Основания и ресурсы политической власти

1) установление контроля за принятием решений избранными должностными лицами;

2) проведение регулярных свободных выборов;

3) всеобщее избирательное право для достигших совершеннолетия граждан;

4) широкие возможности, предоставляемые гражданам для выставления их кандидатуры на выборах;

5) право на свободу самовыражения, речи, предоставления петиций;

6) доступ к альтернативным источникам информации; 7) право создавать ассоциации и партии или становиться их членами; 8) гражданский контроль за вооруженными силами. Когда перечисленные нормы установлены и уважаются всеми политическими силами, консолидированную демократию можно считать достигнутым результатом.

Среди стран, находящихся в процессе перехода от коммунистического правления, демократическая консолидация выглядит как наиболее вероятный результат в Польше, Чехии и Венгрии. С некоторой осторожностью 3. Бжезинский добавляет в эту группу Словению и Эстонию, полагая, что будущее этих стран в основном предопределено, и что они смогут присоединиться к странам Европейского Сообщества либо в начале следующего, либо даже в этом десятилетии. Конечно, не следует преуменьшать стоящих перед ними трудностей, связанных, в частности, с сокращением значительного отставания в уровне жизни от развитых стран. Ведь даже если предположить, пишет Бжезинский, что Германия и Австрия будут ежегодно увеличивать свой ВВП на 2 процента, в то время как. Польша, Венгрия и бывшая Чехословакия будут развиваться вдвое быстрее, то и тогда для полного сокращения упомянутого отставания Чехословакии потребуется 30 лет, Венгрии - 46 лет, а Польше - 63 года. Тем не менее, этот результат является наиболее благополучным, по сравнению с нижеследующими.

Минималистская, или неконсолидированная демократия

Минималистская, или неконсолидированная демократия может существовать в тех случаях, когда легитимность власти непрочна и лишь часть демократических процедур успешно реализуется. Выборы проводятся, ассоциации беспрепятственно создаются, отдельные права уважаются, однако «комплекс правил и институтов еще не превратился в регулярные, массовоприемлемые и предсказуемые образцы, способные самовоспроизводиться и закреплять лояльность граждан». Демократия в этом случае имеет слабые шансы быть свергнутой и смениться на что-то еще, однако она удерживается не столько благодаря прочности демократических норм и процедур, сколько в результате отсутствия жизнеспособных альтернатив.

В таком положении долгое время находилась Аргентина. Из посткоммунистических режимов на сегодняшний день, т.е. на конец 1994 - начало 1995 года, сюда, в принципе, могут быть отнесены Словакия, Болгария, Латвия, Литва, а также, хотя и с меньшей уверенностью, Румыния и Хорватия. Бжезинский прибавляет к этой группе Киргизстан и Туркменистан, однако их политические устройства вполне могут быть рассмотрены и как смешанные или авторитарные.

Смешанный режим. Третий возможный результат перехода - формирование смешанного политического устройства, не способного ни удовлетворить основным требованиям демократии, ни отказаться от нее полностью. Мы уже рассмотрели основные вариации смешанных режимов - диктократии и демократуры. Диктократия пренебрегает политической конкуренцией и регулярным проведением выборов, но признает определенные права и свободы граждан. Напротив, демократура чаще всего является сочетанием регулярно проводимых выборов и резкого ограничения прав граждан и оппозиции. Диктократия элитарна, демократура же носит более популистский характер. Оба эти типа режима широко встречаются в странах Африки и Центральной Америки, а в каких-то характеристиках и в странах посткоммунистического региона. Как правило, смешанным режимам не под силу обеспечить стабильное продолжение переходных процессов, в связи с чем их полезно рассматривать как режимы, находящиеся в промежуточном состоянии на пути либо к демократии, либо к авторитаризму.

В классификации Бжезинского в эту группу с наибольшей вероятностью попадают страны, чье политическое и экономическое будущее неясно и останется таковым по меньшей мере десятилетие или дольше. Среди них - Россия, а также Украина, Беларусь, Грузия, Армения, Азербайджан, Казахстан и Узбекистан. Процесс реформирования идет здесь с огромными трудностями, конституционная реформа, приватизация, свобода средств массовой информации сопрягаются с экономическим хаосом, отсутствием эффективной финансовой дисциплины, бесконтрольно растущей инфляцией и безработицей, крайним паразитизмом нового капиталистического класса, взаимным нежеланием режима и оппозиции идти на какие-либо уступки, обнаруживающимися (со стороны России) имперскими амбициями.

