Терроризм в полиэтноконфессиональном обществе (на примере Северного Кавказа)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Терроризм в полиэтноконфессиональном обществе (на примере Северного Кавказа)

КАФЛАН ХАНБАБАЕВ, с.н.с.

Регионального центра этнополитических

исследований ДНЦ РАН,

кандидат философских наук, доцент

8 сентября 2006 года Генеральная Ассамблея ООН приняла глобальную антитеррористическую стратегию ООН. Ее лейтмотивом стал тезис о том, что государства-члены ООН решительно осуждают терроризм во всех его формах и проявлениях и готовы тесно сотрудничать для предотвращения любых действий, направленных на подрыв прав человека, свободы и демократии, а также угрожающих территориальной целостности государств и дестабилизирующих их законные правительства.

Стратегия представляет собой конкретный план действий, призванный объединить усилия государств-членов, системы ООН, а также других международных и региональных организаций в целях совместного противодействия терроризму. В частности, речь идет о таких мерах, как пресечение финансирования терроризма, усиление контроля за передвижением террористов через национальные границы, недопущение попадания в их руки обычных вооружений, а также оружия массового уничтожения и его компонентов.

Среди новых элементов выдвинута идея усиления мер по предотвращению биотерроризма, а также использования Интернета в целях пропаганды терроризма. Вместе с тем в концепции обойден вопрос о юридическом определении терроризма, по которому сохраняются острые политические разногласия между различными группами государств.

Генассамблея постановила, что ход реализации стратегии будет рассмотрен через два года. В России особая активность исламских радикалов стала отмечаться в конца 80-начала 90-х годов ХХ в. в республиках Северного Кавказа, где ими проповедовались идеи всеобщей исламизации населения.

В эти годы наблюдался рост числа приверженцев исламского радикализма в форме ваххабизма, особенно в Чечне и Дагестане, их стремление подчинить своему влиянию официальные культовые учреждения, а также противопоставить верующих органам власти, создание ими религиозно-политических структур и вооруженных формирований, укрепление контактов с руководителями некоторых экстремистских движений как внутри страны, так и за ее пределами.

Последователи "чистого ислама" в Дагестане, а затем и в Чечне, заявляли, что на земле должен действовать только закон Аллаха, а все другие законы, написанные людьми, не подлежат исполнению. И для установления всеобъемлющего божественного закона необходимо объявить джихад.

Таким образом, на Северном Кавказе наряду с возрождением и заметной политической активизацией традиционного ислама появляется и постепенно утверждается ранее мало известное здесь течение ислама - ваххабизм, представляющий собой ярко выраженное религиозно-политическое движение в суннитском исламе.

Со временем ваххабиты перестали скрывать свои политические цели, которые сводились к силовому захвату власти в Чечне и Дагестане, построению в перспективе на ряде территорий Кавказа исламского государства. Такая идейная и политическая позиция ваххабитов порождала внутриконфессиональный конфликт в мусульманских общинах Северного Кавказа. Следует отметить, что подобное развитие событий характерно не только для России, но и для стран Центральной Азии, а также других стран и регионов, где нашло активное распространение идеология и практика исламского радикализма, ваххабизма.

Исторически ваххабизм представляет собой фундаменталистское религиозное движение в суннитском исламе, ставшее идейным столпом будущего Саудовского государства. Сложность и неоднозначность самого феномена исламского радикализма в мире, в том числе и в России и на Северном Кавказе привела к тому, что на официальном уровне, на языке представителей науки, средств массовой информации, специалистов и, наконец, официального духовенства стали широко использовать многочисленные определения.

Такие как "ваххабиты", "последователи ваххабизма", "салафиты", "фундаменталисты", "муваххидун", "джамаатисты", "исламские экстремисты" и многие другие. Отдельные исследователи (директор Института религии и права, профессор МГУ А. Игнатенко) считают, что более точное и научное определение этого феномена - "ваххабизма".

Как показывает анализ деятельности сторонников религиозно-политического экстремизма на постсоветском пространстве, они стремятся путем демагогии, организации беспорядков, актов гражданского неповиновения дестабилизировать и разрушить существующие общественные структуры для достижения своих целей.

При этом, как правильно замечают специалисты, "широко используют силовые методы - террористические акты, партизанскую войну и т. д.; в принципе отрицают переговоры, соглашения, компромиссы, основанные на взаимных уступках".

Термин "ал-ваххабийа" ("ваххабизм") прочно утвердился и в мусульманском мире. На примере северокавказских ваххабитов можно проиллюстрировать вариативность их самоидентификации.

Детальное исследование идеологии и практики ваххабитского радикализма, форм и методов его пропаганды и деятельности внутри и за пределами движения, а также степени идеологического воздействия оппозиционных общин ваххабитов на определенные слои религиозного и светского населения позволяет сделать вывод о религиозно-политическом характере данного феноменального явления в рамках суннитского ислама.

Течение это имеет совершенно определенное название - "ваххабизм", поэтому нами предлагается придерживаться именно данного термина.

У ваххабизма, как формы религиозно-политического экстремизма, имеются как сильные, так и слабые стороны. К сильным сторонам относятся: мощный идеологический потенциал, способный мобилизовать отдельные социальные группы (маргинальные слои молодежи, городских жителей, безработную молодежь, часть интеллигенции, студенческой молодежи); привлекательная идея альтернативной модели социальной организации в виде мини-общин, воплощающих идеи братства, равенства и справедливости, имеющих социально-политический, конфессиональный иммунитет от внешних воздействий.

