В современных политологических исследованиях термин «квазигосударство» используется достаточно часто. Но практически все исследователи признают, что термин этот используется не строго.

В политологии нарождается ряд новых определений состояния той социетальной целостности, которая, пройдя ряд преобразований, станет настоящим государством. Среди понятий, определяющих государственноподобные образования, выделяются термины «анклав» и «квазигосударство». непризнанный государство международный

Немало проблем современного политического развития коренится в поверхностно воспринятых политических понятиях, используемых небрежно, с искажением смысла. Рассматривая понятие квазигосударства необходимо учитывать специфику термина государство, так как собственно приставка «квази» как составная часть слова означает «мнимый», «ненастоящий».

Первой и главной сущностной характеристикой современного государства является суверенитет. Суверенное государство становится ключевым типом. Однако несвойственность суверенитета имперским системам, более того, типичность включения одних царств в другие усложняют проблему суверенитета для государств, сохраняющих черты имперской организации. Возникает, например, проблема «разделения» суверенитета между метрополиями и доминионами, между союзными государствами (в федерациях, конфедерациях и т. п.) и образующими их штатами, республиками.

Концептуализация суверенного государства естественно и закономерно предполагает его отождествление с личностью, возникновение юридической государственной личности и международного права как нормативной системы отношений между такими личностями. Возникает концепт государственного расчета, впоследствии развитый в учения о государственных, национальных и частных (общественных) интересах. Такое различие связано с четким противопоставлением государства и гражданского общества, что предполагает трактовку национальных интересов как соединения целостного личностно-государственного интереса с множественностью частных интересов гражданского общества.

Территориальность является не менее фундаментальной характеристикой современного государства. Подобно тому, как имперские, а тем более автократические системы знали лишь протосуверенитет-верховенство, территориальность в строгом смысле не была им известна. Автократии объединяют людей одного этоса (веры, рода, полка, языка) вне зависимости от их нахождения. Автократии нередко «пересекаются» или становятся номадическими. Империи, являясь открытыми системами, претендуют на мировую - в идеале - гегемонию и не знают постоянных границ. Нация-государство определяется относительно собственных границ и заключенной в них территории. Наиболее точной характеристикой статуса-состояния было бы территориальное государство. Его характеризует квазигерметичность - система в принципе закрыта, но граница позволяет регулировать степень и характер этого параметра, раскрывая государство в тех отношениях и в той степени, в какой этого требуют государственный расчет и национальные интересы.

Для такого государства характерно установление единого, в идеале однородного режима по контрасту с империей, которая предполагает угасание плотности задаваемого из центра режима к ее периферии и признание особенных режимов составляющих ее доминиумов. В данной связи логичным и необходимым становится введение территориально определяемой национальности или гражданства/подданничества, установление паспортного режима. Отчетливое понимание этой логики сделало И.Г. Фихте поборником паспортизации и полицеизма, привело его к формулированию идеи «замкнутого торгового государства».

В статье Р. Хестанова термин «квазигосударство» приводится как синоним ряда терминов, калькированных с английского. ««Неудавшееся» государство - это буквальный перевод с английского (failing или ailed state). Можно его называть «дефектное» или «дефективное». В ходу также понятия «коллапсировавшее государство» и «квазигосударство»».

По каким признакам государство может быть отнесено к «неудавшимся» и равноценны ли приведенные выше термины? В самом общем виде дефектность государства определяется как структурная недостаточность, или «институциональная слабость». Это означает, что государство не в состоянии контролировать свою территорию, гарантировать безопасность своим гражданам, поддерживать господство закона, обеспечивать права человека, эффективное управление, экономическое развитие и общественные блага.

Многие ученые и политики сейчас приходят к выводу о том, что «падающие» (failing) или «несостоявшиеся» (failed) государства составляют большую часть Третьего мира и значительную часть бывшего Второго мира, что эти страны не способны к самостоятельному развитию и представляют собой серьезную угрозу международной стабильности.

Однако, далеко не все исследователи согласны с подобной методологической и мировоззренческой установкой. Очевидно, что подобный подход не может восприниматься как терминологически строгий, и даже как политически корректный. Чтобы определить государство как «неудавшееся» или «слабое», необходимо выделить критерии: политические, экономические, наконец, временные - ведь история любого государства включает моменты, когда нарушалась, например, территориальная целостность - определяющие отнесение государства к тому или иному типу.