Распад демократического режима и возвращение к авторитаризму

Наиболее мрачно, по мнению Бжезинского, будущее перехода выглядит для Сербии, Албании, Македонии, Боснии, Молдовы и Таджикистана. По достигнутым результатам эти страны близки к предыдущей группе, однако в силу различных причин (развивающиеся на территории страны военные действия, слабости ресурсной базы, углубляющаяся этническая поляризация и др.) будущее этих стран еще в большей степени чревато прерыванием переходных процессов и возвращением к авторитаризму.

Статистически такой результат, считают Карл и Шмиттер, весьма типичен, если иметь ввиду исторический опыт демократических переходов. Все предыдущие волны демократизации завершались тем, что большая часть демократизирующихся обществ возвращалась к авторитарному правлению. Выживала меньшая часть, закрепляя достигнутые преобразования и увеличивая численность демократий в абсолютном выражении. Таким образом, если справедливы утверждения, что продолжительность каждой из волн демократизации насчитывает около двадцати лет, то в период от 2000 до 2010 года мы станем свидетелями отката демократизирующихся сегодня посткоммунистических обществ к новому авторитаризму.

Возвращение к авторитаризму может происходить различными путями, под воздействием внешних и внутренних сил, в результате, как сформулировал Дж. Мунк, «медленной» и «внезапной смерти» демократии, в результате переворота или революционного коллапса. В рамках теории режимов честь разработки концепции распада демократических режимов принадлежит уже не раз упоминавшемуся X. Линцу. Линц и его коллеги на материале различных стран внимательно проследили процесс укрепления нелояльной оппозиции режиму, завоевание ею значительной части умеренной оппозиции и вчера еще нейтральных слоев населения; процесс возникновения неразрешимых проблем и вытекающих отсюда кризисов; появление в обществе кризисных групп; роль политического насилия в процессе распада демократий; постепенную утрату правительством монопольного владения органами государственного принуждения и отказ от завоеваний демократии; влияние институтов парламентаризма и президентства на углубляющуюся дестабилизацию демократического режима; утрату власти правительством и конец демократического режима; а также последующие проблемы, связанные с редемократизацией и обретением нового политического равновесия.

Если ни одна из стратегий выхода из кризиса и последующей стабилизации демократического режима не оказалась эффективной, X. Линц называет пять вероятных путей его крушения. Перечислим вслед за исследователем эти пути:

1. Неконституционная замена демократически избранного правительства группой, готовой использовать силу, действия которой получают легитимацию через институционные механизмы, созданные при введении чрезвычайного положения. Устанавливается переходная власть с намерением восстановить демократический процесс, которая впоследствии сталкивается с определенными отклонениями.

2. Захват власти коалицией представителей недемократических (в основном, додемократических) структур правления, принимающих в свои ряды политиков прежнего демократического режима и лидеров нелояльной оппозиции, но осуществляющих лишь незначительные перемены социальной структуры и институтов демократической системы.

3. Установление нового авторитарного режима, основанного на объединении общественных сил, из которых исключаются ведущие политические деятели прежнего демократического режима, без создания однако новых политических институтов и без какой-либо массовой мобилизации сил в поддержку нового режима.

4. Переход власти в руки хорошо организованной нелояльной оппозиции, имеющей массовую базу в обществе, жаждущей создать новое общественно-политическое устройство и не желающей делить власть с политиками прежнего режима, разве что с второстепенными партнерами по переходному периоду. В результате, пишет Линц, может возникнуть как жесткий авторитарный режим, так и предтоталитарный.

5. Переход власти, если демократический режим, даже ослабленный, не сдается легко и требуется продолжительная борьба (гражданская война). Такой конфликт возникает как результат твердого противостояния демократического правительства отказу от власти при его неспособности справиться с оппонентами и высокой степени общественно-политической мобилизации общества, расколотого в поддержке правительственных или оппозиционных сил.