Для обоснования возможности насилия над всеми, кто не подчиняется воле Аллаха, ваххабитами используется известная концепция, согласно которой мусульманин обязан побуждать всех следовать предписанному шариатом и предотвращать совершение запрещенного им. Этот принцип закреплен в ряде стихов Корана, который, например, гласит: "И образуется из вас община, которая будет призывать к добру, побуждать к предписанному и отвращать от запретного" (3:104).

Порядок выполнения этой обязанности усматривают в следующих словах Пророка: "Если кто-нибудь из вас увидит нечто запрещенное шариатом, то пусть изменит его своей рукой, а если не сможет сделать этого рукой, то пусть остановит грех своим языком, а если и так не сможет, то - хотя бы своим сердцем, и это будет самым слабым проявлением веры!". Для обоснования своих действий ваххабиты же делают акцент на первой части данного высказывания - предотвращении отклонений от шариата "рукой", то есть насильственным путем.

Одно из центральных мест в идейной платформе сторонников ваххабизма занимает концепция непризнания любой власти, отходящей от предписаний шариата. В качестве основного аргумента в пользу такой позиции они рассматривают положение Корана: "О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику и вершителям дел из вас" (4:59). Они понимают это требование как категорический отказ подчиняться "неверной" власти.

С этой целью они ссылаются и на другие стихи Корана: "И ни за что Аллах не дарует неверным победу над верующими" 4:141), "Не повинуйся неверным и упорно борись с ними при помощи Корана" (25:52).

К слабым сторонам ваххабизма относятся: отсутствие сколько-нибудь разработанной программы и идеологии реформирования общества и государства; идейная, кадровая, организационная слабость самого исламского проекта реорганизации северокавказского, российского общества и государства; сильнейший дефицит компетентных специалистов даже по собственно исламскому праву (фикх), не говоря уже о квалифицированных управленческих кадрах республиканского, регионального или общенационального масштаба; разобщенность религиозно-экстремистского движения, которое расколото на многочисленные противоборствующие группировки, не способные договориться ни между собой, ни с другими общественно-политическими силами о каких-либо совместных действиях (конфликты между группировками ваххабитов и суфиев (тарикатистами), между самими суфийскими группировками).

Главная угроза общественной безопасности РФ со стороны религиозно-политического экстремизма заключается в его стремлении навязать обществу модель "исламского государства" на основе жесткого, вплоть до вооруженного подавления инакомыслия.

Представители ваххабизма отвергают региональную модель ислама, проявляют нетерпимое отношение к неисламским традициям. Главный вызов ваххабизма. как формы радикального политизированного ислама, лежит не столько в религиозной, сколько в социально-политической плоскости. Ваххабизм на Северном Кавказе, Дагестане обладает определенной мобилизационной идеологией, опирается на поддержку международных исламистских организаций и других внешних сил, которые предоставляют им немалую финансовую, материальную, кадровую и пропагандистскую помощь.

Как пишет известный российский исламовед А.А. Игнатенко, "внедрение ваххабизма обязательно приводит (об этом свидетельствует 30-летний опыт его распространения в мире) к следующим сугубо негативным для общественной стабильности и государственной безопасности последствиям: раскол национального мусульманского сообщества в той или иной стране; создание из части расколотого национального мусульманского сообщества (она может быть небольшой) активной антисистемной (антиобщественной и антигосударственной) группы или групп; включение этой группы (групп) во всемирную сеть ваххабитских организаций с единой идеологией, централизованным руководством, внешним финансированием и, естественно, идущим извне, из ваххабитского центра (центров) политическим целеполаганием; распространение идеологии религиозной и национальной нетерпимости и вражды, реальное осуществление религиозной дискриминации и сегрегации в тех зонах, где ваххабизм сумел закрепиться; теоретическое оправдание насилия, экстремизма и терроризма в отношении всех тех, кто провозглашается "неверными"; активное ведение вооруженной борьбы или осуществление террористических актов против "неверных".

На Северный Кавказ ваххабизм активно начинает проникать около двадцати лет тому назад, в первую очередь на территорию Дагестана и Чечни. Одним из важных факторов геополитического характера распространения исламского радикализма на Северном Кавказе, в том числе и Дагестане, является разносторонняя поддержка их деятельности извне многочисленными международными радикальными исламскими центрами, зарубежными культурно-просветительскими и благотворительными организациями.

Как показывает анализ многочисленных фактов, в Российской Федерации, особенно на Северном Кавказе такое радикальное и политизированное течение, как ваххабизм, начал распространяться при активном и решающем влиянии из-за рубежа. Так, с конца 80-х - до 1999 г. в Дагестане действовали филиалы международных благотворительных, просветительских, культурных организаций.