Термин «квазигосударство» представляется более корректным в том аспекте, что он фиксирует определенную временную направленность процесса становления государства.

Квазигосударство, по мнению А.П. Скорика и П.Н. Лукичева, является одним из этапов движения к многомерному, сложному образованию, определенному выше как государство является. Через этот этап проходят, прежде всего, степные и горские народы, но также и другие народы. Квазигосударственность политических режимов характерна ныне для большинства национально-государственных образований бывшего СССР (на Кавказе, в Поволжье, в Центральной Азии).

Квазигосударственность (почти недогосударственность, как бы государственность), - это такой тип властных отношений, который возникает при отсутствии, недостаточности исторического опыта бюрократического функционирования государственных органов, при патриархальности социальной организации, аморфности социокультурного пространства, отсутствии общегражданской самоидентификации, неразвитости права и правового сознания, авторитарности политических отношений, преимущественно географической обусловленности существования данного политического образования. Квазигосударство может даже иметь внешние формы современного государства, но при этом основные ориентиры и структуры его политики носят «общинный характер» (по выражению Л.У. Пая).

Почему для современных политических процессов понятие квазигосударства имеет детерминационное значение? Именно на стадии квазигосударственности общество приобретает элементы политической централизации. Они позволяют «объединить ряд территорий вокруг одного центра, который порой первоначально не имеет политического значения. Однако притяжение к нему может обусловливаться языковой, религиозной, этнической, даже кровной общностью, сходством образа жизни и обычаев, географической близостью. Общность территории не всегда носит стабильный характер. В рамках квазигосударства этнически разнородное население (часто при внешней, показной сплоченности) консолидируется за счет экспансии или при наличии внешнего врага (реального или воображаемого). Понятие «мнимой экспансии» предполагает подмену действительного желаемым или надуманным, дезинформацию населения о проводимой политике, которая все же позволяет сплотить населяющие эту территорию группы в некую относительно организованную целостность.

Территориальное квазигосударственное объединение поддерживается политическим, экономическим и/или военным авторитетом лидера. Здесь нет провинции, периферии, поскольку каждая территориальная корпорация считает себя субъектом союза, независимым и самостоятельным в пределах своих границ. Общее политическое пространство сохраняется за счет военного или иного давления субъекта, претендующего на роль центра этого социального образования. В нем не существует регулярного цивилизованного налогообложения, а взимание средств для содержания аппарата власти строится на даннических (или кормленческих) отношениях. В то же время вождь-лидер берет на себя ответственность за защиту общей территории и населяющих ее людей от внешнего врага и внутренней крамолы. Он же сосредоточивает (в пределах преданной ему властной группировки) основные функции власти: учредительную, законодательную, военную, судебную и исполнительную. Однако сохраняются вероятность смены кланов у кормила (кормушки) власти и клановая борьба за нее.

Квазигосударственность, по-видимому, представляет собой в каких-то условиях этап, предшествующий становлению государственных форм. Одновременно она может быть моментом развития уже сложившейся государственности в ситуациях, когда оказывается необходимым учредить на территории новые ее формы. Различные национально-государственные образования России в своей истории не раз попадали в типологически сходные ситуации. Названный этап может являться и моментом возвратного движения к начальной, не пройденной самостоятельно стадии государственного устроения. Ярким примером, подтверждающим выдвинутый тезис, выступает нынешнее общественно-политическое развитие Калмыкии.

Обычно возврат к этапу квазигосударственности продиктован тем, что элементы былого положения вещей консервируются в общественном сознании и постоянно сохраняются, с одной стороны, как своего рода рудимент, а с другой - как необходимая основа государственного строительства. Социальная память культивирует устойчивые представления о квазигосударстве как об «идеальной» форме демократии (якобы правлении «демоса» - самого народа), поскольку эта форма уподобляется охлократии. Именно с квазигосударственными пережитками в социальной психологии связана идея об учредительных полномочиях народовластия. Последнее при нормальном, спокойном состоянии общества находится в «спящем» положении, но в кризисные моменты проявляется как прерогатива народа, могущая быть делегирована его харизматическому политическому лидеру. Нечто подобное Россия уже испытала в отнюдь не отдаленные времена - весной и осенью 1993 г.

Нельзя не видеть и того, что в случае развала уже имевшей место государственности общество возвращается к ее ранней стадии. И в эти относительно непродолжительные периоды его политическая жизнь приобретает черты, характерные для квазигосударства.