Проблема редемократизации

Под редемократизацией понимают повторное возвращение к демократическим процессам либо в результате способности слабеющего и разрушающегося демократического режима изыскать новые ресурсы, либо после относительно непродолжительной стадии умеренно-авторитарного режима. Отличительной характеристикой редемократизации выступает ее преемственность - в тех или иных формах - с предшествовавшими ей демократическими переменами. Очевидно, что и после распада демократического режима определенные начала демократии могут сохраниться в виде остатков институтов (полусвободная пресса, полурыночная экономика; наличие гражданских, хотя и не оппозиционных правительству организаций, большие права регионам и пр.), изменившихся позиций отдельных групп элиты и целых социальных слоев.

Редемократизация не является ни неизбежной, ни закономерной, даже если общество и не ожидает установления неототалитаризма. Нельзя исключать возможности, что демократические процессы будут сопровождаться такими явлениями, которые приведут большую часть масс и элит к убежденности в пагубности демократии как таковой (экономическое обнищание и голод, продолжительная и кровопролитная гражданская война, уникальные по своим масштабам факты коррупции демократического правительства). В этом случае каждая новая волна демократизации будет преодолевать те же трудности, сталкиваться с решением во многом тех же проблем, что остались в наследство от прежнего демократического правительства.

В том же случае, если неоавторитаризм будет умеренным, то потенциал реформ в обществе способен не только сохраняться, но и накапливаться. Примером может служить брежневский режим в Советском Союзе, сохранивший в обществе память о хрущевской либерализации и волю к углублению начатых ею процессов. В условиях современной российской ситуации (начало 1995 года) продолжение начавшегося свертывания демократических реформ видится как вполне вероятное развитие событий. Введение авторитаризма может стать инициативой как правительственных, так и оппозиционных кругов. Либеральные демократы, как писал Линц, могут прийти к выводу, «что демократия не гарантирует приемлемого общественного порядка». В этом случае «они скорее прибегнут к превентивному военному перевороту, так как будут иметь при этом значительную поддержку общественных слоев, тоже ощущающих эту угрозу. Итогом может быть авторитарный режим со многими чертами фашизма, но природа его будет бюрократически-технократической, без массовой мобилизации». Еще более вероятно, что инициатива авторитарной стабилизации будет исходить от военных или от блока сил, в который военные войдут в качестве одной из составляющих. Возможно также, что главными организаторами распада демократии станут представители непримиримой оппозиции режиму Ельцина.

В нашу задачу не входит детальное рассмотрение тех путей, посредством которых существующий в России демократический режим может быть уничтожен. Вопрос, который мы хотели бы поставить в завершении нашей работы - возможна ли будет редемократизация, если распад российского демократического режима продолжится? Опираясь на уже сказанное, мы ответим на этот вопрос следующим образом: в том случае, если в результате возврата к недемократическим формам правления в России будет установлен режим умеренно-авторитарной ориентации (независимо от того, какими путями это произойдет), редемократизация неизбежна, и демократическая оппозиция должна быть готова к этому.

Признаки демократических политических режимов

Демократические (от греч. demos - народ, kratos - власть) - это такие политические режимы, которые предоставляют гражданам реальные экономические, политические и иные права и обеспечивают их участие в управлении обществом. Это участие осуществляется в двух формах: непосредственной и представительной демократии. Непосредственная демократия характеризуется тем, что основные решения по политическому управлению принимаются всеми гражданами (референдумы). Представительная демократия тем, что решения принимаются выборными учреждениями (парламентами).

Демократические режимы характеризуются следующими признаками:

1) верховенство конституции и законов;

2) участие граждан в политическом управлении обществом;

3) выборность основных органов государственной власти;

4) политический плюрализм;

5) наличие прав, свобод и обязанностей граждан;

6) равноправие граждан.

В реальной политической жизни существует огромное множество вариантов демократических режимов, которые можно свести к двум «подтипам»: либерально-демократические и радикально-демократические режимы. Либерально-демократические политические режимы основываются на принципах:

1) приоритета индивидуальных интересов и ценностей перед общественными;

2) роли государства в обществе как «ночного сторожа», третейского судьи;

3) приоритета права над «общим благом»;

4) разделения властей;

5) власти большинства при защите прав меньшинства.