За эти же годы активизировалась деятельность таких исламских организаций, как Международная исламская организация "Спасение" (МИОС), "Беневоленс Интернешнл Фаундейшн"" (БИФ, штаб-квартира расположена в г. Чикаго, США: п/я 548, Уорт, Иллинойс 60482), "Джамаат Ихья Ат-Турас Аль-Ислами" (штаб-квартира в Кувейте), "Лашкар Тайба" (штаб-квартира в Пакистане), "Аль-Хайрия", "Аль-Харамейн" ("AL-Haramein Foundation", P.O.BOX 92684, Ruadh 11663, Saudi Arabia, тел. 966-1-465-2210; образовательный центр в США, адрес: 1257 Sisklyou Bl. NO 212, Ashland, Oregon 97520, USA, тел. 1541-482-1116.), "Катар" (штаб квартира в Катаре), "Икраа" (штаб-квартира в Джидде (КСА), "Ибрагим бен Ибрагим" (штаб-квартира в Джидде (КСА) и др., финансируемых и направляемых Саудовской Аравией, Пакистаном, Кувейтом.

Для них характерны практически открытая пропаганда панисламистских идей объединения всех мусульман региона для вытеснения России с Северного Кавказа, создания в северокавказском регионе исламского государства, за установление тесных связей Северного Кавказа, Дагестана с такими мусульманскими странами, как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Иордания, Пакистан. По решению дагестанских судов в 1999-2000 гг. все они за активную поддержку, в том числе и финансирование исламских радикальных группировок и организаций в Дагестане, были закрыты.

Исламские радикальные структуры в Южном федеральном округе, в том числе и Дагестана, тесно связаны с радикальными исламистскими организациями за рубежом, за которыми просматриваются геополитические интересы, как государств исламского мира, так и ряда западных держав. Специальные службы и неправительственные организации этих стран стремятся обеспечить благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической, экономической и религиозной ситуации в Дагестане и регионе в целом.

Они рассматривают Дагестан в качестве плацдарма для утверждения своего духовного и политического влияния на Северном Кавказе и других мусульманских регионах России. Одним из первых ваххабитских миссионеров, активно действовавших в Карамахинской зоне Буйнакского района Дагестана, был Магомед ибн Али из Иордании, с которым вступил в спор по теологическим вопросам известный дагестанский шейх накшбандийского тариката Магомед-Мухтар Бабатов из поселка Кяхулай.

Об участии зарубежных исламистов в экстремистской и террористической деятельности на территории Северного Кавказа, Дагестана свидетельствуют некоторые факты. 16 декабря 2005 года ФСБ РФ официально подтвердила факт уничтожения в ноябре в Дагестане международного террориста Абу Омара Ас-Сейфа. Директор ФСБ России Николай Патрушев сообщил, что спецслужбы в Дагестане уничтожили представителя международной террористической сети "Аль-Каида" на Северном Кавказе Абу Омара.

Абу Омар "получал и распределял поступавшие из-за рубежа финансовые средства на ведение диверсионно-террористической деятельности в России", сказал представитель ЦОС ФСБ. Абу Омар периодически встречался с Масхадовым, Басаевым, Хаттабом, Садулаевым, другими главарями бандформирований и финансировал их террористическую деятельность.

"Уничтоженный представитель "Аль-Каиды" принимал непосредственное участие в планировании и подготовке террористических актов, занимался религиозно-политической пропагандой экстремистской направленности", - сказал представитель ФСБ.

До 2005 года Абу Омар, по данным российских спецслужб, находился на территории Ингушетии, а в 2005 году перебрался в Дагестан "для решения стратегической задачи - переноса диверсионно-террористической деятельности в эту республику", заявляет ФСБ России.

29 декабря 2005 года в результате совместной операции ФСБ и МВД России в Дагестане был задержан активный участник международной террористической группы, гражданин Турции Али Сойтекин Оллу, сообщает ФСБ России. Задержанный признался, что с 2001 по 2005 годы он принимал активное участие в террористической деятельности банды Абу Хавса - представителя "Аль-Каиды", говорится в сообщении Центра общественных связей ФСБ РФ .

"Али Сойтекин Оллу показал, что в 1996-1997 годах проходил службу в турецкой армии. В 2001 году он был завербован исламскими экстремистами для ведения террористической деятельности на территории Чеченской Республики. С этой целью в составе группы соотечественников выехал в г. Баку, откуда рейсовым автобусом переехал в г. Тбилиси и далее, на такси, в Панкисское ущелье, где в этот период находился Абу Хавс. В течение года Али Сойтекин проходил диверсионную подготовку в группе выходцев из Турции (35 человек), которой командовал гражданин Турции Абу Зар", - сообщает ФСБ России. По наблюдениям экспертов, постепенно участие зарубежных исламистов в исламском радикальном движении на территории Дагестана уменьшается.

Для исламских радикальных группировок на Северном Кавказе характерно значительное использование криминальных методов сбора средств, а не традиционных исламских механизмов. Так, в СНГ первый заложник ради выкупа был захвачен в Дагестане летом 1994 года (сын кизлярского казачьего атамана Эльзона), за его освобождение пришлось заплатить 50 тыс. долл. А в 1999 году на Северном Кавказе было уже 1 500 случаев похищения людей. Общая сумма выплат за похищенных, по мнению экспертов, составляет 200 млн долл. Б. Березовский способствовал выкупу журналистов, заплатив миллионы долларов. Другие наиболее известные похищения: брат Руслана Хасбулатова выкуплен за 100 тыс. долл.; съемочная группа НТВ - за 2 млн долл., съемочная группа ОРТ - за 1 млн долл., итальянский фотокорреспондент Мауро Галлигани - за 800 тыс. долл., два офицера ФСБ Ингушетии - за 1,5 млн долл. Полномочный представитель президента РФ В. Власов был освобожден только после выплаты 7 млн долл.

