и чадит - и не способен «переварить» все возрастающий масштабный миграционный поток. Отражением этого в политике стал «мультикультурализм», отрицающий интеграцию через ассимиляцию. Он возводит в абсолют «право меньшинства на отличие» и при этом недостаточно уравновешивает это право - гражданскими, поведенческими и культурными обязанностями по отношению к коренному населению и обществу в целом.

Во многих странах складываются замкнутые национально-религиозные общины, которые не только ассимилироваться, но даже и адаптироваться отказываются. Известны кварталы и целые города, где уже поколения приезжих живут на социальные пособия и не говорят на языке страны пребывания.

Ответная реакция на такую модель поведения - рост ксенофобии среди местного коренного населения, попытка жестко защитить свои интересы, рабочие места, социальные блага - от «чужеродных конкурентов». Люди шокированы агрессивным давлением на свои традиции, привычный жизненный уклад и всерьез опасаются угрозы утратить национально-государственную идентичность.

Вполне респектабельные европейские политики начинают говорить о провале «мультикультурного проекта». Чтобы сохранить свои позиции, эксплуатируют «национальную карту» - переходят на поле тех, кого ранее сами считали маргиналами и радикалами.

Крайние силы, в свою очередь, резко набирают вес, всерьез претендуя на государственную власть. По сути, предлагается вести речь о принуждении к ассимиляции - на фоне «закрытости» и резкого ужесточения миграционных режимов.

Носители другой культуры должны либо «раствориться в большинстве», либо остаться обособленным национальным меньшинством - пусть даже обеспеченным разнообразными правами и гарантиями. А фактически - оказаться отлученным от возможности успешной карьеры. Прямо скажу - от гражданина, поставленного в такие условия, трудно ожидать лояльности по отношению к своей стране.

За «провалом мультикультурного проекта» стоит кризис самой модели «национального государства» - государства, исторически строившегося исключительно на основе этнической идентичности. И это - серьезный вызов, с которым придется столкнуться и Европе, и многим другим регионам мира.

1. Истории известны три способа формирования политических наций

Первый - ассимиляция государствообразующим народом иных народов в процессе территориальной экспансии. Ярким примером ассимиляции является расширение на Восток Римской империи германской нации в правление Карла Великого. Под флагом христианизации язычников немцы насильственно онемечивали народы Восточной Европы, физически уничтожая не поддающихся ассимиляции.

Второй способ - «плавильный котел», в котором из разнородных этнокультурных ингредиентов с течением времени формируется генетически перемешанное и относительно гомогенное в культурном отношении сообщество. Единственный успешный пример такого «котла» - Латинская Америка, где за пять веков сложилась своеобразная «нация метисов» со специфической культурой.

Третий способ - «мультикультурализм», предполагающий автономное сосуществование различных этнокультурных сообществ в едином государственном формате. Тот самый мультикультурализм, который до самого последнего времени успешно работал в Европе и в России и который сейчас дает сбой и там, и там.

Если оставить в стороне насильственную ассимиляцию и сопоставить «плавильную» и «мультикультурную» формулы межнациональных отношений, то становится очевидным, что причина успеха или неуспеха того или иного способа политического нациегенеза кроется в степени совместимости культур человеческих сообществ, участвующих в этом процессе.

Когда в национальных культурах участников процесса имеется общий культурный знаменатель, политическая нация складывается - более полно при биологическом смешении, как на юге и в центре Америки, или менее полно в отсутствие такового, как на ее севере, но складывается везде. Когда такого общего знаменателя нет, межнациональная политика терпит провал, который сейчас мы видим в Европе и в «демократической» России.

Так, в США пресловутый «плавильный котел» на самом деле никого не переплавил, в стране до сих пор существуют разные национальные диаспоры. Ирландцы дистанцируются от итальянцев, евреи от армян, чернокожие сторонятся белых и наоборот. Лишь в самое последнее время получила широкое распространение практика межнациональных и межрасовых браков, связанная с победным наступлением неолиберальной идеологии во всей западной цивилизации. Но о какой-либо масштабной «переплавке» говорить по-прежнему некорректно, такой процесс длится столетиями.

Однако реальное бездействие «плавильного котла» не помешало формированию американской политической нации на англосаксонской культурной основе как государствообразующей. Английский язык, английское право, христианская религия сыграли роль общего знаменателя, который оказался приемлемым для всех этнических составляющих. И так будет продолжаться до тех пор, пока природных носителей англосаксонской культуры, то бишь англосаксов, в стране большинство. Как только какой-либо другой этнос (неважно какой) подвинет их с первой позиции, нынешняя конструкция политической нации рассыплется.