Для радикально-демократических политических режимов характерны такие принципы, как:

1) приоритет общественных интересов и ценностей перед индивидуальными;

2) ограничение государства «суверенитетом народа»;

3) приоритет «общего блага» перед правом;

4) единство властей;

5) подчинение меньшинства большинству (демократический централизм).

Противоречия демократических политических режимов

Любая создаваемая модель [демократии] должна непременно учитывать наличие у нее внутренних противоречий. Игнорирование внутренних противоречий или неготовность к ним при практических преобразованиях способны поставить под сомнение проектируемые цели, вызвать истощение государственных ресурсов, спровоцировать разочарование масс или элит в идеалах демократического строя и даже создать условия для преобразования демократических режимов в тоталитарные и авторитарные.

Данные противоречия вызваны не только несовпадением формальных и реальных оснований демократии, Но и теми внутренними конфликтами, которые заложены в самой природе публичной власти и которые не способна окончательно разрешить даже эта форма политического устройства (реальное неравенство людей и их способностей, преимущества статусов институтов власти перед статусом личности и т.д.). Итальянский теоретик Н. Боббио образно называл эти противоречия «невыполняемыми обещаниями» демократии, к наличию которых надо относиться как к неизбежным политическим трудностям.

Так, с точки зрения этого ученого, идеальная модель демократии, предполагая достижение баланса в принципиально асимметричных отношениях политического рынка, одновременно предполагает и сохранение гарантий четырех основных свобод: свободы убеждений, их выражения, собраний и ассоциаций. В идеале это может быть обеспечено за счет прямых связей индивида с институтами государственной власти, но в действительности политические контакты граждан опосредуются многочисленными структурами и ассоциациями (партиями, движениями и т.п.), которые зачастую видоизменяют их отношения, узурпируют права и свободы индивидов, оттесняют их от участия в политической жизни. Этому же нередко способствует и автономизация бюрократического аппарата. Становящегося центром власти и стремящегося осуществлять ее без всякого учета мнений широких социальных кругов. В силу этого Демократия может противиться открытости власти, сохраняя ореол секретности принятия решений, выработки государственной политики. Так что, даже предполагая осознанность выполнения гражданами своих прав и обязанностей, власть нередко сталкивается с отчуждением людей от политики и государства. А в ряде случаев демократические принципы не распространяются на социальную сферу, препятствуя формированию системных оснований демократического типа власти.

Призванная воплощать приоритет общественных интересов над частными, демократическая власть в то же время наполняется активностью многочисленных групп, действующих зачастую в прямо противоположном направлении и подчиняющих ее (власти) механизмы собственным замыслам и потребностям. К тому же общественные интересы способны служить пристанищем стихийных сил, охлократической волны, подминающей под себя рационализм институтов власти. Таким образом, демократия, добиваясь сбалансированности политических отношений, таит в себе двоякую опасность: она может либо стать исключительной формой предпочтения частных, корпоративных интересов (элит, бюрократии, отдельных групп граждан) над общественными, либо скатиться к охлократическим формам правления, предающим забвению любые частные интересы.

Но, возможно, одним из самых существенных противоречий демократии является несовпадение политических возможностей обладателей формальных прав и реальных ресурсов. Этот описанный еще Токвилем парадокс свободы и равенства означает, что, несмотря на провозглашение и даже законодательное закрепление равенства в распределении прав и полномочий граждан, демократия не в состоянии обеспечить это равноправие на деле. И не может по той причине, что разные группы и разные граждане реально обладают неравновесными для системы власти и управления ресурсами. В силу этого, к примеру, рядовой гражданин и медиа-магнат в действительности обладают разным весом при демократическом принятии решений. Иными словами, демократия не может уничтожить преобладающего влияния на власть групп, объединений или отдельных граждан, владеющих важнейшими экономическими, информационными, силовыми и иными ресурсами, перераспределение которых так или иначе затрагивается государственными решениями. Вот почему сохранение демократии напрямую зависит от примирения интересов и позиций обладателей формальных прав и владельцев (даже теневых) реальных ресурсов. А это, в свою очередь, требует большого искусства от правящих кругов в создании разного рода балансирующих механизмов, согласительных комитетов, в проведении соответствующей информационной политики, в утверждении определенных образцов политической культуры в обществе.