Для создания и функционирования исламских радикальных организаций необходимы в первую очередь деньги, оружие и надежное убежище (ДОУ). Финансовые средства используются на следующие цели: создание материально-технической базы (компьютерное обеспечение, современные средства связи, транспорт, современное оружие); вербовка новых членов; боевая подготовка ударных отрядов и наемников; подготовка и проведение акций; обеспечение поддержки членов организации на местах и за границей (подготовлены "спящие", т.е. скрытые агенты, они ждут команду, но не знают, какое им дадут задание, и находятся в постоянной готовности); проведение социальных кампаний с целью переманить на свою сторону сочувствующих (строительство больниц, школ, приютов; материальная помощь остро нуждающимся людям); PR акции в СМИ для придания своим организациям имиджа борцов за свободу, справедливость и защиту интересов широких слоев населения.

Современные религиозно-политические экстремистские и террористические организации на Северном Кавказе, в Дагестане финансируются за счет внешних и собственных (внутренних) средств путем создания сетевой инфраструктуры источников. Самофинансирование достигается именно за счет внутренних источников - доходов от легальной деятельности, а также денег, поступающих от полулегальных и криминальных структур. Немалую долю составляют и внешние источники: денежные инъекции религиозных, гуманитарных, благотворительных и иных организаций, состоятельных частных лиц; целевой сбор пожертвований, которые в основном осуществляются через определенные религиозные и социальные группы стран Запада и Ближнего Востока.

Практически все известные эксперты по экстремизму и терроризму едины в том, что финансовые потоки экстремистов и террористов отслеживать очень сложно. По подсчетам экспертов, на территории стран СНГ религиозно-политическим экстремистам и террористам помогают около 60 международных исламистских организаций, более 100 зарубежных компаний и десятки банковских групп.

Согласно данным Федеральной службы безопасности России, ключевая структура негласного финансирования наемников и экстремистов в Чечне, а также ваххабитов в Дагестане - международная исламистская организация "Аль-Харамейн" (штаб-квартира в Эр-Рияде, генеральный директор -- шейх Акиль бен Абдул Азиз аль-Акиль).

Она создана для поддержки моджахедов в Афганистане; с 1997 года активно финансировала дагестанских ваххабитов, стремящихся свергнуть конституционный строй, создать на территории Чечни и Дагестана "великое исламское государство" и выйти из состава России. Ее филиалы находятся в Грузии и Азербайджане, в последние годы она нелегально действует и в России - под видом международной благотворительности ведет разведывательно-подрывную работу против РФ. Эта структура создала фонд поддержки Чечни, сотрудники которого из приграничных районов снабжают бандформирования оружием, продовольствием, медикаментами, оплачивают наемников, воюющих на стороне экстремистов, контролируют расход средств, направляемых якобы для "использования в религиозных мероприятиях и праздниках".

Эмиссары "Аль-Харамейн" - подданные королевства Саудовской Аравии - находятся при штабах полевых командиров. Так в СМИ сообщалось, что один из лидеров ваххабитского движения в Дагестане Ахмад-Кади Ахтаев получил 17 млн долларов от своих покровителей из стран Ближнего Востока для ведения ваххабитской пропаганды и агитации.

Сегодня большинство исламских радикальных групп все чаще использует криминальные способы самофинансирования, стараются легализовать капиталы, необходимые для организации и проведения своих акций. Так, по данным правоохранительных органов за 2006 год состоялось два нападения на инкассаторов в Унцукульском районе и в Махачкале, перевозивших большие суммы денег.

Оба нападения, по данным правоохранительных органов, были организованы представителями религиозно-политического экстремизма в республике. Ликвидация финансовой базы, состоящей из содействия из-за рубежа и использования внутренних источников, способно коренным образом сузить социальную базу экстремизма и терроризма.

На основе анализа научных публикаций и материалов периодической печати и собственных наблюдений относительно движения ваххабизма на Северном Кавказе можно сделать некоторые обобщающие выводы. Во-первых, движение ваххабизма можно квалифицировать как имеющую двойственную природу религиозно-политическую организацию. С одной стороны, налицо признаки секты, с другой стороны - политической организации.

Во-вторых, движение имеет неадекватное своей численности политическое влияние в силу своей идеологической специфики, финансовых возможностей, режиму благоприятствования некоторых чиновников в центре и на местах. В-третьих, ваххабизм в ближайшей перспективе будет оставаться одним из самых активных движений в силу названного нами ряда объективных причин.

В-четвертых, на Северном Кавказе имеются объективные и субъективные условия для дальнейшего распространения идеологии ваххабизма. В-пятых, ваххабизм, в частности, его северокавказский вариант, имеет много общего с суданским его вариантом в силу того, что наложение ваххабизма на местные религиозные традиции привело к его относительной трансформации и, следовательно, изучать северокавказский ваххабизм необходимо с учетом этих факторов.

Религиозно-политический конфликт на Северном Кавказе, в первую очередь в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Адыгеи, Карачаево-Черкессии стал следствием сложного комплекса противоречий в религиозной и политической сферах, что было осложнено такими факторами, как ухудшение социально-экономического положения в регионе, сложная этнополитическая ситуация, заинтересованность внешних сил в дестабилизации региона, отсутствие четко выработанной концепции национальной политики, сепаратистское движение в Чечне и массовое распространение оружия, бурный рост исламского самосознания северокавказцев при сохраняющейся религиозной безграмотности населения.