Одной из причин перехода к квазигосударственной организации, по мнению А.П. Скорика и П.Н. Лукичева, является преимущественно сельский характер хозяйственной жизни, который консервирует общество на стадии квазигосударственности. И даже при последующем внедрении более современных государственных форм извне и иных культурных влияниях этническая культура сохраняет в исторической памяти образ самостоятельного социального организма с квазигосударственными признаками. По всей видимости, только аграрное, а затем индустриальное общество в силу оседлого и городского стиля жизни придают завершенность процессу перехода к современной цивилизации, для которой характерна территориальная полиэтническая государственность.

Кочевым же и полукочевым народам такая государственность привносится извне в уже готовом виде. Освобождение от этого внешнего влияния дает естественную реакцию возвращения к квазигосударственной форме. В таком случае происходят определенное разрушение индустриальных достижений (как «чуждых» пасторальному укладу) и вспышки этнического национализма, стимулирующего патронофобию. В бывшем надэтническом государственном «патроне» видится враг, наличие которого сплачивает население, находящееся в политическом пространстве квазигосударства. Исчезновение символа внешней угрозы может вызвать дальнейший распад, вплоть до отделения территориальных единиц, которые отказываются признавать ритуальные органы центральной власти.

Как предполагают Лукичев и Скорик, «парад суверенитетов», имевший место в недавнем прошлом, - свидетельство перехода народов Северного Кавказа на квазигосударственный этап развития.

Однако не все исследователи рассматривают квазигосударство как этап государственного формирования. Например, В.А. Колосов и Н.С.Мироненко относят квазигосударства к разряду неконтролируемых территорий, признавая, тем не менее, что квазигосударства обладают всеми необходимыми атрибутами нормального государства, а их власти полностью контролируют свою территорию. В качестве примера таких образований авторы приводят Приднестровскую Молдавскую Республику, Республику Абхазия, Нагорный Карабах.

Нельзя не отметить, что в рамках регионально-экономических исследований регион зачастую рассматривается как квазигосударство, в качестве относительно обособленной системы национальной экономики. Такой подход может осуществляться лишь вне политологического контекста, так как не учитывает значимых для определения государства понятий суверенитета и правовой политической преемственности.

Необходимо также отделить понятие квазигосударства от часто употребляемого понятия анклава. Анклавы - это области, находящиеся в течение более или менее продолжительного времени в окружении чужеродной среды. Таким образом, по своей природе анклавы (как равнозначный часто употребляется термин «эксклавы») в значительной степени зависят от внешнего влияния -экономического, политического, культурного. Такое состояние характерно для ряда территорий в границах стран СНГ, наиболее крупной из них является Калининградская области России. Эта область является российским эксклавом на Балтике и уже в близком будущем станет анклавом внутри Европейского союза.

Все же, исходя из предложенного П.Н. Лукичевым и А.П. Скориком методологического подхода, квазигосударственность необходимо рассматривать как этап, предшествующий становлению государственных форм. Одновременно она может быть моментом развития уже сложившейся государственности в ситуациях, когда оказывается необходимым учредить на территории новые ее формы. Различные национально-государственные образования России в своей истории не раз попадали в типологически сходные ситуации. Названный этап может являться и моментом возвратного движения к начальной, не пройденной самостоятельно стадии государственного устроения. Ярким примером, подтверждающим выдвинутый тезис, выступает нынешнее общественно-политическое развитие Калмыкии.

По мнению авторов, возврат к этапу квазигосударственности продиктован тем, что элементы былого положения вещей консервируются в общественном сознании и постоянно сохраняются, с одной стороны, как своего рода рудимент, а с другой - как необходимая основа государственного строительства.

Таким образом, квазигосударство можно определить как государствоподобное образование, находящееся в стадии становления определенной формы государства. Даже в случае образования квазигосударства в результате распада федеративного государства оно характеризуется определенными признаками государства, такими как территориальная целостность и конституционность (в ряде случаев). Хотелось бы отметить, что проблема разграничения терминов «квазигосударство», «непризнанное государство» или «зона ограниченного суверенитета» значительно сложнее, чем, например, различение понятий «квазигосударство» и «анклав», что не позволяет решить ее в рамках данной работы. Поэтому эти термины будут использоваться как синонимические.

3.2 Понятия «де-факто» и «де-юре» государство