Практическое решение внутренних конфликтов этого типа осложняется и рядом других, в частности, функциональных противоречий демократии. Скажем, при формировании демократических политических порядков, как правило, хорошо известны служебные задачи и роли правящих кругов (управляющих), но фактически никогда не бывает полной ясности относительно повседневных функций основной массы населения (управляемых). Такая неопределенность в понимании рутинных форм политического поведения рядовых граждан практически всегда сочетается с абсолютизацией роли институтов власти, снижением влияния на власть широких социальных слоев населения, а следовательно, и определенной невыявленностью их политических интересов.

Существенные сложности для приверженцев демократических порядков создают и противоречия в духовной сфере общества. Так, необходимость проведения единой государственной политики неизбежно должна опираться на известную систему ценностей, совокупность идеалов и принципов, определяющих приоритеты государства в области экономических или иных общественных преобразований. В то же время такая явная или неявная опора на единство духовных ориентации населения противоречит принципам идейного плюрализма, являющегося базовым элементом всего здания демократии. Иными словами, если, как предупреждал еще А. Хайек, духовная свобода неизбежно предполагает расширение информационного поля власти, то это неизбежно уменьшает возможности целенаправленного информационного регулирования поведением людей. Поэтому, постоянно порождая многомыслие, диверсифицируя (делая разнообразным) духовное пространство общества, демократия подрывает свои возможности к выстраиванию единой линии политического развития социума…

Противоречия и проблемы развития демократии показывают, что она представляет собой принципиально открытое различным альтернативам и вместе с тем весьма несовершенное устройство власти. Более того, она не является единственно возможной и тем более привлекательной для всех стран и народов формой правления. К тому же ущербная, несовершенная демократия может принести обществу не меньшие трудности, чем деспотические и тоталитарные режимы. И все же именно демократия является сегодня единственной и наиболее оптимальной формой политического согласования и обеспечения разнообразных интересов и гарантии основополагающих прав граждан в сложносоставных обществах. В тех странах, где элиты и рядовые граждане стремятся к соблюдению прав человека, где высок авторитет закона, где люди пытаются с пониманием относиться к интересам других народов, там демократия может буквально преобразить их повседневную жизнь, открыв дорогу к материальному и социальному благополучию.

Признаки авторитарных политических режимов

Авторитарными (от лат. autoritas - власть, влияние) называют такие политические режимы, которые характеризуются концентрацией государственной власти у одного ее субъекта и, соответственно, снижением роли других институтов этой власти. Авторитаризм основывается на идее государства как надклассового верховного арбитра. Кроме этого, выделяют и такие признаки авторитарных режимов, как:

1) монополия на государственную власть одной группы, партии или коалиции, ни перед кем не подотчетных;

2) полный или частичный запрет на деятельность политической оппозиции;

3) ущемление основных политических прав и свобод граждан;

4) ограниченный политический и идеологический плюрализм;

5) слабая политическая информированность масс и их политическая индифферентность (от лат. indefferens - безразличный, безучастный, равнодушный);

6) избирательный политический террор;

7) использование силовых структур для удержания государственной власти:

8) отсутствие, как правило, ненасильственных возможностей смены власти.

В современной науке выделяют различные типы авторитарных политических режимов. Исходя, например, из структуры правящего блока и целей проводимой политики, различают военные («преторианские»), олигархические (от гр. oligarchia - власть немногих), популистские (от лат. populus - народ) и бюрократические (от фр. bureau - бюро, канцелярия и гр. kratos - власть, господство, букв. - господство канцелярии) авторитарные режимы. По степени политического плюрализма эти режимы делятся на однопартийные и псевдо-многопартийные.

Сущность и особенности авторитарного политического режима

В настоящее время в большинстве современных стран мира установились авторитарные политические порядки. Причем немало ученых как в прошлом, так и в настоящем весьма позитивно оценивали и оценивают данный тип организации власти. Так, еще в XVIII в. французские мыслители Ж. де Местр и Л. де Бональд, рассматривая авторитет как стержень государственного порядка, видели в нем альтернативу хаосу, способ установления равновесия между борющимися в обществе группами. Испанец Д. Кортес видел в авторитарном политическом порядке, обеспечивающем святость повиновения, условие сплоченности нации, государства и общества. О. Шпенглер также считал, что, в отличие от либерализма, порождающего анархию, авторитаризм воспитывает дисциплину и устанавливает в обществе необходимую иерархию. Многие ученые и политики рассматривают данный тип властвования (как, например, И. Ильин, в виде «авторитарно-воспитывающей диктатуры») в качестве наиболее оптимальной формы политического обеспечения перехода отсталых стран к современной демократии.