В целом на достаточно активное распространение на Северном Кавказе идеологии исламского радикализма, ваххабизма существенное влияние оказали следующие условия: - социально-экономический кризис, приведший к обнищанию широких масс; - идеологический, духовно-нравственный и политический кризис; - обострение межнациональных отношений; - криминализация различных сторон жизни, коррупция, организованная преступность; - неопределенность политики федерального Центра в отношении региона и отдельных субъектов; - геополитические трансформации в регионе; - низкий авторитет местного духовенства.

Северокавказский вариант ваххабизма проявил себя как деструктивная религиозно-политическая сила, связанная с международным терроризмом и сепаратистскими группировками в регионе. Деятельность религиозно-политических экстремистов и террористов привела также к росту этноконфессиональной нетерпимости и обострению социально-политической и религиозной ситуации в регионе.

Терроризм - многомерное социально-политическое явление, в основе которого находятся социально-экономические, политические, конфессиональные и этнические факторы. В реальной действительности эти факторы выступают в синтезе, причем основополагающими являются социально-экономические и политические проблемы.

Конфессиональные и этнические факторы существенно усиливают первое и часто являются предпосылкой к появлению и развитию конфликтных и сепаратистских тенденций через политизацию и радикализацию ислама и конкуренции его различных направлений за влияние в обществе.

Как подчеркивается в Послании Президента РД М. Алиева Народному Собранию РД в северокавказском регионе, Дагестане "в силу ряда обстоятельств накопился целый комплекс нерешенных острых социально-экономических, общественно-политических, духовно-нравственных проблем, толкающих некоторую часть граждан на путь радикализма".

Особенно серьезную угрозу вызывают террористические и экстремистские проявления на Северном Кавказе при активном влиянии из-за рубежа. Зарубежные исламистские экстремистские центры ставят целью побуждение элит и населения Северного Кавказа к выходу из состава Российской Федерации, и ориентировать их на страны исламского мира.

В этих целях зарубежные эмиссары направляют усилия на формирование в России своего кадрового резерва, организовывают направление молодых российских граждан, прежде всего из республик Северного Кавказа, на обучение в исламских учебных заведениях мусульманских стран. По данным экспертов, число прошедших обучение, таким образом, превысило 2,5 тыс. человек из Северного Кавказа.

Некоторая часть из них после возвращения служат проводниками радикализма и экстремизма, пытается любыми средствами вытеснить лояльное и законопослушное мусульманское духовенство. Тот факт, что большинство террористических актов с участием международных террористов совершено в городах республик Северного Кавказа свидетельствует о том, что этот регион является объектом особого внимания международных, финансово-экономических, военно-политических центров, преследующих собственные интересы в Северокавказском регионе.

Религиозно-политический экстремизм в виде ваххабизма в Дагестане и Чечне не однороден. В Дагестане существовало три направления: умеренное (А.Ахтаев), радикальное (А.Омаров) и ультрарадикальное (Б.Магомедов). В Дагестане ваххабизм был представлен, прежде всего, на идейном уровне как движение за очищение ислама, Появившись вследствие первой чеченской войны, ваххабизм изначально носил в Чечне военный характер.

В Чечне он служил в определенной степени знаменем "национально-освободительной" борьбы, сепаратизма и зачастую оправданием преступлений над "неверными", к которым относились и мусульмане - не ваххабиты.

На наш взгляд, религиозно-политический конфликт в Дагестане и, соответственно, историю ваххабитского движения в республике можно условно разделить на четыре этапа. Первый этап - с конца 80-х - до середины 90-х годов ХХ века можно охарактеризовать как латентное противостояние между сторонниками ваххабизма и традиционного ислама, которое не выходило за рамки дискуссий и касалось в основном религиозной догматики. В этот период происходит организационное оформление ваххабитского движения, создаются партии (Исламская партия возрождения, проваххабитская "Джамаатуль исламийа"), организации (ваххабитские джамааты). антитеррористический финансирование предотвращение

На втором этапе - середина 90-х годов - до августа 1999 года - противостояние приобретает открытые формы, с обеих сторон звучат призывы к насилию и в ряде городов и районов республики происходит столкновения между сторонниками традиционного ислама и ваххабитами, в том числе и с применением оружия. Важно отметить, что официальные власти попытались урегулировать конфликт лишь в конце второго этапа, пытаясь вначале мирном путем разрешить ситуацию.

Проводимая государственными и муниципальными органами власти политика открытой поддержки Духовного управления мусульман Дагестана, представителей традиционного ислама в республике, которые в абсолютной своей массе не восприняли ваххабитскую идеологию, окончательно определило непримиримость ваххабитской оппозиции в отношении государственной власти. Таким образом, начавшись как религиозный, конфликт лишь впоследствии перешел и в политическую плоскость, выразившись в попытке свержения государственного строя.

Третий этап - переселение с конца 1997 года в Чечню исламистской оппозиции и вооруженное вторжение международных бандформирований в Дагестан в августе-сентябре 1999 года. В результате всенародного вооруженного отпора международные бандформирования были разгромлены. Был ликвидирован ваххабитский анклав в Кадарской зоне Буйнакского района. 19 сентября 1999 г. был принят Закон РД "О запрете ваххабитской и иной экстремисткой деятельности на территории Республики Дагестан", запретившей пропаганду идеологии и практику ваххабизма в республики. Аналогичные законы были приняты в Ингушетии и Карачаево-Черкессии.