При этом собственно «американская» культура как продукт совместной жизнедеятельности разноплеменных диаспор сложилась методом обобщения. Она вобрала в себя то, что является для всех них общим, а значит, самое простое и распространенное, и абстрагировала национальные различия. Отсюда - приоритет экономической составляющей в жизни нации (деньги даже в Африке деньги). Отсюда же преимущественно христианский вектор религиозной жизни при наличии огромного количества самых разных сект, отражающих специфические предпочтения отдельных этнокультурных групп населения. Штаты живут по-американски, а не по-английски, поэтому о них можно говорить как о самостоятельной политической нации.

Не вписавшиеся в этот процесс язычники-индейцы были физически уничтожены, а иммигранты из разных регионов планеты приспособились, частично (в государственной и общественной жизни) американизировались, отнюдь не «переплавившись» без остатка и сохранив в большей или меньшей мере свою изначальную идентичность, биологическую и культурную. Поэтому, характеризуя межнациональную ситуацию в США, правильнее говорить не о «плавильном котле», а скорее о мультикультурализме с доминированием англосаксонской культуры как государствообразующей.

Испанцы и португальцы, колонизировавшие Южную и Центральную Америки, проявили большую готовность к «плавильному» процессу. Иберийская культура (католическая), в отличие от англосаксонской (протестантской), с самого начала освоения заморских территорий не препятствовала межнациональным бракам (очевидно, под влиянием опыта длительного сосуществования с «маврами» на Пиренейском полуострове в Средние века). Отсюда - генетическая метисация, которая резко активизировала взаимное проникновение и синтез национальных культур через смешанные семьи и за половину тысячелетия породила субрасу метисов и латиноамериканский культурный феномен. В данном случае есть все основания говорить о «плавильном котле», в результате работы которого Южная и Центральная Америки в биологическом и культурном отношениях живут по-латиноамерикански, а не по-испански или португальски.

В России межнациональные отношения развивались специфическим образом, не имеющим аналогов в других частях света. Территориальная экспансия русского народа не сопровождалась ни уничтожением аборигенов, ни их ассимиляцией, ни этнической «переплавкой», ни обобщением культур. Малые народы (а по сравнению с русским народом все остальные народы России являются «малыми») интегрировались в состав государства вместе с их землями без утраты собственной национальной идентичности.

Смешанные браки являлись редкостью. Советская статистика, по которой «межнациональными» считались 15% всех заключенных браков, некорректна, поскольку в этот разряд она включала также браки между русскими, украинцами и белорусами, каковых там было абсолютное большинство. Между тем, генетические исследования последнего времени показывают, что в биологическом отношении это один и тот же народ. Языковые и культурные различия - в масштабе местных диалектов и местного фольклора, не более того. Говорить о раздельном существовании самобытных народов, русского, украинского и белорусского, нет никаких объективных оснований.

То есть русский народ, включая украинцев и белорусов, и еще около двух сотен других народов жили в одном государстве и не смешивались. При этом дискриминации по национальному признаку в стране не было. По религиозному признаку дискриминация была (для государственной карьеры требовалось исповедовать православие), а по национальному нет. Культурная самобытность малых народов не подавлялась, наоборот, поощрялась (даже создавалась национальная письменность для тех, кто ее не имел). Развитию «национальных окраин» уделялось повышенное внимание, временами чрезмерное, особенно при советской власти.

Культурным общим знаменателем для всех народов империи без исключения была и остается культура русского народа. Русский язык является не только официальным государственным языком, но и единственным языком межнационального общения, его изучение в учебных заведениях империи было обязательным и формально остается таковым поныне. Русское право - как законодательное оформление базовых положений русской культуры - действовало на всей территории Российской империи.

В отличие от США (и в еще большей степени от Латинской Америки), ничего нового, собственно «российского» в результате обобщения культур разных народов в России не появилось, поскольку никакого такого обобщения не было вовсе. Имело место взаимное обогащение в форме появления в русской культуре отдельных элементов культур малых народов и повсеместное проникновение элементов русской культуры в культуры других народов империи. Но это не привело к образованию какой-либо сущностной новой «общероссийской» культуры, отличной от русской. Каждый народ сохранил собственную культурную самобытность, а на национальном уровне использовалась культура государство образующего русского народа в ее неизменном виде.

Ключевым моментом во всех трех рассмотренных примерах формирования политических наций являлась культурная совместимость участников этих процессов. При всех национальных различиях, мировоззренческие основы разных народов не были антагонистичными. Основные запреты и ограничения, составляющие суть культуры и в самом общем виде канонизированные в традиционных религиях, в целом совпадали. Именно это фундаментальное совпадение сделало возможной совместную жизнедеятельность разных народов в формате одного государства и общества.