Богатство и разнообразие авторитарных политических систем, по сути являющихся промежуточным типом между демократией и тоталитаризмом, обусловили и ряд универсальных, принципиальных отличительных черт этих политических порядков.

В самом общем виде за авторитаризмом закрепился облик системы жесткого политического правления, постоянно использующей принудительные и силовые методы для регулирования основных социальных процессов. В силу этого важнейшими политическими институтами в обществе являются дисциплинарные структуры государства: его силовые органы (армия, полиция, спецслужбы), а равно и соответствующие им средства обеспечения политической стабильности (тюрьмы, концентрационные лагеря, превентивные задержания, групповые и массовые репрессии, механизмы жесткого контроля за поведением граждан). При таком стиле властвования оппозиция исключается не только из сферы принятия решений, но и из политической жизни в целом. Выборы или другие процедуры, направленные на выявление общественного мнения, чаяний и запросов граждан, либо отсутствуют, либо используются сугубо формально.

Блокируя связи с массами, авторитаризм (за исключением своих харизматических форм правления) утрачивает возможность использования поддержки населения для укрепления правящего режима. Однако власть, не опирающаяся на понимание запросов широких социальных кругов, как правило, оказывается неспособной создавать политические порядки, которые выражали бы общественные запросы. Ориентируясь при проведении государственной политики только на узкие интересы правящего слоя, авторитаризм использует в отношениях с населением методы патронирования и контроля над его инициативами. Поэтому авторитарная власть способна обеспечить лишь принудительную легитимность. Но столь ограниченная в своих возможностях общественная поддержка сужает для режима возможности политического маневра, гибкого и оперативного управления в условиях сложных политических кризисов и конфликтов.

Устойчивое игнорирование общественного мнения, формирование государственной политики без привлечения общественности в большинстве случаев делают авторитарную власть неспособной создать какие-либо серьезные стимулы для социальной инициативы населения. Правда, за счет принудительной мобилизации отдельные режимы (например, Пиночет в Чили в 70-х гг.) могут в короткие исторические периоды могут вызывать к жизни высокую гражданскую активность населения. Однако в большинстве случаев авторитаризм уничтожает инициативу общественности как источник экономического роста и неизбежно ведет к падению эффективности правления, низкой хозяйственной результативности власти.

Узость социальной опоры власти, делающей ставку на принуждение и изоляцию общественного мнения от центров власти, проявляется и в практическом бездействии идеологических инструментов. Вместо систематического использования идеологических доктрин, способных стимулировать общественное мнение, обеспечивать заинтересованное участие граждан в политической и социальной жизни, авторитарно правящие элиты в основном используют механизмы, направленные на концентрацию своих полномочий и внутриэлитарное согласование интересов при принятии решений. В силу этого главными способами согласования интересов при выработке государственной политики становятся закулисные сделки, подкуп, келейный сговор и другие технологии теневого правления.

Дополнительным источником сохранения такого типа правления является использование властями определенных особенностей массового сознания, менталитета граждан, религиозных и культурно-региональных традиций, которые в целом свидетельствуют о достаточно устойчивой гражданской пассивности населения. Именно массовая гражданская пассивность служит источником и предпосылкой терпимости большинства населения к правящей группировке, условием сохранения ее политической устойчивости.

Однако систематическое применение жестких методов политического управления, опора властей на массовую пассивность не исключают определенной активности граждан и сохранения их объединениям некоторой свободы социальных действий. Свои (пусть скромные) прерогативы и возможности влияния на власть и проявления активности имеют семья, церковь, определенные социальные и этнические группы, а также некоторые общественные движения (профсоюзы). Но и эти социальные источники политической системы, действующие под жестким контролем властей, не способны породить сколько-нибудь мощные партийные движения, вызвать массовый политический протест. В подобных системах правления существует скорее потенциальная, чем реальная оппозиция государственному строю. Деятельность оппозиционных групп и объединений больше ограничивает власть в установлении ею полного и абсолютного контроля за обществом, нежели пытается реально корректировать цели и задачи политического курса правительства.