Начался процесс восстановления конституционного порядка на территории Чечни. Четвертый этап охватывает период с 2000 года по настоящее время. Легальные ваххабитские структуры были ликвидированы. Были закрыты филиалы многочисленных исламских международных благотворительных фондов, которые, по данным правоохранительных органов, оказывали значительную финансовую, материальную, организационную помощь ваххабитским структурам на Северном Кавказе.

Представители религиозно-политического экстремизма перешли к нелегальной деятельности. В последние годы на всей территории Северного Кавказа, России ваххабитские структуры перешли к тактике "слепого" террора, в результате которого гибнут не только представители государственных и муниципальных органов власти, правоохранительных органов, но и простые граждане.

За семь месяцев 2006 года, по словам главы Национального антитеррористического комитета (НАК) Николая Патрушеве, бандподпольем было совершено 78 терактов на Юге России. При этом в Ингушетии и Северной Осетии количество терактов удвоилось (18 и 11 соответственно) по сравнению с прошлым годом. В результате террористических актов в Дагестане за последние годы погибли министры по национальной политике, информации и внешним связям РД Магомедсалих Гусаев и Загир Арухов, заместитель министра МВД, генерал-майор милиции Магомед Омаров, политолог Загид Варисов и др.

По данным правоохранительных органов, в Дагестане "за последние четыре года погибли около 200 сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск. Только в 2005 году было совершено более 100 покушений, 60 сотрудников погибли, более 120 были ранены".

Выступая в августе 2006 года перед сотрудниками МВД Дагестана, глава МВД РФ Р. Нургалиев отметил: "Озлобленные провалом своих широкомасштабных планов, лидеры бандформирований основные свои усилия направили против сотрудников милиции".

По его словам, только с начала нынешнего года в результате терактов в Дагестане погибли 22 милиционера и 59 получили ранения. "Несмотря на психологический прессинг и открытый террор со стороны бандитов, деморализовать дагестанскую милицию им не удалось", - подчеркнул глава МВД России.

Правоохранительным органам республик и краев Северного Кавказа в 2005 году удалось в определенной степени переломить ситуацию.

По сообщениям из пресс-службы ОГВ, в 2005 году в Чечне в ходе спецопераций было уничтожено 290 активных участников незаконных вооруженных формирований, в том числе 72 бандглаваря. Были уничтожены Губашев, Мадаев, Мускиев, Читигов и арабский наемник Абу-Дзейт. Только в 2005 г. уничтожены т.н. "президент ЧРИ" Аслан Масхадов (Чечня), главарь джамаатов "Дженнет" и "Шариат" Расул Макашарипов (Дагестан), эмир совершившего нападение на Беслан джамаата "Халифат" Алихан Мержоев (Ингушетия), лидер джамаата "Ярмук" Муслим Атаев (Кабардино-Балкария), арабский наемник Абу-Дзейт, координировавший нападение джамаата "Халифат" на Беслан, многие другие северокавказские и зарубежные исламисты. В 2006 году уничтожены т.н. "президент ЧРИ" Абдулхалим Садулаев, Шамиль Басаев.

Как считает И. Добаев, "все это, с одной стороны, свидетельствует о повышении качества деятельности российских спецслужб, поскольку уничтожения и аресты террористов временно снижают накал подрывной деятельности экстремистов. С другой стороны, как свидетельствует мировой опыт, радикальные исламистские структуры обладают повышенными способностями к регенерации, а, кроме того, в их состав постоянно осуществляется приток "свежей крови".

Заметные успехи достигнуты в 2005-2006 гг. в борьбе с религиозно-политическим экстремизмом и терроризмом в Дагестане. Ликвидированы бандгруппы Макашарипова, Дибирова, Наузова, Имурзаева, Хасбулатова, Шайхаева, Шамиля Лахиялова, Шамиля Абидова и других. Уничтожены один из идеологов ваххабитского движения Махач (Ясин) Расулов, такие лидеры незаконных вооружённых формирований как Абу-Джарах и Абу-Умар, задержан турецкий наёмник Али Ойтекин и т. д.

Ощутимые удары нанесены бандподполью в гг. Махачкала, Каспийск, Хасавюртовской и Буйнакской зонах. Задержано 174 экстремиста. Ещё 46 уничтожено при оказании вооружённого сопротивления. Предотвращено 13 диверсионно-террористических акций. Однако, по словам министра МВД РД А.Магомедтагирова, бандподполье полностью не ликвидировано. Продолжает поступать информация о направлении в республику вновь создаваемых диверсионно-террористических групп, вербовке в них новых членов, особенно из числа ранее судимой молодёжи.

Как заявил 26 июля 2006 года заместитель министра внутренних дел РФ Аркадий Еделев "по нашим оценкам, в данный момент в целом по Южному федеральному округу действуют до 800 членов НВФ, которые скрываются в Чечне, Дагестане, Ингушетии, а также в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Ставропольском крае".