И именно отсутствие такого совпадения является причиной провала мультикультурализма в современной Европе. Дело в том, что сущностью неолиберальной культуры современного Запада является как раз разрушение традиционных культурных табу во имя безграничного расширения свободы личности. А иммигранты - выходцы из традиционных обществ к этому не готовы. Не готовы ни органически влиться в европейское неолиберальное общество, отказавшись от собственной культурной идентичности, то есть ассимилироваться, ни даже мирно и равноправно сосуществовать с этим обществом в одном государстве и в условиях собственной культурной автономии, по европейской модели мультикультурализма.

Европейцы, осваивавшие Западное полушарие, имели общие христианские ценности, несмотря на различия в вероисповеданиях. И эти ценности никоим образом не противоречили тем заповедям, которыми руководствовались более поздние иммигранты из других частей света, исповедовавшие иные религии. В России культура русского православия тоже существенно не противоречила базовым морально-нравственным установкам малых народов.

Это потому, что основные принципы культуры являются общечеловеческими в том смысле, что они были выработаны многотысячелетним опытом выживания человеческих сообществ, по существу одинаковым у всех, и представляют собой коллективное достояние человечества. Неслучайно они канонизированы и в христианстве, и в иудаизме, и в исламе, и в буддизме, и в других традиционных верованиях, даже самых экзотических.

Неолиберализм же, сложившийся в своей нынешней радикальной форме за несколько последних десятилетий, нацелен как раз на разрушение основ традиционной культуры. В этом смысле неолиберализм представляет собой не новую культуру, еще одну в числе многих, а нечто прямо противоположное, некую антикультуру (и, соответственно, антирелигию). Соприкосновение новой антикультуры европейцев с традиционной культурой иммигрантов в одном государственно-общественном формате естественным образом порождает конфликт, столь же неизбежный, как разряд электричества между полюсом «плюс» и полюсом «минус».

В России кризис в межнациональных отношениях вызван не столько влиянием неолиберализма, у нас оно ничтожно, сколько попыткой «демократических» властей подорвать эксклюзивную роль русской культуры в жизни государства и общества, частично подменив ее импортными западными ценностями и одновременно уравняв в правах с культурами малых народов страны. Размывание общего знаменателя в виде русской культуры поощряет сепаратистские устремления национальных меньшинств и генерирует напряженность на национальной почве.

Таким образом, коренной причиной провала современного мультикультурализма в Европейском союзе является не «столкновение цивилизаций» и не «столкновение культур». Ведь ни в Южной, ни в Северной Америках в период формирования там политических наций, ни в Российской империи в ходе ее строительства никакого драматического «столкновения культур» не происходило (если не считать уничтожения массы аборигенов европейскими колонистами при освоении новых территорий, которое было обусловлено не столько культурными, сколько экономическими факторами). А то, что сейчас наблюдается в Европе, это столкновение традиционной культуры и либеральной антикультуры, противоречие между которыми является антагонистическим и поэтому непреодолимым.

На вопрос о том, как сейчас живет Европа, определенного ответа нет. Ясно, что не по-европейски в привычном, старом понимании этого термина. Но и не по-новому, по-либеральному ввиду наличия множества иммигрантских анклавов, жизнь в которых протекает по законам соответствующих традиционных обществ. На границах этих анклавов, которые стремительно увеличиваются в размерах и множатся в числе, там, где они соприкасаются с территорией европейского неолиберализма, пролегает рубеж конфронтации, регулярно перерастающей в межнациональное насилие.

Компромиссное разрешение кризиса невозможно в принципе - какой компромисс может быть между «плюсом» и «минусом» в электрической цепи? Победить, уничтожив врага, может либо культура иммигрантов, либо антикультура европейцев. Причем первое вероятнее, поскольку неолиберализм лишает коренных европейцев воли к сопротивлению и вообще воли к жизни, делает невозможным силовое решение, будь то массовое выдворение иммигрантов из Европы или установление в европейских странах жестких националистических режимов. Ситуация усугубляется тем, что неолиберальная абсолютизация индивидуальной свободы, в том числе и понимаемой как декриминализация всяческих извращений, ведет к падению деторождения - коренные европейцы вымирают, а мигранты из традиционных обществ продолжают прибывать в Европу и активно там плодятся.