Авторитарные режимы формируются, как правило, в результате государственных переворотов или «ползучей» концентрации власти в руках лидеров или отдельных внутриэлитарных группировок. Складывающийся таким образом тип формирования и отправления власти показывает, что реально правящими силами в обществе являются небольшие элитарные группировки, которые осуществляют власть либо в форме коллективного господства (например, в виде власти отдельной партии, военной хунты), либо в форме режима единовластия того или иного, в том числе харизматического, лидера. Причем персонализация правящего режима в облике того или иного правила выступает наиболее часто встречающейся формой организации авторитарных порядков.

Но в любом случае главной социальной опорой авторитарного режима, как правило, являются группы военных («силовиков») и госбюрократия. Однако, эффективно действуя в целях усиления и монополизации власти, они плохо приспособлены для обеспечения функций интеграции государства и общества, обеспечения связи населения с властью. Образующаяся в результате дистанция между режимом и рядовыми гражданами имеет тенденцию к увеличению.

В настоящее время наиболее существенные предпосылки для возникновения авторитарных режимов сохраняют переходные общества. Как отмечает А. Пшеворский, «авторитарные соблазны» в обществах этого типа практически неискоренимы. Осознание повседневных трудностей вызывает искушение у многих политических сил «сделать все прямолинейно, одним броском, прекратить перебранку, заменить политику администрированием, анархию - дисциплиной, делать все рационально». Например, в современном российском обществе склонность к авторитарным методам правления постоянно подпитывается потерей управляемости общественными преобразованиями, фрагментарностью реформ, наличием резкой поляризации сил на политическом рынке, распространением радикальных форм протеста, являющихся угрозой целостности обществу, а также не сложившимся национальным единством, распространенными консервативными представлениями, массовым желанием быстрого достижения социальной эффективности.

Обобщая и систематизируя исторический опыт функционирования авторитарных систем и режимов, можно выделить наиболее устойчивые структурные особенности организации этого типа власти. Так, в институциональной сфере авторитаризм отличается прежде всего организационным закреплением власти узкой элитарной группировки (или лидера). Соперничество конкурирующих элитарных группировок за власть, как правило, осуществляется в форме заговоров, путчей, переворотов. Стремление власть предержащих утвердить свое положение подкрепляется полным доминированием структур исполнительной власти над законодательной и судебной. Недооценка и игнорирование представительных органов, означающая разрыв государства с интересами широких социальных слоев, обусловливает низкий уровень гражданской самодеятельности и слабость горизонтальных связей внутри общества. Такое постоянное усечение механизмов представительства интересов населения сокращает социальные источники власти и способы ее легитимизации, в конечном счете предопределяя и слабость вертикальных «стволов» власти.

Политический плюрализм в политических системах авторитарного типа строго дозирован. Множественность политических сил инициируется властями и не способна вызвать угрозу сложившимся порядкам. В то же время концентрация в руках собственных прав и полномочий практически означает полное устранение оппозиции с политической арены. Жесткий стиль властвования не дает возможности институциализировать компромисс в политической жизни, наладить поиск консенсуса при принятии государственных решений.

С нормативной точки зрения авторитаризм отличается постоянным и преимущественным использованием силовых методов регулирования социальных и политических конфликтов. Как указывает X. Линц, для этого типа власти характерна четко очерченная компетенция властей и их функций во вполне предсказуемых границах. Правила игры строго поддерживают господство одной группы. Концентрация власти предполагает систематическое использование по преимуществу закрытых от общественности способов принятия решений, стремлением поставить под контроль основные формы общественной самодеятельности, в том числе в экономической сфере. Ввиду того что в таких обществах, как правило, складываются политические отношения сверхбогатых и сверхбедных слоев населения, власть характеризуется высоким уровнем нестабильности.

В информационно-коммуникативной сфере для авторитаризма характерен низкий статус идеологических способов удержания и укрепления власти, засилье односторонних каналов в основном официального информирования общества. На информационном рынке полностью доминируют проправительственные СМИ, отсутствуют свобода слова, гарантии равной конкуренции. В общественном мнении, в силу осознания широко распространенной коррупции и продажности властей, складываются мощные настроения пассивности и разочарованности во власти.