По его словам в настоящее время на Северном Кавказе действуют также иностранные наемники. "В Чеченской республике находится представитель "Аль-Каиды" Абу Хабс", - сказал А.Еделев. Генерал сообщил, что спецслужбы в настоящее время подключают "перешедших на сторону федеральных сил членов НВФ и сдавшихся лидеров бандгрупп для нейтрализации "Аль-Каиды". Основной способ действий "Аль-Каиды" - это "деньги, которыми она подкупает людей", сказал А.Еделев.

Военное поражение в 1999 г. привело к спаду деятельности религиозно-политического экстремизма на Северном Кавказе. Эксперимент радикальных исламистов с созданием исламского государства на территории Дагестана и Чечни вне состава России провалился. В то же время, как показывают события последних лет, религиозно-политические экстремисты перешли от практики открытого противостояния к тактике совершения террористических акций против представителей государственных органов, работников правоохранительных органов, мирного населения с целью подрыва общественной безопасности и стабильности северокавказского общества.

Так, информационный департамент террористической организации - т.н. исламского джамаата Дагестана "Шариат" в начале апреля 2005 г. продекларировал, что "Исламский Джамаат Дагестана ведет Джихад с одной единственной целью - свержение русской оккупационной власти и их дагестанских приспешников-кафиров и вероотступников и установление в Дагестане законов Шариата.

Исходя из этого, мы сражаемся только с врагами Аллаха, в лице чиновников госструктур, сотрудников всех ведомств: МВД, ФСБ, Прокуратуры, Судебной системы, которые стоят на страже российской власти - власти куфра и оккупации".

В своем обращении к населению республики террористы предупреждают о том, чтобы они не находились "вблизи сотрудников МВД, ФСБ, Прокуратуры, судов, чиновников марионеточного правительства, их зданий и транспорта. Все они являются легитимными военными целями моджахедов и в любое время могут быть атакованы".

В обращении от 10 сентября 2006 года дагестанского джамаата "Шариат" говорится: "по шариату тот, кто носит милицейскую или иную форму армии шайтана, даже если он называет себя "мусульманином"…, является врагом, с которым предписано воевать".

Роль ислама в общественно-политической жизни республик Северного Кавказа с каждым годом усиливается, соответственно увеличивается политическое влияние традиционных исламских институтов. Вместе с тем, мы вынуждены констатировать, что ислам не стал консолидирующим фактором для северокавказцев, среди которых по-прежнему преобладающим является фактор этнической и общинной принадлежности, что также сыграло свою роль в развитии и эскалации религиозно-политического конфликта.

Взаимосвязь этнического и религиозного факторов способствовала тому, что в ходе многочисленных конфликтов ислам на Северном Кавказе используется для упрочения своих позиций и усиления политического влияния различными политическими, в том числе сепаратистскими и другими деструктивными силами.

Как справедливо пишет Е.С. Суслова, "население северокавказских республик, убедившись на примере Чечни и Дагестана, что радикализация ислама может привести к дестабилизации общей обстановки, в основном отказывается поддерживать салафитские лозунги. Об их непопулярности свидетельствует тот факт, что ни один из серьезных политиков или влиятельных духовных лиц в западной части Северного Кавказа не стремится разыграть карту исламского радикализма".

Проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму остаются актуальным для республик ЮФО, Северного Кавказа, других регионов традиционного распространения ислама в нашей стране.

Президент РД М. Алиев считает, что с теми немногими экстремистами, кто непримирим, антироссийски настроен, не желающих жить по закону, объявил войну собственному народу и государству, сомкнулся с международными террористическими центрами, "нужно вести бескомпромиссную, беспощадную борьбу с применением самых жестких мер, предусмотренных законодательством".

В то же время он предупреждает, что "значительно многочисленна категория граждан, которая вступила на противоправный путь не по глубокому внутреннему убеждению, а в силу жизненных обстоятельств… Именно они и составляют питательную среду и социальную базу экстремизма. К причинам, приводящих людей к экстремизму относится "низкий уровень жизни значительной части населения, высокая безработица, чрезмерное имущественное расслоение граждан, получившие широкий размах взяточничество и коррупция.

Поэтому в первую очередь мы должны создать благоприятные условия для обеспечения занятости, для того, чтобы каждый дагестанец мог заработать честным трудом, имел возможность приобрести или построить жилье, получить качественное образование и медицинское обслуживание, другие социальные услуги, гарантированные государством. Если не сосредоточить внимание на этих и других жизненно важных вопросах, которые больше всего волнуют людей, все наши усилия, направленные на борьбу с экстремизмом, оздоровление общественно-политической обстановки, не дадут ожидаемого результата.

В полную силу необходимо задействовать потенциал средств массовой информации, наших высших и средних учебных заведений, научной и творческой интеллигенции, институтов гражданского общества, религиозных организаций, опыт старшего поколения дагестанцев, участников Великой Отечественной войны, ветеранов труда.

Мощным средством противодействия распространению экстремизма может стать активная пропаганда духовно-нравственных ценностей и традиций наших народов: их патриотизма, веротерпимости, присущего им обостренного чувства ответственности за судьбу будущих поколений, векового опыта преодоления жизненных трудностей совместными усилиями".

За последние 15 лет государственные и муниципальные органы власти, правоохранительные органы северокавказского региона накопили большой положительный опыт противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму. Большую работу по идеологическому противодействию исламскому радикализму в регионе ведут представители религиозных организаций, ученые, представители различных партий и общественных объединений.