Традиционная культура иммигрантов, в основной своей массе исповедующих ислам, требует от них борьбы с противоестественными и богоборческими неолиберальными реалиями, включая применение силы. То, что в Европе превозносится как современная этическая норма, Шариат требует побивать камнями… Отсюда - религиозный радикализм, порой перерастающий в терроризм. Европейские мусульмане борются с дьяволом в его либеральном воплощении, и винить их за это трудно…

При всей внешней схожести ситуация у нас - принципиально иная. Наши национальные и миграционные проблемы напрямую связаны с разрушением СССР, а по сути, исторически - большой России, сложившейся в своей основе еще в XVIII веке. С неизбежно последовавшей за этим деградацией государственных, социальных и экономических институтов. С громадным разрывом в развитии на постсоветском пространстве.

Продекларировав 20 лет назад суверенитет, тогдашние депутаты РСФСР в запале борьбы с «союзным центром» запустили процесс строительства «национальных государств», причем даже внутри самой Российской Федерации. «Союзный центр», в свою очередь, пытаясь давить на оппонентов, начал вести закулисную игру с российскими автономиями, обещая им повышение «национально-государственного статуса». Сейчас участники этих процессов перекладывают вину друг на друга. Но очевидно одно - их действия в равной степени и неизбежно вели к развалу и сепаратизму. И у них не нашлось ни мужества, ни ответственности, ни политической воли - чтобы последовательно и настойчиво отстаивать территориальную целостность Родины.

То, в чем, возможно, не отдавали себе отчет инициаторы «затей с суверенитетами», - все остальные, в том числе и за рубежами нашего государства, - поняли очень четко и быстро. И последствия не заставили себя ждать.

С распадом страны мы оказались на грани, а в отдельных известных регионах - и за гранью гражданской войны, причем именно на этнической почве. Огромным напряжением сил, большими жертвами эти очаги нам удалось погасить. Но это, конечно, не означает, что проблема снята.

2. Единый культурный код

Российский опыт государственного развития уникален. Мы многонациональное общество, но мы единый народ. Это делает нашу страну сложной и многомерной. Дает колоссальные возможности для развития во многих областях.

Огромная роль здесь принадлежит образованию. Выбор образовательной программы, многообразие образования - наше несомненное достижение. Но вариативность должна опираться на незыблемые ценности, базовые знания и представления о мире. Гражданская задача образования, системы просвещения - дать каждому тот абсолютно обязательный объем гуманитарного знания, который составляет основу самоидентичности народа. И в первую очередь речь должна идти о повышении в образовательном процессе роли таких предметов, как русский язык, русская литература, отечественная история - естественно, в контексте всего богатства национальных традиций и культур.

Соответствующие требования должна задавать и государственная политика в области культуры. Имеются в виду такие инструменты, как телевидение, кино, Интернет, массовая культура в целом, которые формируют общественное сознание, задают поведенческие образцы и нормы.

Вспомним, как американцы с помощью Голливуда формировали сознание нескольких поколений. Причем внедряя не худшие - и с точки зрения национальных интересов, и с точки зрения общественной морали - ценности. Здесь есть чему поучиться.

В нашей стране, где у многих в головах еще не закончилась гражданская война, где прошлое крайне политизировано и «раздергано» на идеологические цитаты (часто понимаемые разными людьми с точностью до противоположного), необходима тонкая культурная терапия. Культурная политика, которая на всех уровнях - от школьных пособий до исторической документалистики - формировала бы такое понимание единства исторического процесса, в котором представитель каждого этноса, так же как и потомок «красного комиссара» или «белого офицера», видел бы свое место. Ощущал бы себя наследником «одной для всех» - противоречивой, трагической, но великой истории России.

Так же необходимо активное участие традиционных религий России. В основе православия, ислама, буддизма, иудаизма - при всех различиях и особенностях - лежат базовые, общие моральные, нравственные, духовные ценности: милосердие, взаимопомощь, правда, справедливость, уважение к старшим, идеалы семьи и труда. Эти ценностные ориентиры невозможно чем-либо заменить, и их нам надо укреплять.

3. Роль сильных институтов

Системные проблемы общества очень часто находят выход именно в форме межнациональной напряженности. Нужно всегда помнить, что существует прямая зависимость между нерешенными социально-экономическими проблемами, пороками правоохранительной системы, неэффективностью власти, коррупцией и конфликтами на национальной почве. Если посмотреть на историю всех недавних межнациональных эксцессов - практически везде мы обнаружим этот «спусковой крючок»: Кондапога, Манежная площадь, Сагра. Везде обостренная реакция на отсутствие справедливости, на безответственность и бездействие отдельных представителей государства, неверие в равенство перед законом и неотвратимость наказания для преступника, убеждение, что все куплено и правды нет.

Размещено на Аllbest.ru