В администрациях городов и районов многих республик Северного Кавказа работают комиссии по противодействию религиозно-политическому экстремизму и терроризму. На территории северокавказского региона по мере возможности контролируется реализация печатной, аудио-видео-продукции, способствующей активизации идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма.

Однако, как отмечают эксперты, "усилия, предпринимаемые государственными и общественными институтами в области борьбы с экстремистской деятельностью, оказываются неадекватными остроте проблем, связанных с проявлениями религиозного экстремизма".

Требуется комплексный подход к осуществлению противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму, который включал бы в себя меры регулирующего, запретительного и профилактического характера. Как показывает анализ международного и национального опыта по противодействию религиозно-политическому экстремизму и терроризму, наиболее эффективными в этой области мерами являются совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности спецслужб, усиление борьбы с финансированием религиозно-политического экстремизма и терроризма, а также активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы.

Проблемы генезиса, сущности исламского фундаментализма, радикализма, религиозно-политического экстремизма и терроризма, специфики их проявления в современном мире, на Северном Кавказе находятся в настоящее время в центре внимания многих отечественных и зарубежных исследователей. В то же время нет ни одного монографического исследования, посвященного анализу современного состояния исламского фундаментализма, радикализма, политизации ислама, религиозно-политического экстремизма и терроризма на Северном Кавказе, Юге России в современных условиях.

В изучении этой проблематики еще остаются определенные пробелы, обусловленные, в первую очередь, отсутствием комплексных разработок, которые бы позволили свести воедино отдельные концептуальные достижения. Недостаточно, на наш взгляд, в отечественной литературе разработана проблема основных этапов становления и развития исламского фундаментализма, радикализма, политического ислама на Северном Кавказе, без разрешения которой существует теоретическая опасность абсолютизации роли исламизма, как политического ислама в общественно-политических процессах на Северном Кавказе, особенно, в постсоветское время.

Не освещен вопрос об эволюции идеологии религиозно-политического ислама в форме ваххабизма на Северном Кавказе, в Южном федеральном округе в конце ХХ - начале XXI вв., об основных персоналиях ваххабизма, политического ислама, о политике государства в отношении политического ислама, особенно - религиозно-политического экстремизма и терроризма, о влиянии радикального ислама на исламское возрождение на постсоветском Северном Кавказе.

В существующей научной литературе мало используются источники по истории исламского радикализма, ваххабизма, исламских радикальных политических движений на Северном Кавказе, в том числе на арабском языке и языках народов Северного Кавказа. Требуются дополнительные исследовательские усилия для изучения проблемы возрождения политического ислама и исламской политической теоретической мысли на современном Северном Кавказе.

К наиболее эффективным путям преодоления идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма в условиях Северного Кавказа относятся:

- органы государственной власти РФ и северокавказских субъектов Федерации должны расширить взаимодействие государственных органов и религиозных объединений по всем направлениям сотрудничества, в первую очередь в активизации борьбы с проявлениями религиозно-политического экстремизма и терроризма, борьбе с преступностью, в духовно-нравственном оздоровлении Северокавказского общества; - муниципальные органы власти должны уделять особое внимание воспитанию населения в духе национальной и религиозной терпимости, непринятия идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма; - главный упор в стратегии противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму следует делать на улучшении социально-экономической ситуации в регионе, так как это способствует урегулированию социально-политических конфликтов и существенно сужает социальную базу религиозно-политических экстремистов и террористов; - одновременно следует принимать решительные меры по перекрытию каналов финансирования экстремистов и террористов из-за рубежа и из местных источников; - в плане блокирования терроризма, как уголовного проявления, следует совершенствовать правовую базу, укреплять и совершенствовать деятельность специальных служб, а также активизировать идеологическую работу; - укрепить международные аспекты этноконфессиональной политики РФ на Кавказе, предпринять энергичные меры, препятствующие использованию Северного Кавказа в качестве "перевалочной базы" для распространения различных экстремистских течений ислама, питающих сепаратизм, терроризм; - в связи с тем, что усилия, предпринимаемые государственными и общественными институтами по борьбе религиозно-политическим экстремизмом и терроризмом, не оказались адекватными остроте проблемы и бесчеловечные теракты продолжаются, требуется комплексный подход к осуществлению противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму, при котором предусматривались бы меры не только регулирующего и запретительного, но и профилактического характера.

В исламе на Северном Кавказе, Дагестане существует серьезный потенциал клерикализма, понимаемого как тенденция к достижению политических и иных нерелигиозных целей религиозными средствами. Такое положение дел является питательной средой для политического экстремизма и радикализма, внешне принимающего мусульманские религиозные формы и, возможно, антироссийскую направленность.

Исламский радикализм на Северном Кавказе неоднороден: имеются как экстремистское течение, не идущее ни на какой компромисс, так и умеренный, бытовой радикализм.

Если с первым надо вести бескомпромиссную борьбу, в том числе и насильственными методами, то со вторым надо пойти на диалог, найти общие точки соприкосновения.

Возможная легитимизация умеренного исламского радикализма в республике и перевод решения противоречий между сторонниками исламского радикализма и традиционного ислама, в том числе и суфизма, из военно-политической в религиозно-теологическую плоскость может способствовать снятию накопившегося потенциала радикализации всего спектра исламистских движений и предотвращению их выхода на ультрарадикальные позиции.

Размещено на Allbest.ru